CC BY
331
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
И.П. Щеблыкин
ТИП ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ В «ТИХОМ ДОНЕ» М.А. ШОЛОХОВА
В эпопее «Тихий Дон» жизнь народа раскрывается в своем собственном (имманентном) проявлении. По этому признаку автор статьи относит уникальный роман М.А. Шолохова к новому типу художественного изображения, в котором принципы «народного романа» (XIX век) соединены с эпосом нового времени и субъекты повествования воспринимаются читателем как имплицитно существующая действительность.
Ключевые слова: тип художественного повествования, жизнь народа в своем собственном имманентном проявлении, народное самосознание в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
Обращаясь к «Тихому Дону», отмечая его поэтическое совершенство, исследователи стараются отыскать первопричину этого совершенства. Высказано немало ценных и интересных суждений. Так, в качестве существенного признака указывали, к примеру, на колоритное изображение донского казачества как особой прослойки русского народа [2]. Исследователи останавливались на глубине лирического чувства (Аксинья-Григорий) [8], обращались к эпической масштабности конфликтов эпохи [7], заостряли внимание на жанровом соединении романа и эпопеи в «Тихом Доне» [1; 4]. Выделяли также проблему народности, связь писателя с реалистическим искусством, идеалами социализма [5] и т.д. Все это важные направления анализа, без освоения которых невозможно изучение «Тихого Дона».
И все-таки остается невыясненным до конца вопрос о том, что же составляет безусловное преимущество «Тихого Дона». Преимущество, которое можно считать этапным и непревзойденным до сей поры в нашей литературе. Ведь всё, что перечислено, - всё это в той или иной степени было и до «Тихого Дона». Была, к примеру, правда реалистического изображения, а также масштабность в охвате социальных конфликтов, полнота лирического чувства (Тургенев), народность (Некрасов). Да и сам жанр романа-эпопеи основательно разработан до Шолохова («Война и
мир» Толстого). Тем не менее «Тихий Дон» воспринимается как совершенно уникальное художественное произведение, не имеющее аналога в прошлом. И очень может быть, что эта уникальность не повторится больше, а если и повторится, то не скоро, потому что уникален сам предмет «Тихого Дона», от которого зависит и тип мышления, а значит, и тип художественного повествования.
О каком предмете идет речь и почему его свойства оказали решающее влияние на формирование новой структуры художественного повествования?
Скажем сразу: предметом изображения в «Тихом Доне» оказалась жизнь народа, взятая в многогранном охвате. Но этим не ограничивается своеобразие шедевра. Неоспоримое новаторство Шолохова надо видеть в том, что он сумел представить жизнь народа в своем собственном имманентном, если так можно сказать, проявлении. И в этом все дело!
Обратим внимание: «Война и мир» Толстого тоже отличается широтой эпического повествования, там тоже отразилась жизнь народа, в данном случае русского. Но все перипетии народной жизни, да и жизни дворянских кругов, увидены и представлены по преимуществу взором мыслителя. Художественная сторона в повествовании Толстого также проявилась с невероятной силой. Но она как бы растворяется в широте и мощи авторского понимания, в рассуждениях о жизненных процессах, имеющих общенациональное значение. Что касается характеров из народа в «Войне и мире», - Каратаев, к примеру, - то они, строго говоря, описаны умно и тонко, однако описаны, а не явлены, как у Шолохова, в своем собственном воплощении.
И действительно, Христоня, Пантелей Прокофьевич, Дарья, Аксинья, Степан Астахов, наконец, Григорий Мелехов - все это действующие как бы сами по себе персонажи, вполне самодостаточные, четко обозначенные, но не зависимые все-таки от авторского восприятия мира, во всяком случае, на онтологическом срезе. Поэтому читатель, обогащенный знанием исторических процессов жизни, с удивлением открывает в этих мирах нечто незнаемое до того и по-своему пленительное.
Герои Шолохова, фигурально выражаясь, выпущены в свет уже «готовыми», а не сделанными, как у Толстого, автором. Выпущены со своими представлениями о жизни, чувством собственного достоинства, со своей природной мудростью и просто-
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
з0
душием. Автор находится внутри этой жизни, а не вне ее, и подает ее не со стороны, не созерцательно, а как бы находясь в гуще ее.
Такого до Шолохова (во всяком случае, на высших художественных линиях) в русской литературе не было. О характерах из народа рассказывали то с горьким сочувствием (Радищев), то с лирическим упоением (Гоголь), то с удивлением перед смекалкой и благородством простолюдинов (Пушкин, Тургенев), то со стоном душевным в унисон с народными слезами (Некрасов), то с поучительной рассудительностью (Горький) и т.д. И только у Шолохова в «Тихом Доне» человек из народа предстал в своей непосредственности как наиболее полное и эстетически значимое воплощение человеческих возможностей вообще, а на данном историческом витке (начало XX века) - русского народа, в частности. И не зря Шолохов говорил о своем очаровании человеком в родовом значении этого слова в момент работы над «Тихим Доном».
И действительно, какого качества, почитаемого в мире за высшее, не проявили герои «Тихого Дона»? Ума? А кто же в первую очередь и с предельным отторжением не принял искажения, допущенные политиками из Кремля в первые послереволюционные месяцы и годы? Донское казачество!
Выносливости? А на чьи плечи, правда, прогнувшиеся потом, выпала, как мы видим в романе Шолохова, тяжесть военных и революционных событий 1914-1920 годов? Смелости? Об этом и говорить нечего! Красоты, сердечного обаяния? Вряд ли какая аристократка выдержит соперничество в этом плане с Аксиньей. Разве Вера в «Обрыве» Гончарова. Чтобы не быть голословным, приведу пример, потрясающий своей художественной проникновенностью в мир народной души.
Вспомним, как Аксинья, возвращаясь в Вёшенскую после настойчивого вызова нелюбимого, но считавшегося мужем Степана, остановилась передохнуть на небольшой лесной полянке, оказавшись среди богатейшего разнотравья. И вот, перебирая стебельки цветов, Аксинья «вдруг уловила томительный и сладостный аромат ландыша. Пошарив руками, она нашла его. Он рос тут же, под непроницаемо тенистым кустом. Широкие, некогда зеленые листья все еще ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелек, увенчанный снежно-белыми пониклыми чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и желтой ржавчиной листья, да и самого цветка уже коснулся смертный тлен: две нежные чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка -вся в искрящихся слезинках росы - вдруг вспыхнула (здесь и да-
лее курсив мой. - И.Щ.) под солнцем слепящей пленительной белизной. И почему-то за этот короткий миг, когда сквозь слезы рассматривала цветок и вдыхала грустный его запах, вспомнилась Аксинье молодость и вся ее долгая и бедная радостями жизнь» [9, 367]. Это описание цветка не именно авторское, это так чувствует Аксинья. Ее душа воспринимает элегию увядающего ландыша, тянется к нему, почувствовав свою родственность с ним...
Таким образом, народный мир предстал у Шолохова в собственной ипостаси как мир, говорящий своими, к тому же разнообразными и богатейшими голосами, наконец, как сфера (во всяком случае, в читательской рецепции), возможности которой превышают собою все, что было изображено в народе до Шолохова.
В этом состоит важнейший признак того типа повествования, который следует признать новаторским в сравнении с другими, известными нам формами эпического изображения.
Мы знаем античный эпос (поэмы «Илиада» и «Одиссея»), рыцарский (скажем, «Песнь о Роланде»), эпос новейших эпох -европейские романы ХУШ-Х1Х веков. Но в античном эпосе преобладает поэтика всеобщего, и сам человек, если согласиться с М.М. Бахтиным, выступает как равный своему времени. В шолоховском эпосе человеческая всеобщность индивидуализирована и выходит за рамки своего времени. В рыцарском эпосе (поэмах и романах) преобладает перипетийность, которая хорошо раскрывает игру случая, логику событий, но не логику характеров, как у Шолохова.
Наконец, в эпосе XIX в. народная среда раскрывается преимущественно с голоса повествователя. И лишь в шолоховском эпосе народные персонажи действуют в своей внутренней «импульсивности». Вследствие этого мы и наблюдаем в романе ту гигантскую вспышку духовно-нравственной энергии, которая ожидалась, предполагалась в литературе, но явлена в достаточном объеме именно в «Тихом Доне».
В этом, между прочим, одна из причин долгого неверия литературных скептиков в то, что 23-летний литератор Михаил Шолохов, ещё не успевший получить якобы необходимого образования, не говоря уже о жизненном опыте, мог стать автором небывалого в мировой литературе произведения. Однако объяснение этому феномену, помимо всего прочего, есть в самом тексте: рукою Шолохова водило взметнувшееся во всей своей силе
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
народное самосознание. Взметнувшееся, быть может, перед тем, как угаснуть навсегда. Насколько последнее верно, то есть навсегда ли угасло народное самосознание русских людей, - покажет время. Еще точнее - всё будет зависеть от того, чего захотят нынешние и грядущие поколения. В конце концов, известен вариант, о котором с горечью говорил Лермонтов, когда писал о тех, кто «счастлив и в пыли» [5, 281].
Быть может, мы уже пришли к этому состоянию, но пребывание «в пыли» огромных людских масс грозит смертью всем социально значимым инициативам, в том числе искусству и литературе. Шолохов, к счастью, застал народные массы на пике могучего самовыражения, зафиксировал гигантский выброс энергии и создал произведение, по силе художественного воспроизведения народной жизни пока не превзойденное в современной литературе.
Примечательно, что появление «Тихого Дона» предощущалось в сетованиях символистов, жалобах на призрачность своих поэтических грёз. Предощущалось оно и в прогнозах некоторых учёных начала XX в. В частности, в 1916 г. В.М. Жирмунский в работе «Преодолевшие символизм» писал о том, что претенциозный и, в сущности, очень узкий, камерный по объему ощущений символизм, будет преодолен в недалеком будущем литературой «нового реализма», и эта «новая поэзия может стать более широкой -не индивидуалистической, литературной и городской, а общенародной, национальной», и она «включит в себя всё разнообразие сил, дремлющих в народе, в провинции, в поместье и в деревне, а не только в столице. она будет вскормлена всей Россией, её историческими преданиями и её идеальными целями, совместной и связанной жизнью всех людей, пребывающих не в уединенной келье, а в дружном соединении друг с другом и с родной землей» [3, 56]. Жирмунский говорит по преимуществу о поэзии. Но его суждения можно отнести ко всей литературе, и почти всё, о чем он писал, имея в виду «новый реализм», сбылось.
Пробуждение, точнее вспышка национальных сил, что также отмечено Жирмунским, произошла в период с 1911 по 1920 гг. Она вызвала к жизни новый тип художественного повествования, воплотившийся в «Тихом Доне». Одного не мог предвидеть в 1916 г. Жирмунский как литературовед: новая эпопея появится не в дружном, как он пишет, единении друг с другом, а на разломе, в битве за родную землю, битве, которая не закончена и по сей день.
Шолохов запечатлел наивысшую точку подъема народных сил, подъема, который сразу же перешел в критическую фазу исторического испытания. Такое сложное, предельно противоречивое состояние народа нельзя было адекватно отразить в публицистических, а также философских или в исторических сочинениях. Об этой фазе вообще нельзя было рассказывать от чьего-то лица. Здесь нужна была та система, тот тип художественного повествования, которое с полным основанием можно именовать имплицитным, когда субъекты повествования выступают сами по себе, в своих собственных, объективно запечатленных качествах. Этот тип художественного повествования и реализовал в «Тихом Доне» М.А. Шолохов.
Литература
1. Бирюков Ф.. Художественные открытия Михаила Шолохова. М., 1976.
2. Гура В.В. Как создавался «Тихий Дон». Творческая история романа М. Шолохова. М., 1989.
3. Жирмунский В.М. Поэзия Александра Блока. Преодолевшие символизм. М., 1998.
4. Журавлева А.А., Ковалева А.Н. Михаил Шолохов. М., 1975.
5. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1957.
6. Литвинов В.М. Михаил Шолохов. М., 1985.
7. Петелин В.В. Михаил Шолохов. Страницы жизни и творчества. М., 1986.
8. Хватов А.И. Художественный мир Шолохова. М., 1978.
9. Шолохов М.А. Тихий Дон: Роман: В 2 т. Т. 2. М., 2000.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
