CC BY
31
© 2009
М.В. Богачева
ТЕМАТИЧЕСКИЙ ДИАЛЕКТНЫЙ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ «ГОВОРЕНИЕ»
На протяжении полувека пермские лингвисты собирают лексический материал для региональных диалектных словарей территории Пермского края (Чер-дынского, Красновишерского, Соликамского и др. районов). Созданы многочисленные картотеки, данные которых уже получили научную интерпретацию в многочисленных статьях и лексикографическое описание в различных словарях (см., напр., [Борисова, Грузберг, Шварц 1976], [Словарь говора д.Акчим 1084—2003], [Словарь пермских говоров 2000—2002], [Герд 2001], [Прокошева 2002], [Подюков и др. 2004], [Зверева, Русинова 2007] и др.). В этих трудах в определенной степени отражены и фразеологические единицы (ФЕ), фиксируемые в живой народной речи жителей Верхнего и Среднего Прикамья.
Актуальность подобных исследований видится в настоящем случае уже в том, что описанию подвергается лексика территории позднего заселения. Современные говоры северной части края сложились на основе севернорусских: архангельских, вологодских, вычегодских, устюжских, вятских и др., что во многом определило их специфику, в частности, ярко выраженную архаичность говоров именно Верхнего Прикамья.
Работа по сбору диалектных сведений продолжается. В частности, сотрудниками кафедры общего и славянского языкознания Пермского университета с конца 1990-х гг. организуются ежегодные экспедиционные выезды, главным образом в населенные пункты северных районов Пермского края. Материалы, собранные в полевых условиях, показывают, с одной стороны, быстрое вымывание диалектной лексики из активного словаря носителей говоров, с другой — довольно хорошую ее сохранность в пассивном словаре. Применение различных вопросников и эффективных методик ведения опроса позволяет эту лексику выявить и зафиксировать.
На основе собранных материалов в настоящее время готовится к изданию последний (6) выпуск «Словаря говора д.Акчим Красновишерского района Пермской области» и 1 выпуск «Словаря чердынских говоров» (охватывает словник с начальными буквами А—В).
Логическим продолжением успехов современной пермской лексикографии видится, во-первых, введение в научный оборот новых материалов; во-вторых, обобщение разрозненных материалов, накопленных и описанных в различных словарях; в-третьих, создание тематических словарей, отвечающих синхронным тенденциям отечественного языкознания. Таким продолжением пермской лексикографической традиции представляется тематический диалектный фразеологический словарь «Говорение».
К настоящему моменту собирается материал для словаря. Проработано порядка десяти источников научного и научно-методического характера, среди которых «Фразеологический словарь пермских говоров», «Словарь пермских говоров», «Этнолингвистический словарь свадебной терминологии», «Хресто-
матия говоров Пермской области», «Акчимский словарь», «Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа», 1 выпуск «Чердынского словаря» (в рукописи) и др. Накопление материалов продолжается методом сплошной выборки из картотеки «Чердынского словаря» и материалов полевых экспедиций. И уже к настоящему моменту собрано около 1000 ФЕ, что косвенно служит свидетельством особой значимости говорения как одного из наиболее существенных в жизни процессов, как одного из атрибутов социума.
Уже в процессе сбора материалов мы столкнулись с немаловажной проблемой принципа отбора данных. Обнаружено, что все фразеологические единицы (ФЕ) делятся на 4 основные группы: 1) ФЕ, включающие лексику говорения и обозначающие речевые процессы, напр., наслыхи сказывать 'пересказывать слухи', опевальная песня 'свадебная песня в чью-л. честь'; 2) ФЕ, не включающие лексику говорения, но обозначающие речевые процессы, напр., зубы мыть 'насмехаться над кем-, чем-л.', наводить правоту 'крикливо, вызывающе доказывать правомерность чьих-л. поступков'; 3) ФЕ, включающие лексику говорения, но не отражающие речевые процессы, напр., мать-та поёт! 'возглас удивления', молчит да бает 'кто-либо продолжает свое дело, не реагируя на замечания'; 4) ФЕ, не включающие в свой состав лексику говорения и не отражающие речевые процессы.
В итоге длительных размышлений мы пришли к выводу о необходимости включения в общий свод единиц трех первых групп и исследования тематической, а не лексико-грамматической группы или тематического поля, т.к.: 1) это позволило отказаться от чисто семантического принципа как недостаточно надежного, поскольку иногда семантические связи различны в восприятии диа-лектоносителей и носителей литературного языка; поэтому, в частности, включены ФЕ, объединенные понятием пения, т.к. «петь» в сознании носителей говора обязательно предполагает текст, сопровождаемый мелодией (ср. [Потапова 1966]); 2) это позволило привлечь ФЕ, не только непосредственно, но и косвенно связанные с обозначением процесса и результата говорения (ср., напр., на фурах ездить 'сердиться, проявлять неудовольствие (в том числе в речи)'); 3) это позволило привлечь ФЕ, связанные с говорением не только семантически, но и синтагматически (ср., напр., молчит да бает 'кто-либо продолжает свое дело, не реагируя на замечания'); 4) вместе с тем это позволило сохранить более или менее четкие границы группы.
Сказанное с жесткой необходимостью привело к выводу о требовании тематической подачи материала, однако принципы такой подачи пока находятся на стадии разработки.
Даже первый, достаточно поверхностный, взгляд позволяет говорить о большой научной и культурологической значимости пермских фразеологических данных, требующих своего осмысления. Значимо уже то, что фразеология коммуникативно нагружена: она служит повышению эффективности коммуникации. Это обеспечивается максимально ярким проявлением в ней факторов, способствующих результативности общения, среди которых: узость семантики, высокая степень точности обозначений, широкие семантические связи, экспрессивность (в языке) и эмоциональность (в речи), информативность (информационная насыщенность), актуальность внутренней формы.
Теперь уже общепризнано, что лексика и фразеология определенной лекси-ко-семантической группы, тематической группы, тематического поля отражает специфику описываемого явления (феномена) с актуализацией его свойств, качеств и т.п., значимых в данной культуре (с точки зрения народа-номинатора). ФЕ рассматриваемой тематической группы, в частности, демонстрируют, что для носителей языка в целом значимы коммуникативная, номинативная, эмоциональная, волюнтативная функции фразеологизмов. Для носителей говоров особое значение приобретает магическая функция.
Кроме того, в материалах нашла отражение дуалистичность, свойственная указанному фрагменту мировидения русского народа и описанная многими исследователями. Подразумеваем сложность взаимодействия языческих и христианских мотивов, образующих поляризованный, но вместе с тем цельный мировоззренческий комплекс. В частности, проявлением дуалистичности считаем то, что создатели исследуемой фразеологии — люди не столько религиозные, сколько суеверные, или, иными словами, не столько верующие, сколько верящие.
Так, в наших материалах многочисленны (более 40 единиц) наименования заклинаний, вызываемых ими болезней, обозначения колдовских действий и т.п. Напр., макарово слово 'заговор на скотину, чтобы сама приходила зимой', нуда подвенечная 'болезнь (фурункулез), по суеверным представлениям, причиняемая невесте колдовством', закрыть молоко 'по суеверным представлениям, колдовством вызвать прекращение лактации у коровы', принимать слова 'лечить болезни у знахарки' и др.
По стойкому убеждению диалектоносителя, словом можно вызвать несчастье, накликать беду (ср.: будь ты анафема на семи соборах 'восклицание, выражающее неодобрение', лешака гаркать 'ругаться, упоминая нечистую силу'), но можно и отвести их (ср.: тридевять и минь! 'заклинание, по суеверным представлениям, отводящее темные силы', пусть тот ревёт, кто меня берёт 'обрядовый наговор невесты, используемый в оправдание отказа невесты плакать на свадьбе').
Характерно значительное количество номенклатурных единиц определенных групп (наименований обрядовых песен, причитаний), что говорит о большой роли обряда в жизни диалектоносителей. «Несмотря на изменение уклада и образа современной деревенской жизни, до сих пор живы (больше, конечно, в памяти, чем в живом бытовании) многие элементы традиционной культуры» [Зверева, Русинова 2007: 15]. В частности, многочисленны единицы, связанные со свадебным и похоронным обрядами, всегда занимавшими особое место в культуре русского народа. Напр., насчитывается около 40 номенклатурных наименований обрядовых песен, причитаний (ср.: игрищенская песня 'песня, исполняемая во время молодежных игрищ', насказулечная (походячая) песня 'короткая песня типа плясовой; частушка', обидная песня 'причитание невесты, в котором она высказывает свою обиду родителям', осённая песня 'песня, которую пели на уборочных работах', плачешная песня 'причитания по умершему' и др.).
Единицы тематической группы «Говорение» позволяют выявить факторы, содействующие (либо препятствующие) эффективности общения, с позиций
русского диалектоносителя. Полноценность коммуникации обеспечивают информативность, цельность, доступность, логичность, истинность, правдивость, точность, лаконичность (но не скупость на слово), экспрессивность, прагматичность высказывания, отсутствие дефектов речи у говорящего и некоторые др. Наибольшей критике подвергается бессодержательная речь (в силу ее бесцельности и бесполезности), болтливость, склонность человека к много-, пусто- и злословию. Ср.: язык на простом (полом) месте (на просторе) у кого-либо, худая становина 'о (чрезмерно) болтливом человеке', щелкуша начётистая 'болтунья', балясы разводить (точить, водить, возить, болтать и т.п.), без ниток холст сновать, ломать язык, набелками хлопать, разводить тары-бары 'вести пустые разговоры, говорить о пустяках; пустословить', худое ляпало, язык на полом месте 'о пустослове'; вещица перелётная 'о распространительнице дурных вестей, склочнице', перемота (перемоты) класть 'сплетничая, ссорить людей, сеять вражду' и т.д.
Но фразеология оказывается источником богатейших сведений не только о культурном пласте жизни населения Пермского края, но и собственно лингвистической информации. В связи с изменением образа жизни в целом и исчезновением отдельных реалий деревенского быта, в связи с наступлением городской культуры, нивелировкой жизни и речи населения, в условиях утверждения новой формы идиома— региолекта (см.: [Герд 2001], [Ерофеева 2005]) — происходит стремительная утрата диалектной лексики или переход ее в пассивный запас. Фразеологизмы оказываются одним из важнейших «хранилищ» такого рода лексем. Ср.: едьмям (едьмим) есть 'поглощать пищу с жадностью', где едьмям (едьмим) — древняя причастная (затем деепричастная) форма, соотносимая с иными сохранившимися в пермских говорах формами в тавтологических конструкциях типаревьмяреветь, ливьмя лить и т.п.
Таким образом, создание тематического диалектного фразеологического словаря следует рассматривать как научно значимую проблему. Планируемый лексикографический труд отвечает современным тенденциям в отечественной лингвистике и в отечественной лексикографии в частности. Словарь послужит логическим продолжением лексикографической работы в Пермском крае. Помимо этого, отраженные в нем материалы смогут стать источником богатейшей лингвистической и этнокультурной информации.
ЛИТЕРАТУРА
Борисова А.Н., Грузберг Л.А., Шварц А.П. Хрестоматия говоров Пермской области. Пособие по курсу рус. диалектологии для студентов-заочников. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 1976.
Герд А.С. Введение в этнолингвистику: курс лекций и хрестоматия. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001.
Ерофеева Е.В. Вероятностная структура идиом: социолингвистический аспект. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2005.
Зверева Ю.В., Русинова И.И. Словарь чердынских говоров // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии: материалы и исследования / отв. ред. И.И. Русинова. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2007. — Ч.2. — С.13—35.
Подюков И.А., БелавинА.М., Крыласова Н.Б., Хоробрых С.В., Антипов Д.А.
Усольские древности: сб. трудов и материалов по традиционной культуре русских Усольского района конца XIX—XX вв. — Усолье, Соликамск, Березники: Перм. книж. изд-во, 2004.
Подюков И.А., Хоробрых С.В., Антипов Д.А. Этнолингвистический словарь свадебной терминологии Северного Прикамья. — Усолье, Соликамск, Березники, Пермь: Перм. книж. изд-во, 2004.
Потапова Н.П. Структура предложения с глаголами говорения // Языкознание. Уч. зап. Перм. ун-та. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 1966. — №162. — С.236—257.
Прокошева К.Н. Фразеологический словарь пермских говоров. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2002.
Русские говоры севера Пермского края: хрестоматия (в рукописи).
Словарь говора д.Акчим Красновишерского района Пермской области. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 1984—2003. — Вып.1—5; Вып.6 (в рукописи).
Словарь пермских говоров: в 2 т. — Пермь: Книж. мир, 2000—2002.
Словарь русских говоров Коми-Пермяцкого округа. — Пермь: Изд-во ПОНИЦАА, 2006.
Словарь чердынских говоров. Вып.1: А—В (в рукописи).
DIALECT THEMATIC PHRASEOLOGICAL DICTIONARY "TALK"
M.V. Bogachyova
The article puts forward a project of a restricted (phraseological) dialect dictionary of a thematic group. Such a dictionary is instrumental in introducing new material into academic practice, generalizing accumulated unmatched data, and promoting scientifically relevant investigations. Besides, the dictionary is a source of the richest lingo-cultural information.
© 2009
Ю.В. Зверева
ТЕМАТИЧЕСКИЙ ДИАЛЕКТНЫЙ СЛОВАРЬ «ЧЕЛОВЕК» (на материале пермских говоров)
Пермская диалектологическая школа имеет давнюю историю: составлены словари пермских говоров Соликамского района (1973), д.Акчим Красновишерского района (1984—2003; А—С), «Словарь пермских говоров» в 2-х томах (2000—2002), ведется работа над составлением «Словаря чердынских говоров». Но все они являются словарями полного или дифференциального типов, в то время как лексикографическое описание отдельных тематических групп диалектной лексики не находит достаточного отражения в научных изданиях. Для
^Исследование выполнено при финансовой поддержке АВЦП «Развитие научного потенциала высшей школы» (РНП 2.1.3/483, РНП 2.1.3/2175), РГНФ (проекты №№ 08-04-82404 а/У, 08-04-82408 а/У, 08-04-82410 а/У, 09-04-82402 а/У, 09-04-82403 а/У).
