CC BY
261
SCIENCE TIME
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ «ДЕКАДАНС» В ТРУДАХ А. САЙМОНСА
Савельев Константин Николаевич, Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, г. Магнитогорск
E-mail: savakos@mail.ru
Аннотация. В статье предпринимается попытка проанализировать такое понятие как «декаданс» с точки зрения самих участников декадентского движения в Англии. При этом упор делается на работу А. Саймонса _ «Декадентское движение в литературе», где впервые этому термину придется научная респектабельность.
Ключевые слова: декаданс, декадентское движение, А. Саймонс, манифест, французское влияние.
Декаданс - понятие универсальное, в какой-то момент любое общество, а вместе с ним и культура «заболевают болезнью пресыщения» [3, с.142]. Его нельзя свести к определенному году или десятилетию, в известном смысле, «любой феномен, проявленный во времени, начиная с «золотого века», несет на себе печать упадка» [1, с .150].
К началу 90-х годов XIX в., когда английский декаданс стал приобретать все более зримые очертания, разгорелась серьезная полемика вокруг самого этого понятия. В дискуссии, выплеснувшейся на страницы периодических изданий, приняли участие как апологеты декаданса, так и его противники.
К термину «декаданс» стали активно прибегать в своих статьях Дж. Мур,
Х. Эллис, Р. Ле Гальен, Л. Джонсон. Причем подчас каждый из них по-своему интерпретировал это явление, что в итоге приводило к еще большей путанице.
Своеобразным «биографом декаданса» в Англии предстал Артур Саймонс, который в работе «Декадентское движение в литературе» (The Decadent Movement in Literature, 1893), опубликованной в ноябрьском номере журнала «Harper's New Monthly Magazine», «попытался обозначить основные приоритеты декаданса и придать ему некую научную респектабельность, утраченную в словесных баталиях» [2, с.220].
689
о
Щ SCIENCE TIME Щ
Саймонс, представ в роли просветителя, решил по возможности упорядочить представления о декадансе и внести ясность в этот вопрос. Нельзя сказать, что его статья разрешила все проблемы и имела огромный успех, но все же она подкупала своей манерой изложения. Тем более что Саймонс не просто говорил об абстрактных вещах, а знал суть вопроса изнутри. Побывав в Париже в конце 80-х в. и начале 90-х гг., Саймонс, благодаря протекции Реми де Гурмона, был лично знаком со многими из тех авторов, о которых он пишет в своем эссе: П. Верленом, С. Малларме, Ж.К. Гюисмансом.
Что выгодно отличает работу Саймонса, так это то, что он представил декаданс в широком литературном контексте, наглядно показав, что это не только чисто французский феномен, как это было принято считать до последнего времени на его родине, а мощное европейское движение, нашедшее своих сторонников и в самой Англии. Пытаясь более объективно подойти к изложению материала, он не особенно скрывал свое уважительное отношение к участникам этого процесса, что позволили некоторым критикам увидеть в этом «сочувствие к декадансу» [4, р.7]. К тому же сам язык Саймонса, по мнению Р. Темпел, «напоминает словарь девяностых и стиль новой литературы» [6, р.154].
Саймонс не случайно из всего перечня терминов - импрессионизм, символизм, декаданс - заостряет свое внимание именно на последнем из них, так как, по его мнению, декаданс наиболее точно передает общее настроение, которое преобладает в литературе сегодняшнего дня. «У этого движения в европейской литературе (Саймонс говорит о декадансе как о движении), пишет он, множество имен, но ни одно из них не является абсолютно точным или исчерпывающим - например, декаданс, символизм, импрессионизм. Легко оспорить каждое из этих понятий, и мы найдем, что Верлен возражает против того, чтобы быть названным декадентом, Метерлинк - символистом, а Гюисманс - импрессионистом. Но импрессионизм и символизм нередко используются как эпитеты, и, хотя у каждого из них есть свое собственное значение, они в целом передают определенное представление о новой литературе, которую, наверно, можно широко охарактеризовать одним словом -декаданс» [5, р.96].
Полагая, что именно слово «декаданс» является наиболее универсальным для обозначения всех течений, что преобладают в современном искусстве, Саймонс решает именно на него сделать ставку в своем эссе. Символизм и импрессионизм, пишет он, это «две основные ветви» декадентского движения. Импрессионизм довольствуется мимолетными впечатлениями, пытается воздействовать на чувства человека, в то время как символизм, проникая сквозь видимую сущность мира, нацелен на постижения внутреннего значения вещей.
Декаданс, каким его увидел Саймонс, это завершающаяся фаза развития искусства, характерная для всех великих исторических эпох, которые движутся к
690
о
Щ SCIENCE TIME Щ
своему закату. Причем он сознательно разграничивает классическое искусство, которому присуща «подлинная простота» (perfect simplicity),
«здравомыслие» (perfect sanity), «безупречная соразмерность» (perfect proportion) и декадентское искусство, называя его «новой, прекрасной и интересной болезнью» (a new and beautiful and interesting disease) [5, p.97].
Действительно, Саймонс пишет о том, что излюбленная болезнь декаданса это - «la nevrose», но в отличие, например, от М. Нордау, он все же оговаривается, что литература - это некий зеркальный срез общества, и соответственно литература заражена всеми теми пороками, что и больное общество. Отсюда эта «тяга к сверхроскоши», «безучастное отношение к происходящему», «потакание своим прихотям». И тут же английский критик восклицает: «Что же тогда нам ждать от литературы, которая отражает все капризы, все манеры искушенного общества?» [5, p.98].
Делая ставку прежде всего на работы французских мастеров - Гюисманса, Верлена, Малларме, братьев Гонкуров - Саймонс пытается на примере их творчества вычленить те составляющие, которые присущи для всей декадентской литературы в целом. И здесь в первую очередь он выделяет такие факторы, как стремление к необычности и уникальности, переходящие в интерес к ненормальному и патологическому; изощренный психологический анализ; камерность; изысканность формальных поисков - словом все то, что отличает «новую литературу» от риторического квазиклассического искусства середины XIX века.
Истоки декадентского движения во Франции, по мнению Саймонса, следует искать в творчестве братьев Гонкуров, своего рода «революционеров от литературы». Великие обновители искусства, они в своих романах разработали то, что мы называем сегодня импрессионистическим стилем. Стремясь воспроизвести ускользающую «истину мгновения», они все свое внимание сосредоточили на впечатлениях от окружающего мира. Их метод, который они сами и окрестили, это «театральный бинокль» (opera-glass), уникальный способ видеть вещи, когда все строится на анализе собственных ощущений. Будучи существами «страстными, нервными, болезненно-впечатлительными», Гонкуры обладали своим собственным взглядом на окружающий мир. Именно благодаря этой «болезненной энергии», которая проявилась в наблюдении за вещами, и сформировался, по мнению Саймонса, их «величественный стиль».
В русле импрессионизма английский критик рассматривает и достижения П. Верлена, сумевшего продемонстрировать в поэзии то, что сделали Гонкуры в прозе. Для французского поэта, пишет Саймонс, важно было «уловить квинтэссенцию вещей», «запечатлеть их последний прекрасный оттенок», и сделать это нужно было «свободным голосом, голосом человеческой души» [5, p.106].
691
о
Щ SCIENCE TIME Щ
В лице Малларме английский критик увидел «пророка и понтифика движения», мистического лидера-теоретика великого раскрепощения. Декаданс Малларме - это, прежде всего, разрушение традиционных норм литературного языка: «Искажение Малларме французского языка странным образом
напоминает то, что произошло с латинским языком в эпоху декаданса. Это действительно, отчасти возвращение к латинской фразеологии, к латинской конструкции. Все это привело к тому, что такой ясный и размеренный французский язык стал труднопонимаемым, взволнованным, экспрессивным, но с возникающим ощущением счастья, с выразительным началом, со способностью точно передать свои ощущения. Воспринимать все это и рядовому читателю, и читателю эрудированному невыносимо тягостно» [5, p.109].
Но парадокс заключается в том, что Малларме и не стремился к тому, чтобы быть «прочитанным или понятым буржуазным интеллектом». Его изящные сонеты написаны языком, не имеющим ничего общего с повседневным языком рядового читателя. В ранних работах поэта - «Послеполуденный отдых фавна», «Иродиада» мы видим, - пишет Саймонс, как «символ лежит в пределах символа, образ - в пределах образа, и символ и образ обретают себя в экспрессии, и здесь не нужна потребность в каком-то особом ключе». Что же касается последнего периода творчества Малларме, то он представляется английскому критику как «темный» и «неясный», когда происходит перерождение его поэзии, когда нарушается коммуникативная функция, что приводит к определенным трудностям в восприятии его лирики.
Уверенный в себе и поддержанный молодым поколением, Малларме встал на путь эксперимента с ритмом, что привело его к открытию «le vers libre», к созданию своего «собственного неповторимого стиля». Но в то же время, оговаривается Саймонс, не каждого поэта «простая техническая виртуозность» способна сделать великим; это удел избранных.
«Задумчивым поэтом», «мистиком», «пассивным созерцателем комедии смерти» видится Саймонсу М. Метерлинк, который сумел в своих пьесах развить многочисленные устремления своего предшественника. В полной мере английскому зрителю, пишет он, еще только предстоит познакомиться с работами бельгийского драматурга, создавшего свой театр марионеток.
Но если пьесы Метерлинка еще не получили широкого признания и были малоизвестны жителям туманного Альбиона, то роман Ж.К. Гюисманса «Наоборот» уже приобрел культовый статус. Что же касается автора этого романа, то, по мнению Саймонса, о нем можно говорить, как о ключевой фигуре декаданса; «без Гюисманса не обходится теперь ни один отчет о декадентском движении». «Его работа, продолжает критик, что и проза Гонкуров, в значительной степени определена maladie fin de siecle - больными нервами, что в данном случае порождает пессимизм в его взгляде на мир, и на окружающую
692
о
Щ SCIENCE TIME Щ
действительность» [5, р.115].
Роман «Наоборот» - история «типичного декадента» (typical decadent), где рассматривается не индивидуальный характер, а тип, который явился продуктом нашего больного общества. Дез Эссент, каким его видит Саймонс, это «обессиленное, анормальное существо: отчасти духовный основатель, отчасти сам порождение этого извращенного искусства, которому он поклоняется» [5, p.116].
Расширяя территориальные границы декаданса, автор статьи напоминает своим читателям, что приверженцы этого движения нашлись не только во Франции, но и в других европейских странах. Так, в Италии «триумфа изящной порочности» достиг Габриеле Д’Аннунцио в романе «Наслаждение»; в Норвегии создает свои импрессионистические и символистские драмы Г. Ибсен. Что же касается Англии, то и здесь Саймонс усматривает ростки декадентского движения в работах У. Пейтера и У. Хенли, которые «попытались сделать с английским языком нечто подобное тому, что сделали Гонкур и Верлен с французским».
Впоследствии, когда Саймонс решит переиздать эту работу и включить ее в ° сборник эссе под названием «Действующие лица» (Dramatis Personae, 1925), заключительному пассажу о приверженцах английского попросту не найдется место. Что подвигло его к такому решению, сегодня сказать трудно, скорее всего, после скандального процесса над О. Уайльдом, когда в Англии стали преобладать антидекадентские тенденции, Саймонс больше не надеялся, что его идеи могут быть адекватно восприняты.
К тому же подвергнется ревизии и само понятие «декадентское движение», от которого Саймонс поспешит откреститься, подыскав, как ему покажется, более точное название. Так, еще в декабре 1896 года в последнем номере «The Savoy» издатель журнала Леонард Смизерс, анонсируя предстоящую книгу Саймонса, которая должна быть названа «Декадентское движение в литературе», перечисляет ее основные разделы: «Введение, Поль Верлен, Гонкуры, Ж.К. Гюисманс, Вилье де Лиль-Адан, Морис Метерлинк, Заключение». Но уже спустя три года, когда Саймонс все же опубликует свою работу, в ней будут представлены все те же имена, за исключением Гонкуров, но в самом названии работы произойдут разительные перемены: слово «декадентское» исчезнет и появится «символистское движение в литературе». Саймонс похоже осознал, что «декаданс перестал отражать основную тенденцию в литературе» [7, р.56], его время прошло, и, следовательно, нужно искать другие ориентиры в искусстве.
И все же эссе Саймонса «Декадентское движение в литературе» можно рассматривать как манифест всего европейского движения. И даже в самой Франции, которую принято считать родиной декаданса, так и не появилось сколько-нибудь значимых работ, где в таком объеме были бы рассмотрены
693
о
Щ SCIENCE TIME Щ
основные составляющие декадентской эстетики. Главная заслуга Саймонса состоит в том, что он сумел выявить те черты, которые являются доминирующими у декадентского художника: здесь и «напряженная рефлексия», и «беспокойные, судорожные поиски нового», и «тяга, не совсем здоровая, к утонченности», «духовное и моральное падение».
Литература:
1. Савельев К. Н. Декаданс и теории циклической истории // Libri Magistri. Том.
1. Литературный процесс: историческое и современное измерения -
Магнитогорск: МГТУ, 2015. - С. 150-156.
2. Савельев К. Н. Исторические портреты английского декаданса. -
Магнитогорск: МаГУ, 2008. - 253 с.
3. Савельев К. Н. Новые подходы в осмыслении понятия «декаданс» // Знание. Понимание. Умение. - 2007. - № 1. - С. 141-147.
4. Munro J.M. The Decadent Poetry of the Eighteen - Nineties. Beirut : American University of Beirut, 1970. - 82 p.
° 5. Symons A. The Decadent Movement in Literature // Symons A. Dramatis Persons. Indianapolis : The Bobbs-Merrill Company Publishers, 1923. P. 96 - 118.
6. Temple R.Z. The Critic's Alchemy: A Study of the Introduction on French Symbolism into England. New Haven, 1953. - 422.
7. Thornton P.K.R. The Decadence Dilemma. L. : Edward Arnold , 1983. - 386 p.
694
