CC BY
52
Г.Е. КОРНИЛОВ
ТОПОНИМИЯ РЕСПУБЛИК ПОВОЛЖЬЯ (БАШКОРТОСТАН,
КОМИ, МАРИЙ ЭЛ, МОРДОВИЯ, ТАТАРСТАН, УДМУРТИЯ, ЧУВАШИЯ) -XVIII: А-АНЛАУТНЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ*
Ключевые слова: компаративистика, этимология, контактология, ономатология, топонимика.
Статья продолжает инвентаризацию топонимов и апеллятивов с компонентом «айва», «айван», «айвож» и т.д. в тюркских и финно-угорских языках Поволжья. В ней предпринята попытка реконструкции архетипов с привлечением данных монгольских, тунгусо-маньчжурских и некоторых индо-европейских языков.
G.Ye. KORNILOV TOPONIMICS OF THE VOLGA REGION REPUBLICS (THE BASHKIR,
THE KOMI, THE MARI, THE MORDVA, THE TATAR, THE UDMURT, THE CHUVASH REPUBLICS) -18-TH CENTURY: A-ANLAUT GEOGRAPHIC NAMES
Key words: comporativistik, etymologia, contaktology, onomatology, toponimik.
The article continues the inventarization and interpretation of toponims and appeals with the «айва», «айван», «айвож», «(айвыкан)корем» components in the Turkish and Finno-Ugrian languages of the Volga region. The attempt to reconstruct the arhitypes with the data of Mongol, Tungus-Manchzhur, Indo-European languages has been taken.
0.0.2.1.3. АЙВА - название правого притока реки Суры напротив ж.-д. ст. Ломовка (около 70 км ниже г. Пензы), на территории исторической мордвы и последующих тюркских владений, см. [2. Квадрат 35-36, Е-9], совпадающее с наименованием южного дерева и плода айва Cydonia vulgaris; армудъ квк., квитъ млрс., пигва, гутей, гунь, гуни новрс.; родъ яблока, которое едятъ т о л ь к о (разрядка наша. - Г.К.) вареное, печеное [8. Т.1. С.186].
Бросается в глаза полное совпадение потамонима Айва в бас. р. Суры с потамонимом Айва в бас. р. Обь [2. Квадрат 40, Б-6], о котором Н.К. Фролов [19, с. 59] утверждал, что «форманту -ба в основном предшествуют угорские компоненты: Айба (Айва), где хант. ай > «малый» (ХРС)...». Во второй части он закономерно усматривал коми-зыр. -ва «вода, речная вода; река», в целом допуская «коми-угорское языковое взаимодействие». Со своей стороны, допуская возможность междиалектных и межъязыковых колебаний и колебаний в результате субституций при переходе из языка в язык, можно поставить вопрос: не является ли Айба татарским произношением варианта Айва, а последний не сопоставим ли с хант. Евва на базе хант. ев «окунь; окунёвый», имеющим аллоформу Ейва (переход Ейва > Айва мог быть результатом меж-слогового сингармонизма)?
Но до того момента, когда будет доказана неслучайность совпадения Айва (бас. Суры) и Айва (бас. Оби), т.е. станет очевидной их гомогенность, можно допускать для сурского потамонима иные объяснения, например, усматривать здесь результат стяжения словосочетаний типа Айу ова «Медвежья долина» или «Медвежья равнина» > Айова > Айва (с закономерными фонетическими преобразованиями: устранением зияния -уо- > -о- с последующим ложноэтимологическим переосмыслением, приведшим к утрате -о-); менее вероятно: Айу оба «Медвежий род», «Медвежье племя» (где Айу может быть антропонимом) > Айоба > Айба > Айва.
В отдельных огузских наречиях, в частности, в крым.-тат. известно ай «святой» (из греч. агиос то же), но архетипы *Ай ова «Святая равнина» или *Ай оба
* Работа выполнена при финансовом содействии Министерства образования и науки РФ (грант ГО 2-1.6-123).
«Святое племя» в бас. Суры маловероятны, как и формально возможные *Ай ова «Лунная долина» или *Ай оба «Лунный род», «Лунное племя».
Большинство авторов ботанический термин айва считает тюркским по происхождению, но последовательно избегает вопроса об его происхождении и морфологической структуре. Нам представляется вполне допустимым возведение его к первоначальному словосочетанию *а}уа ]вт1ё, в котором *а}уа ср. с др.-тюрк. а^а - возгласом отвращения, допускающим употребление в качестве определения со значением «отвратительный, -ая, -ое» или наречия «отвратительно» [9, с. 31а], а}вт1й «фрукт, плод» [9, с. 255б, 256а], таким образом - айва емиш «отвратительный фрукт», что согласуется с реалиями; по причине вяжущего и терпкого вкуса твердокаменную айву в «досахарную эпоху» употребляли в пищу исключительно в вареном или печеном виде, а сейчас употребляют преимущественно в виде варений, джемов и т.п., в которые добавляется изрядное количество подсластителей, главным образом - сахара.
Из сказанного вытекает еще одна (возможно, не последняя) гипотеза: реки, речки, именуемые Айва, могли прежде отличаться отрицательными вкусовыми и ароматическими качествами воды, болотным запахом и вкусом, следовательно, потамоним Айва можно возводить к архетипу-словосочетанию *Айва су(г) // *Айва су(в) // *Айва су(б) «Отвратная вода», «Поганая речка», смысловому эквиваленту русской былинной реки Смородины (от смородъ, смрадъ «дурной запах плюс терпкий вкус»).
Сюжет заслуживает дельнейшего, возможно, альтернативного рассмотрения с учетом наличия в провинции Лурестан/Луристан (генерал-губернаторство на западе Ирана, в древности - Элам) потамонима Эйва-шан-сейль, в котором сейль «бурный поток», «наводнение, потоп», «(горный) ручей».
0.0.2.1.4. АЙВАН, по-русски СТАРЫЙ АЙВАН - татарское село быв. Тю-бяк-Чекурчин. с-та Арск. р-на (Арча районы) Татарстана. Комоним в дореволюционных справочниках по Казанской губернии отсутствует. Должный существовать *Новый Айван ни в одном (известном нам) источнике не значится. В справочниках административно-территориального деления, в разнообразной литературе по топонимике (и вообще - по ономастике) республик Поволжья данное собственное имя не повторяется. Нет его и в двух известных книгах Алима Гафурова [6; 7], в специальном справочнике по мусульманским именам [14]. Между тем имя прозрачно, оно явно восходит к прозвищу Айван, равному тюркским параллелям татар. хайван «животное, скотина, скот; зверь»; перен., бран. «скот, скотина; негодяй», откуда устарелое татар. хайванат «животный мир», неожиданно обнаруживаемое в чукотском именовании эскимосов - айванат [1, с. 404], возможно ошибочно или переносно интерпретируемое как «подветренные; восточные» [1, с. 407], на что указывает функция показателя множ. числа у -т (алломорфы: -ат, -ит, -ыт) как в чукотском, так и в арабо-персидском первоисточнике татарской формы. С учетом исторического и современного соседства чукчей с якутами (Саха) тюркское влияние на чукотский вполне естественно.
Арабско-персидское Ьейван «животное», одного корня с араб. Ьейат «жизнь» (ср. рус. жи-ть, жи-знь, жи-вот-ное), в чувашском утратило «айн», ла-рингальный (гортанный) фарингально-эпиглоттальный согласный в позиции ан-лаута и было переосмыслено как айван «глупый, неразумный»; «наивный, простодушный», «бесхитростно-добродушный» [10, с. 22] или «смирный, простой», выражение более мягкое, чем ухмах/охмах (тюрк. акмак) [18. Т. I. С. 29], [3. Вып.
I. С. 25-27].
В связи с обычностью субституций Эй- > Ай- и Ай- > Эй- мы допускаем и толкование Айван/Старый Айван на базе параллелей и заимствований и.-иран.
Эйван «загородный дом», «павильон», «двор(ец)», «открытые: балкон, лоджия, галерея, терраса и т.п.», например, в составе: Эйвандех (перевал в Лу-рестане/Луристане), Эйванек (комоним в Зенджане), Эйванеки (комоним в центральном Иране), Эйван кейф (в Хорасане), Эйванэстехр (в Горгане). Топонимы эти имеются во всех атласах мира.
0.0.2.1.5. АЙВОЖ - поселок на левом берегу р. Айвож, Ношульский с-т, в 25 км от Ношуля, Примузский р-н Республики Коми. На топограф. картах 1940-х годов - бараки Айвож, исключен из учетных данных 17.09.1974 г. [11, с.17]. У А.И. Туркина [17, с. 8] Айвож - лев. приток р. Седка. Дл. 31 км.: коми ай «отец», вож «приток». Значение «большой, главный» автор считает производным от «отец» и переводит Айвож как «Главный приток», указывая на ай амысь «большой лемех сохи» (букв. «отцов лемех»), эньамысь «малый лемех» (букв. «мамин лемех»). Этимологию почти дословно повторил А.П. Афанасьев [16, с. 20]: коми ай «самец», «отец»; в топонимии «верхний», «главный», вож «приток». Айвож «главный приток», «верхний приток».
Любопытно, Н.К. Фролов указывает противоположное значение для Ай-вож: «Ай - гетерогенный характер основы не вызывает сомнения: хант. при-лаг. ай во всех хантыйских диалектах имеет значение «малый», «маленький»: Айась, р. «Малая Обь», Айвож, р., Ок[тябрьский район], «Малый город» ... [19, с. 76]. Имеются основания полагать, что указанный зап.-сиб. ойконим представляет собой перенесенное и переосмысленное (населением? автором?) коми-зырян. название.
Несомненно близко к указанному выше коми ай «отец» татар. диал. эй/ай -«в старину форма обращения жены к мужу до рождения первого ребенка» или вообще «форма обращения жены к мужу» - каз. ар.-доб., кмшл. (заказанск. говор Дубьязск. р-на Татарстана и Камышлин. говор Самар. обл. - Г.К.), ср. рус. разг. отец! - форму обращения жены к мужу (психолого-педагогическое напоминание мужу о его статусе и соответствующих обязанностях по отношению к семье и детям). Смущает то, что пермские: коми ай «самец; отец», удм. айы «отец, родитель», «самец» (-ы суффикс), сопоставляемые с фин. аца «старик, дед», саам. аг'гйа то же, заимствованные в хант. и манс. говоры, не имеют финно-угорской этимологии, В.И. Лыткин и Е.С. Гуляев соответствующий архетип восстановить не смогли [13, с. 31а].
0.0.2.1.6. АЙВЫКАН КОРЕМ - название оврага в Куженерск. р-не Марий Эл, зарегистрировано и опубликовано впервые О.П. Воронцовой и И.С. Галкиным, к сожалению, без указания - вблизи какого нас. пункта [4, с. 26], в предыдущей книге И.С. Галкина топоним не упоминался [5].
В словаре названных авторов [4] всего мы насчитали 241 топоним из числа образованных на базе географического номенклатурного термина -корем, имеющих аллоформы, в их числе: 1) -карем: [4, с. 55]; ВисЫм карем [4, с. 55]; Епрем карем [4, с. 67]; Иван сад карем [4, с. 73]; Изи ангЫр карем [4, с. 76], Йактан карем [4, с. 94], ЙактЫ карем [4, с. 94], Кайсы карем [4, с. 105], Кокарман карем [4, с. 123], Макар карем [4, с. 191], Макси карем [4, с. 192], Малаха карем [4, с.193], Мамьяр карем [4, с. 196], Монастырь карем [4, с. 215]; кроме Мамьяр карем (у д. Мамьярсола Медведевского р-на), все они на территории Горномарийск. р-на, в правобережье Волги, и отражают фонетические особенности горномарийского наречия: -а-: карем вм. -о-: корем лугового наречия; -ы-: Вись7м, -ь7-: ангь7р, -ь7: Йакть7(редуцированный огубленный гласный переднего ряда, по подъему средний между |у| и |о|) и т.д.; 2) -гарем: Ияга-рем [4, с. 94], Лаппичыгарем [4, с. 57], Ларгарем [4, с. 58], Лешагарем [4, с. 181], все три топонима на территории Горномарийск. р-на, озвончение -к- > -г- имеет место между гласным или между сонорным и гласным (как и в диалектах чу-
вашского языка); 3) -корем - 220 названий, облик подавляющего числа написаний по нормам марийского литературного языка и лугового наречия; 4) -горем: Иягорем [4, с. 94], Кукшыгорем [4, с. 154], Тулгорем [4, с. 329]; озвончение -к- > -г- в этих луговых формах аналогично горномарийским, показателен случай колебания у одного и того же автора: ручей Извезгорем [5, с. 37], но тот же объект назван Извез корем в быв. Карамасск. с-те Волжск. р-на Марий Эл [4, с. 75], что связано, разумеется со слитным произношением и написанием в первом случае и раздельным произношением и написанием - во втором; 5) -крем: Кок-рем/Кокрем из Ку корем «Каменный овраг», согласно В.В. Кузнецову, но из Кок урем «Две улицы», согласно М.Н. Янтемиру [4, с. 132-133].
Из вышеперечисленных только форму карем «овраг» приводят в качестве марийской параллели Д.В. Цыганкин и М.В. Мосин вслед за Тойвоненом [20, с. 61] для форм типа: эрз., мокш. карамс «долбить; ковырять; копать, разрывать; размывать», удм. кырыны «распороть», «прорвать», «размыть водой»; коми кырны «овраг»; ср. у В.И. Лыткина и Е.С. Гуляева [13, с. 83б]: коми-зыр. гуран «ямка, рытвина, низина, впадина, овраг, углубление», мар. корем «овраг», горно-мар. карем, но в статье на кырны [13, с. 153б] мар. корем «овраг» не приводится. И.С. Галкин [5] для корем, карем последовательно указывает значение «овраг», считая его функциональным эквивалентом морд. лей, ляй «овраг с источником» [5, с. 16], но Д.Е. Казанцев [12, с. 47] сернур. кор-ем считает соответствием моркин. эн(г)е-р и переводит оба слова как «река».
Очевидно, что звонкий |г-| в мар. -гарем /-горем и в коми-зыр. гуран вторичен, гласный 1-го слога в границах приведенных примеров - результат эволюционной репрезентации -а- > -о- > -у- > -ы- по языкам, но в пределах говоров одного языка возможны вторичные диалектные мены обратного порядка: -у- > -о-, -о- > -а- под влиянием позиционных изменений в результате сложения основ (образования терминологических или ономастических словосочетаний), а также в условиях интерференции, вызванной билингвизмом и диглоссией, например, русским уканьем, аканьем или оканьем.
Вполне допустимо сравнение коми-зыр. гуран с болг.-тюрк. *куран/коран «котел; котловина; рытвина и т.п.» (откуда соврем. чув. хуран/хоран «котел») из более древней формы *Кар-ан, соответствующей тюрк. Каз-ан «котел; котловина», ср.: [10, с. 307] , [23, с. 243а, б] и [18. Т.ІІ. С. 365]. Реконструированный нами архетип *каран, тюрк. казан, средне-узб. (чагат.) казган представляют собой прозрачные причастия наст. времени от транзитива каз-/*кар-«копать, рыть; долбить; делать выемку, яму, нору, полость; рыть котлован и т.д.». Из гунно-болг. диалектов соответствующий глагольный корень был заимствован в монгольские, напр., монг. дэги- «копать, рыть; скрести и т.п.», дэ-гит «котел» (ближе других к мар. карем, гарем, корем, горем!); через монгольские (вряд ли это алтайское или урало-алтайское наследие) слово вошло в якут. харый «рыть, копать», маньчжур. дэщэ «скоблить, скрести», которым, по М. Рясянену [23, с. 243а] соответствует корей. кэ1к «скоблить, скрести; копать, рыть и т.п.»; одним из дериватов считается чув. хыр- (из *кор-/*кур-) «скоблить, соскабливать; соскребать, скрести и т.п.». Скорее всего форма с |-р-| вместо |-з-| именно из монгольских вошла в персидский в виде Ьагапі, откуда через тур. в гагауз. харан «котел». Возражение Х. Эрен [21, с. 58-59] против сравнения гагауз. харан с тур. кэгэп, чув. хоран, хуран абсолютно неправомерно, поскольку персидская форма Ьагапі не имеет пока индо-европейской этимологии (да и поиски ностратических первоисточников в отношении соответствующих корней и производных основ никем еще не произведены), а тюр-ко-монгольские заимствования закономерно наличествуют фактически в гра-
ницах всего индо-иранского мира. Сводку монгольских соответствий см. у Г. Рамстедта [22, с. 169], в пересказе у М.Р. Федотова [18. Т. II. С. 365].
Заслуживает постановки вопрос о возможности/невозможности рассматривать в качестве родственных корней с иной ступенью чередований эрзя-мокш. кар-: карамс, удм. кыр-: кырыны с тюрк. йар-, чув. дыр- «яр, обрыв, берег» (из *чыр- < *кыр-); тюрк. йаз- «чертить, писать, рисовать», чув. дыр- то же; тюрк. *йыр-/*йир- «размывать - о воде» (откуда тюркские параллели тур. ырмак «река»), чув. дыр- «размывать - о воде» (откуда дырма «овраг; речка»). Если ротацизм в тюрко-чувашских параллелях почти тотален, то внутри огузских и кыпчакских он встречается, как видим, спорадически.
Объяснение первой части рассмотренного названия Айвыкан— родит. падеж женского имени Айвыка из тат. Ай бикэ, где ай «луна», бикэ «дама, госпожа, хозяйка» [4, с. 26] совершенно безупречно, правда, можно добавить, что ай «луна» - распространенный компонент как женских, так и мужских имен в значениях: «счастье, счастливый час», «красивая, красавица» [14, с. 306], в крым.-тат. ай из греч. агиос «святой, -ая, -ое».
(Продолжение следует)
Литература
1. Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы: словарь-справочник / Р.А. Агеева. М.: Academia, 2000. 424 с.
2. Атлас мира. М.: Гл. управл. геодезии и картографии МВД СССР, 1954.
3. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чаваш самахёсен кёнеки / Н.И. Ашмарин. Казань; Чебоксары: Чувашгосиздат, 1928-1950. Вып. 1-5.
4. Воронцова О.П. Топонимика Республики Марий Эл: Историко-этимологический анализ / О.П. Воронцова, И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Изд-во Мар. полиграфкомбината, 2002. 424 с.
5. Галкин И.С. Кто и почему так назвал. Рассказы о географических названиях марийского края / И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 160 с.
6. Гафуров А. Имя и история: Об именах арабов, персов, таджиков и тюрков: словарь / А. Гафуров. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1987. 221 с.
7. Гафуров А. Лев и Кипарис. О восточных именах / А. Гафуров. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1971. 240 с.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля: в 4 т. / В.И. Даль; под ред. И.А. Бодуэна де Куртенэ. 4-е испр. и знач. доп. изд. СПб.; М.: Изд-е т-ва М.О. Вольф, 1911. Т. 1-4.
9. Древнетюркский словарь // АН СССР. Ин-т языкознания. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1969. 676 с.
10. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка / В.Г. Егоров. НИИ при СМ ЧАССР. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1964. 355 с.
11. Жеребцов И.Л. Населенные пункты Республики Коми: историко-демографический справочник / И.Л. Жеребцов. М. : Наука, 2001. 580 с.
12. Казанцев Д.Е. Республика Марий Эл. Сернурский район: прошлое и настоящее: историко-лингвистический очерк / Д.Е. Казанцев. Йошкар-Ола, 1999. 104 с.
13. Лыткин В.И. Краткий этимологический словарь коми языка / В.И. Лыткин, Е.С. Гуляев; под ред. В.И. Лыткина. М.: Наука, 1970; переизд. с доп.: Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1999. 430 с.
14. Мусульманские имена: словарь-справочник / сост. Ибн-Мирзакарим ал-Карнаки. СПб.: Изд-во «ДИЛЯ», 2006. 448 с.
15. Татар теленец диалектологик сузлеге: диалектологический словарь татарского языка / сост.: Н.Б. БорИанова, Л.Т. Махмутова, З.Р. Садыйова, Г.К. Якупова; под ред. Л.Т. Махмутовой. Казань: Тат. кн. изд-во, 1969. 643 с.
16. Топонимия Республики Коми: словарь-справочник / сост. А.П. Афанасьев. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1996. 208 с.
17. Туркин А.И. Топонимический словарь Коми АССР / А.И. Туркин. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1986. 144 с.
18. Федотов М.Р. Этимологический словарь чувашского языка: в 2 т. / М.Р. Федотов. Чебоксары: Чуваш. гос. ин-т гуманит. наук, 1996. Т. I. А-Р. 470 с.; Т. II. С-Я. 509 с.
19. Фролов Н.К. Русские топонимические заимствования из самодийско-угорских языков / Н.К. Фролов. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1991. 96 с.
20. Цыганкин Д.В. Этимологиянь валкс / Д.В. Цыганкин, М.В. Мосин. Саранск: Морд. кн. изд-вась, 1998. 240 с. (на эрзян. языке).
21. Eren H. Remarks on V.G. Egorov's etymological dictionary of Chuvash language / H. Eren // Studies in Chuvash etymology I. Edited by A. Rona-Tas. Szeged, 1982. P. 20-65.
22. Ramstedt G.J. Kalmuckisches Worterbuch / G.J. Ramstedt. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 1976. 560 s.
23. Rasanen Martti. Versuch eines etymologischen Worterbuchs der Turksprachen / Martti Rasanen. Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1969. [Lexica societatis Fenno-Ugricae XVII. 1.].
КОРНИЛОВ ГЕННАДИЙ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ родился в 1936 г. Окончил Уральский государственный университет. Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания, декан филологического факультета Чувашского государственного университета, заслуженный деятель науки ЧР, почетный работник высшей школы России, заслуженный профессор Чувашского университета. Автор теории имитативов, основоположник радиксологии.
