CC BY
29
залог бесконечного прогресса постиндустриального общества. В то время как индустриальные нации вынуждены идти по пути самоограничения в потреблении, постиндустриальные способны его максимизировать, достигая при этом гораздо более впечатляющих и масштабных результатов. Неравномерность хозяйственного развития становится, таким образом, не исключением, а правилом в современном мире, и преодоление этого окажется, скорее всего, делом весьма отдаленного будущего.
4. Заворин А.Н. В поисках постиндустриального общества // Эконом. вестн. Ростов. гос. ун-та. 2004. Т. 2. № 1. С. 56-58.
5. Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000.
6. Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество, культура. М., 2006.
7. Красильщиков В. Ориентиры грядущего в постиндустриальном обществе // Общественные науки и современность. 1993. № 2. С. 13-15.
Поступила в редакцию 7.06.2008 г.
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.
2. Брукинг Э. Интеллектуальный капитал. СПб., 2000.
3. Гурков И., Авраамова Е., Тубалов В. Инновационная деятельность российских промышленных предприятий // Вопр. экономики. 2001. № 7. С. 71-85.
Botcharova O.N. The essense of postindustrial economy formation. In the paper the evolution of postindustrial economy development, its dissimilarity from the preindustrial and industrial economy is considered. The basic features and the essence of postindustrial economy formation are determined.
Key words: postindustrial economy, industrial economy, pre-industrial economy.
ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА РОССИИ В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ МОДЕЛИ ИНТЕНСИВНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
П.Л. Ипатов
В статье рассматриваются процессы трансформации институционального пространства России в ходе становления модели устойчивого интенсивного роста национальной экономики. Основное внимание уделено воздействию институциональной трансформации на уровень активности экономических агентов.
Ключевые слова: институциональное пространство, экономический рост, трансформация, формальные институты, неформальные институты, микроуровень, макроуровень, деформализация, экономические агенты.
Процессы глубокой социально-экономической трансформации предполагают изменение институционального пространства, которое в значительной степени определяет возможности формального и неформального выбора целей экономических акторов, а также способов и издержек достижения этих целей. В процессе их реализации экономические акторы вступают в определенные социально-экономические и политические взаимодействия, доступными способами оказывая влияние на формирующиеся институты, которые могут соответствовать формальным правилам или отклоняться от них. Новые ин-
ституты могут расширять экономическую, политическую и другие свободы граждан (т. е. доступный им выбор в распоряжении своими усилиями, доходами, богатством, временем; возможности в выборе жизненных целей и средств их достижения и пр.), а могут и сужать их; они могут создавать возможности для одних акторов и блокировать их для других. По-разному реагируя на новую ситуацию, поддерживая институциональные инновации или противодействуя им, оценивая их как временные или как устойчивые, как легитимные или нелегитимные, разные экономические агенты вносят свой вклад
в конечные результаты институциональных преобразований.
В процессе столкновения различных экономических и политических интересов, сложного комбинирования инновационных и инерционных механизмов постепенно кристаллизуются новые институты, воспроизводятся или частично видоизменяются старые институты. Сохранившиеся, скорректированные и неформально сложившиеся институты укрепляют новое институциональное пространство, которое, в свою очередь, воздействует на спектр возможного выбора целей и моделей поведения по их достижению в последующие периоды времени.
Характеризуя изменения в институциональном пространстве, с которыми столкнулись экономические агенты микроуровня (индивиды и домохозяйства) в процессе системной трансформации, следует учитывать следующие важные моменты.
1. В течение последних двух десятилетий произошли кардинальные изменения в системе социально-экономических прав. Этими изменениями в институционально-правовом пространстве акторы, действующие на макроуровне, очертили новое пространство своей текущей политико-управленческой деятельности, связанной с разработкой правовых механизмов и контролем за реализацией провозглашенных прав, а также изменением пространства и способов управленческих воздействий. Кроме того, они сформировали новые формальные институты для акторов, действующих на микро- и мезоуровнях (закрепленные в системе правовых норм формальные возможности выбора и достижения жизненных целей, интересов, осуществления экономической и гражданско-политической активности).
2. Преобразования экономических институтов подкреплены демократизацией политических институтов и постепенно сами становятся важным фактором дальнейшей политической демократизации. Такие институциональные изменения в политической сфере, как возможность выборов на альтернативной основе, территориальная децентрализация управления, некоторые шаги в сторону плюрализации СМИ и создания свободных ассоциаций граждан и др., в определенных условиях в принципе способны внести существенный вклад в продвижение эко-
номических реформ, в увязывании макро-и микроуровней социально-экономической системы по иным правилам игры. Однако этот конструктивный политический вклад в трансформацию экономических институтов может быть не реализован, поскольку между преобразованиями экономических и политических институтов нет однозначной взаимосвязи.
3. Неактуальность и нелегитимность для
большей части социально-экономических акторов провозглашенных институционально-правовых изменений. Если «командноадминистративные» институты большинством советских граждан воспринимались как легитимные и отторгались относительно немногими, то к провозглашенным в ходе реформ социально-экономическим и политическим правам большая часть граждан оказалась в лучшем случае индифферентной. Поэтому в настоящее время большая часть субъектов микроуровня находит значимыми те или иные новые права, в то время как другая (также весьма многочисленная) находит их неважными и ненужными. Неактуальность провозглашенных в ходе реформ прав является серьезным барьером для их институционализации и важным фактором формирования неправовых норм социально-
экономических взаимодействий.
4. Россия пережила длительный период ослабления контроля со стороны государства за соблюдением правовых норм. Провозглашение новых прав, которые должны были бы охраняться государством, напротив, по времени совпало с ослаблением его роли в защите как новых, так и унаследованных от прежней социально-экономической системы прав.
В результате в настоящее время неправовые социально-экономические взаимодействия являются устойчивой, постоянно воспроизводящейся частью комплексной системы социально-экономических взаимодействий. Они достаточно прочно интегрированы в современный трансформационный процесс, в формирующуюся систему социальноэкономических отношений и стали важным элементом нового институционального пространства.
5. Ослабился не только вертикальный, но и горизонтальный контроль за правильностью исполнения ожиданий агентов. В периоды кардинальных общественных преоб-
разований межгрупповые различия в нормативных системах существенно возрастают: разные социальные группы имеют весьма различные представления о том, за какие правовые и моральные рамки не должны выходить взгляды и модели поведения других групп, также как и их собственные, какие способы социальных действий заслуживают наказания (порицания), а какие - нет. Новые ролевые рамки и институты еще не окрепли, что делает ролевую систему меняющегося, нестабильного общества слабым гарантом соблюдения формальных институтов. Типичное для многих ролей поведение еще окончательно не оформилось, а если и оформилось, то нередко не совпадает с формально ожидаемым. Во всяком случае, в нем велика доля «личностного» и «временного» элементов. Поливариантность, которая допускается сегодня в выполнении определенных социальных ролей, отчасти связана с особенностями переходного периода. Процесс институционализации новых ролей, а также старых ролей в новых условиях еще не закончен, потенциальные агенты, намеревающиеся вступить во взаимодействия, функционируют в условиях большой неопределенности: они либо не знают всех правил, либо, зная, не всегда могут рассчитывать на них.
Следует отметить рост несоответствий между ценностными ориентациями индивидов и теми социально-экономическими нормами, которым они вынуждены следовать. Поскольку новые ожидания агентов не соответствуют правовым и моральным нормам, которые разделяют многие индивиды, ролевые отклонения не сказываются отрицательным образом ни на самооценке, ни на внешней оценке социальноэкономических агентов.
6. Воспроизводство «командно-административных» институтов в новых условиях. В современных условиях в проблемных ситуациях в «новых» институциональных нормах нередко отражаются «старые», унаследованные от командно-административной модели социально-экономических отношений.
7. Нестабильность, изменчивость, непрозрачность институтов, доминирование неформальных институтов над формальными. Это является важной чертой современного институционального пространства, в рамках которой можно выделить ряд особенностей частного порядка. К ним относятся, во-
первых, внутренняя несогласованность и нестабильность формальных институтов, обусловленные незавершенностью процесса перехода к институционально-правовому пространству «западного» образца, а также отступлениями от первоначально заявленных институциональных норм и просчетами реформаторов.
Во-вторых, необходимо отметить значительную роль «личной компоненты», т. е. субъективизма, который вносит элемент неопределенности и неформальности в процесс функционирования формальных институтов
и, вследствие устойчивого воспроизводства, становится важным атрибутом современного институционального пространства. Большая роль неформальной компоненты отчасти объясняется тем, что институциональные реформы осуществлялись представителями «старой» управленческой номенклатуры.
Важным источником деформализации институционального пространства явилось расширение неформальных норм социальноэкономических взаимодействий не только в теневой, но и в официальной экономике. Неформальные институты не только получили определенное развитие, но и стали доминирующими [1].
Доминирование неформальных институтов является одной из важнейших особенностей современного институционального пространства, важным фактором и ограничителем устойчивого роста российской экономики не только в ближайшей, но и в долгосрочной перспективе.
Таким образом, можно сформулировать главные особенности макроизменений в институциональном пространстве, с которыми столкнулись экономические агенты, действующие на микроуровне.
Несмотря на незавершенность институциональных преобразований, нестабильность и непрозрачность формальных институтов, их нелегитимность для большой части экономических агентов, современное институциональное пространство существенно отличается от дореформенного вследствие формирования новых экономических и политических институтов. Вместе с тем степень продвижения к институциональному пространству «западного» образца отнюдь не такова, как могло бы показаться, если судить по формальным признакам тех или иных ин-
ститутов, которые уже сегодня можно обнаружить в российской действительности. В современном институциональном пространстве многое из того, что официально провозглашалось, отсутствует, в то время как имеется многое из того, что не провозглашалось и с точки зрения долговременных целей общественных преобразований является нежелательным.
Во взаимосвязи с гипертрофированным развитием неформальных институтов современное институциональное пространство российского общества характеризуется неправовыми социально-экономическими взаимодействиями. В ходе современных реформ три основных группы системообразующих общественных институтов (экономических, политических и правовых) подверглись преобразованиям в неодинаковой степени и разновременно.
Выделенные особенности современного институционального пространства свидетельствуют о том, что в их формировании участвуют социально-экономические агенты,
функционирующие на макро-, мезо- и микроуровнях. Стремясь реализовать свои цели и интересы, они используют доступные их социально-экономической позиции ресурсы и играют свою роль в формировании новых или сохранении старых институтов. Это связано с тем, что провозглашаемые властями правовые нормы являются лишь одним из элементов системы социальных институтов. Зависимость современных институциональных изменений от активности субъектов разных уровней (макро-, мезо- и микро-) свидетельствует о том, что для оценки потенциала и вероятных перспектив дальнейших институциональных сдвигов более всего подходит структурнодеятельностная парадигма анализа.
Успех экономических реформ и реализации курса на устойчивый интенсивный рост зависит от адекватного понимания субъектами реформ закономерностей, протекающих в обществе спонтанных процессов. В этих целях необходимо понять, какие субъекты вносят свой вклад в их протекание, каковы интересы и потребности этих субъектов, в каких условиях они действуют, с какими субъектами и по каким правилам чаще всего взаимодействуют при достижении значимых жизненных целей. В зависимости от характера влияния на трансформационный процесс
субъекты делятся на три группы: правящую элиту, социально зрелых и активных представителей массовых общественных групп, в первую очередь средних слоев, и остальную часть общества. Каждая группа по-разному участвует в трансформационном процессе. Правящая элита занята целевой реформаторской деятельностью (изменением правовых и административных норм, определяющих реальные институты). Активные представители массовых общественных групп - массовой инновационно-предпринимательской дея-
тельностью (т. е. использованием, развитием, закреплением новых институтов). Остальная часть общества оказывает влияние на общественные преобразования через реактивноадаптационное поведение, т. е. выбор и реализацию доступных этим субъектам способов адаптации к изменившимся условиям [2].
В результате, по мнению Т.И. Заславской, институциональные перемены реализуются примерно по следующей схеме. В ходе целевой реформаторской деятельности правящей элиты и верхнего слоя бюрократии разрабатываются новые правила игры, эти же группы облекают их в правовую форму и контролирует выполнение формальных правовых норм. Группы, включающиеся в массовую инновационно-предпринимательскую деятельность (предприниматели, менеджеры, чиновники, профессионалы экономической и юридической сфер и др.), реализуют открываемые новыми правилами игры возможности, частично закрепляют, а частично и корректируют проектируемые «верхами» правила игры в направлении собственных интересов. Тем самым они оказывают воздействие не только на реализацию установленных сверху правовых норм, но и на сам процесс формирования новых институтов [3]. Своей инновационной деятельностью эти группы изменяют условия жизнедеятельности и возможности выбора способов адаптации к новым условиям массовых общественных групп, которые непосредственно не причастны к инновационно-предпринимательской деятельности. Пытаясь приспособиться к новым условиям, эти группы с разным успехом апробируют различные способы поведения. Наименее эффективные из них отметаются, а наиболее эффективные со временем обретают все большее число сторонников, постепенно становятся устойчивым и массовым
элементом новой социальной реальности, указывая на трансформацию прежнего институционального пространства.
Таким образом, многочисленные субъекты микроуровня, включенные в адаптационное и реактивно-протестное поведение, также играют важную роль в институциональных изменениях. На первый взгляд эти многочисленные общественные группы не оказывают самостоятельного влияния на ход институциональных реформ. Однако впечатление о малой роли этих групп в трансформационных процессах является не вполне верным, т. к. в действительности они формируют отнюдь не нейтральную по отношению к направленности реформ социальную среду [3]. В зависимости от ситуации эта среда способна либо ускорять и поддерживать институциональные перемены, проектируемые и реализуемые более активными группами общества, либо отчуждаться от них и не принимать в них участия, либо сознательно саботировать выполнение не отвечающих ее интересам правил, активно противодействовать их внедрению, де-факто сохранять прежние или формировать новые нелегитимные правила поведения. Поэтому восприятие проводимых реформ массовыми группами населения, их социальное настроение и поведение служат важнейшими характеристиками трансформационного процесса, в ходе которого формируются важнейшие условия и
факторы интенсивного роста национальной экономики.
1. Капелюшников Р. И. Институциональная природа переходных экономик: российский опыт // Кто и куда стремится вести Россию?.. Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / под общ. ред. Т.И. Заславской. М., 2001. С. 91-92.
2. Трансформационный процесс в России: со-циоструктурный аспект // Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина. Новосибирск, 1999. С. 149, 153-154.
3. Заславская Т.И. О роли социальной структуры в трансформации российского общества // Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность / под общ. ред. Т.И. Заславской. М., 2000. С. 223-224.
Поступила в редакцию 4.06.2008 г.
Ipatov P.L. Russian institutional area transformation during formation of intensive economic growth model. Russian institutional area transformation process during formation of intensive economic growth model is analyzed in the article. The main attention is devoted to institutional transformation influence on the economic agents’ activity level.
Key words: institutional area, economic growth, transformation, formal institutions, non- formal institutions, microeconomic level, macroeconomic level, deformalization, economic agents.
