CC BY
169
В. Пророк
ТЕОРИЯ ХАОСА И ТЕОРИЯ СЕТЕЙ -НОВЫЕ ПОДХОДЫ К МОДЕЛИРОВАНИЮ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Аннотация
Системный подход, который в свое время привел к разработке концепции политической системы, в настоящее время нашел воплощение в теории хаоса и теории сетей. Обе теории могут быть применены к анализу исторического развития политических систем, а также их основных вариантов с точки зрения качества внутрисистемных отношений - бюрократической, рыночной и сетевой модели. В рамках теории хаоса был в процессе обобщения частных проявлений сформулирован вывод о существовании нелинейных динамических систем, к которым принадлежат также общество и политика. Теория сетей связана с изучением графиков, которые представляют либо симметричные либо асимметричные отношения между отдельными объектами. Целью является найти оптимальный режим деятельности.
Ключевые слова:
теория хаоса, теория сетей, сетевое управление.
V. Prorok
THEORY OF CHAOS AND NETWORK THEORY -NEW APPROACHES TO MODELING POLITICAL SYSTEM
Abstract
System approach, which led to the notion of political system, is now developed into chaos theory and the theory of networks. Both theories can be applied to the analysis of the historical development of political systems, as well as their basic options in terms of quality of interior system relationships - bureaucratic, market and network model. Within the framework of the theory of chaos was in the process of generalization of the particular manifestations formulated a conclusion about the existence of nonlinear dynamical systems, which also belong to society and politics. The theory of networks linked to the study of graphs that are either symmetrical or asymmetrical relationships between individual objects. The goal is to find the optimal operation mode.
Key words :
Chaos theory, networks theory, governance networks.
Схватить сущность политических явлений - это достаточно сложный процесс, потому что в игру вступают ценности познающего субъекта и им предпочитаемые методологии. Все это определяет угол зрения и оценки отдельных явлений и, в конечном счете, и политическую деятельность. Термин политическая система, который появляется в 50-е годы ХХ века, позволил в свое время по-новому посмотреть на природу политических явлений. Этот термин заменил термин политической организации [2], который концентри-
ровал внимание на отдельные элементы политики как единого целого, без специального акцента на их отношения. Применение системного подхода в политике позволило проанализировать отношения между компонентами политики и изменять их в целях поддержания стабильности социальной системы. Попыткой выйти за пределы рамок политики была модель Парсонса AGIL в 60-х годах, которая изучала и взаимосвязи между политикой и другими подсистемами общества [3].
Тем не менее, в политике, как и в экономике в течение длительного времени доминируют либо принцип «при прочих равных условиях» (ceteris paribus), где не предполагаются никакие изменения во внешней среде (мы можем не думать о ней как о динамизирующем внешнем факторе), либо применяется идеологический подход, в котором качество внешней среды воспринимается через призму идеологической концепции. Консерваторы предполагают ее неизменчивость, либералы и современные западные социалисты рассчитывают на ее прогрессивное эволюционное изменение, радикальные социалисты и фашисты считают ее фактором, затрудняющим радикальные революционные изменения.
Первый вариант характерен для государственной бюрократии, второй - для последователей традиционных политических партий. Стабильность общества в первом случае связана с разработкой госбюрократией четких и всеобъемлющих правил, которым граждане должны подчиниться, во втором случае вопрос касается достижения идеальной модели государства, с одной стороны, оно может быть в зависимости от идеологического контекста сильным, минимальным или социальным, с другой стороны, это вопрос выбора модификации элементов и связи между элементами политической системы: различных вариантов горизонтального и вертикального разделения власти, правового регулирования деятельности политических партий и групп интересов, версий избирательной системы, правового регулирования деятельности средств массовой информации и т.д.
Традиционная концепция современной политической системы основывается на существовании трех компонентов: государства, политических партий и групп давления (интересов), где государство регулирует деятельность политических партий и групп давления и где правящие политические партии и группы влияния определяют структуру проталкиваемых интересов и ценностные (идеологические) рамки деятельности государства. При расширенном толковании к политической системе принадлежат и пограничные систе-
мы - СМИ как «четвертая власть», и общественное мнение, которые влияют на стабильность политической системы. Восприятие их роли снова обусловлено идеологической концепцией. Для консерваторов задачей средств массовой информации является поддержка системы (культивация желаемых ценностей), продвижение альтернативных взглядов ограничивается законом или экономическим давлением (размещение рекламы). Ораторами общественности являются представители гражданской элиты, которые совместно с политическими элитами определяют желаемую политику (желания общественности они чаще создают, чем представляют). Либералы видят СМИ в качестве независимых институтов, которые действуют как сторожевые псы демократии. Голос общественности свободно проявляется через средства массовой информации и культивируется в рамках гражданского общества, которое активно влияет на политику. В современных социалистических концепциях роль средств массовой информации идентична, но воля общественности институционизирована и продвигается в рамках неокорпоративных моделей (Австрия, Швеция, Нидерланды).
Институциональные механизмы политики, конечно, не создаются под влиянием вышеупомянутой теории систем, но эта теория позволяет лучше понять их функционирование, вернее она приносит новые идеи о возможных изменениях в их функционировании. Теория систем претерпела с момента своей разработки в 1950-х годах ряд изменений, кульминацией которых в 1970-х годах стала теория хаоса и в 1990-х годах новая теория сетей [1]. Разработка и применение обеих теорий в политике, вернее в рамках политической системы были реакцией на проблемы ее функционирования. Теория хаоса позволила преодолеть стационарный подход, типичный для либерального западного мышления, и является возвращением в новых условиях к диалектике. Теория сетей имеет свои истоки в 70-х годах, когда начали анализировать организационные отношения, связанные с переговорами государства с публичными, полугосударственными и частными субъектами. Классическим примером являются неокорпоративные модели. Проблемы с их функционированием, а также проблемы, связанные с функционированием их противоположности в виде неолиберальной рыночной модели общества, привели в 90-х годах к переосмыслению понятия теории сетей, в этот раз внимание направлено на изучение интересов, организованных в рамках горизонтальных сетей, которые влияют на формирование государственной политики и ее ценностей [4, с. 3].
Для нелинейных динамических систем типично свойство детерминированного хаоса и они демонстрируют несколько характеристик: выход не пропорционален входу; целое не является суммой его частей и нельзя его вывести из отдельных частей; не ясно, что является причиной, а что последствием. Системы, которые характерны детерминированным хаосом, чаще всего сложные (комплексные), т.е. одновременно содержат несколько целей, к которым они перемещаются, или содержат больше целей, которые исключают друг друга, и, в конечном счете, содержат несколько структур, которые не могут быть описаны одним языком. Их поведение может иметь разное качество, в течение определенного периода оно может быть неизменчивым, может изменяться периодически или квазипериодически, и последний вариант - хаотическое движение. Хаотическое поведение характеризуется состоянием, когда даже очень маленький импульс сможет вызвать большие изменения в поведении, и даже небольшое изменение начальных условий приводит со временем к совершенно другим результатам. Если мы неспособны идентифицировать эти импульсы, то нам кажется, что поведение без видимой причины является хаотичным. Хаотичным оно может казаться и с точки зрения одной конкретной структуры, которая подвергается воздействию внешней среды, но система в целом, в которую структура включена, развивается закономерно и поэтому детерминировано.
Движение (развитие) нелинейных систем направляется к линии, которая называется аттрактором. Как правило, имеют место простые аттракторы, такие как точки или круговые кривые, где решения в принципе повторяются, хаотическое движение приводит к тому, что известно как странный аттрактор, который представляет более сложную траекторию, связанную с «нестандартными» и альтернативными решениями. Переход из одного состояния в другое состояние и изменение аттрактора связано с бифуркацией, это точка поворота на линии развития, когда из-за дисбаланса положительных и отрицательных обратных связей (распад существующих структур) будет меняться траектория. После продвижения новых альтернативных структур появляются новый аттрактор и новые возможности для развития.
Анализ социальных (политических) сетей связан с исследованием структуры отношений между социальными субъектами, которыми могут быть индивиды, но и группы, организации, страны и другие субъекты. В действительности можно найти много субъектов и их взаимосвязей, но ключевую роль могут иметь на конкретной стадии в конкретной ситуации только неко-
торые из них. Их важность в сети определяется их способностью связываться с другими элементами, чтобы создать стабильную сеть и тем самым способствовать структурной прочности и устойчивости сетевой системы, или, наоборот, систему (сеть) дестабилизировать или развивать в другом направлении. Некоторые элементы не имеют такой возможности, другие создают только случайные отношения, и поэтому их называют нейтральными. Если из сети удалить критическую часть элементов или взаимосвязей, сеть будет раздроблена на мелкие, не связанные кластеры. Это явление называется перколяцией и позволяет фазовую трансформацию. С точки зрения теории хаоса это является моментом бифуркации и возможного перехода к новому аттрактору. В отдельных системах может быть несколько сетей, которые также могут быть соединены между собой с помощью некоторых элементов (узлов). Кроме того сети могут распространяться на несколько систем. Эта зависимость позволяет не только распространять позитивную информацию, но это также может привести к каскадным сбоям между сетями, и относительно небольшая погрешность может привести к катастрофическим сбоям системы (эффект бабочки).
Обе теоретические концепции могут быть применены для анализа создания политической системы, а также для анализа существующих моделей политических систем с точки зрения их потенциала для поддержания внутренней стабильности. Современная политическая система в Чешской Республике существует почти 100 лет. В течение этого периода имело место несколько существенных модификаций как в направлении демократизации (1918, 1945, 1968, 1989), так в усилении авторитарных или тоталитарных черт (1938, 1948, 1969). Словами теории хаоса, изменялся аттрактор через бифуркации. Если мы применим сетевую теорию, изменение аттрактора было вызвано изменением соотношения между просистемными и антисистемными сетями (субъекты и их организации) и разрушением элементов, способствующих стабильности системы. Спецификой существования чешского государства всегда была его сильная зависимость от внешней среды, как экономической, так и политической. Чехия принадлежала с XIX века к про-мышленно развитым странам и ее экономическая стабильность зависела от экспорта промышленной продукции на внешние рынки. В случае возникновения проблем на внешних рынках (экономические кризисы, эмбарго) возникают автоматически проблемы в экономике, и, следовательно, социальной и политической сфере. Политическая зависимость связана со стратегическим
расположением территории Чехии в центре Европы. Само возникновение Чехословакии после первой мировой войны было результатом внешних изменений, с одной стороны, русской революции 1917 года, с другой, поражения Австро-Венгрии и согласия западных держав с существованием независимой Чехословакии в данных границах. Чешские элиты были де-факто частью внешней сети, хотя и не в равной (асимметрической) позиции. То же самое можно сказать и о контрэлитах. Экономические проблемы и ослабление «прогосударственной сети» вместе с поддержкой альтернативных сетей из-за рубежа привели к краху режимов каждые 20 или 10 лет (аналог цветных революций, которые, конечно, сегодня происходят на другом технологическом уровне).
Изменения в политической системе почти всегда носили революционный характер, в виде радикальной реформы, которая была основана на вновь образованной или укрепленной в прошлом антиправительственной сети (политические партии и организованные группы интересов) при поддержке из-за рубежа. Реализованные изменения были смесью действительного решения проблем (экономических, социальных, этнических...), идеологических схем победившей партии (демократизм, либерализм, консерватизм, социализм...) и модели, поддерживаемой из-за рубежа. С ослаблением позиции зарубежного субъекта снижалась и стабильность существующего политического режима страны. С падением внешней поддержки, кроме того, становится всегда очевидным, что идеологическая схема, которая заложена в систему во время ее возникновения в виде организации и управления, лишь в ограниченной мере справляется с основными проблемами. Зарубежный субъект, кроме того, в дополнение, нередко активно продвигал свои интересы как в направлении разрушения существующих сетей (Мюнхенский сговор 1938 года), так и, наоборот, в удерживании их против логики их развития (ввод войск Варшавского договора в 1968 года). Как уже упоминалось, нелинейные системы чувствительны к входным условиям, которые предрасполагают характер аттрактора, изменять его впоследствии, поэтому сложно. Недооцениваемым фактором при формировании и функционировании режима является политическая культура (стереотипы поведения).
В связи с циклическим чередованием демократической и недемократической фазы в Чехии появляется еще одна проблема, в принципе можно говорить о квазипериодическом движении, а в более широком смысле о мета-аттракторе. Вопрос в том, возможно ли выйти, наконец, за его рамки. Глоба-
лизация и технологические разработки создают условия, как для развития демократии, так и для ее ограничения. Новые технологии, информационные в том числе, способствуют активизации людей, либеральная форма глобализации, связанная со свободным перемещением капитала и труда, ограничивает возможности для удержания социального государства и роста зарплат, поскольку капитал перемещается там, где низкие издержки.
Эта проблема имеет еще один размер. Также как хаос предшествует теории хаоса, так и сетевой характер действительности предшествует теории сетей. В контексте теории сетей анализируются сегодня три модели отношений и управления - модель централизовано-бюрократическая, рыночная и сетевого управлении. Третья модель это прямой результат разработок сетевой теории, первая имеет некоторые свойства сетевого управления, хотя, конечно, вопрос в его определении. Под сетевым управлением понимается «относительно стабильные горизонтальные взаимозависимости в принципе оперативно независимых субъектов, которые взаимно сотрудничают посредством переговоров, которые происходят в упорядоченных, нормативных, познавательных и ценностных рамках, которые саморегулируются в приграничных пределах внешних агентов и что способствует производству общественных проектов» [4, с. 9]. Централизовано-бюрократическая модель характерна стремлением центральных и местных органов власти управлять с помощью всестороннего планирования, макроэкономически тонкой настройки систем и бюрократического контроля. Бюрократическая модель включает неокорпоративные модели, мажоритарные модели демократии, функционирующие в англо-саксонских странах (не все с этим согласны), и сюда можно включить также восточноевропейскую модель народной демократии (авторитарной демократии), которая, однако, по крайней мере, в первоначальном варианте имеет некоторые черты сетевой системы (теория сетей с этим вариантом не работает, потому что эта теория является продуктом западного мышления). Принятие решений здесь реализуется через соглашения относительно закрытых групп интересов. Акцент в принятии решения делается на легитимность (поддержка в общественном мнении), реже - на эффективность, учитывая, что отдельные субъекты часто преследуют свои непосредственные экономические интересы. В мажоритарной модели, учитывая, что здесь мажоритарная избирательная система, ведущая, как правило, к правительству одной политической партии, политические элиты вынуждены взаимодействовать с взаимно конкурирующими представителями гражданского
общества (профсоюзы, ассоциации...), вернее элитами, которые представляют их интересы, чтобы получить большинство на выборах. Как и в предыдущем случае, акцент при решении делается на легитимность, а не на эффективность. Модель народной демократии предполагала, что одна политическая партия, потому что она организована на территориально-производственном принципе и опирается на общественные организации, может выразить интересы (долгосрочные) общественности. Все эти варианты оказываются из-за возрастания бюрократии слишком дорогими, и, кроме того, в динамичной среде неэффективными. При ухудшении внешней экономической среды (ограничение ресурсов для перераспределения), данная модель теряет способность решать проблемы, что произошло во многих странах в 70-х и 80-х годах ХХ века.
Ответом на эти проблемы была неолиберальная рыночная модель, которая появилась в 80-х годах ХХ века, а затем в 90-х годах распространяется в Восточной Европе. Ее девизом было «меньше государства и больше рынка». Проблема эффективности решается путем приватизации, дерегулирования и создания квазирынков, у которых предполагалось, что они смогут распределить товары и услуги эффективно и гибко. Тем не менее, эта модель не только не смогла справиться с проблемой несовершенной конкуренции, негативных внешних проявлений и растущего неравенства, но, вопреки ожиданиям не снизила роль государства, и одновременно сузила пространство для нерыночных инициатив людей.
Попыткой преодолеть ограничения и сбои как государственного регулирования, так и рыночного регулирования являются иерархические формы управления (negotiated governance) через формирование партнерских отношений частных и общественных сфер, стратегических альянсов, консультативных комитетов и межорганизационных сетей. Сетевое управление (governance networks) стало альтернативой, хотя были споры по поводу того, если оно представляет собой синтез государства и рынка, или принципиально новую модель, которая по-новому поднимает вопрос о легитимности и эффективности. Новая модель должна стать инструментом для преодоления фрагментации общества и противодействия политическим изменениям, которые связаны с бюрократией и идеологической слепотой, препятствующим эффективной адаптации к изменениям во внешней среде. Изменения во внешней среде связаны с внедрением новых технологий, особенно информационных, и с глобализацией. Их эффект - индивидуализация и фрагмен-
тация общества, формируются автономные, активные и независимые подсистемы (организации) с их собственными интересами. Общество также становится все более сложным - решение конкретных задач в связи с их взаимосвязанностью предполагает координацию деятельности ряда субъектов, чьи интересы могут быть противоречивыми. Общество в конечном итоге становится более динамичным, потому что глобализация, формирующаяся на базе новых технологий и их влияния на различные подсистемы общества , сокращает социальное пространство, уменьшает социальное время и умножает социальные связи.
Если мы посмотрим на реальность Чехии через призму вышеуказанных моделей, в Чехии является основой бюрократическая модель, основанная на трехсторонних договорах (несовершенный неокорпоративизм), который был до недавнего времени значительно ограничен неолиберальной рыночной моделью. Новая модель сетевого управления в Чехию пока что не проникла, несмотря на то, что она может быть ответом на проблемы не только западных стран, но и стран Восточной Европы. Хотя следует подчеркнуть, что она не является непроблематичной. Полицентрический характер отношений де-факто является самоуправлением, и это требует иметь рациональные субъекты, соответствующую политическую культуру и относительно достаточные ресурсы, чтобы никто не страдал, и были обеспечены долгосрочные интересы в развитии. Но, поскольку выживание, точнее стабильность в глобализирующемся мире не возможна без роста компетентности и своевременности решения конкретных задач, раньше или позже придется политическую систему модифицировать, чтобы справиться с новыми вызовами - фрагментиро-ванным обществом, возросшей степенью неопределенности во внешней среде и ограниченными возможностями «рационального субъекта» найти оптимальное решение для всех.
References
1. Complexity Map. URL: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ com-mons/8/8b/Complexity_Map.svg (access 12.08.2015).
2. Grazia de A. Political organization. NY: The Free Press, 1965.
3. Talcott Parsons & Edward Shils (eds.) Toward a General Theory of Action. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951.
4. Theories of Democratic network governance / Ed. by E. Sorensen and J. Torfing. NY.: Palgrave Macmillan, 2007.
