CC BY
21
В. С. Храковский
Трансформационный потенциал
деепричастных таксисных конструкций и семантика глаголов1
Charisteria ad Vladimiri Pavlovi octogenarium oblata
В соответствии с существующими представлениями таксис это функционально-семантическая категория, которая реализуется в бипропозитивных (и шире полипропозитивных) конструкциях, где различными грамматическими и/или лексическими средствами маркируется временная локализация (одновременность / неодновременность: предшествование, следование) одной ситуации Р1 относительно другой ситуации Р2, чья временная локализация характеризуется относительно времени речи, т. е. независимо от какой-либо еще ситуации Рп.2 Если конкретные таксисные значения маркируются с помощью тех или иных специализированных глагольных форм, то в этом и только в этом случае можно говорить о таксисе как о нешифтерной грамматической категории глагола, максимально включающей три граммемы (предшествование, одновременность, следование), которые перечисляются, как нам представляется, по степени их прагматической значимости и маркированности в языке специальными средствами [Храковский 2003].
Характеризуя категорию таксиса в русском языке, Р. О. Якобсон, который первым ввел в научный оборот этот удачный термин, считает деепричастия именно теми глагольными формами, которые специально предназначены для выражения значений этой категории [Якобсон 1972: 106-108]. Соглашаясь с Р. О. Якобсоном, мы придерживаемся той трактовки деепричастия, в соответствии с которой основная или единственная функция этой нефинитной глагольной формы в любом языке заключается в том, чтобы, употребляясь в
1 Работа частично финансировалась за счет Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Русская культура в мировой истории».
За пределами этого определения остаются гномические высказывания типа Вращаясь вокруг своей оси, земля одновременно вращается вокруг солнца.
бипропозитивных конструкциях и занимая в них сирконстантную позицию, обозначать ситуацию Рь синтаксически зависимую от основной ситуации Р2, прототипически обозначаемой финитным глаголом, ср. [Недялков 1990].3
Как известно, в письменной (но не в устной!) форме современного русского языка в сирконстантной позиции активно используются два деепричастия: деепричастие НСВ (настоящего времени) типа читая, вздыхая, сидя, заикаясь и деепричастие СВ (прошедшего времени) типа прочитав(ши), вздохнув, посидев, .заикнувшись.4 Типологически релевантная особенность русских деепричастий заключается в том, что они являются односубъектными или одноре-ферентными. Иными словами, они могут употребляться в том случае, если у ситуации Р1 и у ситуации Р2 один и тот же первый пар-тиципант, который обозначается при финитном глаголе, но не обозначается при деепричастии. Другая особенность этих деепричастий, которая впрочем свойственна многим (но не всем!) деепричастиям в различных языках, заключается в том, что они могут сочетаться с разными финитными (видо)временными формами. При этом деепричастие НСВ выражает значение полной одновременности, см. (1), а деепричастие СВ чаще всего - значение контактного предшествования, см. (2), но может также выражать значение полной (результативной) одновременности, см. (3) и крайне редко в некоторых контекстах, которые нуждаются в дополнительном изучении, значение следования, см. (4):5
(1) а. Мальчик сидел/сидит/будет сидеть(НСВ) в кресле, читая (НСВ) книгу;
б. Мальчик посидел/посидит (СВ) в кресле, читая (НСВ) книгу;
(2) а. Прочитав (СВ) книгу, мальчик сидел/сидит/будет сидеть(НСВ) в кресле;
б. Прочитав (СВ) книгу, мальчик посидел/посидит (СВ) в кресле;
(3) а. Собака бежала/бежит/будет бежать (НСВ) в мою сторону, высунув (СВ) язык;
б. Мальчик вышел/выйдет (СВ) на крыльцо, накинув (НСВ) куртку на плечи;
(4) а. Я перечитал/?перечитаю(СВ) отчет, добавив (СВ) к нему после этого два новых пункта.
3 В современном языкознании вместо термина деепричастие (adverbial participle) все чаще используется термин конверб (converb).
4 О редких и периферийных вариантах этих деепричастий см. [Русская грамматика, II 1980].
5 Значения одновременности и следования у деепричастия СВ далее не рассматриваются.
286
Кроме таксисных конструкций с деепричастиями в русском языке есть и другие таксисные конструкции. В частности, как в письменной, так и в устной форме современного русского языка широко представлены таксисные конструкции, которые оформляются как сложноподчиненные предложения с придаточным времени. Формальные отличия таких таксисных конструкций от конструкций с деепричастиями состоят в следующем. Во-первых, такие предложения могут быть как односубъектными, так и разносубъектными. Во-вторых, (видо)временные формы, употребляющиеся в зависимой части этих предложений, равно как и (видо)временные формы, употребляющиеся в их главной части, являются абсолютными (ви-до)временными формами в том смысле, что они сами по себе соотносят называемую ими ситуацию со временем речи, а таксисное прочтение они получают только при употреблении в зависимой части этих предложений, и это прочтение прототипически определяют союзы, которые вводят зависимую часть.
Из сказанного следует по крайней мере следующий важный вывод: все глагольные формы, употребляющиеся в зависимой части сложноподчиненных временных предложений являются абсолютно-относительными, т. е. не собственно таксисными, а таксисными они становятся только в совокупности с союзами, которые либо детерминируют конкретное таксисное значение, либо создают его совместно с глагольными формами, употребляющимися в зависимой и главной части предложения.
В зависимости от той роли, которую союзы играют в создании конкретного таксисного значения, их можно разделить на две группы. В одну группу входят т. н. неспециализированные союзы. В грамматике [Русская грамматика II, 1980: 542] такие союзы называются временными союзами с недифференцированным значением. Это те союзы, которые в совокупности с разными конкретными комбинациями глагольных форм в зависимой и главной части предложения участвуют в формировании различных таксисных значений. Другую группу составляют т. н. специализированные союзы. Это те союзы, которые сами по себе выражают конкретное таксис-ное значение, независимо от того, какие (не любые!) (ви-до)временные формы употребляются в зависимой и главной части сложноподчиненного временного предложения.
Типичным неспециализированным союзом является союз когда. Этот союз, в зависимости от комбинации (видо)временных форм в зависимой и главной части предложения, может обозначать либо таксис предшествования в контактном варианте, либо разные варианты таксиса одновременности. Таксис предшествования в предложениях с этим союзом выражается в том случае, если и в зависимой части предложения, и в его главной части представлены глаголы СВ:
287
(5) Когда мальчик прочитал (СВ) книгу, он (некоторое время) посидел (СВ) в кресле.
Таксис одновременности в предложениях с этим союзом реализуется во всех трех логически допустимых вариантах. Во-первых, если в обеих частях предложения представлены глаголы НСВ, то в этом случае реализуется значение полной одновременности:
(6) Когда мальчик читал (НСВ) книгу, он сидел (НСВ) в кресле.
Во-вторых, если в зависимой части предложения выступает глагол СВ, а в главной части - глагол НСВ, то в этом случае реализуется первое значение неполной одновременности (ситуация Р1 совершается на фоне длящейся ситуации Р2):
(7) Когда Петя позвонил (СВ) Маше, он сидел (НСВ) на диване.
В-третьих, если в зависимой части предложения выступает глагол НСВ, а в главной части - глагол СВ, то в этом случае реализуется второе значение неполной одновременности (ситуация Р2 совершается на фоне длящейся ситуации Р1):
(8) Когда Петя сидел (НСВ) на диване, он внезапно побледнел (СВ).
Типичным специализированным союзом, обозначающим значение предшествования, является союз после того как. В предложениях с этим союзом стандартно употребляются глагольные формы СВ различной временной локализации:
(9) После того как мальчик прочитал/прочитает (СВ) книгу, он выключил/выключит (СВ) свет.
Глагольные формы НСВ в предложениях с этим союзом выражают итеративное значение:
(10) После того как мальчик приходит (НСВ) домой, он садится (НСВ) делать уроки.
Ситуации с одним и тем же первым партиципантом, которые осуществляются последовательно друг за другом в варианте контактного следования, могут выражаться в формально простом предложении с однородными сказуемыми в форме СВ:
(11) Мальчик прочитал (СВ) книгу и выключил (СВ) свет.
288
Ситуации с одним и тем же первым партиципантом, которые осуществляются одновременно друг с другом в варианте полной одновременности, могут выражаться в формально простом предложении с однородными сказуемыми в форме НСВ:
(12) Мальчик сидел (НСВ) в кресле и слушал (НСВ) радио.
В соответствии с принятым определением таксиса у нас нет оснований считать, что в подобных предложениях реализуется категория таксиса, тем не менее очевидно: глагол СВ, занимающий позицию перед другим глаголом СВ, обозначает предшествующую ситуацию, а оба глагола НСВ обозначают ситуации, осуществляющиеся одновременно.6 В связи со сказанным заметим, что есть языки, в которых предложений с однородными сказуемыми, выраженными финитными формами глагола вообще нет, а вместо них употребляются предложения с деепричастиями, подробнее, см. [Недял-ков 1990].
Изложенные факты необходимы и достаточны для того, чтобы сформулировать общую задачу исследования. Исходя из того, что помимо предложений с деепричастным оборотом, в русском языке есть сложноподчиненные и простые предложения, в которых выражаются (таксисные) значения контактного предшествования и полной одновременности (при однореферентности первых партици-пантов ситуаций Р1 и Р2), мы хотим выяснить, в чем заключается своеобразие различных формальных средств, выражающих значения контактного предшествования и полной одновременности, в частности нас интересует, всегда ли можно предложение с деепричастным оборотом преобразовать в сложноподчиненное временное предложение и/или простое предложение с однородными сказуемыми при сохранении неизменным (или почти неизменным) смыслового содержания, и если можно, то какие операции необходимы для осуществления подобной трансформации.
Рабочая гипотеза, которая основывается на интуитивных предположениях, заключается в том, что такое преобразование в принципе должно быть возможным, поскольку и в предложениях с деепричастным оборотом, и в сложноподчиненных временных предложениях, и в простых предложениях с однородными сказуемыми выражаются или могут выражаться одни и те же значения контактного предшествования и полной одновременности. Вместе с тем мы учитываем и ту точку зрения, согласно которой «.. .на первый взгляд, казалось бы, можно приравнять семантические союзы и деепричастия, усматривая различие лишь в способах выражения. Действительно, нельзя отрицать значительного смыслового параллелизма
6 Обоснование этой точки зрения представлено в работе [Храковский 2003].
289
между союзными придаточными предложениями и деепричастными оборотами. Тем не менее между деепричастиями и союзами существуют и значительные различия. Они, например, проявляются... в том, что построения с деепричастиями и с союзами далеко не всегда взаимозаменимы в языках, обладающих как деепричастиями, так и союзами» [Недялков 1990: 38].
Данная публикация преследует ограниченную цель. Мы хотим рассмотреть возможности преобразования в сложноподчиненное временное предложение и/или простое предложение с однородными сказуемыми исходного предложения с деепричастным оборотом, в котором выражается таксисное значение полной одновременности.7
Проведенный анализ позволяет сделать несколько неожиданный вывод. Оказывается, различные исходные предложения с деепричастным оборотом, где и в главной части, и в обороте употребляются глаголы НСВ, преобразуются в сложноподчиненное предложение с союзом когда и в простое предложение с однородными сказуемыми при относительно неизменном смысловом содержании неодинаковым образом. Различаются следующие случаи.
Случай первый: в исходном предложении и финитный глагол, и деепричастие обозначают равноправные ситуации, которые могут осуществляться независимо друг от друга. Например:
(13) а. Мальчик глядел (НСВ) в окно, насвистывая (НСВ) любимый мотивчик.
Одновременные ситуации, обозначаемые в этом предложении финитным глаголом и деепричастием, являются абсолютно независимыми (можно глядеть в окно и не насвистывать любимый мотивчик, а можно насвистывать любимый мотивчик и не глядеть в окно).
Такое исходное предложение свободно можно преобразовать в простое предложение с однородными сказуемыми, где деепричастию соответствует финитный глагол, выступающий вторым по порядку, при полном сохранении неизменным смыслового содержания:
б. Мальчик глядел (НСВ) в окно и насвистывал (НСВ) любимый мотивчик.
7 Существенно обратить внимание на то обстоятельство, что «...по грамматическим законам языка деепричастие может быть образовано от каждого глагола несов. вида. Однако значительное число таких глаголов деепричастий не образует, а если и образует, то эти формы оказываются малоупотребительными» [Русская грамматика II, 1980: 673]. Таким образом, если существуют серьезные ограничения на образование деепричастий, то заменить деепричастие соотносительной финитной формой глагола можно всегда.
290
Смысловое содержание остается почти неизменным, если исходное предложение преобразуется в такое сложноподчиненное предложение с союзом когда, в котором деепричастию соответствует финитный глагол в главной, а не в зависимой части предложения, как этого можно было бы ожидать, если исходить из презумпции, что синонимичные таксисные конструкции должны быть и формально устроены одинаковым образом.
в. Когда мальчик глядел (НСВ) в окно, он насвистывал (НСВ) любимый мотивчик.
Если в исходном предложении (13а) только фиксируется полная одновременность обеих ситуаций, то в этом предложении дополнительно подчеркивается, что ситуация, называемая в главной части предложения, происходит в то же время, что и ситуация, называемая в зависимой части предложения.
Что касается сложноподчиненного предложения, в котором деепричастию исходного предложения соответствует финитный глагол в зависимой части, то оно несколько отличается по смыслу от исходного предложения.
г. Когда мальчик насвистывал (НСВ) любимый мотивчик, он глядел (НСВ) в окно).
В исходном предложении (13а) в центре внимания находится финитный глагол (глядеть), а в сложноподчиненном предложении в центре внимания находится финитный глагол в зависимой части (насвистывать). Иначе говоря, происходит изменение коммуникативной структуры исходного предложения. Этот же эффект наблюдается и в простом предложении с однородными сказуемыми, в котором финитный глагол, соответствующий деепричастию, выступает первым по порядку.
д. Мальчик насвистывал (НСВ) любимый мотивчик и глядел (НСВ) в окно.
Смена центра внимания приводит к определенным прагматическим отличиям производных предложений (13г и 13 д) от исходного предложения (13а), поскольку в них наиболее важной предстает не та ситуация, которая является наиболее важной в исходной конструкции.
Исходное предложение (13а) можно также преобразовать в производное предложение (13е), которое отличается от исходного тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием:
291
е. Мальчик насвистывал (НСВ) любимый мотивчик, глядя (НСВ) в окно.
Данное предложение, будучи грамматичным и вполне осмысленным, также отличается от исходного только тем, что в нем в центре внимания находится ситуация, обозначаемая глаголом насвистывать, а не глаголом глядеть.
Случай второй: в исходном предложении и финитный глагол, и деепричастие обозначают неравноправные ситуации, которые вместе с тем могут осуществляться независимо друг от друга.
(14) а. Молодой человек сидел (НСВ) в кресле, читая (НСВ) книгу.
На первый взгляд ситуации, обозначаемые глаголами сидеть и читать равноправны и независимы, поскольку можно читать и не сидеть (в кресле) и можно сидеть (в кресле) и не читать. Однако это впечатление обманчиво. Дело в том, что глагол сидеть вместе с глаголами лежать и стоять образует класс глаголов, обозначающих все возможные стандартные пространственные положения тела человека. Ситуации, обозначаемые этими глаголами, играют очень важную роль в жизни человека. Ведь всю свою жизнь человек, правда, в разных пропорциях, либо лежит, либо сидит, либо стоит, либо, добавим к этому, ходит. Однако главная особенность ситуаций лежания, сидения и стояния состоит в том, что они практически почти никогда не являются самоцелью. Мы довольно редко лежим, для того чтобы лежать, еще реже сидим, для того чтобы сидеть, и уж совсем редко стоим, для того чтобы стоять. Обычно мы принимаем эти положения, для того чтобы заниматься какой-то другой необходимой деятельностью. Иными словами глаголы лежать, сидеть и стоять обозначают ситуации, которые можно называть служебными или, если угодно, обслуживающими.
Как и в первом случае исходное предложение свободно можно преобразовать в простое предложение с однородными сказуемыми, где деепричастию соответствует финитный глагол, выступающий вторым по порядку, при полном сохранении неизменным смыслового содержания:
б. Молодой человек сидел (НСВ) в кресле и читал (НСВ) книгу.
Это предложение практически не отличается по смыслу от исходного предложения. Однако изменить порядок следования однородных сказуемых в предложении (14б) нельзя. В результате этой операции образуется грамматически правильное, но абсолютно запрещенное предложение:
292
в. *Молодой человек читал (НСВ) книгу и сидел (НСВ) в кресле.
Этот запрет объясняется следующим образом: служебная функция глагола сидеть, (равно как и глаголов стоять и лежать) и намечающаяся его грамматикализация проявляется именно в том, что этот глагол не может занимать позицию второго из двух однородных сказуемых в простом предложении.8
Как и в первом случае исходное предложение можно преобразовать в почти синонимичное сложноподчиненное предложение, где деепричастию соответствует глагол в главной, а не в зависимой части предложения:
г. Когда молодой человек сидел (НСВ) в кресле, он читал (НСВ) книгу.
В отличие от исходного предложения в этом предложении дополнительно подчеркивается, что ситуация, называемая в главной части предложения, происходит в то же время, что и ситуация, называемая в зависимой части предложения.
Исходное предложение можно также преобразовать в сложноподчиненное предложение, где деепричастию соответствует глагол в зависимой части, вводимой союзом когда:
д. ?Когда молодой человек читал (НСВ) книгу, он сидел (НСВ) в кресле.
Вместе с тем предложение (14д) не вполне синонимично исходному предложению (14а). Если в предложении (14а) в центре внимания находится ситуация, обозначаемая глаголом сидеть, то в предложении (14д) в центре внимания уже находится ситуация, обозначаемая глаголом читать, т. е. произошло изменение коммуникативной структуры исходного предложения. Необходимо добавить, что очень маловероятной представляется речевая ситуация, когда бы предложение (14д) было бы прагматически оправданным.
Исходное предложение (14а) можно также преобразовать в производное предложение (14е), которое отличается от исходного тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием:
е. Молодой человек читал (НСВ) книгу, сидя (НСВ) в кресле.
Данное предложение, будучи грамматичным и вполне осмысленным, отличается от исходного своей коммуникативной структурой,
8 О грамматикализации глаголов, обозначающих стандартные пространственные положения тела человека см. [Майсак 2005].
293
а именно тем, что в нем в центре внимания находится ситуация, обозначаемая глаголом читать, а не глаголом сидеть.
Таким образом, проведенный анализ показал, что служебная функция глагола сидеть (равно как и глаголов лежать и стоять) проявляется только в том, что этот глагол не может занимать позицию второго из двух однородных сказуемых в простом предложении. Во всех других случаях глагол сидеть ведет себя как знаменательный глагол, хотя следует подчеркнуть, что употребление предложений типа (14д) представляется проблематичным..
Случай третий: в исходном предложении и финитный глагол, и деепричастие обозначают неравноправные ситуации. Если одна ситуация является независимой, то другая может реализоваться только при наличии первой.
(15) а. Этот человек говорил (НСВ) заикаясь (НСВ).
В этом предложении ситуации, называемые глаголами говорить и заикаться неравноправны. Независимой и тем самым более важной является ситуация, называемая глаголом говорить. Человек может говорить, но не заикаться, но заикаться может только во время говорения. Иными словами глагол заикаться обозначает дефект (=факультативный признак) речи, который может сопутствовать говорению, но не может реализоваться без говорения.9
Это исходное предложение можно преобразовать в синонимичное простое предложение с однородными сказуемыми, где вторым по порядку является финитный глагол, соответствующий деепричастию исходного предложения:
б. Этот человек говорил (НСВ) и заикался (НСВ).
Однако если мы изменим в этом предложении порядок следования однородных сказуемых, то производное предложение окажется запрещенным:
9 Деепричастия типа заикаясь при их употреблении в конструкциях типа (15а) принято характеризовать как обстоятельства образа действия. Эти обстоятельства в отличие от других обстоятельств, таких, например, как обстоятельства времени, причины и т. п. «обозначают внутреннюю качественную характеристику или способ совершения действия. Интуитивно ощущается, что обстоятельства образа действия в целом связываются со своим синтаксическим хозяином в каком-то смысле теснее, чем обстоятельства других типов» [Богуславский 1977: 276]. Не говоря об обстоятельствах образа действия в целом, мы полагаем, что так называемая теснота связи деепричастия с финитным глаголом в примерах типа (15а) - это отражение той закономерности, что ситуация, называемая деепричастием, может реализоваться только при наличии ситуации, называемой финитным глаголом.
294
в. * Этот человек заикался (НСВ) и говорил (НСВ).
Запрет детерминируется причинами, о которых мы уже говорили выше, а именно неравноправием ситуаций, обозначаемых глаголами говорить и заикаться.
Вместе с тем может возникнуть вопрос, почему вполне нормальным является монопредекативное предложение с глаголом заикаться типа:
г. Этот человек заикается (НСВ).
По нашему мнению, подобные предложения являются вполне нормальными потому, что ситуация говорения подразумевается, ибо заикаться можно только во время говорения. Положение кардинально меняется в примере (15в), где глагол говорить следует за глаголом заикаться, как бы обозначая ситуацию, которая равноправна(!) ситуации, обозначаемой глаголом заикаться, и одновременна с ней.
Исходное предложение можно преобразовать в почти синонимичное сложноподчиненное предложение, в котором деепричастию соответствует глагол в не зависимой (как можно было бы ожидать), а в главной части, при любом линейном расположении главной и зависимой части этого предложения:
д. Этот человек заикался (НСВ), когда (он)говорил (НСВ);
е. Когда этот человек говорил (НСВ), он заикался (НСВ).
В отличие от исходного предложения (15а) в этих предложениях дополнительно подчеркивается, что ситуация, называемая в главной части предложения, происходит в то же время, что и ситуация, называемая в зависимой части предложения.
Вместе с тем исходное предложение, на наш взгляд, нельзя преобразовать в сложноподчиненное предложение, где деепричастию (чего в принципе можно было бы ожидать) соответствует глагол в зависимой части, вводимой союзом когда:
ж. * Когда этот человек заикался (НСВ), он говорил (НСВ).
Данный запрет вызван не грамматическими, а семантическими или скорее прагматическими причинами. Дело в том, что реально можно заикаться во время говорения, но нельзя говорить во время заикания. Этот запрет еще одно свидетельство того, что ситуация, называемая глаголом заикаться, зависит от ситуации, называемой глаголом говорить и вторична по отношению к ней.
Вместе с тем исходное предложение (15а) можно также преобразовать в производное предложение , которое отличается от исходно-
295
го тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием:
з. Этот человек заикался (НСВ) говоря.
Данное предложение, будучи грамматичным и вполне осмысленным, отличается от исходного своей коммуникативной структурой, т. е. тем, что в нем в центре внимания находится ситуация, обозначаемая глаголом заикаться, а не глаголом говорить, однако реальное соотношение ситуаций в нем такое же, как и в исходном предложении.
Случай четвертый: в исходном предложении и финитный глагол, и деепричастие обозначают неравноправные ситуации. Если одна ситуация является независимой, то другая может реализоваться только при наличии первой, и при этом вторая ситуации представляют собой интерпретацию первой. Важно и то, что зависимая ситуация может представлять собой цель, которую реализуют, используя в качестве средства независимую ситуацию.
(16) а. Иванов скользил (НСВ) по льду, вычерчивая (НСВ) замысловатые фигуры.
В этом предложении ситуации, называемые глаголами скользить и вычерчивать неравноправны. Более важной и независимой является ситуация, называемая глаголом скользить. Иванов может скользить по льду, либо ставя своей целью вычерчивание замысловатых фигур, либо вычерчивание замысловатых фигур происходит подсознательно, независимо от его воли, представляя собой побочный продукт скольжения, который воспринимают и оценивают зрители, наблюдающие за Ивановым. В последнем случае вычерчивание замысловатых фигур на льду представляет собой зрительскую интерпретацию скольжения, ср. [Апресян 1999]. В то же время вычерчивать замысловатые фигуры Иванов не может, если он не скользит по льду. Иными словами глагол вычерчивать в данном случае обозначает ситуацию, которая сопутствует скольжению, но не может реализоваться без скольжения. Вместе с тем скольжение по льду и вычерчивание замысловатых фигур практически неразделимы, ибо представляют собой всего лишь ситуацию и ее интерпретацию, которые являются двумя проекциями одного и того же положения вещей.
Это исходное предложение можно преобразовать в синонимичное простое предложение с однородными сказуемыми, где вторым по порядку является финитный глагол, соответствующий деепричастию исходного предложения:
296
б. Иванов скользил (НСВ) по льду и вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры.
Однако если мы изменим в этом предложении порядок следования однородных сказуемых, то производное предложение окажется запрещенным:
в. *Иванов вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры и скользил (НСВ) по льду.
Запрет детерминируется причинами, о которых мы уже говорили выше, а именно неравноправием ситуаций, обозначаемых глаголами скользить и вычерчивать. Можно вычерчивать замысловатые фигуры во время скольжения по льду, но нельзя скользить по льду во время вычерчивания замысловатых фигур, поскольку вычерчивание является (побочным) продуктом скольжения.
Вместе с тем может возникнуть вопрос, почему вполне нормальным является монопредекативное предложение с глаголом вычерчивать типа:
г. Иванов вычерчивает (НСВ) замысловатые фигуры.
По нашему мнению, подобные предложения являются вполне нормальными, потому что глагол вычерчивать здесь употребляется в своем прямом, не интерпретационном значении. Вместе с тем в своем интерпретационном значении этот глагол может у потребляться в монопредикативном предложении типа:
д. Этот фигурист вычерчивает (НСВ) замысловатые фигуры.
Представляется, что в таких предложениях глагол вычерчивать получает интерпретационное прочтение за счет общей семантики предложения, которая подразумевает наличие ситуации скольжения. Определяющую роль в таком прочтении играет группа слов в позиции подлежащего (этот фигурист).
Положение кардинально меняется в случае (16в), где глагол скользить следует за глаголом вычерчивать, как бы обозначая ситуацию, которая равноправна ситуации, обозначаемой глаголом вычерчивать, и одновременна с ней, что не соответствует действительности.
Исходное предложение можно преобразовать в почти синонимичное сложноподчиненное предложение, в котором деепричастию соответствует глагол в его главной (а не в зависимой!) части, независимо от линейного расположения главной и зависимой части этого предложения:
297
е. Иванов вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры, когда он скользил (НСВ) по льду.
ж. Когда Иванов скользил (НСВ) по льду, он вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры.
В отличие от исходного предложения (16а) в этих предложениях дополнительно подчеркивается, что ситуация, называемая в главной части предложения, происходит именно в то время, что и ситуация, называемая в зависимой части предложения.
Иная ситуация возникает, если мы преобразуем исходное предложение в сложноподчиненное предложение, где деепричастию соответствует глагол в зависимой части, вводимой союзом когда:
з. *Когда Иванов вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры, он скользил (НСВ) по льду.
К предложению (16з) нет грамматических претензий, но есть семантические или точнее прагматические претензии. В этом предложении описывается ситуация скольжения во время вычерчивания замысловатых фигур, тогда как, что мы уже отмечали выше, реально вычерчивание замысловатых фигур это всего лишь побочный продукт скольжения.
Вместе с тем исходное предложение (16а) можно также преобразовать в производное предложение (16и), которое отличается от исходного тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием:
и. Иванов вычерчивал (НСВ) замысловатые фигуры, скользя (НСВ) по льду.
Данное предложение, будучи грамматичным и вполне осмысленным, отличается от исходного только своей коммуникативной структурой, т.е. тем, что в нем в центре внимания находится ситуация, обозначаемая глаголом вычерчивать, а не глаголом скользить, однако реальное соотношение ситуаций в нем такое же, как и в исходном предложении.
Случай пятый: в исходном предложении и финитный глагол, и деепричастие обозначают равноправные ситуации, которые могут существовать независимо друг от друга. Эти ситуации, будучи одновременными, вместе с тем соотносятся друг с другом как причина и следствие, причем причинно-следственное отношение является
298
основным, а таксисное отношение одновременности в этом случае становится фоновым.10
(17) а. Старик шел (НСВ) медленно, боясь (НСВ) поскользнуться.
Одновременные ситуации, обозначаемые в этом предложении финитным глаголом и деепричастием, являются абсолютно независимыми (можно идти медленно и при этом не бояться поскользнуться, а можно бояться поскользнуться и поэтому вообще не ходить). Важно при этом обратить внимание на то, что ситуация, называемая глаголом бояться представляет собой такое внутреннее состояние конкретного человека, которое недоступно непосредственному наблюдению и о котором можно судить по косвенным признакам: по поведению (человек идет медленно, может быть, потому, что боится идти быстрее) или по словам этого человека (человек говорит, что боится поскользнуться во время ходьбы).
Такое исходное предложение как будто бы нельзя преобразовать в синонимичное простое предложение с однородными сказуемыми, где вторым по порядку является финитный глагол, соответствующий деепричастию исходного предложения:
б. * Старик шел (НСВ) медленно и боялся (НСВ) поскользнуться.
Грамматических претензий к этому предложению нет, однако с прагматической точки зрения оно кажется странным, поскольку в нем ситуации следствия и причины представлены как равнополо-женные и при этом ситуация следствия предшествует ситуации причины. Если же ситуации следствия и причины поменять местами, то к такому предложению уже нет ни грамматических, ни семантических, ни прагматических претензий:
в. Старик боялся (НСВ) поскользнуться и шел (НСВ) медленно.
В принципе исходное предложение можно преобразовать в сложноподчиненное предложение, где деепричастию соответствует глагол в зависимой части, вводимой союзом когда:
г. Когда старик боялся (НСВ) поскользнуться, они шел (НСВ) медленно.
Похоже, что это предложение не вполне синонимично исходному предложению, поскольку в нем, с нашей точки зрения таксисное
10 Об условиях, при которых деепричастие выражает значение причины см. [Апресян 1983].
299
отношение одновременности перестает быть фоновым, а причинно-следственное отношение как бы уходит за кадр.
Исходное предложение можно преобразовать и в сложноподчиненное временное предложение, в котором деепричастию соответствует глагол в главной части:
д. * Когда старик шел (НСВ) медленно, он боялся (НСВ) поскользнуться.
Это грамматически абсолютно правильное предложение представляется странным с прагматической точки зрения. Формально в этом предложении таксисное отношение одновременности перестает быть фоновым, а в причинно-следственном отношении, ушедшем за кадр, следствие превратилось в причину, а причина - в следствие.
Зато наиболее естественным представляется преобразование исходного предложения в сложноподчиненное предложение, в котором деепричастному обороту соответствует придаточное причины.
е. Старик шел (НСВ) медленно, потому что боялся (НСВ) поскользнуться.
Вместе с тем исходное предложение (17а) как будто бы нельзя преобразовать в производное предложение, которое отличается от исходного тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием:
ж. *Идя медленно, старик боялся (НСВ) поскользнуться.
Грамматических претензий к этому предложению нет, однако с прагматической точки зрения оно выглядит странным, поскольку боязнь поскользнуться прочитывается как следствие медленной ходьбы.
Вполне допуская, что мы учли не все случаи преобразования исходного предложения с деепричастным оборотом в сложноподчиненное временное предложение и/или простое предложение с однородными сказуемыми и что тем самым наши выводы носят предварительный характер, мы можем высказать следующие соображе-ния:11
1. При преобразовании исходного предложения с деепричастным оборотом в сложноподчиненное временное предложение и/или про-
11 Вне рассмотрения как минимум остались те случаи, когда таксисное значение одновременности, связывающее деепричастие и финитный глагол, является фоновым, а основным значением является значение цели, условия и уступки.
300
стое предложение с однородными сказуемыми целесообразно различать два принципиально различных случая: (а) и деепричастие, и финитный глагол обозначают независимые, равноправные ситуации, (б) деепричастие и финитный глагол обозначают неравноправные ситуации, т. е. одна ситуация так или иначе зависит от другой.
2. Если ситуации равноправны, то таксисное отношение одновременности может быть либо основным и единственным, см. (13а) - первый случай, либо неосновным и фоновым, (см. 17а) - пятый случай.
3. Если ситуации неравноправны, то они могут быть (а) независимы, т. е. каждая ситуация может реализоваться независимо от другой, см. (14а) - второй случай, (б) одна ситуация может реализоваться независимо от другой, а вторая - только при наличии первой, см. (15а) - третий случай, (в) одна ситуация может реализоваться независимо от другой, а вторая - только при наличии первой, и при этом вторая ситуация представляет собой интерпретацию первой, см. (16а) - четвертый случай. Различные конкретные случаи неравноправия ситуаций уже известны в языкознании, Именно о них идет речь при описании интерпретационных глаголов, глаголов стандартных пространственных положений тела человека, при выделении специфической тесноты синтаксической связи обстоятельства образа действия с глаголом, но в общем плане вопрос о необходимости разграничения независимых (самостоятельных) и зависимых (несамостоятельных) ситуации как будто бы не ставился.
4. Во всех случаях, кроме пятого, т. е. тогда, когда таксисное отношение полной одновременности является единственным, исходное предложение можно преобразовать в синонимичное простое предложение с однородными сказуемыми, где вторым по порядку является финитный глагол, соответствующий деепричастию исходного предложения, см. (13б - 17б).
5. Только в первом и пятом случае, когда ситуации равноправны и независимы, исходное предложение можно преобразовать в синонимичное простое предложение с однородными сказуемыми, где вторым по порядку является финитный глагол, соответствующий финитному глаголу исходного предложения.
6. Во всех случаях, кроме пятого, т. е. тогда, когда таксисное отношение полной одновременности является единственным, исходное предложение можно преобразовать в почти синонимичное сложноподчиненное предложение, в котором деепричастному обороту соответствует его главная (а не зависимая!) часть, независимо от линейного расположения главной и зависимой части этого предложения:
7. В первом, и пятом случае, когда ситуации равноправны и независимы, а также во втором случае, когда ситуации равноправны и как бы независимы, исходное предложение можно преобразовать в сложноподчиненное предложение, в котором деепричастию соот-
301
ветствует глагол в его зависимой части, т. е. их формальное устройство однотипно, однако при этом преобразовании происходит смена фокуса внимания говорящего, иначе говоря, меняется коммуникативная структура и тем самым с прагматической точки зрения исходное и производное предложения оказываются несинонимичными.
8. Во всех случаях, кроме пятого, т. е. тогда, когда таксисное отношение полной одновременности является единственным, исходное предложение можно преобразовать в производное предложение, которое отличается от исходного тем, что в нем деепричастие исходного предложения заменено соотносительным финитным глаголом, а финитный глагол заменен соотносительным деепричастием. Такое предложение, будучи грамматичным и вполне осмысленным, отличается от исходного своей коммуникативной структурой, поскольку в нем в центре внимания находится ситуация, которая в исходном предложении обозначалась деепричастием, однако реальное соотношение ситуаций в нем такое же, как и в исходном предложении.
Литература
Апресян Ю. Д. О структуре значений языковых единиц // Tekst i zdanie. Zbiör studiow. Wroclaw; Warszawa; Krakow; Gdansk; Lodz, 1983. С. 313— 339.
Апресян Ю. Д. Лингвистическая терминология словаря // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Первый выпуск. М.; «Языки русской культуры», 1999. С. XYI-XXXYIII.
Богуславский И. М. О семантическом описании русских деепричастий: неопределенность или многозначность? // Изв. ОЛЯ. Серия литературы и языка. 1977. Т. 36. № 3. С. 270-281.
Майсак Т. А. Типология грамматикализации конструкций с глаголами движения и глаголами позиции. М.: Языки славянских культур, 2005.
Недялков В. П. Основные типы деепричастий // Типология и грамматика. М.: Наука, 1990. С. 36-59.
Русская грамматика, II, М.: Наука, 1980.
Храковский В. С. Категория таксиса (Общая характеристика) // Вопросы языкознания. 2003. № 2. С. 232-254.
302
