CC BY
304
УДК 343.3/.7
Дерягина Светлана Владимировна Deriagina Svetlana Vladimirovna
адъюнкт
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) post-graduate student
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: sveberd.s@yandex.ru
Теоретические и практические проблемы определения обстановки преступных банкротств (ст. 195, 196 УК РФ) и крупного ущерба в таких преступлениях
Theoretical and practical problems of criminal bankruptcy in its determining and great damage in such kind of crimes (art. 195, 196 of the Criminal code of the RF)
Данная статья посвящена определению обстановки преступного деяния по статье 195 УК РФ. Для установления признаков банкротства необходимо учитывать наличие неисполненных обязательств у должника на конкретную сумму. Альтернативные действия, указанные в части 1 статьи 195 УК РФ, считаются уголовно наказуемыми при наличии признаков банкротства и причинения крупного ущерба, который должен рассчитываться в отношении всех кредиторов и по определенной схеме. Состав преднамеренного банкротства необходимо сформулировать как формальный, указав крупный ущерб в качестве квалифицирующего признака.
Ключевые слова: обстановка преступного деяния, признаки банкротства, крупный ущерб.
This article is devoted to the defining of the situation of criminal action in accordance with the art. 195 of the Criminal code of the RF. To state the features of bankruptcy it is necessary to take into account the amount of outstanding obligations of the obligator for the particular payment. Alternative actions specified in the first part of art. 195 of the Criminal code of the RF are considered to be malpractice with the characteristics of bankruptcy and causing great damage which should be calculated towards all creditors according to specific formula.
Keywords: situation of criminal action, features of bankruptcy, great damage.
Традиционно в уголовном праве под обстановкой совершения преступления понимается совокупность условий и обстоятельств, при которых осуществляется общественно опасное деяние. В статье 195 УК РФ обстановка преступного деяния связана с наличием признаков банкротства, легальное определение которых дано в статье 3 Федерального закона «О банкротстве». Так, признаки банкротства юридического лица, а также индивидуального предпринимателя определяются неисполненными в течение 3-х месяцев денежными обязательствами (ст. 3, ст. 214 Закона). При этом такие признаки относятся только к юридическим лицам, банкротство которых осуществляется на общих условиях (хозяйственные товарищества, общества, кооперативы).
Однако существуют и отдельные категории субъектов предпринимательской деятельности — финансовые и кредитные организации, субъекты естественных монополий. Банкротство таких организаций осуществляется на особых условиях, поэтому и признаки их несостоятельности отличны: срок неисполнения обязательств составляет для финан-
совых и иных кредитных организаций — 14 дней, для субъектов естественных монополий — 6 месяцев. Для кредитной организации также учитывается достаточность имущества (активов) такой организации для исполнения ее денежных обязательств.
Поскольку в настоящей статье мы ведем речь об уголовно-правовых признаках несостоятельности индивидуальных предпринимателей и юридических лиц с общим порядком банкротства, признаки банкротства применительно к части 1 статьи 195 УК РФ мы учитываем именно по отношению к данным субъектам.
По мнению большинства ученых, обстановка «при наличии признаков банкротства» возникает по истечении трехмесячного срока с даты, когда субъектом должны быть исполнены требования кредиторов [1, с. 14; 2, с.10]. Действительно, в соответствии с Законом «О банкротстве» признаки банкротства связываются с наличием неисполненных в течение трех месяцев денежных обязательств, но для того чтобы начать производство по делу о банкротстве, требования к должнику — юридическому лицу должны составлять не менее
100 тыс. рублей. При этом состав и размер денежных обязательств и платежей определяются на дату подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом. Обязательно при этом учитывать задолженности за переданные товары, суммы займа с учетом процентов. Размер денежных обязательств считается установленным, если он определен в судебном порядке.
Таким образом, о наличии признаков банкротства как обстановки преступного деяния по части 1 статьи 195 УК РФ объективно можно судить только тогда, когда у должника существуют неисполненные в течение трех месяцев денежные обязательства перед кредиторами на сумму более 100 тыс. рублей, при этом в ряде случаев по данному факту кредитором подано заявление в арбитражный суд о признании должника банкротом.
На практике признаки банкротства трактуются даже в рамках судопроизводства различным образом, результатом чего становится отсутствие возможности привлечения к уголовной ответственности лица за совершенные преступные действия по части 1 статьи 195 УК РФ.
Ярким примером может служить уголовное дело в отношении гр. A.B. Запевалова, который был осужден судом первой инстанции по части 1 статьи 195 УК РФ за сокрытие имущества (снятие с учета транспортных средств 20.10.2010), отчуждение имущества (продажу объектов недвижимости 30.11.2010), сокрытие имущественных прав и обязанностей (фальсификация бухгалтерских документов, а именно: не отражение в отчетности сделок о продаже имущества с 01.01.2010 по 31.12.2010, документы поданы в налоговые органы 30.01.2011; вывоз бухгалтерских документов с территории организации в 2010; неведение бухгалтерской отчетности с 01.01.2011), совершенные при наличии признаков банкротства [3].
Так, решением Апелляционного суда из приговора, вынесенного в отношении гр. A.B. Запевалова — директора ООО «Лесопильный завод», исключены умышленные действия, направленные на сокрытие имущества, имущественных прав и обязанностей, совершенные в указанный период, поскольку признаками банкротства организация-должник стала обладать с 12 августа 2011 года, когда Арбитражным судом была введена процедура наблюдения. Хотя заявление о признании должника банкротом было подано соответствующим органом 28 сентября 2010 года [4], а о наличии признаков банкротства можно было судить уже с 20 июля 2010 года после проведения на предприятии налоговой проверки.
Таким образом, из объема обвинения исключены умышленные действия, направленные на сокрытие имущества и иных предметов преступного посягательства только лишь по той причине, что процедура наблюдения не была введена более 10 месяцев с момента подачи заявления о признании должника банкротом. Полагаем, что указанная трактовка «признаков банкротства» Апелляционно-
го суда не достаточно верная, поскольку наличие таковых признаков по Закону о банкротстве связывается только с неисполненными обязательствами на определенную сумму, а процедура наблюдения вводится уже значительно позже — в рамках арбитражного судопроизводства, при этом по времени введение такой процедуры может составить от 1,5 месяцев до 3-5 лет.
В связи с изложенным более верным считаем решение суда первой инстанции: «наличие признаков банкротства не обязательно должно быть подтверждено вступившим в законную силу решением арбитражного суда о признании должника банкротом, необходимо, чтобы было установлено реальное их существование на момент совершения преступления». При этом судом не указано, что значит «реальное их существование».
Полагаем, что в данном случае речь идет именно о такой финансово-экономической обстановке, когда обязательства не исполняются более чем три месяца. При этом доводы виновных лиц о том, что они не знали о существовании признаков банкротства, могут быть опровергнуты следующими обстоятельствами: наличие значительной кредиторской задолженности, убыточная деятельность, результаты налоговой проверки, подача кредитором заявления о признании должника банкротом, введение одной из процедур, применяемой в деле о банкротстве, предоставление отсрочки выплаты по налогам, в частности введение реструктуризации долга, работа на предприятии судебных приставов, арбитражных управляющих и другие объективно существующие обстоятельства, в которых руководитель должника не может не осознавать, что любые сделки по отчуждению имущества приведут к невозможности исполнить денежные обязательства.
Также необходимо обратить внимание на то, что преступление по части 1 статьи 195 УК РФ является продолжаемым, поэтому действия, указанные в этой норме, могут быть совершены как при наличии признаков банкротства, так и далее при введении любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, в том числе и после признания должника банкротом и открытия конкурсного производства. В связи с этим справедливой представляется позиция Б.В. Волженкина, связывающего окончание обстановки «при наличии признаков банкротства» с восстановлением платежеспособности в рамках соответствующей процедуры банкротства, либо введением конкурсного производства [5, с. 384].
Не достаточно верное понимание «признаков банкротства» усматривается и на этапе предварительного следствия. Так, анкетирование, проведенное среди практических работников следственных подразделений и подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции, показало, что более 16% из них считают, что для возбуждения уголовного дела по статье 195 УК РФ необходимо наличие решения арбитражного суда о признании должника банкротом. Именно последнее не позволяет начать уголовное преследование
ТРИБУНЙ МОЛОДОГО УЧЕНОГО
в более ранние сроки. Процедура конкурсного производства, как правило, длится в течение двух лет, за это время виновные лица могут не только осуществить вывод ликвидных активов, но и скрыть следы преступления, так что расследование становится фактически невозможным.
Учитывая вышеизложенное, автор отстаивает позицию, согласно которой уже при наличии признаков банкротства указанные в части 1 статьи 195 УК РФ действия являются преступными, при этом не требуется арбитражного судопроизводства для инициирования уголовного преследования. Кроме того, поскольку криминальные банкротства являются продолжаемыми преступлениями, считаем, что для более верного понимания обстановки преступного деяния в часть 1 статьи 195 УК РФ необходимо внести дополнения, указав, что преступными такие действия являются при наличии признаков банкротства и в любой из процедур, применяемой в деле о банкротстве. Только необходимо учитывать, что обязательным последствием преступных действий должно быть причинение крупного ущерба, который составляет 1,5 млн рублей.
В теории нет единого мнения: одни ученые считают, что крупный ущерб обязателен в составах криминальных банкротств, другие полагают, что их необходимо сформулировать как формальные, исключив указания на последствия, а крупный ущерб указать в качестве квалифицирующего признака. Для того чтобы оценить, насколько оправданным является решение законодателя сформулировать рассматриваемые составы как материальные, необходимо уяснить характер причинно-следственной связи между совершенными действиями и причиняемым крупным ущербом.
В доктрине уголовного права существуют различные теории причинных связей [6, с. 72—115]. Устоявшейся концепцией сегодня является концепция о необходимых и случайных связях, которую составляют положения о том, что деяние всегда предшествует наступившему последствию во времени, а последствие является необходимым и закономерным результатом именно этого, а не какого-либо другого деяния. С учетом указанных положений, основываясь на материалах уголовных дел, полагаем, что крупный ущерб является необходимым и закономерным последствием для статьи 195 УК РФ. Совершение указанных в диспозиции действий при наличии только лишь признаков банкротства не создает той степени общественной опасности деяний, за которые необходимо установление уголовной ответственности. В случае отсутствия указанного ущерба действия образуют состав административного правонарушения.
Определение ущерба при этом также остается одним из дискуссионных вопросов. Одни авторы полагают, что ущерб необходимо определять как реальный, другие предлагают учитывать и упущенную выгоду, третьи указывают на возможность определения ущерба только в рамках конкурсного производства. Встречаются также и предложения
о необходимости определения крупного ущерба дифференцированно — для юридических и физических лиц.
Полагаем, что для решения данного вопроса необходимо обратиться к пункту 2 статьи 4 Закона «О банкротстве». Анализ данной нормы позволяет судить о том, что для определения признаков банкротства учитываются только суммы реальной задолженности (за переданные товары, оказанные услуги, суммы займа с учетом процентов и пр.). Принимаются во внимание, кроме того, и задолженности по обязательным платежам. Что же касается неустоек (штрафы, пени), убытков в виде упущенной выгоды, то таковые финансовые санкции не учитываются при определении наличия признаков банкротства должника.
Таким образом, считаем, что крупный ущерб в статье 195 УК РФ образуют только суммы реальной задолженности, при этом возмещение упущенной выгоды и задолженностей, которые не входят в определение признаков банкротства, должны быть рассмотрены в процессе гражданского судопроизводства. Верно отмечают некоторые авторы, что ущерб заключается в уменьшении объема имущества, необходимого для удовлетворения долговых претензий [7, с. 301]. При этом исчисление такого ущерба также остается проблемой как в теории, так и на практике. Попробуем разрешить данный вопрос.
Анализируя материалы судебно-следственной практики по уголовным делам и нормы Закона о несостоятельности, посвященные порядку очередности при удовлетворении требований кредиторов, полагаем, что суммы ущерба должны рассчитываться по двум направлениям.
Первое — это ущерб, причиненный виновным лицом непосредственно организации. Поскольку чаще всего рассматриваемые преступления совершаются путем незаконного отчуждения имущества, то ущерб должен суммироваться от каждой такой противоправной сделки. Так, если купля-продажа имущества осуществлялась по заниженным ценам, то должна учитываться и суммируется рыночная стоимость каждого из выбывших объектов имущества по всем сделкам купли-продажи, что в итоге и составит сумму общего ущерба. Необходимо только учитывать, что следственными подразделениями еще должна быть назначена экспертиза по проведению оценки имущества независимой организацией (оценщиком).
Второе — это ущерб, причиненный кредиторам в лице уполномоченных органов (ИФНС, Пенсионный фонд, бюджеты различных уровней и внебюджетные фонды) и иным кредиторам (банки, поставщики, подрядчики).
Вместе с тем, в зависимости от обстановки совершения неправомерных действий ущерб необходимо исчислять следующим образом. Если неправомерные действия при банкротстве совершены в период с момента производства дела о признании должника несостоятельным до признания его банкротом, ущерб необходимо исчислять с момента ис-
течения 3 месяцев с даты, когда должны были быть исполнены обязательства. При этом в сумму ущерба необходимо включать все неисполненные обязательства перед всеми кредиторами. В случае совершения действий, предусмотренных статьей 195 УК РФ, после признания должника банкротом и в период конкурсного производства в сумму причиненного ущерба включается стоимость активов, которые выбыли из конкурсной массы.
Состав преднамеренного банкротства также сформулирован как материальный, но, в отличие от статьи 195 УК РФ, между деянием, указанным в статье 196 УК РФ, и последствием в виде крупного ущерба заложен иной характер причинно-следственной связи. Диспозиция статьи 196 УК РФ говорит о том, что общественная опасность указанного деяния связана с заведомым доведением хозяйствующего субъекта до такого состояния, когда он не способен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по имеющимся обязательствам. Учитывая, что деяние всегда предшествует наступившему последствию во времени, а последствие является необходимым и закономерным результатом именно этого, а не какого-либо другого деяния, мы полагаем, что необходимым, прямым и закономерным последствием деяний, о которых идет речь в статье 196 УК РФ, является именно планируемое, умышленное банкротство. Виновный субъект намеренно выводит активы с финансово-устойчивой организации, преследуя цель заведомого неисполнения обязательств в будущем. Таким образом, действия по выводу активов образуют прямую причинно-следственную связь именно с банкротством, а вот крупный ущерб — это уже сопутствующее последствие, которое в данном случае хоть и имеет место быть, но не находится в прямой причинной связи с действием, а образует с ним лишь функциональную связь.
Таким образом, полагаем, что состав преднамеренного банкротства считается оконченным с момента совершения деяния, объективно свидетельствующего о неспособности хозяйствующего субъекта в будущем исполнить имеющиеся обязательства. В этом случае особую роль играет доказывание субъективной стороны, направленности умысла виновного именно на банкротство должника, то есть предвидение конкурсного производства.
В связи с этим считаем, что состав статьи 196 УК РФ необходимо сформулировать как формальный, предусмотрев крупный ущерб в качестве квалифицирующего признака, закрепив его в части 2 статьи 196 УК РФ. Указанная позиция уже высказывалась в литературе, при этом некоторые авторы подчеркивают, что безосновательными являются опасения о беспредельном увеличении количества уголовных дел этой категории, поскольку и в гражданских правоотношениях установлена минимальная величина вреда, необходимого для возбуждения процедуры банкротства [8, с. 55].
Анализ материалов судебной практики позволяет судить о многомиллионных ущербах, что зависит
от организационно-правовой формы юридического лица, от масштабов производственной деятельности, а также от продуманных действий субъектов по достижению преступного результата. Стоит отметить, что с 2004 по 2014 год сумма ущерба, причиненного в результате совершения преступных банкротств, в Пермском крае составила 166 млн 495 тыс. рублей; за аналогичный период в России этот показатель составляет 26 млрд 137 млн 822 тыс. рублей. Таким образом, введение такого квалифицирующего признака, как «причинение крупного и особо крупного ущерба» является обоснованным и необходимым способом дифференциации уголовной ответственности за преступные банкротства.
Примечания
1.Журавлева Е.Н. Криминальное банкротство: уголовно-правовая характеристика и вопросы квалификации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2006.
2. Игошин А.В. Уголовно-правовые проблемы квалификации преступлений,связанных с банкротством: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.
3. Архивное уголовное дело в отношении А.В. Запева-лова № 1-27 от 3 апреля 2013 года // Архив Юсьвинского районного суда Пермского края.
4. Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам г. Кудымкара Пермского края № 22-3737 от 5 июня 2013 г. в отношении А.В. Запевалова // Архив Юсьвинского районного суда Пермского края.
5. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб., 2007.
6. Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. Государственное издательство юридической литературы. М., 1963.
7. МарковП.А. Реорганизация коммерческих организаций: проблемы теории и практики: монография. М., 2012.
8. Тляков Р.М. Неправомерные действия при банкротстве в РФ и ряде государств Европы: уголовные и криминологические аспекты // Юридический мир. 2012. № 4.
Notes
1. Zhuravleva E.N. Criminal bankruptcy: criminal and legal characteristics and qualification questions: author's abstract... candidate of legal sciences. Omsk, 2006.
2. IgoshinA.V. Criminal legal problems qualifying crime: author's abstract... candidate of legal sciences. Ekaterinburg, 2004.
3. Archival criminal case against A.V. Zapevalova from 03.04.2013 № 1-27 // Archive Yusvinsky district court of Perm krai.
4. Appeals against decisions of Criminal cases Kudymkar Perm krai № 22-3737 from 05.06.2013 in respect A.V. Zapevalova // Archive Yusvinsky district court of Perm krai.
5. Volzhenkin B.V. Crimes in the sphere of economic activity in the criminal law of Russia. St. Petersburg, 2007.
6. TsereteliT.V. Causation in criminal law. State publishing legal literature. Moscow, 1963.
7. Markov P.A. Reorganization of business organizations: problems of theory and practice: monograph. Moscow, 2012.
8. Tlyakov R.M. Misconduct in bankruptcy in Russia and some European countries, criminal and criminological aspects // Legal world. 2012. № 4.
