CC BY
60
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
ТЕНДЕНЦИИ РАЗБИТИЯ ЧАСТНЫХ НАЧАЛ Б РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗБОДСТБЕ
ХОМЯКОВА А.В.,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики, Южный федеральный университет, e-mail: al263@mail.ru
В статье рассматриваются ключевые этапы формирования частных начал в российском уголовном процессе. Основное содержание исследования составляет анализ реализации права личности на самостоятельную защиту своих законных интересов в условиях публичного судопроизводства.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство; частные начала; частное обвинение, права потерпевшего; апелляция; кассация.
TRENDS IN THE DEVELOPMENT OF PRIVATE PRINCIPLES IN THE RUSSIAN CRIMINAL PROCEEDINGS
KHOMIAKOVA A.V.,
PhD, Associate Professor of the department of Criminal Procedure and Criminalistics, Southern Federal University, e-mail: al263@mail.ru
The paper examines the main stages in the development of private begun in the Russian criminal trial. Particular attention is given to the right of individuals to self-defense of their legitimate interests in the public proceedings.
Keywords: criminal procedure; a private prosecution; private principles victim's rights; appeal; cassation.
Коды классификатора JEL: K14, K19, K41.
Конституцией Российской Федерации в ч. 2 ст. 45 каждому предоставляется право защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Важнейшим элементом механизма защиты прав и интересов личности в уголовном процессе является частное начало. Оно выражается в том, что лицо, вовлеченное в сферу уголовного судопроизводства, наделяется правами, позволяющими не только следовать публичной воле государства, но и самостоятельно оказывать влияние на уголовно-процессуальную деятельность.
Характеризуя тенденции развития частных начал, следует обратиться к таким основным формам их проявления в уголовном судопроизводстве, как (а) участие потерпевшего в уголовном преследовании; (б) реализация права лица на гражданский иск при рассмотрении уголовного дела; (в) способность воли частного лица путем обжалования судебного решения установить пределы деятельности суда вышестоящей инстанции. Рассматривая последнее обстоятельство, ограничимся рассмотрением путей развития законодательства, касающегося лишь апелляционного и кассационного производства, учитывая исключительность пересмотра в порядке надзора.
Факторами, влияющими на степень развития частных начал в судопроизводстве, необходимо назвать иерархию охраняемых в обществе и государстве ценностей на определенном историческом этапе, а также готовность публичного механизма правоохранительной системы поделиться частью своей компетенции.
Эволюция частных начал в российском уголовном судопроизводстве весьма ярко отражает изменения, происходившие в общественной и политической жизни государства на протяжении веков.
Как отмечал М.Ф. Владимирский-Буданов в своем «Обзоре истории русского права», приоритет частного начала был выражен в уголовном преследовании уже во времена Русской Правды: «Термин, употребляемый Русскою
© А.В. Хомякова, 2013
Правдою, есть обида. В этом иногда видят доказательство частноправового взгляда на преступление как деяние, оцениваемое только по количеству вреда, нанесенного частному лицу» (Владимирский-Буданов, 1995. С. 583). Условиями мировой могли быть денежный выкуп, а также назначение уголовного наказания (преимущественно тюремного заключения на сроки, условленные в мировой записи)» (Владимирский-Буданов, 1995. С. 584). При этом уголовное дело могла быть начато только по жалобе потерпевшего либо его семьи, либо его рода.
По мере развития государственных институтов стала развиваться система публичного уголовного преследования. И со Сводом законов 1832 г. на смену частно-исковому характеру приходит государственный розыскной порядок уголовного судопроизводства, участие в уголовном процессе в качестве обвинителей частных лиц было вообще устранено (Артамонова, 2010) .
Дух состязательности, воплотившийся в институтах реформируемого законодательства второй половины XIX в., потребовал ограничения абсолютной публичности в уголовном процессе. Потерпевшие наделяются правом не только поддерживать обвинение (в делах публичного и частно-публичного обвинения), но и самостоятельно его предъявлять (по делам частного обвинения), прекращать дело примирением, заявлять и поддерживать гражданский иск. По делам частно-публичного обвинения потерпевший был ограничен волей государственного обвинения в вопросе прекращения уголовного преследования.
Кроме того, воля отдельного жалобщика оказывала влияние на пределы рассмотрения дела вышестоящим судом. И.Я. Фойницкий отмечал, что рассмотрение дела и пересмотр решения осуществлялся в объеме, обозначенном подателем жалобы (Фойницкий,1996. С. 555).
В послереволюционный период повсеместное усиление государственных интересов стирает из уголовного судопроизводства черты частно-искового производства. Однако и УПК РСФСР 1922 г., и УПК РСФСР 1923 г. наделяли потерпевшего правом подавать жалобу по отдельной категории уголовных дел и поддерживать по таким делам обвинение, а также правом предъявления гражданского иска. Но и здесь проявлялось явное преобладание публичной воли: если прокуратурой признавалось необходимым вступить в дело целях охраны публичного интереса, то потерпевший утрачивал право поддерживать обвинение, и дело не подлежало прекращению за примирением сторон.
УПК РСФСР 1923 г. уже предусматривал невозможность производства при отсутствии жалобы или за примирением потерпевшего с обвиняемым. Кроме того, дело подлежало прекращению при неявке в суд потерпевшего по делам, возбужденным по его жалобе и которые могли быть прекращены за примирением. Правда, процедура и условия принятия судом такого примирения не регламентировались, оставаясь на усмотрение народного суда. По делам же частно-публичного и публичного обвинения потерпевший стороной не признавался.
Логика инициированного жалобой производства в суде второй инстанции требует ограничения пределов рассмотрения той частью решения, в которой оно обжаловано. Этому частично соответствовали нормы ст. ст. 357 УПК РСФСР 1922 г. и 411 УПК РСФСР 1923 г., где суд кассационной инстанции ограничивался пересмотром приговора в отношении только тех подсудимых, о которых говорилось в жалобе или протесте. Вместе с тем, оба кодекса обязывали суд проверить дело полностью, в ревизионном порядке. При обнаружении существенных нарушений приговор подлежал отмене в отношении всех подсудимых, независимо от содержания жалобы или протеста.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. значительно расширил права потерпевшего в сфере защиты им своих прав. Статус потерпевшего приобретает свою двойственность, вытекающую из признания его и представителем обвинения, и источником показаний.
В регулировании гражданского иска УПК 1960 г. весьма категорично ограничивал диспозитивные начала. Согласно ст. 54, гражданский истец был обязан по требованию суда представлять имеющиеся в его распоряжении документы, связанные с предъявленным иском.
Случай ограничения частного волеизъявления был зафиксирован также в ст. 310 УПК РСФСР, руководствуясь которой суд по собственной инициативе мог передать вопрос о размере удовлетворяемого иска для его решения в порядке гражданского судопроизводства. Более того, неявка гражданского истца в судебное заседание не препятствовала суду рассмотреть и разрешить гражданский иск, «если суд признает это необходимым» (ст. 252 УПК РСФСР).
Принятие в 1993 г. Конституции Российской Федерации, пересмотревшей ценностные приоритеты российского государства и провозгласившей состязательность основой судопроизводства, повлекло необходимость изменения уголовного и уголовно-процессуального закона.
Федеральным законом от 21.12.1996 № 160-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР в связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации» в самостоятельную статью УПК РФ выделяется такое основание для прекращения уголовного дела, как примирение обвиняемого с потерпевшим. Формальным поводом прекращения дела должно было стать заявление потерпевшего. При этом круг дел, подлежащих прекращению по этому основанию, уже не ограничивается делами, возбуждаемыми только по жалобе потерпевшего, а включает все дела небольшой тяжести.
Законом введены дополнительные условия для применения этого основания: лицо впервые совершило преступление и загладило причиненный потерпевшему вред, причем форма «заглаживания вреда» не была определена. Сформулировав таким образом основание для прекращения дела, законодатель фактически обязал потерпевшего мотивировать свой отказ от уголовного преследования. Стремясь к достижению благой цели - защитить потерпевшего от незаконного влияния обвиняемого на решение потерпевшего о примирении, законодатель ограничивал потерпевшего по делам частного обвинения в вопросе распоряжения обвинением. Кроме того, очевидно стремление побудить потерпевшего к дальнейшему отказу от возможных притязаний имущественного характера и достичь процессуальной экономии, но уже в гражданском судопроизводстве.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
142
А.В. ХОМЯКОВА
Введение в судопроизводство мировой юстиции явилось значительным достижением в сфере реализации частных начал. (Федеральный закон от 7 августа 2000 г. № 119-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовнопроцессуальный кодекс РСФСР»).
Появление в УПК РСФСР понятий «дела частного обвинения» и «частный обвинитель» означало, наконец, признание законодателем права на существование частного интереса в уголовном преследовании.
Не знавший до изменений 2000 г. апелляционного порядка производства, УПК РСФСР определял господство ревизионного порядка при пересмотре приговора в кассационной инстанции. Статья 332 УПК РСФСР устанавливала, что «суд не связан доводами кассационной жалобы или протеста и проверяет дело в полном объеме в отношении всех осужденных, в том числе и тех, которые жалоб не подали и в отношении которых не принесен кассационный протест». Из этого следует вывод о том, что до введения мировой юстиции частное волеизъявление по вопросам обвинения учитывалось лишь фрагментарно и только до постановления приговора.
Состязательная сущность споров у мировых судей не могла не найти своего продолжения в установлении пределов апелляционного разбирательства. Так, в соответствии со ст. 487 УПК РСФСР суд апелляционной инстанции проверял законность, обоснованность и справедливость приговора мирового судьи лишь в той части, в которой приговор обжалован или опротестован, и только в отношении тех осужденных, которых касаются жалоба или протест. Однако если в ходе судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции установлены нарушения прав и законных интересов осужденных, допущенные при рассмотрении дела мировым судьей, что повлекло постановление незаконного приговора, то суд апелляционной инстанции в порядке, установленном ст.ст. 339-342 УПК РФ, вправе отменить или изменить приговор мирового судьи также в той части, в которой он не был обжалован или опротестован, и в отношении тех осужденных, в интересах которых не подавалась жалоба или не приносился протест. Очевидно, что сохраняя право на законный приговор для осужденных, которых не затрагивала жалоба или протест, в вопросе установления пределов пересмотра законодатель все же основное внимание уделяет воле подателя жалобы.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ 2001 г. сохранил большинство прогрессивных новелл предыдущего закона, касающихся участия потерпевшего в делах частного обвинения. Это логично, поскольку принятие нового закона осуществлялось в ходе реализации Концепции судебной реформы, предусмотревшей расширение частных начал в уголовном судопроизводстве. Практически не изменилось регулирование в сфере рассмотрения гражданского иска. Положительной оценки на предмет реализации частного волеизъявления заслуживают новые институты особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ) и заключения досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ).
Но что касается такой частной инициативы, как обжалование судебных решений, здесь законодатель не проявил достаточной последовательности.
Анализ норм действующего УПК РФ позволяет убедиться в том, что в уголовном судопроизводстве вновь утверждается полный ревизионный порядок пересмотра приговора.
Так, ч. 2 ст. 360 УПК РФ первоначально предусматривала, что суд, рассматривающий уголовное дело в апелляционном или кассационном порядке, проверяет законность, обоснованность и справедливость судебного решения лишь в той части, в которой оно обжаловано, и в отношении тех осужденных, которых касаются жалоба или представление. Но уже через полтора года законодатель вводит основания для расширения пределов рассмотрения: если при рассмотрении уголовного дела будут установлены обстоятельства, которые касаются интересов других лиц, осужденных или оправданных по этому же уголовному делу и в отношении которых жалоба или представление не были поданы, то уголовное дело должно быть проверено и в отношении этих лиц (Федеральный закон 04.07.2003 № 92-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»). Поддерживая это нововведение, Э.Ф. Куцова отмечала, что «ограничение пределов проверки противоречит интересам личности, правосудия, подрывает авторитет приговоров суда» (Куцова, 2005.) Но, принимая во внимание достаточно размытую формулировку «касаются интересов», следует все же констатировать неопределенность в регулировании пределов пересмотра.
Вытеснение диспозитивных начал публичными в апелляции и кассации продолжилось с радикальными реформами в производстве вышестоящих судов в 2012-2013 гг. Статья 389.19. и ст. 401.16. действующего УПК РФ прямо указывают, что суд не связан доводами апелляционных (кассационных) жалоб, представлений и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме, и в отношении тех осужденных, в отношении которых жалоба или представление не принесены. Фактически, законодатель вернулся к тем положениям уголовно-процессуального закона о ревизионном порядке, которые были известны кодексам советского периода.
При этом дела частного обвинения, где инициатива отдельного лица проявлялась в наибольшей степени, на этапе апелляционного и кассационного пересмотра утрачивают свою индивидуальность, подчиняясь общему ревизионному порядку.
Противники возвращения претензионного порядка справедливо указывают на то, что «при таком установлении пределов проверки жалоба (представление) служит лишь формальным поводом для ее инициации. Сама процедура проверки в дальнейшем уже не зависит от доводов заинтересованных лиц, а реализуется ревизионно, в интересах публичной воли закона» (Ковтун, 2011, С. 44-51).
Действительно, такой демарш законодателя после диспозитивной апелляции, введенной в УПК РСФСР в 2000 г., выглядит явным отступлением от состязательности. Считаем, что хотя бы в делах частного обвинения законодателю не стоило устанавливать полную ревизию принятому решению.
В то же время надо признать, что имеются реалии, с которыми приходится считаться. В первую очередь - огромный массив судебных ошибок, обнаруженных вышестоящими инстанциями. И, кроме того, - ментальность общества, поколениями воспитывавшегося на незыблемости публичных начал и проявляющего нигилизм в отношении самостоятельной защиты своих прав. Однако история показывает, что гармоничное сочетание в уголовном судопроизводстве публичных и частных начал все же возможно. Следовало бы поддержать мысль о важности частного начала «и для защиты социальных, государственных интересов в плане повышения процессуальной активности личности в состязательном уголовном судопроизводстве и самоограничении государства в интересах человека и гражданина» (Мартынчик, 2010). Полное преобладание государственной воли в разрешении вопросов уголовного судопроизводства способно свести на нет самые демократические идеи, провозглашенные в обществе, тогда как расширение частной инициативы в судопроизводстве является одним из факторов развития роли личности в гражданском обществе.
ЛИТЕРАТУРА
АртамоноваЕ.А. (2010). Становление частного начала в дореволюционном российском уголовном процессе // История государства и права. № 11.
Владимирский-Буданов (1995). Обзор истории русского права. Ростов-н/Д.
Ковтун Н.Н. (2011). пелляционное, кассационное и надзорное производство в уголовном процессе: изъяны законодательных новелл // Уголовный процесс. № 3. С. 44-1.
Куцова Э.Ф. (2008). Комментарий к гл. 43 УПК // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Отв. ред. И.Л. Петрухин. М.
Мартынчик Е.Г. (2010). Публичное и частное начала в уголовном процессе и роль адвоката в их реализации. Доступно на: _http:// www.juristlib.ru/book_6996.html.
Фойницкий И.Я. (1996). Курс уголовного судопроизводства. СПб. Т. II. С. 555.
REFERENCES
Artamonova E.A. (2010) . Development of private principles in pre-revolutionary Russian criminal trial. History of State and Law. No. 11. (In Russian.)
Vladimirskii-Budanov M.F. 1995). Review the history of Russian law. Rostov-on-Don. (In Russian.)
Kovtun N.N. (2011). Appeal, cassation and review proceedings in a criminal trial: flawed legislative developments. Criminal Procedure. No. 3. P. 44-1. (In Russian.)
Kutsova E.F. (2008). Commentary to the chapt. 43. Commentary on the Criminal Procedure Code of the Russian Federation. Editor Petrukhin I.L. M. (In Russian.)
MartynchikE.G. (2010). Public and private principles in the criminal process and the role of the advocate in their implementation. Electronic resource. Available at: http:// www.juristlib.ru/book_6996.html. (In Russian.)
Foinitsky I.J. (1996 ) The course of criminal proceedings. St. Petersburg. T. II. P. 555. (In Russian.)
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 ^ Том 11 № 2 Часть 3
