CC BY
281
Шалин В.В. -
доктор философских наук, профессор, заместитель начальника
Краснодарской академии МВД РФ по научной работе, г. Краснодар
Толерантность
В значениях слова «толерантность» люди выразили свое отношение к действиям, которые благоприятствуют разного рода человеческим контактам, помогают достичь определенных целей. Имеющееся во многих европейских языках слово «толерантность», от латинского Мегапйа -«терпение», связывается в представлении с терпимостью, снисходительностью к кому- или чему-либо, обозначает готовность предоставить другому человеку либо осуществить для него свободу мысли и действия.
Развитое общественное сознание оформляет в представлении о толерантности моральное качество, которое характеризует принятие одним индивидом или обществом интересов, убеждений, верований, привычек других людей или сообществ. Толерантность выражается в человеческом стремлении достичь взаимного понимания и согласования самых разных мотивов, установок, ориентации, не прибегая к насилию, подавлению человеческого достоинства, а используя гуманитарные возможности: диалог, разъяснение, сотрудничество.
В абстрагировании такая «снятая» форма отношений людей друг с другом устанавливает процедуру взаимодействия частей со своим целым. И первое, что здесь приходится выделять, - нетождественность, с одной стороны, реально существующего человека себе самому как целостности, а с другой - человеческого мира к своей естественной среде обитания.
В определении нетождественности человека относительно человеческого мира, а человеческого мира относительно природы мы учитываем и обобщаем закономерности социальной истории, особенности общественного развития, а также нерасторжимо связанные с ним процессы
возникновения и становления специфических, присущих только человеку форм жизнедеятельности - культуры.
Представления о толерантности в мировой культуре имеют богатую и интересную историю. Они отнюдь не вызревали из запретов первобытных сообществ, а связаны с процессами выделения родового человека из системы традиционных норм и установок в пространство социальной истории. Конфликтность человеческого сознания и противоборство нормативно-регулирующих этнических систем, с точки зрения культуры и социальной антропологии, наиболее остро проявляются в процессе распространения религиозных вероисповеданий. Насущный интерес верующих состоял в привлечении как можно большего числа людей в новую духовную практику, а это требовало создания убедительной аргументации. Апологеты веры становились первыми в истории человечества «конфликтологами», специалистами по урегулированию напряженности и конфликтности человеческого сознания. Религиозный опыт послужил в дальнейшем источником оформления новых средств регуляции, в частности, первых прав и свобод буржуазного общества. Но это был источник, а не аргумент. Последним становились реальные интересы, апеллирующие для убедительности к своим социокультурным корням. Уже в античной религии мы встречаемся с некоторыми проявлениями того, что сегодня мы обозначаем термином толерантность.
В эпоху раннего христианства уже известен термин «1:о1егап1:1а», но речь идет лишь о терпении, а не определенном отношении к Инаковому. Христианские источники связывают это с понятиями преодоления зла, мучений, несчастья, тягот и возлагают чаяния на конечную более радостную перспективу. Причем некоторые из них подчеркивают вынужденность человека преодолевать грехи и ошибки, а поскольку это претерпевает каждый человек, постольку он должен быть терпим к аналогичным мыслям и действиям других. В развитом Средневековье мы наблюдаем другие тенденции: проблема толерантности трактуется как терпимое отношение к
неверным и еретикам. Ярким представителем теоретического закрепления этого постулата был Фома Аквинский (1225-1274). Но и здесь мы не найдем нового смыслового значения необходимого нам понятия. Средневековье обозначает понимание толерантности как вынужденную меру, которая помогает сохранить статус-кво из-за невозможности достичь своих целей с противниками христианства. Таким образом, вырисовывается прикладной характер толерантности: если не можешь победить еретиков и неверных -избегай конфликта.
Вестфальский мир 1648г., заключенный между протестантами и католиками, был первым практическим опытом толерантности и установления равновесия частных сил. Данный опыт имеет всемирное значение, поскольку он формировался не на основе предшествующих конфликту норм и ценностей, а в условиях изменения старого порядка и создания нового.
Модель Вестфальского компромисса (не его конкретное содержание как мира между католиками и протестантами, а формальная структура, которая может быть применена к конфликтам иных сил) воплотила в себе противоречие между техническими и этическими аспектами, удерживая их в единстве и порождая новую динамику западной цивилизации. Данная модель наполнена иным конкретным содержанием, но наиболее полно осмыслена в концепции толерантности Д.Локка. С этической точки зрения толерантность есть понимание того существенного и всеобщего, что действительно объединяет всех людей в высшем нравственном законе. Это понимание обеспечивается светильником разума. А поскольку нравственный закон есть проявление божественной воли, то речь идет о нравственно-религиозном единстве христиан вопреки всем доктринальным, культовым и иным различиям между ними.
Формируя концепцию морального консенсуса, Локк сталкивается с необходимостью разрешить следующее противоречие: закон природы универсален, налагаемые им обязательства имеют всеобъемлющий и
императивный характер, но у людей различные нравы и представления о долге, а образ жизни разных общественных групп и народов не позволяет говорить о том, что они исполняют требование этого закона. Критерии морали и права переплетаются и ставятся Локком в зависимость от рационального постижения.
Этим определяется новаторство локковской концепции толерантности. Человеком, в строгом смысле слова, можно считать лишь члена широко понятой моральной общности, реализующей закон природы и выходящей за пределы существующих государств. А политическим субъектом (правителем, подданным, гражданином) может быть и тот, кто в моральную общность не входит, но лоялен к государству, возникшему на ее основе.
Обоснование внеморальности политики - главная заслуга Локка. Концепция толерантности начинается с признания государства машиной, существующей для обеспечения гражданского мира и охраны собственности своих подданных. Таким образом, толерантность у Локка выступает не нравственной, а политической концепцией. Она не является самоценностью, зато обладает целесообразностью для существования государства. С другой стороны, нетерпимость является не аморальной, но иррациональной. Дело в том, что у данной концепции толерантности не может быть никакого иного критерия, кроме безопасности государства.
Следовательно, границы политической терпимости оказываются тесными и заданными условиями сохранения статуса-кво.
Эффективность Вестфальского компромисса состояла и в том, что он смешал два смысла толерантности: как безразличия и как заинтересованного взаимопонимания. Первый смысл строится на том, что Я допускаю сосуществование с другим, поскольку мне безразличны его нормы ценности. Но такое безразличие возможно лишь тогда, когда Я сомневаюсь в собственных нормах и ценностях, не считаю их общеобязательными и дистанциируюсь от них. Второе значение предполагает мою приверженность собственным нормам и ценностям наряду с осознанием того, что их
обогащенное и углубленное понимание требует осмысления, учета и использования духовного, политического и иного опыта, другого в его самобытности и отличиях от моего собственного опыта.
В дальнейшем развитии специфика компромисса заключалась в том, что он не соответствовал ни тому, ни другому смыслу толерантности и причудливо смешивал их.
Опыт реализации толерантности через компромисс, его историческая динамика, выявление скрытых в нем моментов во многом определили характер последующего развития социальной и политической мысли и практики Запада. Эту характеристику можно отнести к истории и развитию либерализма. Ибо, хотя толерантность сама по себе еще не исчерпывает весь либерализм, она есть «... ядро его исторической эволюции».
Человеческий мир - это непрекращающееся общение и взаимодействие людей друг с другом, это использование и создание в ходе общения (и для убедительного воздействия) разнообразия предметных форм. Применительно к современной ситуации человеческий мир можно представить как противоборство интеграционных и дезинграционных процессов.
Относительно состояния современного человеческого мира и его объективно-исторического движения к своей целостности силы дезинтеграционных процессов грозят обернуться глобальными катастрофами и прекратить всякую жизнь на земле. Отчетливое понимание реального противоборства и конкретного выражения этих процессов побуждает многих участников общественной жизни объединить свои усилия в предотвращении последствий дезинтеграции.
Участники и создатели человеческого мира - субъекты, в отношении к своим целостностям они реализуют субъективность. Она проявляется в различного рода оформленных способах и средствах воздействия людей на природу и на себе подобных. Предметные формы субъективности образуют культуру.
По сути, предметные формы - идеальные образования, в них не только осуществляется «перенос» конкретных человеческих действий и результатов на нечто иное, выделенное из этих действий и результатов, но и «закрепление» с помощью предметных форм значений этих действии и результатов. Благодаря своим значениям предметные формы участвуют в развитии человеческого сознания.
Однако не сами по себе идеальные образования в своих предметных формах, а люди, обладатели и создатели этих форм, востребуют и задействуют их в своих сознательных действиях. Именно люди для своего совместного выживания и общения создают и воспроизводят такие идеальные средства, как язык, запрет, обычай, письменность, культ и храм, норму и право. Идеальности бесконечны в своем разнообразии, потому что используемые в качестве средств воздействия на общественное и индивидуальное сознание, они способствуют их развитию и, вместе с тем, приумножают свое разнообразие.
Применяя этот абстрактный дискурс к значениям слова «толерантность», подчеркнем, что в качестве «снятой» формы она утверждает значимые для людей действия. Свое предметное выражение толерантность обретает в различных социальных практиках, где она выступает в функции регулятора человеческой жизнедеятельности, тем самым, являясь идеальным образованием и входя в культурный арсенал того или иного сообщества. Именно в таком значении толерантность выступает как культурная норма и моральная ценность. Ее функции, или значения, актуализируются в силу ряда объективно-исторических обстоятельств.
По логике социально-исторического развития люди стремятся к целостности человеческого мира. Они осознают необходимость противостоять дезинтеграционным процессам ненасильственными способами. О результатах такого осознания могут свидетельствовать конкретные виды деятельности, особенно институты гражданско-правового регулирования общественной жизнью. Проблема толерантности, так же как и
любая другая проблема, вызревает на определенном опыте людей, и только под воздействием реальной заинтересованности, прежде всего, в том опыте, где эта проблема возникла, она может быть разрешена, обретая свойства предпосылки и принципа. Является ли толерантность нравственным требованием или связана с частным прагматизмом - вопрос, на который сегодня не может ответить ни трансцендентная этика, ни этический релятивизм. Его решение нужно искать в конкретных видах социализации людей, в их специфике, зависящей от национальных социокультурных и субкультурных традиций.
Только в связи с объективно-историческим общественным развитием и особенностями современного человеческого мира толерантность может выступать как предпосылка и принцип движения людей к единству и совместному сотрудничеству.
Понятия толерантности продуктивны лишь тогда, когда обнаруживают свою связь с действительностью. Исходя из накопленного интеллектуального опыта, можно выделить действительные тенденции, способствующие теоретическому оформлению проблемы толерантности. В обобщенном виде их можно определить как: глобализация мира и необходимость выживания, многополярный мир, этос самоорганизующихся систем, либерально-демократические ценности.
Обнаружилось, что в разворачивании этих тенденций разбивается миф об «обочине истории», на котором находятся или могут находиться страны, сообщества или отдельные индивиды то ли по недомыслию, то ли, напротив, по соображениям «высшего порядка». Изменения, вызванные этими тенденциями, коснулись каждого землянина и сделали проблему толерантности необходимым условием регулирования своих отношений с миром и природой, с неведомым и неопределенным.
Разнообразие векторов общественного развития в современном мире сопряжено с процессами глобального значения. Эти процессы интегрируются в национальные уклады и влияют на все сферы общественного производства
и воспроизводства во всех странах мира. Именно они делают необходимым выход различных сообществ и конкретных индивидов на международную арену и определяют характер нормативно-регулирующих средств и способов их общения и сотрудничества.
Исследователи современной международной экономики сходятся на том, что промышленное перепроизводство, гонка вооружения, экологический кризис и т.д. приводят не только конкретные страны, но все человечество к мировой катастрофе, выход из которой, по убеждению большинства ученых, сосредоточивается в средствах и способах социально-политического и социокультурного регулирования.
Научно-технические преобразования создают лишь условия для становления единой системы жизнедеятельности людей. Их форсированное разворачивание во всемирном масштабе зависит от такого интернационального и всеобщего принципа общественного развития, как рост прибыли материального производства. Установка на сверхприбыль создавала и продолжает создавать ситуацию всеобщей гонки за научно-техническими инновациями и способами их внедрения. Результатом такой установки стали дивергенция и одностороннее развитие производительных сил как конкретных индивидов, так и сообществ.
Развитие не в последнюю очередь зависит от того, каким образом социокультурные достижения различных сообществ включаются в движение человеческого мира к своей целостности. В таком движении насильственные процедуры - авторитарное подчинение, грубая сила, утилитаризм и прагматизм - малопродуктивны. Признание суверенности и ценности другого является необходимым условием не только интеграции, но и элементарного выживания в современном мире.
В настоящее время любой национальный суверенитет носит достаточно условный характер в силу общности глобальных проблем, несмотря на то, что он центральное звено современного международного права. Главным субъектом этого суверенитета в международной системе остается
государство. Только государство правомочно формулировать и осуществлять международную политику. Все другие организации, группы и отдельно взятые лица таким правом не обладают. Но и в таком состоянии вызревают тенденции этнополитической и трансэтнической, хозяйственно-политической и социально-культурной суверенизации.
Перед мировым сообществом, прежде всего в лице его легитимных организаций, например ООН, встает задача гражданско-правовой кодификации интеграционной деятельности всех участников общественного развития. Реальность обнаруживает, что страны и их граждане, более интегрированные в глобальные процессы и, тем самым, обнаруживающие движение мира к своей целостности, получают дополнительные условия для своего развития и интенсивнее обогащаются достижениями других народов.
В историческом опыте многих стран выяснялось, что либеральные свободы и демократические установки и институты не препятствуют силовому напряжению и развязыванию войн. Обнаруживалось, что увеличение количества стран с демократическим строем не обязательно приводит к реализации демократических принципов в межгосударственных взаимодействиях.
Современный человеческий мир активно осваивает и использует либерально-демократические завоевания и ценности.
Главная идея и либерализма, и демократизма - идея свободной личности - проистекает из осознания собственного Я и выделения из Мы, которые происходили в историческом процессе освобождения человека из традиционных социальных связей под влиянием капиталистической модернизации общественного производства и воспроизводства и, в силу этого процесса, израсходованности нормативно-регулирующих систем и создания новых.
Идея свободы и прав личности вошла во многие мировоззренческие доктрины, но только в либерализме она стала системообразующей. Этот вывод является общепризнанным.
В качестве идеологии, то есть практически действующих идей, либерализм постоянно и устойчиво воспроизводит четыре декларации. Это -индивидуализм, эгалитаризм, универсализм и мелиоризм. Их описал в своей монографии «Либерализм» американский ученый Джон Грэй.
Проблематику толерантности можно обнаружить в каждом из этих либеральных постулатов. В первом, индивидуализме, зафиксировано реальное выделение человека из традиционных связей и производственной зависимости, а также противостояние индивидуальности человека этим частям, частному, в общественном воспроизводстве. Принцип индивидуализма пытается отрегулировать эту конфликтность тем, что интересы и потребности индивида объявляет главенствующими перед посягательствами на них со стороны любого коллектива. Эгалитаризм как требование признать за всеми людьми равного достоинства их моральных ценностей и равенства всех перед законом так же, как и индивидуализм, является нормой долженствования. С позиции универсализма предполагается понимать человечество как сообщество свободных людей, причем, свободных в своем разнообразии. Наконец, мелиоризм - утверждение о возможности исправления и совершенствования любых социальных и политических институтов, в отличие от идеи прогресса, допускает разные соотношения сознательных и стихийных процессов.
В культурно-личностном плане проблема толерантности просматривается в виде выделения и описания ее как культурной нормы и морального принципа. Проблематика толерантности образует состав этики ненасилия. В ней существует солидная традиция теорий и практических программ, идущая от воззрений и политических действий многих деятелей человеческого мира. В настоящее время эпистемология этики ненасилия и в ее контексте проблемы толерантности сосредоточивается на психологическом аспекте: социальной мотивации и характере воздействия. Этические нормы описываются в структуре отношения Я к другому. Специалисты признают, что для стабильности и длительности многих
культурных норм поведения требуется надлежащая мотивация и овладение образцами общения. Прежде всего, мотивационная позиция обусловлена личным, заинтересованным отношением индивида к другому человеку. Ненасильственный и толерантный мотив предполагает воспринимать другого как равнодостойного участника и сотрудника общения. «Техника воздействия» может приобретаться через наблюдение за другими или через личный опыт, считает польский философ А. Гжегорчик. По его наблюдению, существуют виды воздействия, которые благоприятствуют толерантному поведению: помощь, содействие в сфере планирования, сотрудничество, передача истины. Все эти виды деятельности можно определить как диалоговые.
Классический образец диалога, как паритетного общения двух индивидов, обсуждающих и выясняющих истину, мировая культура сохранила в образах и наследии Сократа, Будды, М. Ганди, М. Л. Кинга. Тот диалоговый режим, который принимается теоретиками этики ненасилия для осуществления толерантного поведения, обусловлен нравственной зрелостью человека и его культурной заинтересованностью. Описанные учеными виды коммуникативно-целесообразной деятельности действительно способствуют формированию диалога и толерантного поведения.
В действительности не существует монопольной мировоззренческой системы, не существует также совокупности общеприемлемых этических и нравственных принципов. Возможен выбор различных способов и средств действия.
Трудно быть Богом, не отрекаться от сострадания, не делать другому того, чего не желаешь себе. Максимы мировой культуры трудно осуществлять в реальной жизни. Но в современном мире имеется известная внешняя необходимость поступать в соответствии с ними. Осознавая эту необходимость, человек по логике своего становления и развития приобретает зрелость. Ее показателем является внимание и понимание другого, желание совместными усилиями проживать одну единственную жизнь.
Политическая культура представляет собой ценностно-нормативную систему, отражающую представления общества о политической деятельности. Разумеется, это понятие носит конкретно-исторический характер и может служить одним из оснований для классификации различных общественных систем.
Классическая типология политических систем была впервые разработана в 1956 году Г. Алмондом. В первоначальной формулировке Г. Алмонда выделяются четыре основные категории политических систем: англо-американская, европейская континентальная, до-индустриальная (частично индустриальная), тоталитарная. Первые два типа относятся к демократическим режимам и определяются критериями политической культуры и ролевой структуры. Два остальных типа не относятся к демократическим режимам.
Тоталитарная система несовместима с гражданским обществом, поскольку направлена на унификацию всех общественных структур и их взаимодействия. Тоталитаризм порождает одномерное массовое сознание, однотипную политическую социализацию, однобокий взгляд на мир с простейшей точки зрения: «наши-враги», «кто не с нами, тот против нас». Важным социально-психологическим следствием такого подхода является формирование «внешнеориентированной» личности, которая склонна все неудачи объяснять не собственными недостатками, а «вражескими происками». Следовательно, возникает постоянная необходимость в поиске «козла отпущения», роль которого в зависимости от обстоятельств могут играть и американский империализм, и представители чужой нации, и непосредственные коллеги, и бывшие товарищи, обвиненные в какой-то «ереси». Яркими примерами такого рода полна вся советская история, как и история других тоталитарных государств.
Среди многочисленных культов, порождаемых тоталитарной культурой, важное место занимает культ борьбы со всяческим инакомыслием. Его следствиями являются ориентация на силовые методы решения
всех возникающих проблем, воспитание нетерпимости и непримиримости к каким бы то ни было отклонениям от «генеральной линии». Попытки нахождения компромисса, учета интересов различных сторон рассматриваются в тоталитарной культуре как проявления недопустимой слабости. Таким образом, идея толерантности совершенно не совместима с тоталитарной парадигмой.
Гражданское общество несовместимо с тоталитаризмом и потому, что в условиях последнего стираются грани между политической и неполитической сферами, а любое действие может быть переведено «в политическую плоскость» с соответствующими оргвыводами. Представления о непогрешимости государственной власти приводят к детальной политической регламентации всех сторон общественной жизни, не исключая и личную жизнь граждан.
По существу, характеристики плюралистической политической культуры диаметрально противоположны аналогичным структурам в тоталитарной системе. В рамках многомерной плюралистической культуры вполне допустимы различные точки зрения при решении социальных, политических, экономических вопросов. Считается допустимым переход власти от одной политической партии к другой и смена политических деятелей, управляющих государством.
Важным отличительным признаком плюралистической культуры является признание неизбежности и необходимости плюрализма взглядов, а следовательно, требование толерантности к инакомыслию. Социальные и политические конфликты признаются неизбежными спутниками общественного развития, а акцент делается на процедурах их демократического разрешения путем учета и согласования интересов всех участвующих сторон. Таким образом, при правильном отношении к возникновению и разрешению конфликтов они становятся прогрессивным фактором общественной жизни.
Переход от тоталитаризма к демократии представляет собой исторически длительный этап, на протяжении которого доминирующую роль играет так называемая фрагментарная культура, которая определяется отсутствием общественного консенсуса относительно базовых ценностей и идеалов, его расколотостью на враждебные группы.
Важной характеристикой фрагментарной культуры является доминирование локальной лояльности над общенациональной. Иначе говоря, подавляющая часть населения принадлежит к группам, отстаивающим местные интересы, которые признаются приоритетными по отношению к общенациональным. Тем самым и толерантность становится как бы «относительной»: крайняя терпимость по отношению к членам своей группы может сочетаться со столь же крайней нетерпимостью ко всем остальным. Это, разумеется, свойственно более тоталитарной, нежели демократической культуре, поскольку фактически означает отсутствие терпимости в ее традиционном смысле.
Методы разрешения проблем во фрагментарной культуре противоречивы: с одной стороны, декларируется приверженность к диалогу и гражданскому согласию, с другой, сохраняется тоталитарный культ «борьбы до упора».
Российская политическая культура сегодняшнего дня обусловлена переходом от тоталитарного к демократическому типу. Одной из ключевых характеристик демократической политической культуры выступает толерантность (терпимость). Принцип терпимости в данном контексте следует понимать не просто как неохотное согласие с возможностью существования иных точек зрения, но как «сознательную установку на необходимость многих точек зрения и на недостаточность любой отдельной точки зрения».
В такой формулировке принцип терпимости отражает требования системного подхода, отрицающего одномерную логику и настаивающего на многостороннем рассмотрении сложных объектов. Однако терпимость не
следует интерпретировать как вседозволенность: есть вещи, к которым нельзя быть терпимым.
Переход к принципу терпимости следует осуществлять постепенно, не допуская терпимость по отношению к радикальным общественным группировкам. Самым ярким примером для современной России, в том числе и для всего мира, конечно, служит терроризм, отсутствовавший как явление при тоталитарной системе и потому не выработавший для себя противоядия. Проявления фашизма и воинствующего национализма также требуют решительного пресечения безо всяких ссылок на «терпимость».
Эта точка зрения подтверждается авторитетом крупнейших философов. Так, К.Поппер считает терпимость важнейшим принципом гуманистической и эгалитаристской этики, но аккуратно формулирует этот принцип следующим образом: «Терпимость ко всем, кто сам терпим и не пропагандирует нетерпимость. Из этого принципа вытекает, в частности, что следует относиться с уважением к моральному выбору других людей, если этот выбор не противоречит принципу терпимости».
Эти идеи восходят еще к Платону, сформулировавшему так называемый «парадокс терпимости»: неограниченная терпимость должна привести к исчезновению терпимости. Ведь если быть безгранично терпимым даже к нетерпимым и не быть готовым защищать терпимое общество от нетерпимых, то терпимые будут разгромлены. Как считает К.Поппер, в этой формулировке не подразумевается непременного запрета нетерпимых направлений, но следует предусмотреть такую возможность. «Мы должны провозгласить право подавлять их в случае необходимости даже силой: ведь вполне может оказаться, что они не готовы общаться с нами на уровне доводов и разума и начнут с того, что отвергнут всякие доводы... Таким образом, во имя терпимости следует провозгласить право не быть терпимыми к нетерпимым. Мы должны объявить вне закона все движения, исповедующие нетерпимость, и признать подстрекательство к нетерпимости
и гонениям таким же преступлением, как подстрекательство к убийству, похищению детей или возрождению работорговли».
Терпимость вовсе не отождествляется с бесхребетностью: «добро должно быть с кулаками». Говоря более точно, у терпимости существуют пределы, обусловленные необходимостью сохранения демократической системы в целом.
Гражданский мир возникает там и тогда, где и когда социальное принуждение охраняет право каждого на собственное счастье и в то же время способствует нравственному совершенствованию всех членов общества, когда «в своих возможных действиях человек рассматривает себя и другого не только как средство, но и как цель - как высшее ограничивающее условие любого возможного поступка, налагающее категорический запрет на поступок, наносящий вред человеку».
И все же при всех оговорках и ограничениях толерантность служит одной из системообразующих характеристик демократии. В развитой демократической системе толерантность проявляется во всех сферах общественной жизни и образует основу для политической деятельности. Поэтому попытка либерально-демократического переустройства общества требует самого внимательного изучения понятия толерантности.
Важнейший либеральный принцип «разрешено все, что не запрещено законом» есть не что иное, как одна из формулировок принципа терпимости.
Либеральное общество не предполагает совпадение отдельных его частей в мыслях и стремлениях. Но очень важным для него является постулат о незыблемости памяти об остальных и обязательном условии разделения их забот и чаяний. Что и выражает либеральную трактовку терпимости.
Принцип терпимости оказывается связанным с общенациональной идеей.
Во-первых, отсутствие национальной идеи ведет к тенденциям изоляционизма, социального и политического расслоения, враждебности и
нетерпимости; и наоборот, общие устремления побуждают более терпимо относиться к незначительным расхождениям между делающими общее дело.
Во-вторых, национальная идея предполагает разнообразие, но не конфликтное, а «синергетическое», ведущее к достижению общей цели. В-третьих, реализация национальной идеи требует возврата к консервативным объединительным ценностям в масштабе всего общества, а консерватизму свойственны умеренность и терпимость.
Отсутствие терпимости, в свою очередь, ведет к крайне нежелательным социально-политическим последствиям. Расслоение общества на враждующие группы, категорически не приемлющие ценности и идеалы «противника», есть не что иное, как социокультурный раскол. Согласно теории одного из наиболее глубоких исследователей в области российской философии истории А. Ахиезера, именно этот раскол на протяжении вот уже нескольких столетий мешает нормальному развитию России, то и дело приводя к сокрушительным социальным катастрофам. За многие столетия раскол между цивилизациями превратился в системообразующую характеристику российского общества и породил особый «расколотый» тип личности.
Можно высказать гипотезу о том, что толерантность является как раз одним из важнейших социокультурных интеграторов, а традиционная российская нетерпимость к инакомыслию послужила существенным фактором усиления раскола.
Принцип терпимости должен быть положен в основу политической деятельности на всех уровнях, и прежде всего на уровне государственного управления, поскольку в России государство традиционно играло и продолжает играть ведущую роль в общественной жизни.
В свою очередь, отказ от толерантности и попытка бескомпромиссного отстаивания своей точки зрения любой ценой неизбежно ведут к конфликтным ситуациям, разрешение которых возможно либо опять-таки на основе толерантности, либо путем полного разгрома одной из
противоборствующих сторон. Возможна, конечно, и «патовая» ситуация, при которой противостояние участников конфликта затягивается на неопределенно долгое время, а решение проблемы откладывается.
Проблема толерантности во второй половине ХХ и начала XXI века обрела международный характер, так как ее положительное решение позволяет развязать нити многочисленных международных и внутристрановых конфликтов. Достижение компромиссов в диалоге конфликтующих сторон невозможно без определенного уровня взаимной терпимости, признания права другого на знаковость, согласия с тезисом о недоступности абсолютной истины для конкретных социальных субъектов.
Повышение важности проблемы толерантности выразилось в проведении Года Организации Объединенных Наций (1995 г.), посвященного терпимости, а также в резком увеличении числа международных мероприятий, направленных на привлечение внимания мирового сообщества к этой животрепещущей проблеме, и на попытки нахождения условий, способствующих росту толерантности. Огромное значение имеет и снятие факторов, усложняющих решение проблемы толерантности. Одним из таких факторов является глобализация современного мира. Суть процесса глобализации состоит в резком расширении и усложнении взаимосвязей и взаимозависимостей как людей, так и государств, что выражается в процессах формирования планетарного информационного пространства, мирового рынка капиталов, товаров и рабочей силы, в интернационализации проблем техногенного воздействия на природную среду, межэтнических и межконфессиональных конфликтов и безопасности.
Усиление взаимозависимости человечества, осознание ответственности за его дальнейшую судьбу, четко проявившиеся в процессе глобализации современного мира, безусловно, способствуют формированию культуры толерантности.
В связи с тем, что основным субъектом глобализации является западная цивилизация, само собой разумеющимся, как правило, считалось,
что именно ее ценности приобретут универсальный характер и поведут человечество к «золотому веку». Такие представления особенно усилились после краха коммунистической идеи в СССР и других странах социалистического лагеря.
Свою лепту в разрушение этой веры внесла и глобализация, в ходе которой стал очевиден провал западного социального макропроекта в сфере международных отношений. Этим проектом предусматривалось создание вселенского содружества наций, их «объединение в рамках гомогенной социальной конструкции: глобального гражданского общества, находящегося под эгидой коллективного межгосударственного центра». Кризис ООН, попытка НАТО узурпировать функции последней, а также появление планов западных государств о легитимации так называемых гуманитарных интервенций (по модели, апробированной в Югославии в 1999 г.), обеспечения «безопасности государств» мира от агрессивных режимов (Иракская проблема 2003г.) недвусмысленно свидетельствуют о невозможности обеспечения международной безопасности и даже выживания человечества при сохранении нынешней иерархической системы международных отношений.
Одним из парадоксов глобализации, направляемой западным миром, является следование принципу демократии, плюрализма и толерантности внутри стран Запада, с одной стороны, и следование принципам господства, монизма и нетерпимости во взаимоотношениях с незападными странами, с другой стороны.
Принципы демократии, плюрализма и толерантности из базовых принципов западного общества все больше превращаются в принципы инструментальные, используемые избирательно. В этой связи показательно признание Б. Клинтона, сделанное им еще до избрания президентом США: «Мы отстаиваем дело демократии не по доброте душевной. Дело в том, что демократия за рубежами нашей страны защищает наши собственные реальные экономические интересы и интересы нашей безопасности.
Демократические страны не воюют друг с другом, они не поддерживают терроризм, не угрожают друг другу оружием массового поражения. Именно потому, что демократии более склонны уважать гражданские свободы, права собственности и верховенство закона у себя дома, они образуют превосходный фундамент, на котором может прочно держаться мировой порядок».
Крайне важным социальным последствием глобализации становится появление в развитых странах активных маргинальных групп, настроенных в духе крайнего национализма.
Так, рост национализма и осложнение межэтнических отношений во Франции, Германии, Австрии и ряде других западноевропейских стран явились результатом глобализации рынка рабочей силы.
Структурная безработица в бедных странах, воспроизводство которой коренится в нынешней системе международного разделения труда, выталкивает свободные рабочие руки на международный рынок, где требуется малоквалифицированная дешевая рабочая сила. В результате глобальный характер принимает массовая эмиграция населения из малоразвитых стран в страны развитые.
Процессы экономической глобализации способствовали увеличению разрыва доходов наиболее бедных стран. Кроме того, именно информационная глобализация привела к развитию процесса относительной депривации этих стран, повысив тем самым уровень социально-политической напряженности в мире.
Следует также напомнить и о концепции «золотого миллиарда», согласно которой наличные сырьевые и энергетические ресурсы планеты могут обеспечить жизнь только 1 млрд. жителей Земли. В настоящее время термин «золотой миллиард» получил широкое распространение в западных странах и стал означать население 24 стран Европы и мира, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития. Понятно, что остальные 5 млрд. землян оказываются «лишними».
Осознание значительной частью населения планеты, списанного со счетов, не только постистории, но уже и истории, повышает риск наступления эпохи насилия и разрушения.
Трагический опыт XX века вынуждает признать, что дальнейшее распространение интолерантности в сфере международных отношений ставит под вопрос существование нынешнего человечества, а значит, обесценивает ценности всех наличных цивилизаций. Этот ход мысли зафиксировала и Декларация ООН о толерантности, подчеркнув, что современный мир «несовершенен, и есть основания опасаться, что он никогда совершенным не станет. Насилие, смерть, интолерантность могут его сделать лишь еще более жестоким и мрачным. Нет альтернативы толерантности, которая хотя и не решает всех проблем, но позволяет подходить к ним в духе открытости, прогресса и мира».
Процессы глобализации, ведущие к невиданному прежде уровню взаимозависимости культур, народов и цивилизаций, вызывают к жизни необходимость перехода от иерархической системы международных отношений, построенных на принципах господства, монизма и подчинения, к системе международных отношений, основанных на принципах демократии, плюрализма и толерантности. Идея выживания человечества является той идеей, которая может реально объединить нынешнее мировое сообщество.
Вместе с тем глобализация современного мира создает условия, затрудняющие диалог культур и цивилизаций. К ним мы относим нарастающее многообразие мира, ощутимую социальную поляризацию в мире, высвобождение энергий социального хаоса вследствие упразднения биполярной структуры человеческого сообщества, рост религиозного фундаментализма и воинствующего национализма, стремление Запада спастись в одиночку (концепция «золотого миллиарда»), неспособность старых международных институтов обеспечить надежную и гарантированную защиту любой культуры и цивилизации в новых условиях существования человечества и др.
Особо следует выделить нежелание западной цивилизации отказаться от роли авангарда человечества и установить диалог на равных с другими цивилизациями (концепции вестернизации, «конца истории» и «столкновения цивилизаций»). Однако усиление незападных культур и цивилизаций вынуждает Запад рассматривать возможность отказа от вмешательства в дела первых, транспонируя при этом принципы демократии, плюрализма, толерантности с внутрицивилизационного на межцивилизационный уровень.
Взращивание культуры толерантности в сфере взаимодействия культур, народов, цивилизаций в условиях глобализации не имеет альтернативы. Терпимость к Чужому перестает носить характер этического требования, превращаясь в социально-политический императив современного человеческого сообщества.
Толерантность в качестве нового типа социальных отношений представляет проблему не только в сфере взаимодействия различных культур и цивилизаций, но и внутри последних. Трансформация российского общества и интеграция его в мировое сообщество, принимающая, к сожалению, преимущественно деструктивные формы, предопределяет снижение согласия и терпимости в социуме.
Нетрудно предположить, что уровень терпимости должен быть выше в обществе стабильном, гомогенном, компактном, интегрированном. В случае с Россией мы имеем противоположную ситуацию. В многочисленных исследованиях отмечается расколотость российской цивилизации, антиномичность национальной культуры, манихейская доминанта российской ментальности, что не способствует укреплению начал толерантности в обществе. Расколотость российского общества определяется трудносовместимыми представлениями, взглядами, позициями по вопросу выхода из социально-экономического кризиса.
Антиномичность национальной культуры выражается в сложном структурном и диахронном характере: «соединение Запада и Востока,
наслоение различных этнических и региональных культурных типов, временных компонентов, конфессиональных общностей».
Привлекательность манихейской методологии состоит в ее способности быстро и доходчиво конкретизировать субъекта социального зла. Еще одна особенность российского общества в подверженности манихейской мифологии не только социальных низов, но также интеллигенции и элиты. Почвой для развития этой мифологии является высококонфликтное общество.
Молодость российской цивилизации объясняет взлет националистических настроений, так как в отличие от Европы советские нации не прошли необходимый путь развития для последующего расставания с этой «детской болезнью». Общий уровень ксенофобии в обществе имеет тенденцию к нарастанию. Трагедия чеченского народа (и всего российского общества) со всей наглядностью демонстрирует опасность снижения уровня взаимной терпимости до критической отметки.
Сфера межнациональных отношений нуждается в таком изменении сторон, при котором последние перестанут видеть в «другом» врага или друга, а обнаружат друг в друге равноправных партнеров, способных честно договариваться и уважать чужие интересы.
В области межрелигиозных отношений в России наблюдается действие двух процессов, по-разному влияющих на развитие религиозной и национальной терпимости. Укреплению демократических представлений о свободе совести противостоит антидемократическая и изоляционистская (в рамках «своей» религии) тенденция. Деятельность псевдорелигиозных тоталитарных сект объективно способствует развитию религиозной нетерпимости в обществе. Имеется положительный опыт союзнических отношений ислама и православия в Татарстане, который стал возможен в результате «европеизации» этих религий и трансформации их в «евроислам» и «европравославие».
Общий уровень толерантности в российском обществе значительно ниже, чем в развитых странах, и имеет тенденцию к дальнейшему падению. Особенно это касается отношений, расположенных на «вертикальной оси» социального «устройства»: между представителями мало- и высокообеспеченных групп населения, руководителями и подчиненными, элитой и массами. Далеки от толерантности отношения между властью и бизнесом, а также между самими предпринимателями. Однако здесь можно заметить определенные перемены: власть стоит перед необходимостью установления четких правил взаимодействия; предпринимательское сообщество как никогда близко подошло к отказу от некорректных методов конкурентной борьбы. Высокая конфликтность трудовых отношений также является следствием взаимной неприязни, нетерпимости, неспособности вести трудный, но необходимый диалог между работодателями и наемными работниками.
Несмотря на неблагоприятные социокультурные условия, все громче заявляет о себе потребность в переходе к новому типу социальных отношений, одним из главных принципов которого будет являться толерантность. Социальные исследователи достаточно единодушны в том, что выход российского общества из кризиса невозможен без развития культуры толерантности.
