CC BY
122
ЭТНОГРАФИЯ
УДК 39:316.346-055.2(=511.1)
А. В. Большакова
Традиционные обязанности женщин в хозяйстве вепсов во второй половине XIX - начале XX в.
В статье дан обзор обязанностей, которые выполняла женщина во второй половине XIX - начале XX в. в традиционной культуре вепсов - малочисленного народа Северо-Запада Российской Федерации. Исследование базируется на данных источников, хранящихся в научном архиве Российского этнографического музея (Санкт-Петербург), архиве Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Санкт-Петербург), архива Карельского научного центра РАН (г. Петрозаводск) и предшествующих историко-этнографических исследованиях.
The article gives a general overview of the duties, which a woman in the second half of XIX - the beginning of XX-th century in the traditional culture of «vepses» (a numerically small people of the North-West of the Russian Federation) carried out. The research is based on data sources stored in the in the Russian State historical archive (Saint-Petersburg), the Central State Archive of historico-political documents of Saint-Petersburg (Saint-Petersburg), the Central State Archive of Saint-Petersburg (Saint-Petersburg), the Saint-Petersburg branch of Archive of the Russian Academy of Sciences (Saint-Petersburg), the Scientific Archive of the Russian Ethnographic Museum (Saint-Petersburg), the Archive of the Karelian Research Center of the Russian Academy of Sciences (Petrozavodsk), the Archive of Pikalevsky local history museum (Pikalevo of Leningrad region) and the preceding historical-ethnographical studies.
Ключевые слова: история Карелии, история Ленинградской области, гендерная история, вепсянка, подсечно-огневое земледелие, животноводство, огородничество, ткачество, вышивка, приготовление пищи.
Key words: the history of Karelia, the history of the Leningrad region, gender history, «veps» woman, swidden farming, animal farming, weaving, embroidery, cooking.
Вепсы - один из коренных народов Северо-Запада России - в середине XIX - начале XX в. вместе с другими народами Российской империи переживали трансформацию, модернизацию традиционной культуры. Одним из признаков этого процесса является эволюция социально-экономического положения женщин в традиционном вепсском обществе и семье, однако до сих пор этот вопрос остается малоизученным.
© Большакова А. В., 2012
Характеристика роли женщин в хозяйстве семьи дает возможность, с одной стороны, расширить и детализировать представления о внутреннем строе семейного института традиционного вепсского общества, с другой - осветить социальное положение женщины в системе взаимоотношений этого общества во второй половине XIX - начале ХХ в.
Традиционное хозяйство вепсов во второй половине XIX - начале XX в., как и хозяйство древней веси, имело в своей основе подсечно-огневое земледелие. Пережитки этого типа обработки почвы сохранились у южных и средних вепсов до 1930-х гг. (а в некоторых южно-вепсских деревнях и до конца 1950-х гг. [17, с. 132; 30, с. 131]): официальные документы отмечают, что на 60-70 % всей полевой площади вепсами велась подсеченная огненная система полеводства [40. Л. 97].
Поскольку подсечно-огневой тип обработки посевных площадей - очень трудоемкое занятие и требует включения в работу максимально большего количества людей, в подготовке пашни обычно участвовали все трудоспособные члены семьи: наравне с мужчинами работали и женщины [2. Л. 18; 32, с. 52]. Разработка подсек традиционно состояла из нескольких стадий. В первую очередь выбирался участок леса - поросший елью, смешанной с березой и
V V п
осиной участок красноглинистой почвы с примесью суглинка. В конце мая - начале июня, когда деревья покрывались листвой, участок вырубали. Срубленные деревья и кустарник равномерно распределяли по земле и оставляли до следующего года. Через год высохший лес сжигался, а участок, удобренный золой, распахивался [33, с. 369]. Если лес был редким и подсечный огонь не мог испепелить корни деревьев, вепсы дополнительно поджигали почву прокатыванием подсеки. Для этого доставляли на место двух- или трехметровые сухие расколотые бревна, устанавливали их на катки, поджигали и с помощью длинных жердей проталкивали вперед. Такое прокатывание обязательно производилось на полях, предназначенных под лен [14, с. 13]. Часто землю под пашню приходилось разделывать за десятки километров от дома - «и тогда семья неделями живет в шалашах и землянках, до окончания работы не возвращаясь домой» [35, с. 15].
В тех местностях, где мужчины и в дореформенный период, и после реформы 1861 г. активно участвовали в отхожих промыслах, например, в прионежских Шокше и Рыбреке, славившихся каменотесами, занятыми на работах в Петербурге, Кронштадте, Петрозаводске, а также в Эстонии, Финляндии с ранней весны и до поздней осени, вся тяжесть сельскохозяйственных работ, включая пахоту, бороньбу, сев, жатву, косьбу и метание стогов сена, уборку урожая, восстановление упавших изгородей и прочее, ложилась на плечи
женщин, подростков и детей [27. Л. 25; 33, с. 379]. Яркая характеристика этого явления дана в Олонецком губернском вестнике от 30 июля 1909 г.: «По западному берегу Онежского озера есть селения, где с ранней весны до поздней осени отсутствует почти все мужское население: оно уходит на камнетесные промыслы... И начинается странная картина. Все полевые и домашние работы выполняются женским трудом. Женщина идет за сохой, она сеет, она ставит изгороди, она косит сено и ставит стога» [10, с. 13].
Отходничество повсеместно стало играть одну из главных ролей в развитии крестьянского хозяйства вепсов начиная с конца XIX в. Каждая местность имела свою специализацию. У южных вепсов большое распространение получили заготовка и сплав леса, крестьяне деревни Пелуши занимались закупкой племенного скота для Петербурга, прионежские вепсы славились искусными камнетесами, оятские вепсы специализировались на производстве и продаже керамики [15, с. 184]. Параллельно возрастала роль женского труда в экономике семьи.
Несмотря на тяжелейший труд, при подсечной системе ведения хозяйства вепсы получали в среднем с десятины (1,0925 га) 5 ц ржи, 6 ц овса, 9 ц ячменя [21, с. 39]. Материалы по оценке земельных угодий Тихвинского уезда Новгородской губернии за 1914 г. содержат сведения, согласно которым в среднем по уезду количество хлеба, собираемого на одного едока (в переводе на рожь) при среднем урожае ржи, ячменя, картофеля составляло 9 пудов, тогда как норма потребления составляла 18 пудов на едока без различия пола и возраста [26, с. 29]. Зерна до нового урожая не хватало, и в хлеб приходилось добавлять мякину, солому, опилки, древесную кору или покупать зерно на стороне [28. Л. 3]. Шесть месяцев население жило своим хлебом, а ещё шесть месяцев - покупным. Однако есть сведения о том, что в некоторых местностях своего хлеба хватало «лишь на 3 месяца, а дальше в лесу зарабатывали» [29. Л. 43]. Случалось, что, выменивая личные вещи на хлеб, голодая по 2-3 дня, некоторые крестьяне уходили в мир просить милостыню, чтобы выжить [36. Л. 1].
В уборке урожая принимала участие вся семья, но основную тяжесть работ брали на себя женщины [29. Л. 19]. Им помогали девочки с 9 лет, мальчики, а иногда и мужчины [29. Л. 7]. Во время жатвы использовали серп восточнославянского типа, лезвие которого выполнено в форме полумесяца с зубчатым рабочим краем и короткой рукояткой [2. Л. 22]. Жали в полотняных рукавицах, захватывая левой рукой в горсть как можно больше колосков и подрезая их у самого корня. Овес ставили в суслон (киМ) из 10 снопов, рожь в бабки, снопы. За рабочий день одна женщина пожинала до 70-75 снопов ржи (15 бабок или 10 семериков), до 120 снопов овса
(12 суслов). Лен и горох выдергивали руками. За день женщина могла выдернуть 200-300 горстей [17, с. 131], которые связывали в снопы, составляемые в бабку по пять штук. Сушили лен в специально устраиваемых вешалах, а горох развешивали на сучьях и гвоздях [4. Л. 23].
Далее хлеб просушивали в ригах, молотили всей семьей вплоть до Рождества (7 января) [11, с. 31] на гумне цепом (лен - колотушкой - копылом), сметали метлой (rihloud), а солому собирали в тука-чи и выносили на улицу. Ржаную солому использовали в качестве подстилки для скота, крыли ей крыши, в голодный год кормили скотину, а овсяную и ячменную солому всегда давали животным, смешивая ее с сеном [37. Л. 32]. Зерно провеивали, подбрасывая на деревянных лопатах (labid), а затем ссыпали в амбар для хранения. Льняное семя, осыпавшееся при обмолоте, женщины собирали на половик, провеивали и готовили из него дома масло в специальных самодельных «жимках» или везли на маслобойню [29. Л. 26].
Новшества агротехники долго не проникали в вепсскую деревню. Некоторые крестьяне и в середине 1920-х гг. считали, что для их местности техника не годится, плуги будут ломаться на камнях [38. Л. 4]. Например, В. Кузьмин из Харагенич говорил так: «Наша местность очень гористая, и машины поднимать сельское хозяйство нам не помогут. Есть места, где едва поднимешься пешком» [39. Л. 175]. Мария Ильина из Нойдалы высказалась в отношении машин: «До машин да до веялок - я бы и рукам много навеяла и на холод бы не глядела, да веять-то нечего, мерку-то посеешь, так без веялки провеешь» [39. Л. 169].
У каждой женщины в хозяйстве имелся ручной жернов (johmini км) и похожий на него круподер (kшpodбr), у которого вместо каменных, были круги из березовых колод. На одну из их поверхностей набивались железки, которые перетирали зерно в муку грубого помола или раздробленную крупу. Для приготовления круп женщины применяли также деревянную ступу ^итЬаг), в которой толокли зерно деревянным (иногда с металлическим наконечником) пестом (petkel).
Традиционно женским занятием было огородничество: посадки, уход и уборка овощей - репы, моркови, лука, капусты, картофеля [22, с. 2]. Репу собирали после первого инея. Репу дергала молодежь, а взрослые женщины обрезали ботву [2. Л. 24].
В традиционной вепсской культуре существенную роль играло и животноводство, обеспечивающее семью мясом, молоком, шерстью, яйцами, однако в большей степени скот ценился как источник органических удобрений [31, с. 17], употребление которых позволяло немного улучшить качество бедной суглинистой пахотной земли [37. Л. 50].
Семья среднего достатка в XIX - начале XX в., как правило, держала одну лошадь, 1-2 коровы, 2-3 овцы, несколько кур, в некоторых хозяйствах держали свиней [33, с. 374]. Богатые хозяйства в начале XX в. насчитывали до 8 коров, до 20 овец [28. Л. 6], три и более лошадей [26, с. 253]. Начиная с XX в. в некоторых хозяйствах вепсов появились козы [17, с. 133].
Исстари повелось, что за крупным и мелким рогатым скотом ухаживали женщины, а за лошадьми - мужчины [12, с. 5], однако покупка коровы была делом семейным. Мужчина по определенным приметам (редкие ребра, 8 зубов, длинный хвост, короткая морда и тонкие рога) выбирал непрожорливую, непривередливую в еде корову, а женщина, так же по приметам, - молочную (рога-«ухватом», широко расставленные задние ноги, большой пуп и т. д.) [33, с. 374].
Низкое качество кормов, их ограниченные объемы влияли на вес и продуктивность животных. Местные породы коров в вепсских хозяйствах отличались низкорослостью, комолостью, давали иногда всего до двух литров молока в сутки [16, с. 22]. Женщины производили дойку коров два раза в сутки - утром перед выгоном, и вечером, когда коровы возвращались домой с пастбища [3. Л. 14]. Семен Еремеев из Долгозера отмечал: «Трех наших коров за одну хорошую отдать не жалко. До четырех пудов коровы доходят - вот тут и дожидай молока от таких коров» [39. Л. 177]. В народе были распространены обычаи, «помогающие» увеличить удои, приплоды и пр. Главной исполнительницей этих обрядов была женщина, в обязанности которой входил уход за домашним скотом.
Вепсы разводили овец местной породы, способные большую часть года содержаться на подножном корме, обеспечивали семью грубой шерстью [20, с. 10]. Шерсть с овец стригли осенью или в конце августа специальными ножницами юudad, гнутыми из одной пластинки железа. Шерсть собирали в корзины, сушили ее на печи и чесали двумя плоскими щетками с железными зубьями, предварительно выбрав руками кусочки навоза и другой крупный мусор. Чесальщики мужчины и женщины надевали кожаные фартуки [3. Л. 15].
Общесемейным делом была и заготовка сена для скота. Стойловый период содержания животных длился почти восемь месяцев: с Покрова (1 октября по старому стилю) и до Егорьева дня (23 апреля по старому стилю). Длительное содержание скота в хлевах требовало больших запасов корма, и в первую очередь сена. Как и пашни, многие пожни находились вдали от населенных пунктов. Траву скашивали косой-стойкой [8. Л. 27], «горбушей», а позже заимствованной у русских «литовкой». Покос длился с Петрова дня (29 июня) по Ильин день (20 июля). Косить траву могли как мужчины, так и женщины, молодежь загребала в валки, сушила сено на сошках. Затем ставили копна, из которых потом метали стог. С по-
лей сено вывозили чаще зимой, на лошадях. Сено - жесткое, малопитательное, заготавливать его приходилось в больших количествах [1, с. 157], однако на целую зиму его скоту не хватало, часто приходилось кормить животных соломой.
Традиционно женским занятием у вепсов во второй половине
XIX - начале XX в. была обработка льна - разминание, очищение от кострики, трепание, чесание, прядение ниток, ткачество. Весь этот процесс производился вручную и был очень трудоемок. Разминать лен начинали обычно с Покрова (1 октября), потом трепали и чесали [29. Л. 41, 43]. Из льна получали несколько сортов кудели №а1ра). Самым низкосортным материалом являлось отрепье (кар-ked), которое давали девочкам при обучении их прядению, иногда уже с 6-7 лет. Отрепье содержало большое количество твердой кострики, поэтому девочки нередко истирали пальцы в кровь, когда пряли первое свое веретено ниток [14, с. 13]. Представив его матери, девочка могла рассчитывать на получение собственной украшенной прялки, что, безусловно, подчеркивало в глазах окружающих ее трудолюбие, хозяйственность, умение прясть и повышало шансы удачно выйти замуж в будущем. Коноплю, из которой делали грубые ткани, никогда не мочили и не старались чесать очень чисто [3. Л. 26-27].
Из изгребей (rotmed) делали пряжу, шедшую на изготовление тканей для рабочих штанов, балахонов. Сырье получше - начеси (paicoset) шло на пряжу для кальсон, одеял, а самое тонкое полотно, собственно лен (ройуаг), использовалось для шитья полотенец, женских сорочек и прочего нижнего белья [17, с. 138]. На платье пряли 12 аршин и 12 оборок [29. Л. 14].
Нитки изготавливали, скручивая с помощью <^йга» - толстого веретена с толстым диском на конце, - две тонкие нити в одну. Для этого sйfa подвешивалась к потолку и крутилась, свивая нити [2. Л. 9].
Ткали обычно взрослые женщины. Ткацкий горизонтальный стан устанавливался в женской половине дома у окна, ткали сразу же после масленицы [16, с. 22]. Во время Великого поста - от масленицы до Пасхи - женщины ткали, используя технику простого полотняного и саржевого переплетения нитей утка и основы, а также браную и ремизную техники (более сложные в исполнении виды ткачества, используемые при изготовлении скатертей, обрядовых полотенец) [20, с. 146].
Из готового холста вручную по определенным канонам, выработанным временем в отношении костюмов вепсов, женщины кроили и шили одежду, стараясь успеть изготовить ее как можно больше до начала весенних полевых работ. В течение всего года женщины уже не имели времени заняться шитьем одежды: штопали, подшивали,
зашивали, латали ту одежду, которая уже была в наличии у всей семьи.
Одежду вепсы обычно сильно занашивали [28. Л. 12] - это было обусловлено постоянной тяжелой работой на открытом воздухе и ограниченностью гардероба каждого члена крестьянской семьи. А.И. Колмогоров в своих путевых заметках оставил сообщение о том, как проходила стирка одежды: «Белье моется просто, скоро, оригинально. Весь процесс мытья происходит на берегу реки или озера, при котором стоит деревня. Имеется несколько толстых общественных поленьев или просто обрубков с чашеобразным углублением посередине. Намоченное белье кладут в это углубление и толкут двумя тонкими палками с закругленными концами. Потолкут, затем пополощут и ... белье вымыто» [18, с. 105]. Описанное
А.И. Колмогоровым общественное приспособление для стирки белья - хумбар ^итЬаг) еще в 1970-х гг. можно было увидеть в южновепсских деревнях во дворах и на берегах рек, озер [6, с. 31].
Однако сообщение исследователя можно дополнить: вепсские женщины для стирки и отбеливания белья использовали зольный настой - могл (тоді; в русских деревнях его называли «щелок»). Для приготовления могл печную золу просеивали, заливали кипятком, ставили чугун в печку. На полчугуна золы приходилось столько же (или чуть больше) воды. Вечером «истомившуюся» золу вынимали из печки и сливали, получалась «стиральная вода» - тоді. В этой воде и стирали вообще всю одежду [23]. В 1990-е гг., в тяжелые времена кризиса, захлестнувшего Россию, в вепсских деревнях женщины, не имея средств купить мыло или стиральный порошок, употребляли для стирки приготовленный в домашних условиях зольный настой [23].
К.К. Логинов в своем полевом дневнике оставил запись о стирке белья в северной группе вепсов: «Стирали белье в деревянных чанах со щелоком, нагревая воду камнями. Полоскали белье в воронкообразном корыте с цельной ножной подставкой с помощью двух палок. У колодца или на реке, там же отбеливали белье вальком» [5. Л. 33]. Есть у него и сообщение, записанное в той же группе вепсов, которое посвящено процессу глажения белья: «Рубаху или другую матерчатую вещь ровным слоем накручивали на круглый деревянный валик и, положив его на ровную поверхность стола или доски, катали его вперед - назад, нажимая сверху на валек, зубцы которого вращали, катая на доске валик» [5. Л. 34].
Процесс стирки, отбеливания, глажения домашней ткани вручную, с помощью деревянных приспособлений, был достаточно трудоемким делом. Не менее важно и то, что от описанных выше способов очищения ткань становилась тоньше, рвалась, а это, в свою очередь, вызывало потребность в изготовлении новой одежды на каждого члена семьи.
В XIX в. еще до распространения анилиновых красителей вепсские женщины умело пользовались природными средствами для придания желаемого цвета ткани, пряже. Так, настой можжевеловых ягод окрашивал ткани в зеленый цвет, сажа - в темно-серый, ивовая, ольховая и черемуховая кора, в зависимости от способа выделения красителя (с кипячением или без кипячения), окрашивали текстиль в разные оттенки красно-коричневой гаммы [29. Л. 14], настой луковой шелухи придавал ткани красноватый оттенок, березовых почек - желтоватый, трав - зеленый. Все-таки в традиционном костюме вепсов преобладали синий, красный и белый цвета. Синий краситель (индиго) всегда был привозным [19, с. 93-113].
И русские женщины издревле красили ткани преимущественно растительными, реже животными красками. Синюю краску делали из сон-травы, василька, черники; желтую - из дрока, листьев березы; золотисто-коричневую - из шелухи лука, коры дуба и груши, красно-коричневую - из гречишника, зверобоя, коры дикой яблони, ольхи, крушины [34, с. 161].
Вепсские женщины раньше умели вязать носки (noskad) и варежки (alaized) из шерстяной пряжи с помощью одной иглы [7. Л. 33], так они получались более плотными и прочными по сравнению с изготовленными на спицах. По сведениям С.Б. Егорова, некоторые пожилые женщины еще владеют этой техникой [17, с. 136].
Все женское население вепсов было носителем традиции искусства вышивания. В XIX - начале XX в. вышивка относилась к добрачным женским работам, целью которых было накопление приданого. Обычно девочка начинала готовить вышитые вещи приблизительно с того возраста, когда переходила в группу взрослых девушек - с 11-15 лет - и становилась участницей общедеревенских посиделок [14, с. 14]. Вышитых изделий, которыми запасались для замужней жизни, еще в XIX в. было довольно много: из женской одежды это рубахи, юбки, сорочки; из мужской - рубахи; из бытовых предметов - главным образом полотенца и простыни. Но в начале
XX в. гардероб вепсов начал пополняться фабричными изделиями, которые уже не украшались вышивкой [31, с. 59]. Украшать продолжали женские рубахи и полотенца. Носили вышитые рубахи в основном молодые женщины («женщине ходить в рубахе без вышивки - грех»), старые таких рубах уже не надевали.
Традиционно женским занятием и обязанностью является приготовление пищи. Вепсы очень неприхотливы в еде, что, вероятно, сформировалось в результате постоянных недородов хлебов, ма-лопродуктивности животноводства. Основу пищевого рациона вепсов составляли мучные продукты: хлеб, лепешки, пироги, пирожки, калитки, «помазухи», «колобы» [25, с. 6].
Калитки были и остаются у вепсов одним из любимых видов открытых пирогов. Для них делали пресное тесто из ржаной муки, за-
мешивали его на молоке, простокваше, но чаще всего - на воде (от этого калитки только вкуснее). Тесто раскатывали на тонкие лепешки - сканцы (skans). На них клали различную начинку: картофельное пюре, каши, творог, капусту, горох, толокно. В начинку добавляли молоко, по возможности - яйцо, масло, сметану. Края защипывали бортиком, смазывали перышком или заячьим хвостиком верх калитки яйцом и ставили в печь. Ели калитки чаще всего с молоком [13].
Готовили также разнообразные крупяные каши, похлебки, загусту, затируху, толокно из овса, супы мясные и костные. Употребляли в пищу рыбу и мясо (во время тяжелых физических работ) в различных видах: вареные, жареные, сушеные, вяленые. В феврале - начале марта, в весенний забой скота, куски говядины или баранины солили и подвешивали с помощью деревянных крюков на длинную жердь, закрепленную под застрехой (raustaz) на фасадной стороне избы. Готовое к употреблению вяленое мясо (ahavoicetud liha) завертывали в тонкую редкую ткань, чтобы предохранить от мух, и хранили на чердаке до двух лет [33, с. 398].
Молоко и молочные продукты занимали значительное место в рационе вепсов - свежее, кислое и топленое, творог и сыворотка, сметана и масло. Яйца, грибы, различные ягоды, овощи, пиво и квас - вот и весь рацион.
Завтрак (murgin) женщины готовили сразу после утреннего ухода за животными, к столу семья собиралась к 11 ч.; обед (long) - в 13-14 ч.; ужин (chtlongin, uzn) - вечером после работы [9, с. 12].
Поскольку вепсы православные, их стол зависел от постов; еда в это время была легкой, нежирной, исключала продукты животного происхождения. Вепсы сохраняли и языческие представления своих предков, которые также накладывали запрет на некоторые виды пищи. Так, «зайчатину есть грех непрощенный, а ежели кто вздумает медвежатины испробовать, то тому не зазорно будет и человечину есть - мясо-то такое же, ведь медведь когда-то сам человеком был, да Господь наказал его за гордость» [24, с. 139], - пишет
В. Майнов. Информаторы И.И. Барановой сообщали, что после революции 1917 г. запрет на употребление в пищу зайчатины и медвежатины утратил свое значение, а мясо куницы, белки, лошади, гагары, выдры вепсы не едят и в настоящее время [29. Л. 20]. «В Шимозере мясо медведя ели как мужчины, так и женщины» [14. Л. 23], - отметил в своих записях К.К. Логинов.
В целом трудовая деятельность крестьянской вепсской семьи отличалась четким распределением работ между членами семьи по половому признаку и конкретным временем их проведения. Распределение работ среди женщин одной семьи во многом зависело от возраста и положения их в семейной иерархии. Приобщение к труду у вепсов начиналось в самом раннем возрасте, тогда же очерчивался круг традиционно женских работ, которыми должна была овладеть девушка ко времени создания собственной семьи.
В рассматриваемый период женщина была активной участницей всех сельскохозяйственных работ, причем некоторые из них (прополка, обработка льна, жатва зерновых) выполнялись чаще всего только женскими и девичьими руками. Сугубо женским занятием у вепсов были уход за домашними животными (кроме лошадей), ткачество, шитье, вышивка, поддержание в чистоте и целости одежды всех членов семьи, приготовление пищи.
Реформы середины XIX в., промышленный переворот, завершившийся практически во всех отраслях промышленности Российского государства к 1880-м гг., и модернизация экономики конца XIX - начала XX в. способствовали более активному вовлечению вепсов, ранее живущих в условиях натурального хозяйства, в товарно-денежные отношения. Отход мужчин на заработки перераспределял доли мужского и женского труда, делал женский вклад в семейную экономику более значимым, а значит, способствовал повышению статуса женщины в традиционном хозяйстве вепсов.
Рассмотрение вопроса о традиционных обязанностях женщин в хозяйстве вепсов во второй половине XIX - начала XX в. позволяет выделить ряд особенностей:
1) относительно стабильный вариант хозяйствования, основанный на подсечном земледелии, низко продуктивном животноводстве, рыболовстве, охоте сохранялся веками в силу агроклиматических и ландшафтных особенностей территории традиционного расселения вепсов;
2) карельское, русское экономическое влияние способствовало эволюции, модернизации средств производства, но обязанности мужчин, женщин и детей - участников всех общесемейных и половозрастных работ, связанных с годичным циклом сельскохозяйственных работ, не изменялись.
Список литературы
1. Агапова В.И. Деревня Шокшозеро (географический очерк) // Изв. гос. географ. об-ва. - Л., 1931. - Т. LXШ. - Вып. 2-3. - С. 145-159.
2. АКНЦ. Ф.1. Оп. 50.Д.115.
3. АКНЦ. Ф.1. Оп. 50.Д.116.
4. АКНЦ. Ф. 1. Оп. 50. Д. 118.
5. АКНЦ. Ф.1. Оп. 50.Д.119.
6. Андреева Л.А., Коляда М.И., Кондратьева Е.В. По Ленинградской области. - Л., 1978.
7. Архив ПКМ. Общие фонды. Д.15.
8. Архив ПКМ. Общие фонды. Д.16.
9. Богословский Н. Общий очерк образа жизни и характера жителей Новгородской губернии // Новгородский сб. -1865. - Вып. 1. - С. 1-17.
10. Вестник Олонецкого губернского земства. - 1909. - № 12.
11. Винокурова И. Ю. Календарные обряды, обычаи и праздники вепсов (конец XIX - начало XX в.).- СПб., 1994.
12. Винокурова И.Ю. Ритуал первого выгона скота на пастбище у вепсов // Обряды и верования народов Карелии. - Петрозаводск, 1988. - С. 4-26.
140
13. Воспоминания Александры Михайловны Коноваловой (д. Ребов Конец) // Полевые материалы автора.
14. Горб Д.А., Засецкая М.Л. Трудовое воспитание у прибалтийско-финских народов Северо-Запада СССР // «Мир детства» в традиционной культуре народов СССР: в 2 ч. - Ч. 1. - Л, 1991. - С. 5-17.
15. Горлова И.В. Краеведение. - Бокситогорск, 2005.
16. Данков М.Ю. Вепсы: история, культура, этнос // Музеи России. -1993. - Вып. 2. - С. 19-23.
17. Егоров С.Б. Новые сведения о традиционном хозяйстве и материальной культуре южных вепсов (итоги экспедиционных работ 1990 - 1993) // Исто-рич. этногр. - Вып. 5. - СПб., 1997. - С. 131-142.
18. Колмогоров, А. Поездка по Чухарии (Предварительное сообщение) // Землеведение. - 1907. - Кн.Ш - IV. - С. 1-33.
19. Королькова Л.В. Вепсская народная одежда (вторая половина XIX -первая треть XX в.) Материалы по этнографии. Т. 2. Народы Прибалтики и Северо-Запада, Среднего Поволжья и Приуралья. - СПб., 2004.
20. Косменко А.П. Народное изобразительное искусство вепсов. - Л., 1984.
21. Краснов Н.В. Тихвин. - Л.,1971.
22. Кузнецов В.К. Работы крестьянского населения Олонецкой губернии в осенне-зимний период // Олонецкие губернские ведомости. - 1902. - 4 июня.
23. Кусей Е.Е. Беседа с А.З. Соколовой (д. Ярославичи) от 25 авг. 2005.
24. Майнов, В. Приоятская чудь (Весь - Вепсы) // Древняя и новая Россия. - 1877. - Т. 2. - № 6. - С. 133-143.
25. Макарьев С. Вепсы (Этнографический очерк). - Л., 1932.
26. Материалы по оценке земельных угодий. Новгородская губерния, Тихвинский уезд. - Вып. 2. Статист.-экон. данные о крестьянском населении уезда и частно-владельческих усадебных хозяйствах. - Новгород, 1914.
27. НА РЭМ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 75.
28. НА РЭМ. Ф.1. Оп. 2. Д.373.
29. НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1774. тетр.1.
30. Петерсон А. Орудия традиционного земледелия у вепсов // Проблемы истории и культуры вепсской народности / под ред. В.В. Пименова. - Петрозаводск, 1989. - С. 130-135.
31. Пименов В.В. Строгальщикова, З.Н. Вепсы: расселение, история // Проблемы истории и культуры вепсской народности /отв. ред. В.В. Пименов. -Петрозаводск, 1989. - С. 4-26.
32. Подвысоцкий Н. Кайваны // Естествознание и география. - 1889. -№ 1. - С. 51-62.
33. Прибалтийско-финские народы России / отв. ред. Е.И. Клементьев, Н.В. Шлыгина. - М., 2003.
34. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. - М., 1989.
35. Равдоникас В.И. Чухари // Тихвинский край: краеведч. сб. по Тихв. уезду / под ред. В.И. Равдоникаса. - Тихвин, 1926. - С. 8-27.
36. РГИА. Ф. 1287. Оп. 4. Д. 175.
37. РГИА. Ф. 408. Оп. 1. Д. 164.
38. СПФ АРАН. Ф.135.Оп. 2. Д. 253.
39. ЦГА СПб. Ф.7803. Оп. 1. Д. 3.
40. ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 10. Д. 85.
