Научная статья на тему 'Триполийское гнездо'

Триполийское гнездо Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
205
40
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Панченко Константин Александрович

Статья посвящена реконструкции внутренней истории православного Антиохийского патриархата XVI в., определявшейся соперничеством христианских региональных элит. Наряду с крупнейшими в Сирии общинами Дамаска и Халеба, заметную роль в жизни церкви в XVI в. играли светские и духовные лидеры Триполи, забытые позднейшими хронистами и исследователями. Предпринята попытка выявить ведущих представителей православной элиты Триполийского региона и показать их место в политической и культурной жизни православных арабов той эпохи.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Триполийское гнездо»

Вестник ПСТГУ

III: Филология

2009. Вып. 3 (17). С. 19-37

Триполийское гнездо

(Окончание’')

К. А. Панченко

Статья посвящена реконструкции внутренней истории православного Антиохийского патриархата XVI в., определявшейся соперничеством христианских региональных элит. Наряду с крупнейшими в Сирии общинами Дамаска и Халеба, заметную роль в жизни церкви в XVI в. играли светские и духовные лидеры Триполи, забытые позднейшими хронистами и исследователями. Предпринята попытка выявить ведущих представителей православной элиты Триполийского региона и показать их место в политической и культурной жизни православных арабов той эпохи.

11. Ливан начала XVII в. Политический фон.

В последние годы XVI в. в Ливане начинает меняться политический расклад, происходит возвышение нового регионального гегемона, владетеля области Шуф Фахраддина II Маана. В 1592—93 гг. он получил в управление от дамасского паши Мурада санджак Сайда; опираясь на поддержку османских властей, расправился со своими противниками в Бекаа и, наконец, в 1598 г. предпринял первую попытку отбить Бейрут и Кесруан у Юсуфа Сайфа. Начиная с этого времени, кланы Сайфа и Маан вступили в четвертьвековое ожесточенное противостояние, определившее, в конечном итоге, судьбу триполийской православной элиты1.

В 1606 г. Юсуф Сайфа был назначен сердаром османских войск, направленных против мятежного курдского вождя Али Джанбулата, захватившего Халеб. Войско Сайфа потерпело поражение под Хамой, после чего Фахраддин Маан присоединился к мятежу и совместно с отрядами Джанбулата овладел Кесруа-ном, Дамаском и Триполи, кроме городской цитадели, которую удерживали люди Сайфа. Сам Юсуф был осажден в своем домене Хисн аль-Акрад, но сумел откупиться. На следующий год великий везир Мурад-паша разгромил Джанбулата, однако Фахраддин избежал наказания за участие в мятеже, благодаря давней дружбе с везиром, бывшим в свое время губернатором Дамаска2.

* Начало статьи см. в : Вестник ПСТГУ. III:1 (15) 2009. С. 41—64.

1 Abu-Husayn Abdul Rafiq. Provincial Leadership in Syria. 1571—1650. Beyrut, 1985. (Далее : Abu-Husayn). P. 22—24, 81—84.

2 Там же. С. 24—27, 84—86.

Пользуясь тем, что Османская империя увязла в войнах на разных направлениях, Фахраддин стал фактически полунезависимым правителем, контролировавшим значительные территории Сирии и Палестины. Верхом успехов Фахрад-дина стало снятие Высокой Портой, возможно, при его участии, в 1609—1610 гг. давнего врага Маанов Юсуфа Сайфа с поста бейлербея Триполи3.

Однако вскоре, летом 1611 г., умер главный покровитель Маанов великий везир Мурад-паша. Его преемник Насух-паша имел счеты с Фахраддином еще в бытность свою пашой Халеба. Высокая Порта, подавив внутренние смуты и замирившись с рядом внешних врагов, вплотную занялась наведением порядка в сирийских провинциях. Насух-паша направил против Маанов мощную армию — 2 тысячи столичных янычар и отряды 14 бейлербеев и 50 санджакбе-ев. Юсуф Сайфа охотно принял участие в операции, выделив отряд во главе со своим сыном Хусейном. В сентябре 1613 г. османское войско выдвинулось из Дамаска, Фахраддин с трудом сумел бежать в Италию, в герцогство Тоскану, с которым был связан дружественными отношениями. Большинство крепостей Маанов сдались османам.

В благодарность за поддержку Сайфа получили обратно Бейрут и Кесруан, Хусейн Сайфа стал в 1614 г. бейлербеем Триполи. Два года этот клан доминировал в Ливане, пользуясь поддержкой властей в Стамбуле и Дамаске. Однако осенью 1614 г. великий везир Насух-паша был казнен, на его место пришел бывший бейлербей Египта Мухаммед-паша, покровительствовавший Маанам. В 1615 г. дамасский паша Черкес Мухаммад вернул Маанам значительную часть их прежних владений, в т. ч. санджак Сидон-Бейрут. Сайфа, впрочем, не торопились уступать спорные земли. В январе 1616 г. великий везир, выступивший на войну с Персией, прибыл в Халеб, где занялся разбором дел в сирийских провинциях. Он, в частности, сместил с поста бейлербея Хусейна Сайфа, который своим тираническим правлением успел нажить себе множество врагов. Османские войска были оттянуты из Сирии на персидский фронт, Высокая Порта оставила в покое клан Маанов. Юнус Маан, брат Фахраддина, не преминул воспользоваться этим и в августе 1616 г. выбил Сайфа из Бейрута и Кесруана. Хусейн Сайфа, пытаясь заслужить прощение османов, принял участие в персидском походе, однако на обратном пути был схвачен пашой Халеба и в марте 1617 г. казнен по приказу Высокой Порты. В декабре того же года Фахраддин Маан был прощен турецкими властями и получил разрешение вернуться в Ливан4.

Борьба Маанов и Сайфа вступила в новую фазу. Бейлербей Триполи Умар Китанджи не контролировал территорию за пределами городских стен, где полновластно распоряжался Юсуф Сайфа, не плативший паше налоги. Фахраддин в 1618 г. предложил Умару-паше свою помощь в борьбе с Юсуфом. Совместными усилиями союзники опустошили Аккар, домен Сайфа, и в начале 1619 г. осадили Юсуфа в крепости Хисн аль-Акрад. Однако Высокая Порта не была заинтересована в окончательном падении рода Сайфа, который считала проводником своих интересов в Ливане. В разгар осады из Стамбула пришел указ о назначении Юсуфа бейлербеем Триполи. Фахраддин и Умар-паша, тем не менее, некоторое

3Abu-Husayn. С. 30—32, 87—95.

4 Там же. С. 32—42, 95—106.

время продолжали военные действия и, взяв выкуп с Юсуфа, сняли осаду лишь 4 марта 1619 г., при известии о выступлении на помощь ему пашей Халеба и Дамаска5.

Авторы православных церковных хроник, как, например, патриарх Макарий аз-Заим, практически не упоминают о подобного рода перипетиях политической истории, однако это отнюдь не означает, что эти события не касались арабов-христиан. Они жили в этом мире, и все ливанские междоусобия, сражения и разорения городов непосредственно и болезненно отзывались на судьбах христианских общин, связанных к тому же сложной сетью деловых, финансовых и политических отношений с теми или иными мусульманскими феодальными династиями. Поэтому светские хроники христиан (в отличие от церковных) или же летописи смешанного характера, как труды Истифана ад-Дувайхи или, для более поздних периодов, Михаила Брейка, выступают одним из основных источников сведений о внутриполитической истории сиро-ливанского региона. Однако бывали моменты, когда политические события прорывались даже на страницы чисто церковной историографии, оказывали определяющее воздействие на ход церковной истории. Возвращение Юсуфа Сайфа в Триполи в марте-апреле 1619 г. как раз связано с одним из таких моментов.

12. Возвышение Дамасского гнезда

К этому времени триполийская православная община, еще недавно доминировавшая в Антиохийском патриархате, утратила значительную часть своего влияния. Определяющую роль в жизни церкви теперь играла община Дамаска. В начале XVII в. там выдвинулся светский лидер шейх Джурджис ибн Самур, человек по своему значению превосходивший современных ему патриархов, имя которого полвека спустя Павел Алеппский упоминал в своих трудах без комментариев, как всем хорошо известное и не нуждающееся в пояснениях6.

Дамасская христианская верхушка во главе с шейхом Джурджисом стала тяготиться властью патриарха Иоакима ибн Зияде, одряхлевшего и потерявшего зрение. Общине нужен был более молодой и динамичный лидер, способный отстаивать ее интересы перед лицом мусульманских властей. Иоакима вынудили рукоположить одного из христианских старейшин, Абд аль-Азиза ибн аль-Ахмара (в монашестве принявшего имя Дорофей), в «митрополиты патриаршей кельи» — такой пост периодически вводился в патриархате для управления Дамаском и его округой. В ноябре 1603 г. Дорофей был возведен в патриархи — по некоторым данным, это пришлось сделать тому же Иоакиму под давлением дамасских мирян. Иоаким в гневе покинул Дамаск. Как отметил в своей хронике Макарий аз-Заим, явно не одобрявший столь активное вмешательство мирян в жизнь Церкви, в ту ночь падали на Дамаск угли огненные. Низложенный патриарх ушел в свое родное селение Сиснийя, а от-

5Abu-Husayn. С. 43-45.

6 Павел Алеппский. Перечень патриархов Антиохийских / Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. Т. 5. М., 1900. С. 188. (Далее — Павел); См. также упоминание о Джурджисе : РГАДА. Ф. 1608. № 37. Л. 7-8; № 129 Л. 19.

туда отправился в Синайский монастырь. Тогдашний синайский архиепископ Лаврентий был в свое время рукоположен Иоакимом против воли александрийского патриарха, и теперь Иоаким рассчитывал на ответную поддержку синаитов. Однако патриарх вскоре умер — или в пути, или уже в монастыре св. Екатерины7.

Низложение Иоакима не вызвало какого-либо противодействия других центров силы патриархата — Триполи и Халеба. Халебская община, впрочем, была в тот период дезорганизована, местная архиерейская кафедра пустовала. Позднейшие летописцы о самом Дорофее отзывались исключительно позитивно, как

о мудром администраторе и достойном предстоятеле своего народа. Он сумел добиться отмены налогов, взимавшихся османами с духовенства, снижения податей, которыми облагались христиане, и замены мусульманских сборщиков налогов на христиан, то есть введения системы внутриобщинной круговой поруки, менее обременительной для христианского населения. В случае необходимости Дорофей не боялся идти на конфликт с местными мусульманскими властями: известна его поездка в Стамбул с жалобой на мутасаллима (градоначальника) Антиохии, который после этого был смещен. В то же время по отношению к духовенству патриарх выступал как суровый и властный лидер, добивался неукоснительного повиновения епархиальных архиереев и выплаты ими положенных сборов патриаршему престолу. Тем самым Дорофей нажил себе немало врагов, мечтавших от него избавиться. По одной из версий, во время поездки по епархиям патриарх был отравлен и скончался в селении Хасбея в юго-восточном Ливане, где и был погребен8.

«По смерти его, — писал хронист, — было много наречений на патриаршество, много и разногласий»9. К сожалению, детали нам неизвестны, ничего нельзя сказать о степени участия в этих событиях триполийской общины, хотя более, чем вероятно, что триполийцы выдвигали какого-то своего кандидата. Однако последнее слово опять оказалось за дамасской общиной. Ее сумел привлечь на свою сторону хауранский епископ Афанасий Даббас, тоже уроженец Дамаска10, который пообещал выплачивать недоимки подушной подати за жителей этого города.

Власть нового патриарха, впрочем, оказалась весьма непрочна, летописцы упоминают «частые смятения и распри» в его правление11. Так, Афанасий, объезжая епархии для сбора податей, столкнулся с неповиновением халебского митрополита Мелетия Кармы, незадолго до того, в феврале 1612 г., возведенного им на архиерейский престол. Афанасий и Мелетий ездили в Стамбул, где суди-

7 Павел. С. 188; (Михаил Брейк ад-Димашки.) Список Антиохийских патриархов / Труды Киевской духовной академии. 1874. № 6. С. 346—457. (Далее — Брейк) С. 431; Михаил Брейк. Аль-Хакаик аль-вафийя фи тарих батарика аль-каниса аль-Антакийя. Тараблюс, 2006. (Далее: аль-Хакаик...) С. 142—143.

8 Nasrallah J. Chronologie des patriarches melchites d'Antioche de 1500 à 1634. Jérusalem, 1959. (Далее : Nasrallah. Chronologie.) P. 52—53; аль-Хакаик. С. 143.

9 Брейк. С. 431; аль-Хакаик. С. 132; Павел. С. 188.

10 Судя по записи в одной книге, сделанной его братом Кириллом, который именует себя Шами, т. е. выходец из Шама, Дамаска. (РГАДА. Ф. 1608. № 37. Л. 8; № 129. Л. 10.)

11 Павел. С. 188.

лись, видимо, перед Синодом Вселенского Патриарха или в Высокой Порте. По возвращении в Дамаск Афанасий оказался перед необходимостью выполнять свое обязательство об уплате недоимок за христиан города; (по другой версии ему следовало выплатить повышенную подать, наложенную на них пашой). Необходимых денег у патриарха не было, и дамасские миряне ок. 1618 г. привлекли его к суду у паши и городского кади. По итогам разбирательства патриарх был заключен в крепость, где должен был оставаться до уплаты требуемой суммы12. Ж. Насралла полагает, что дамасским пашой, отправившим Афанасия в темницу, был Ахмад аль-Хафиз, который в свое время возглавлял османскую экспедицию против Маанов. Афанасий был в немилости у паши после некоего конфликта, который патриарх спровоцировал с дамасскими маронитами в апреле 1614 г.13 Однако Ахмад аль-Хафиз был отозван из Дамаска в апреле 1615 г.14, а поездка Афанасия в Стамбул, конфликт с дамаскинцами и заключение должны были, судя по всему, произойти значительно позже.

13. Раскол начинается

Православная община Дамаска окончательно разочаровалась в Афанасии; «с общего согласия» он был низложен, а на патриаршество выдвинут уроженец Кафрбейгима митрополит Сидонский Игнатий Атийя, который в сопровождении иереев и дамасских аянов отправился для рукоположения в Константинополь. В воскресенье Недели о самаряныне 7127 г. (2.05.1619) он был возведен в патриархи вселенским первосвятителем Тимофеем15.

Афанасий, однако, не смирился со своей участью. Он сумел уплатить какой-то выкуп и освободиться из тюрьмы, после чего перебрался в Триполи, где его еще признавали патриархом. Тут церковная история четко накладывается на политическую: дамасский паша Черкес Мухаммад, заточивший в тюрьму Афанасия, благоволил к Маанам и был враждебен к триполийским Сайфа; сидонский митрополит Игнатий Атийя правил в самом сердце владений Маанов, а до возведения на кафедру был катибом (секретарем) у Фахраддина16; Афанасию оставалось искать поддержки в землях Юсуфа Сайфа, смертельного врага Маанов. Афанасий, по словам летописца, «обозрел все тамошние местности», т. е. объехал триполийско-аккарский регион, собирая подати. Вряд ли это проходило у него гладко, учитывая бушевавшую там войну Фахраддина Маана и Юсуфа Сайфа. Впрочем, вскоре Афанасий скончался, в Великий пост 1619 г., и был погребен в монастыре Кефтин под Триполи17.

После смерти патриарха его триполийские союзники не отказались от планов утвердить на патриаршестве своего ставленника и вернуть себе ведущие по-

12 Брейк. С. 431—32; аль-Хакаик. С. 144; Павел. С. 188; Karalevskij C. Antioche / Dictionnaire d'Histoire et Géographie Ecclésiastiques. (Далее : DHGE) T. 3. P. 1924. (Далее : Karalevskij.) Col. 640.

13 Nasrallah. Chronology. P. 55.

14Abu-Husayn. P. 97.

15 Павел. С. 189; Брейк. С. 432; аль-Хакаик. С. 144.

16 Баша К. Мульхак ли сильсиля матарина Сур (Дополнения к списку епископов Тира) / аль-Машрик, 1906. (Далее: Баша. 1906). С. 622.

17 Павел. С. 188; Брейк. С. 432; аль-Хакаик. С. 144.

зиции в православной общине Сирии. Подходящую кандидатуру долго искать не пришлось — на роль нового патриарха подошел Козма, брат Афанасия, унаследовавший после него сан хауранского митрополита и, видимо, последовавший за Афанасием в Триполи. Лидер триполийской православной общины хадж Сулейман, катиб Юсуфа Сайфа, при помощи своего господина организовал возведение на патриаршество хауранского митрополита, получившего, по традиции, новое имя — Кирилл. Позднейшие летописцы, крайне негативно относившиеся к Кириллу, подчеркивали, что Юсуф-паша «воинскою силою» доставил для этого митрополитов Симеона из Хамы, Лазаря из Хомса и Дионисия из Аккара (все трое — с территории Триполийского пашалыка). Церемония рукоположения прошла в деревне Амьюн близ Триполи в ту же Неделю о самаряныне, когда в Стамбуле возводили в патриархи Игнатия18.

С этими событиями связана самая сложная хронологическая проблема антиохийской церковной истории начала XVII в. Выше мы придерживались версии ряда источников, что рукоположение двух патриархов-соперников произошло в 1619 г. Собственно, главное указание на это содержится у Макария — воскресенье Недели о самаряныне, правда, год он не ставит, а пишет далее, что Игнатий вернулся в Дамаск и взошел на престол в 7127 г. (сент. 1618 — авг. 1619 г.). Как представляется, и рукоположение, и прибытие патриарха в Дамаск должны были произойти в один и тот же (7127-й) год. Четыре месяца от даты хиротонии до конца календарного года — срок более чем достаточный для поездки из Стамбула в Сирию (курьер из столицы в Халеб добирался за 10—12 дней)19.

В то же время патриарх Игнатий в письме русскому царю от мая 1633 г. говорил: «...шестьнадесят лет пребываем на престоле Антиохийском, а не возпри-яли есмя от царствия вашего милостины... ничего»20. Даже если Игнатий имел в виду не «шестнадцать лет», а «шестнадцатый год», то свое патриаршество он отсчитывал самое позднее с 1618 г. Более того, известна собственноручная запись Кирилла ибн Даббаса от октября 1029 г.х./1620 г., где он сообщает о кончине своего брата Афанасия 8.04.1027 г.х. и поставлении его, Кирилла, в патриархи «в первый день месяца аяра (мая — К. П.) 1617 г. от Боговоплощения, что соответствует 1027 году хиджры»21. Запись не вполне грамотна, даже слово «Бог» написано с ошибкой; в летоисчислении Кирилл тоже путался. 1027 г. х. соответствует 29.12.1617—18.12.1618 гг., т. е. Кирилл должен был быть рукоположен не ранее 1.05.1618 г., хотя и в этом нет точной уверенности. Позднейшие летописцы, тот же Макарий и вслед за ним Брейк, тоже могли перепутать год какого-либо события, число или день недели, но если оно совпадало с конкретным праздником, то тут вероятность неточной датировки резко уменьшается. То, что Макарий / Брейк относили рукоположение Игнатия и Кирилла к 7127 г., вовсе не обязательно соответствует действительности, но день этого события — воскресенье Недели о самаряныне (если 1619 г. — то 2.05) является куда более надежной

18 Брейк. С. 432-433; аль-Хакаик. С. 145.

19 Смилянская И. М. Социально-экономическая структура стран Ближнего Востока на рубеже Нового времени. М., 1979. С. 99.

20 РГАДА. Ф. 52I1. 1634. № 7. Л. 17.

21 РГАДА. Ф. 1608. № 129. Л. 10.

привязкой. И Кирилл ибн Даббас в своей записи, ничего не говоря об указанной Неделе, дает почти ту же дату — 1.05 (для сравнения — в 1618 году аналогичный праздник приходился на неделю позже). Т. е., если рукоположение действительно произошло 1 или 2 мая, то это число совпадает с Неделей о самаряныне именно в 1619, а не 1618 г.

Наконец, последнее обстоятельство. Летопись упоминает содействие хиротонии Кирилла со стороны триполийского паши Юсуфа Сайфа. Весной 1618 г. в Триполи сидел, как было сказано, враг Юсуфа Умар-паша Китанджи, клан Сай-фа был в несколько стесненном положении для проведения активной церковной политики22. Весной 1619 г. положение Юсуфа-паши было значительно прочнее, и он без труда мог «воинскою силою» доставить трех митрополитов из относительно удаленных городов, как о том писали хронисты. Правда, рукоположение Кирилла состоялось за стенами Триполи, в селении Амьюн; т. е. теоретически оно могло состояться и в 1618 г., когда Сайфа не контролировали Триполи, но удерживали под своей властью всю округу города.

Таким образом, полной ясности в датировке поставления Игнатия и Кирилла и начала новой смуты в Антиохийской церкви нет и, возможно, не будет. Мы придерживаемся даты 1619 г., которая, по вышеизложенным причинам, представляется более вероятной. К слову, Ж. Насралла в своей «Хронологии Антиохийских патриархов» не задается всеми этими проблемами, спокойно принимая датировку Макария — 7127/1619 г.23

14. Эмиры и патриархи

Антиохийский патриархат раскололся по линиям границ между владениями мусульманских эмиров. Игнатия признавали патриархом в Дамаске и землях Маанов, Кирилл остался в Триполи под защитой Юсуфа Сайфа. Пользуясь моментом благорасположения Высокой Порты к клану Сайфа, Кирилл послал в Стамбул своего «подлейшего» (по выражению поздних летописцев) племянника Георгия, где он сумел получить султанский фирман о низложении Игнатия и ссылке его на Кипр. Судя по тексту хроники, Кирилл настоял на отправке в Дамаск османских чиновников, уполномоченных привести фирман во исполнение. Дамасские христиане, ценой больших расходов, перекупили этих людей, и султанское повеление было положено под сукно, как когда-то в истории с Иоакимом Дау24. У Сайфа, и, соответственно, Кирилла ибн Даббаса, не было прочного тыла в Стамбуле. Покровители Маанов в имперской столице часто оказывались сильнее; в 1620 г. Фахраддин сумел «продавить» решение Порты о смещении Юсуфа Сайфа с поста бейлербея Триполи, срытии его крепостей и конфиска-

22 Любопытно, кстати, что хадж Сулейман ибн Джурджис вложил Библию XIII в. в Бала-мандский монастырь (см. часть I настоящей статьи) именно в январе 1618 г. Может быть, это было связано с политическими коллизиями того времени? Возможно, хадж Сулейман пережидал смуту за стенами Баламанда? Впрочем, это сомнительно: как секретарь, он, видимо, сопровождал Юсуфа-пашу во всех его передвижениях. Скорее, Сулейман стремился очередным щедрым даром зарезервировать себе и своим потомкам убежище и покровительство со стороны монастыря в случае неблагоприятного для Сайфа развития событий.

23 Nasrallah. Chronology. P. 56.

24 Брейк. С. 433.

ции имущества. Только пообещав уплатить 200 тыс. золотых в султанскую казну и 30 тыс. — лично великому везиру, Юсуф добился отмены указа25.

В поисках союзников среди других поместных церквей Кирилл поехал в Египет (не позже осени 1620 г.). Заметно, что Кирилл вел себя намного активнее своего соперника Игнатия, положение которого, впрочем, было отягощено султанским указом о низложении и ссылке, из-за чего Игнатий не рисковал покидать владения Маанов. Александрийский патриарх Кирилл Лукарис, когда-то возглавлявший обряд интронизации Афанасия Даббаса26, имел давние связи с кланом Даббас и принял его сторону в этом конфликте, хотя дамасские христиане ранее писали ему, призывая поддержать Игнатия. Кирилл Лукарис направил в Дамаск укоризненное послание, на которое получил резкий ответ с рекомендацией Даббасу оставаться в Египте, а Лукарису — не вмешиваться в дела дамасской общины. Сильнее оскорбить Кирилла Лукариса было нельзя: этот властный и амбициозный церковный деятель на каждом шагу стремился соответствовать званию «вселенский судия», входившему в титулатуру александрийских патриархов. Лукарис демонстративно отслужил совместную литургию с Кириллом Даббасом, давая понять, кого он считает законным антиохийским первосвятителем. «Посему зло увеличилось, — пишет хроника, — и соблазны вывершились высоко, и раскол охватил уже многие епархии»27.

На стороне Кирилла в этом конфликте стояли епархии Триполийского пашалыка — Хомс, Хама и Аккар, те три митрополита, которые возводили его в патриархи. Кажется странным, что среди них не фигурирует митрополит Триполи — несомненно, эта кафедра в тот момент пустовала. Макарй аз-За’им в одном из своих исторических сочинений говорит, что во дни раскола Игнатия — Кирилла триполийскую кафедру занял монах монастыря Хаматура Иоаким, уроженец деревни Б.ш.т.м.рин под Триполи. Его брат Якуб был врачом паши Триполи Ибн Сайфа — таким образом, мы узнаем имя еще одного представителя трипо-лийской православной элиты наряду с хадж Сулейманом. С подачи Якуба паша послал за митрополитами Хомса, Хамы и епископом аль-Хусна (Аккара и Мар-мариты) и велел им рукоположить Иоакима28. Ситуация полностью совпадает с обстоятельствами хиротонии патриарха Кирилла. Может быть, оба эти события произошли одновременно? Так или иначе, триполийский архиерей был, естественно, союзником Кирилла, что заметно и по тем ноткам неприязни, которые проскальзывают у Макария при упоминании митрополита Иоакима.

На стороне Игнатия стояли Дамаск и Южный Ливан. Стремясь увеличить число епископов — своих сторонников, Игнатий разделил Тиро-Сидонскую епархию на две кафедры — Тир и Сайда, куда поставил двух архиереев29. Возможно, на его стороне были и епископы небольших городков к западу и севе-

25Abu-Husayn. Op. cit. P. 46—47.

26 Малышевский И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви. Т. 1. Киев, 1872. С. 666.

27 Брейк. С. 433; аль-Хакаик. С. 146.

28 Рукопись В 1227 из собрания СПбФ ИВРАН «История Антиохийских патриархов патриарха Макария». Л. 32/4. (Далее: Макарий).

29 Баша. Указ. соч. С. 622; К Шарун. Аль-Ускуфият аль-мунаввата би курсий Сур: Сайда. / аль-Машрик. 1907. С. 348-349.

ру от Дамаска — Сайданайи, аз-Забдани, Кары, но прямых указаний на то не имеется. Между сферами влияния Кирилла и Игнатия лежал Баальбек, владение шиитских эмиров клана Харфуш. В ноябре 1623 г. Фахраддин Маан разгромил правителя Баальбека Юнуса аль-Харфуша, войска Фахраддина взяли и разграбили этот город30. Долина Бекаа перешла под контроль Маанов, весьма вероятно, что и митрополит Баальбека стал ориентироваться на патриарха Игнатия.

Северные области, прежде всего богатейшая епархия Халеб, какое-то время стояли в стороне от противоборства патриархов. Халеб и стал следующим полем боя Кирилла в борьбе за подчинение Антиохийской церкви. Шаткость положения Сайфа вынуждала Кирилла искать запасные точки опоры. А то, что позиции триполийского паши были непрочны, чувствовалось на каждом шагу.

Летом 1621 г. Фахраддин в союзе с одним из мятежных племянников Сайфа воевал с Юсуфом-пашей и разрушил Аккар. Летом-осенью того же года Фах-раддин осаждал Триполи, с санкции Высокой Порты, не получившей от Сайфа требуемых налогов. Осенью 1622 г. Юсуф был смещен с поста бейлербея Триполи и опять заменен Умаром-пашой Китанджи, который смог выбить Сайфа из города лишь при помощи Фахраддина. Однако в марте 1623 г. Порта вернула пашалык Юсуфу Сайфа. Впрочем, владения его к этому времени заметно сократились, многие союзники Юсуфа и даже родственники, правившие в уделах Сафита, Аккар, Хомс, перешли на сторону Маанов. С апреля по август 1624 г. продолжалось новое противостояние Юсуфа и Умара-паши, который, впрочем, так и не смог овладеть Триполи. Наконец, летом 1625 г. Юсуф Сайфа, которому было уже около 100 лет, скончался. Сыновья стали делить его земли, не испросив на то согласия Порты. Поэтому Фахраддин, при поддержке центральных имперских властей, легко справился с ними. Уже до конца 1625 г., Сайфа потеряли Триполи, а потом Фахраддин в союзе с новым триполийским Бейлербеем Мустафой ибн Искандером выбил клан Сайфа, даже своих прежних союзников, из всех их владений31.

Православные иерархи региона — сторонники Сайфа и Кирилла — сразу же подверглись репрессиям. Триполийский митрополит Иоаким и митрополит Мармариты прятались в горном монастыре Хаматура, откуда они были доставлены к Фахраддину. Обоих митрополитов заточили в тюрьму, где они просидели 49 дней, пока не уплатили выкуп32.

15. Битва за Халеб

Летопись Брейка повествует, что после смерти Юсуфа-паши Кирилл покинул Триполи и перебрался в Халеб. Однако хронология дальнейших событий и некоторые прямые свидетельства33 указывают на то, что, скорее всего, переселение из Триполи произошло годом раньше, в 1624 г. Кирилл и тогда уже должен был понять, что дни его покровителей Сайфа сочтены. Халеб, достаточно уда-

30Abu-Husayn. Op. cit. P. 113-120.

31 Abu-Husayn. Op. cit. P. 48-55.

32 Nasrallah. Chronologie. P. 57.

33Архидиакон Фома (Дибу-Малуф). Эмесская епархия в Сирии / Сообщения Императорского Православного Палестинского общества. 1915. С. 336. (Далее: Фома.)

ленный от владений Маанов и находящийся под прямым османским управлением, представлялся подходящим убежищем.

Однако за этим перемещением патриарха последовал острейший конфликт Кирилла и халебского митрополита Мелетия Кармы34. Мотивы этого противостояния не до конца понятны, летописец привычно объясняет их диавольски-ми кознями35. Неприязнь Мелетия к клану Даббас восходит еще ко временам патриаршества Афанасия. Видимо, это предопределило ориентацию Халеба на патриарха Игнатия. В библиотеке Баламандского монастыря хранится рукопись Евхологиона, переведенного с греческого в 1625 г. Ильясом ибн Масаррой, учеником митрополита Мелетия. Среди побудительных мотивов своего труда переводчик упоминает просьбу патриарха Игнатия Атийи36 — тем самым, становится понятно, кого в Халебе считали своим патриархом. Возможно, халебский митрополит отстаивал самостоятельность своей многолюдной и богатой епархии, тяготившейся самовластием патриархов. Халеб все отчетливей заявлял о себе как о новом центре силы в Антиохийской церкви.

Кирилл пробыл в Халебе 42 дня, Мелетий подчеркнуто игнорировал его, ни разу не пригласив к сослужению на литургии. Кирилл призвал в Халеб своих сторонников митрополитов Симеона Епифанийского, Лазаря Эмеского и Игнатия Баясского (Киликийского), которые совершили с ним торжественное богослужение, а на следующий день составили собор, несомненно, для осуждения Мелетия37. Жестокая ирония судьбы: Мелетий Карма, кстати, уроженец Хамы, был когда-то возведен в священники митрополитом Хамы Симеоном38. Скорее всего, это тот же Симеон, который теперь присоединился к патриарху в осуждении своего ученика. Имеющиеся сведения отрывочны, ход и результаты собора неясны, однако очевидно, что особых успехов Кириллу добиться не удалось. Ха-лебская община стояла на стороне Мелетия. Патриарх понял, что должен ехать в Константинополь, еще раз подтвердить там свои властные полномочия и добиться реальной поддержки от церковных и светских властей империи.

Престол Константинопольского патриарха занимал тогда давний друг Кирилла Даббаса Кирилл Лукарис, оказавший своему сирийскому собрату всю возможную помощь. Лукарис отправил антиохийского патриарха к господарям Молдовы и Валахии с соответствующими напутственными грамотами. Эти вассальные княжества Османской империи выступали главным финансовым донором Православного Востока, регулярно направляя милостыню левантийским патриархам и монастырям. Кирилл Даббас был принят с почестями и, видимо, получил значительную денежную помощь. По возвращении в Стамбул он, явно при посредничестве Лукариса, добился издания нового султанского фирмана о

34 Крупнейший церковный деятель и писатель, один из инициаторов «Мелькитского ренессанса», будущий антиохийский патриарх Евфимий II .

35 Брейк. С. 440.

36 Аль-махтутат аль-арабийя фи-ль-адйира аль-уртудуксийя аль-антакийя фи Любнан. Аль-джуз ас-сани: дайр Сайида аль-Баляманд (Арабские рукописи в монастырях православного Антиохийского патриархата в Ливане. Ч. 2. : Монастырь Богородицы аль-Баламанд). Бейрут, 1994. № 32.

37 Там же. С. 433; Фома. Ук. соч. С. 336.

38 Брейк. С. 438.

низложении Игнатия. После этого Кирилл отправился в Сирию с султанскими чиновниками, уполномоченными схватить и арестовать его соперника39.

Дамаскинцы, впрочем, опять подкупили султанских посланцев, и городская община так и не подчинилась Кириллу. Игнатий пребывал в Сайде и Бейруте, в свою очередь, опасаясь появляться в Дамаске, где его могли схватить местные власти. «Так действовали оба патриарха, — пишет хроника, — получая султанские приказы один против другого40, пока наконец христиане Антиохийского престола, и преимущественно дамаскинцы, пришли в самое жалкое состояние»41.

Кирилл вернулся в Халеб 28 августа 1624 г., если верить летописным датировкам. Мелетий Карма не позволил ему поселиться в новопостроенной митрополичьей резиденции, и Кирилл остановился в доме некоего армянина, чиновника османской службы. Патриарх собирал вокруг себя противников Мелетия, архиереи «дружились с иноплеменниками, не сообщаясь друг с другом литургийно», по словам хрониста42. Это противостояние четко проявилось во время большого пира, устроенного Кириллом в вечер Рождественского сочельника — гостями патриарха были представители мусульманской знати (шерифы) и османские военачальники, армянский и сиро-яковитский патриархи с челядью, франки (европейские дипломаты и купцы), армянские чиновники местной администрации и лишь некоторые православные. Мелетий не явился, сославшись на болезнь43.

В середине мая 1625 г. конфликт перешел в открытую стадию. Кирилл вызвал Мелетия на суд к паше, требуя с халебского митрополита выплаты податей за 12 лет, то есть с момента своего поставления в митрополиты (1612 г.) Мелетий игнорировал патриархов, в том числе уклонялся от уплаты им десятины, стремясь к максимальной самостоятельности халебской общины. Он и теперь отказался платить недоимки, за что был приговорен к 80 палочным ударам и брошен в тюрьму. Через 12 дней он освободился оттуда, «много издержав на подарки», и укрылся в доме одного мусульманского шейха44.

Противостояние Кирилла и Мелетия продолжалось. Мелетий явно отражал настроения большинства халебской православной общины, и положение его было достаточно прочным, несмотря на конфликт с патриархом. В начале апреля 1626 г., в неделю Ваий, Кирилл созвал против Мелетия новый синод; халеб-ский митрополит опять отказался сослужить с патриархом. После Пасхи (9 апреля) Мелетий поехал в Стамбул, надеясь привлечь на свою сторону столичных покровителей Кирилла и тем самым выбить у него почву из-под ног.

39 Брейк. С. 434; аль-Хакаик. С. 146.

40 Из этих слов можно заключить, что и Игнатий периодически получал из Стамбула подтверждения своих полномочий, наверное, при помощи покровителей Фахраддина в Высокой Порте, каковых было немало.

41 Брейк. С. 434; аль-Хакаик. С. 146. Дамаск, в отличие от Горного Ливана, находился в прямом подчинении Высокой Порты. Чтобы не пускать в город Кирилла, признанного султанскими властями, местным христианам приходилось, ценой больших расходов, покупать расположение османской администрации.

42 Брейк. С. 434.

43 Там же. С. 435.

44 Там же.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Кирилл поторопился прибыть в Стамбул вслед за Мелетием45; патриарх чувствовал, что после поражения Сайфа он не имеет достаточной опоры в Сирии, и немилость Фанара и Высокой Порты была бы для него катастрофой.

Чем закончилась тяжба архиереев в Стамбуле, летопись внятно не сообщает. Вряд ли Мелетий многого добился, учитывая дружеские связи Кирилла Даббаса и вселенского патриарха Кирилла Лукариса. Соперники вернулись в Халеб — сначала Мелетий, потом Кирилл (7 октября 1627 г.)46.

Они снова судились у местных властей, «со всеми христианами». Видимо, Кирилл опять требовал безоговорочного подчинения халебского владыки. Ме-летий был осужден: османы старались поддерживать авторитет законного патриарха. Вместе с митрополитом в заключение были отправлены 27 православных старейшин. Это лишнее доказательство тесной связи Мелетия и его прихожан, может быть, от них и исходила инициатива о непризнании Кирилла. Состоятельные христианские шейхи через три дня выкупились на волю.

Дальнейшие действия Кирилла можно истолковать по-разному. Или он, в любом случае, посчитал халебскую оппозицию сломленной и перешел к дальнейшей экспансии, или, наоборот, осознал, что в Халебе ему не удержаться. Так или иначе, после этого патриарх переехал в Дамаск, где его противники были настолько разорены десятилетней смутой, что не имели возможности ему со-противляться47.

16. Католический след?

Рассуждая о подоплеке борьбы Кирилла и Игнатия, о том, что стояло за столкновением личных честолюбий и — если смотреть глубже — за соперничеством региональных центров силы, следует проверить, не проявились ли в этих событиях более серьезные идейные разногласия? Например, чехарда константинопольских патриархов 1-й половины XVII в. во многом определялась противостоянием католического и протестантского миров, распространивших свое влияние и в среду фанариотов. Самый последовательный противник католичества, Кирилл Лукарис, поддерживавший тесные связи с протестантами, шесть раз возводился на патриарший престол и шесть раз свергался по проискам своих врагов, опиравшихся на дипломатов католических держав в Стамбуле.

Эту схему можно было бы спроецировать и на сирийские дела. Кирилл Даб-бас пользовался покровительством Лукариса и Высокой Порты, которая, как правило, враждебно относилась к католицизму. Значит, Кирилла можно считать противником католичества. Игнатий, с другой стороны, опирался на Фахрадди-на Маана, известного своими прозападными симпатиями и позволившего католическим миссионерам действовать в своих владениях48.

45 Брейк. С. 435.

46 Там же. С. 435; аль-Хакаик. С. 147. Ж. Насралла пишет, что следующая тяжба архиереев в Халебе имела место 7 августа 1627 г. (Nasrallah. Chronologie. P. 58). Но так как автор в данном пассаже опирается только на Макария / Брейка, то, похоже, эта дата указана по ошибке.

47 Брейк. С. 435; аль-Хакаик. С. 148.

48 В свое время мы предлагали именно такое объяснение смуты в Антиохийской церкви 1620-х гг., оговариваясь, что подобная реконструкция носит чисто умозрительный характер. (Панченко К. А. Взаимоотношения османского правительства и православной общины Араб-

Однако в арабо-католической историографии бытовала прямо противоположная оценка противоборствующих патриархов. По данным ряда авторов 1-й половины XVII в., в частности, миссионера-иезуита Иакова Галтери, антиохийский патриарх Афанасий Даббас активно симпатизировал католикам и даже созвал в Дамаске в 1617 или 1618 г. собор архиереев, признавший Флорентийскую унию и отправивший в Рим посольство с просьбой о вступлении в общение49. Филокатолические настроения автоматически приписывались и брату Афанасия Кириллу, который, по утверждению униатского историка XVIII в. Юханны аль-Аджими, «был католиком, подобно брату своему Афанасию, и всегда выступал против схизмы»50. В этой черно-белой схеме Игнатию Атийе отводилась роль анитигероя: «Игнатий был богат, но не обладал похвальными качествами, и поддерживали его эмиры рода Маанов, и преследовал он Кирилла, и причинил ему великие издержки»51.

Реальная картина выглядит намного сложнее. Трудно представить, чтобы Кирилл Даббас афишировал свои про-католические симпатии (если такие были), коль скоро он пользовался неизменной поддержкой Кирилла Лукариса, самого страстного и убежденного противника Рима. С «католичеством» Даб-баса не вяжется и его затяжной конфликт с Мелетием Кармой, которого католическая историография тоже числит в ряду сторонников унии52. Наконец, антипод Кирилла Игнатий, пребывая в Бейруте, тоже оказался в поле зрения местных миссионеров-капуцинов, которые установили с ним контакт. В 1631 г. Игнатий обращался в Рим с просьбой об отпущении грехов и о финансовой

помощи53.

То есть противостояние Кирилла — Игнатия нельзя объяснять католической экспансией на Ближнем Востоке и сопряженными с этим противоречиями. Католические миссионеры широко забрасывали невод, ставили сразу на все вовлеченные в конфликт стороны. С другой стороны, некоторые иерархи Православного Востока тоже ставили на всех возможных покровителей, одновременно испрашивая денежную помощь и в Риме, и у московского царя. И, как уже отмечалось, в свои слова о братском единении с Римским престолом арабы вкладывали совсем не тот смысл, какой видели в этих заявлениях католики.

ского Востока. (XVI — нач. XX в.) / Диссертация на соискан. уч. ст. канд. ист. наук. Рукопись. М., 1996. С. 130-131).

49 Шейхо Л. Кирилл VIII / аль-Машрик. 1902. С. 628; Levenq G. Athanase II / DHGE. T. 2. Col. 1369. Хотя эта история не вяжется с упомянутым ранее (прим. 13) столкновением Афанасия с маронитским патриархом в 1614 г. Конфликт произошел на почве внедрения в маронит-ской общине Дамаска григорианского календаря.

50 Цит. по : Шейхо Л. Кирилл VIII. С. 629.

51 Там же. Цитата из «Краткой истории румов-мелькитов».

52 Об отношениях Мелетия Кармы с Римом см. : Karalevskij. Op. cit. Col. 640- 642; B. Heyberger. Les Chrétiens du Proche-Orient au temps de la réforme catholique. P. 1994. (Далее : Heyberger.) P. 392-393; Nasrallah. Histoire du movement littéraire dans l’église melchite du V-e au XX-e siècle (Далее: Nasrallah. HMLEM.) Vol. 4 (1). P. 70-77.

53 Karalevskij. Op. cit. Col. 641; Heyberger. Op. cit. P. 392; Nasrallah. Chronologie. P. 61.

17. Кульминация: собор в Рас Баальбеке

Итак, Кирилл около конца 1627 г., после десятилетнего отсутствия, триумфально вернулся в родной город. Казалось, в тот момент он был как никогда близок к окончательной победе в борьбе за власть над Антиохийской церковью. За ним стояли авторитет османской администрации и 2/3 патриархата. Тем непонятней кажется последовавший за этим скорый и катастрофический конец карьеры Кирилла.

Он явно стремился к полному подчинению православной общины Сирии. Для этого Кирилл через своих посланцев вступил в переговоры с Фахраддином, от которого зависела судьба Игнатия Атийи и его сторонников. Кирилл предлагал созвать собор всех сирийских архиереев для окончательного разрешения конфликта патриархов: один из них должен был быть утвержден единым предстоятелем церкви, а другой — отказаться от престола и получить епархию в кормление54. Кирилл, видимо, имел основания рассчитывать на свою победу.

Однако что-то спутало все его расчеты. Когда Фахраддин собрал Игнатия и других архиереев на синод в монастыре Рождества Богородицы в селении Рас Ба-альбек, Кирилл вдруг изменил свое решение и не поехал туда. Что могло «спугнуть» патриарха? Видимо, какое-то резкое изменение политической ситуации, качнувшее чашу весов в сторону Игнатия. Известно, что в 1627 г. Фахраддин наконец получил под свое непосредственное управление Триполийский паша-лык55, тем самым он мог оказывать давление на всех митрополитов, чьи кафедры находились теперь в его новых владениях. Триполийская православная община, главная опора Кирилла, была окончательно нейтрализована и выведена из борьбы за главенство в патриархате. Место проведения собора тоже находилось под полным контролем Фахраддина (может быть, именно это не устраивало Кирилла?) — селение Рас Баальбек расположено на западном склоне Антиливана, недалеко от берега Оронта, в зоне влияния Маанов. В церковном отношении монастырь Рождества Богородицы в Рас Баальбеке подчинялся митрополиту Хомса56, чья епархия входила в состав Триполийского пашалыка.

Датировка собора в Рас Баальбеке у разных авторов XVII—XIX вв. колеблется в диапазоне 1627—1628 гг. Однако в XX в. были найдены и введены в научный оборот акты собора, позволяющие указать точную его дату — 1 июня 1628 г. — и определить состав участников57.

На соборе присутствовали одиннадцать архиереев, не считая патриарха Игнатия. Это были митрополиты Хамы, Хомса, Халеба, Тира и Сидона, Бостры, Баальбека, Триполи, Баяса, Сайданаи, аз-Забдани и Кары.

Каков мог быть расклад голосов? Явно, что за Игнатия стояли митрополиты Южного и Центрального Ливана: преемник Игнатия на тирской кафедре Макарий или Марк (идентификация спорна) и новопоставленный митрополит Баальбека Епифаний (f 1648). В Бейруте тогда, видимо, не было архиерея. Учитывая

54 Брейк. С. 435—436; аль-Хакаик. C. 148.

55Abu-Husayn. Op. cit. P. 56.

56 Тимуфаус Джак. Дейр миляд ас-Сейида фи Рас Баальбек /аль-Машрик. 1906. С. 535.

57 Nasrallah. Chronologie. P. 58—61; Асад Рустум. Каниса мадина-т Алла Антакийя аль-Узма. Ч. 3. Бейрут, 1988. С. 39-43.

давнюю вражду Кирилла Даббаса и дамасских христиан, можно предположить, что архиереи небольших городков южной Сирии тоже солидаризировались с да-маскинцами, тем более, что многие из этих епископов сами могли происходить из Дамаска. Имеются в виду Иоаким, епископ аз-Забдани (был на кафедре не позднее, чем с 1617 г.; в 1635 г. участвовал в хиротонии антиохийского патриарха Евфимия III) и Николай, митрополит хауранский (возможно, преемник Кирилла Даббаса на этой кафедре). Иоасаф, епископ Кары, хотя и происходил из селения Бзиза под Триполи, но в епископский сан был возведен патриархом Игнатием и, видимо, стоял на его стороне58. Естественно, против Кирилла должен был резко выступить Мелетий Карма, митрополит Халеба. Единственной опорой Кирилла Даббаса могли бы стать митрополиты Триполийского пашалыка, его традиционные сторонники, но теперь они целиком зависели от Фахраддина. К тому же, из тех, кто когда-то возводил Кирилла в патриархи, уже не было в живых эмеского митрополита Лазаря (его кафедру теперь занимал некий Иоаким)59 и не упоминается митрополит Аккара. В Рас Баальбек приехали (были доставлены?) митрополиты Хамы Симеон и Триполи Иоаким. Последний, похоже, продолжал ненавидеть Маанов, Игнатия, дамасскую общину, но, естественно, не мог себе позволить выражать это открыто. Теоретически с Триполийским гнездом мог бы быть связан сайданайский митрополит Симеон, уроженец селения Дарайя в северном Ливане и бывший игумен монастырей Кафтун и Баламанд. Однако на сайданайской кафедре Симеон пребывал уже четверть века и должен был сродниться с интересами дамасской христианской элиты, чьими пожертвованиями богател Сайданайский монастырь. Оставался еще митрополит Баяса из Киликии; это был Игнатий, который в 1624 г. поддержал Кирилла против Меле-тия Кармы, однако в любом случае его голос не мог ничего изменить.

Если бы не вмешательство светских властей, шансы патриархов были бы почти равны. На стороне Игнатия однозначно стояли бы три-четыре архиерея, на стороне Кирилла — не менее четырех, ориентация оставшихся трех не ясна. Однако чашу весов в пользу Игнатия качнул эмир Фахраддин, имевший свои рычаги давления на «триполийскую» группировку митрополитов.

Понятно, что при таком раскладе сил Кирилл не хотел ехать в Рас Баальбек, несмотря на многочисленные приглашения. Единственное, что он мог сделать в сложившейся ситуации, — это оставаться в Дамаске и опротестовать потом решения собора, состоявшегося без его участия. Однако и в Дамаске он был обречен. Фахраддин был достаточно влиятелен в пределах Дамасского пашалыка (османы вообще опасались, что Мааны могут захватить его), чтобы добиться от местных властей выдачи Кирилла, не имевшего ни поддержки в христианской общине города, ни, видимо, средств, чтобы купить покровительство дамасского паши. Кирилл был закован в цепи и доставлен людьми Фахраддина на собор, уже не как один из претендентов на патриаршество, а как преступник, подлежащий наказанию. Собор постановил низложить Кирилла «в силу нарушенных им статей священных законов, — как писал Павел, — тем более, что он сделался патриархом без согласия своей паствы и много вреда и убытков нанес всем хрис-

58 Nasrallah. Chronologie. P. 59—60.

59 Фома. Указ. соч. С. 336.

тианам»60. Игнатий был утвержден единым главой Антиохийской церкви, хотя и после этого предпочитал жить в Бейруте, под защитой Маанов.

Участники собора приняли также 20 канонических постановлений, значительная часть которых касалась порядка выборов патриархов и имела целью не допустить повторения недавней разорительной смуты. «Было в обычае у христиан, — гласило 1-е из решений собора — если умрет патриарх, то придут двое епископов или трое (и поставят патриарха) и помолятся над ним, в отсутствие остальных; но отныне не дозволено становиться патриархом иначе, как в присутствии архиереев всех епархий...; а если кто нарушит этот синодальный закон — да будет отлучен»61. Во избежание конфликтов предписывалось отбирать кандидатов на патриаршество по совету с народом (аш-ша’аб), а сами выборы проводить по жребию. Прямым указанием на то, как выглядела гегемония прежних элит, можно считать фразу: «Было. в обычае, что простые христиане (а’вам аль-ма-сихийин) и некоторые священники вмешивались в дела патриархии, и поступал патриарх по желанию их.». Все это, опять же, строго воспрещалось62.

В реальности ни одно из соборных предписаний впоследствии не выполнялось, что подготовило почву для новых расколов. Хотя время этих расколов настанет только почти через полвека, конфликт Кирилла-Игнатия послужил прививкой от смут двум поколениям сирийских христиан.

Кирилла, по сведениям Павла, отправили в заточение «в известную пещеру монаха близ села ал-Хармил в области ар-Рас, и там могила его»63. Макарий, впрочем, дает иную версию событий. По его словам, собор и избрание Игнатия прошли в отсутствие Кирилла, и только после этого он был схвачен в Дамаске, вывезен в Ливан и там обезглавлен, а тело его брошено в так называемый Колодец монаха в местности Хермель64. На наш взгляд, заочное осуждение Кирилла не выглядело канонически безупречно; Фахраддину поэтому было удобней все-таки доставить обвиняемого на собор, а не арестовывать после завершения собора, т. е. версия Павла выглядит предпочтительней. А умер ли Кирилл в заточении своей смертью или был зарезан людьми Маанов — никто уже не узнает. Последнее, впрочем, вернее, учитывая, что патриарх Игнатий впоследствии казнился и каялся из-за причастности к насильственной смерти своего соперника. Упомянутое выше обращение Игнатия в Рим было вызвано именно желанием получить отпущение греха за смерть Кирилла65.

18. Эпилог

Тем самым была поставлена точка в притязаниях триполийской региональной элиты на первенство в Антиохийском патриархате. Собственно, сама трипо-лийская православная община была выведена из игры еще в 1625 г., после падения Сайфа, а отчаянная борьба Кирилла за власть в 1625—28 гг. была лишь зату-

60 Павел. С. 189.

61 Рустум А. Указ. соч. С. 40.

62 Там же.

63 Павел. С. 189.

64 Брейк. С. 436; аль-Хакаик. С. 148.

65 Nasrallah. Chronologie. P. 61.

хающей инерцией того движения, которое инициировали катиб хадж Сулейман, врач Якуб и другие лидеры триполийского гнезда.

Соперники Кирилла, впрочем, ненадолго пережили его. Игнатий погиб в конце 1633 или начале 1634 г. в кровавом хаосе, которым сопровождалось подавление османами мятежа Фахраддина. Дамасская православная община, обескровленная многолетней смутой, утратила первенствующее значение в Сирии и уступила патриарший престол халебской группировке в лице Мелетия Кармы (на патриаршестве — Евфимий II) и его преемников Евфимия III ас-Сакизи и Макария аз-За’има66. Евфимий II пробыл у власти только 8 месяцев и умер

1 января 1635 г. По слухам, отраженным в западных источниках, патриарха отравили монахи из его окружения, недовольные явными симпатиями Евфимия к католикам67. Трудно сказать, правда это или нет, но обращает на себя внимание частотность истинных или мнимых отравлений антиохийских патриархов в то столетие. Из одиннадцати патриархов, правивших в промежуток 1592—1724 гг., пять были, предположительно, отравлены, три — убиты и два — насильственно свергнуты с престола.

После падения Фахраддина остатки клана Сайфа пытались в 1634—37 гг. вернуться к власти в Триполийском пашалыке, однако были, в конечном итоге, уничтожены османскими властями68. Триполийский митрополит Иоаким оставался на своей кафедре, однако, похоже, находился на положении изгоя среди митрополитов Антиохийской церкви, в большинстве своем, ставленников Ев-фимия III, связанных с халебской христианской элитой. Когда в 1647 г. в патриархи возводили очередного лидера халебской общины, Макария аз-З£има, Иоаким, естественно, не присутствовал на церемонии. В своих записках Макарий отзывался о нем довольно неприязненно69. Став патриархом, Макарий, впрочем, оказывал некоторое внимание триполийской региональной элите. Посетив этот город в октябре 1648 г., он рукоположил там хури Ильяса аль-Марманити, уроженца триполийской округи, в митрополита Сайды. Триполиец Азария ат-Тараблюси, игумен одного из североливанских монастырей, в январе 1651 г. был поставлен митрополитом Баальбека. Однако, когда освободилась триполийская кафедра, на нее был возведен не местный уроженец, а земляк патриарха Михаил ибн Муханна аль-Халяби. Его кандидатура, впрочем, была предложена триполийской знатью70, сознававшей, что в сложившихся условиях выгодней иметь во главе епархии не своего земляка, а человека, близкого к влиятельному патриарху.

Более триполийцы не претендовали на лидирующие позиции в патриархате, хотя среди уроженцев этого города и впоследствии встречались видные деятели православной церкви и культуры.

66 Брейк. С. 436; Павел. С. 189—190.

67 №зт11а}1. HMLEM. Т. 4 (1). Р. 73-74.

68ЛЪи-Нишуп. Р. 56-60.

69 Макарий. Л. 31-33 об.

70 Полосин Вл. В. Записка Павла Алеппского о поставлении митрополитов антиохийским патриархом Макарием / Христианский восток. 2 (8). 2000. С. 338, 340-341.

19. Заключение

Нет сомнения, что подъем и упадок триполийской православной общины были непосредственно связаны с экономической конъюктурой в Леванте, с местом Триполи в сирийской системе хозяйственных связей. В XVI в. этот город был крупнейшим портом на восточносредиземноморском побережье, там размещались резиденции европейских консулов, через Триполи шла заморская торговля внутренней Сирии. К нач. XVII в. он утратил многие из этих преимуществ. Европейские купцы и дипломатические представители, не ужившись с Сайфа, переместились в Александретту, ставшую морскими воротами Халеба, экономической столицы Сирии. Александретта находилась вдвое ближе к Халебу, чем Триполи. Начавшийся в XVII в. вывоз в Европу ливанского шелка и палестинского хлопка благодаря усилиям Фахраддина шел через Сайду, столицу Маанов, которая стала центром французской торговой активности на Востоке, а в 1660 г. была преобразована в столицу нового вилайета71. Ослабление экономических позиций Триполи сказалось и на влиянии в Антиохийском патриархате местной православной общины. Она уже не могла конкурировать с соперничающими центрами силы в лице Дамаска и Халеба, которые более чем втрое превосходили Триполи по демографическому и экономическому потенциалу.

Мы видим, что в XVI в. североливанская региональная элита активно вмешивалась в избрание патриархов, поддерживая в 1540-х гг. Макария Хиляля, в 1580-х — Иоакима Дау. Иоакиму удалось подчинить себе весь патриархат, и в его правление триполийская группировка играла видную роль в делах сирийской церкви. Ярким представителем триполийского «культурного гнезда» был митрополит Анастасий, остававшийся одной из ключевых фигур и в правление следующего патриарха Иоакима ибн Зияде. Однако с начала XVII в. в Антиохийской церкви начинает безраздельно доминировать дамасская община, по своей воле возводившая и свергавшая патриархов. Триполийцы в последний раз попытались бросить ей вызов, поддержав бежавшего из Дамаска Афанасия Даббаса, а потом — его брата Кирилла. Позиции Кирилла и триполийской православной элиты напрямую зависели от противоборства ливанских феодальных кланов Маанов и Сайфа и от настроений Высокой Порты. К концу 1620-х гг. Фахрад-дин Маан сокрушил всех своих врагов и стал политическим гегемоном Сирии, что имело роковые последствия и для амбиций триполийской православной общины, и для ее ставленника Кирилла Даббаса. После гибели Кирилла Триполи окончательно сходит со сцены, уступая борьбу за лидерство в Антиохийском патриархате Дамаску и Халебу.

2002-2009 гг.

Ключевые слова: православный Восток, XVI век, Антиохийский патриархат, православная элита Триполи, духовные и светские лидеры.

71 HittiPh. Lebanon in History. L., 1957. P. 372; Смилянская. Указ. соч. С. 110—112.

36

The nest of tripolis

The Orthodox community of Tripolis (Lebanon) in the cultural

AND POLITICAL LIFE OF THE PATRIARCHATE OF ANTIOCH IN THE XVI AND THE FIRST HALF OF THE XVII CENTURIES The end

K. A. Panchenko

The article purports to reconstruct the internal historical development of the Orthodox Patriarchate of Antioch in the XVI century. The course of its history was determined by rivalry between regional Christian elites. Alongside the major Syrian Christian communities of Damascus and Aleppo, a notable place in the ecclesiastical life of the XVI century Syria was occupied by the secular and spiritual leaders of Tripolis, who came to be virtually neglected by later chroniclers and scholars. The author makes an attempt to single out the leading representatives of the Orthodox elite in the Tripolis region and demonstrate their role in the political and cultural life of the Orthodox Arabs of the epoch.

Keywords: Orthodox East, the XVI century, the Patriarchate of Antioch, the Orthodox elite of Tripolis, spiritual and secular leaders.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.