CC BY
121
УДК 339.5.025.72
Н. А. Беляева
ТАМОЖЕННОЕ ОБЛОЖЕНИЕ КИТАЙСКИХ И ЯПОНСКИХ ТОВАРОВ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА: ОТ ПРЕФЕРЕНЦИЙ К КОМПЕНСАЦИЯМ
Исследуются противоречия между практикой таможенного обложения китайских товаров и новыми условиями развития международной торговли на основе русско-японского Договора о торговле и мореплавании 1895 г., возникшее после отмены порто-франко во Владивостоке.
Ключевые слова: сухопутная торговля, китайские товары, преференции, порто-франко, наибольшее благоприятствование, японские экспортеры.
Customs taxation of Chinese and Japanese goods in Vladivostok of the early 20th century: from preferences to compensations. NATALYA A. BELYAEVA (Vladivostok branch of Russian Customs Academy, VB RCA, Vladivostok).
The article deals with the contradictions between the practice of imposing duties on Chinese goods and the new conditions of the international trade development stipulated by the Russian-Japanese Treaty on Trade and Sailing of 1895.
Key words: Porto Franco, preferences, in-land trade, Russian-Japanese contradictions, most favoured nation treatment, Japanese exporters.
Рубеж Х1Х-ХХ вв. занимает особое место в истории отношений России с сопредельными странами. Чаще всего этот отрезок времени, получивший название «десятилетия Дальнего Востока», рассматривают в контексте усиления русско-японского противоборства, которое охватило различные сферы и в конечном итоге вылилось в военное столкновение. Между тем этот период в истории двусторонних контактов ознаменовался появлением важного международно-правового акта - Договора о торговле и мореплавании, заключенного Россией и Японией в 1895 г. и открывавшего перспективы развития взаимовыгодной торговли. Введение Договора в действие совпало с установлением таможенного надзора в российских тихоокеанских портах и необходимостью приведения всей дальневосточной торговли в соответствие с новыми условиями. С момента вступления договора в силу обнаружились противоречия с системой регулирования русско-китайской торговли.
В статье предпринята попытка показать, как сложившаяся система преференций и льгот пришла в противоречие с закрепленным в Договоре принципом наибольшего благоприятствования.
Заключение договоров на основе принципа наибольшего благоприятствования расценивалось обеими сторонами как наиболее приемлемый способ защиты интересов национальных производителей на зарубежных
рынках. Россия сознательно избрала этот путь, пережив таможенную войну с Германией. Ее результаты были закреплены в русско-германском Договоре о торговле и мореплавании (1894 г.), предусматривающем обоюдное предоставление статуса наибольшего благоприятствования, отказ от тарифной автономии и переход к конвенционным тарифам, что позволяло учитывать особые интересы договаривающихся сторон. Эти принципы стали основой для последующих договоров России со всеми государствами, с которыми она имела или хотела иметь развитые торговые отношения. Япония оказалась в их числе.
Для Японии 90-е годы XIX в. стали временем преодоления системы неравноправных договоров. Подписанный 27 мая (8 июня) 1895 г. японо-российский Договор о торговле и мореплавании был одним из серии подобных, заключенных с европейскими державами на основе принципа наибольшего благоприятствования [2, с. 27-52]. Договор снимал все существовавшие ранее ограничения в торговле; устанавливал равенство налогообложения, закреплял право подданных обоих государств заниматься торговой и предпринимательской деятельностью, иметь недвижимость и т.п. Русское и японское судоходство (за исключением регулировавшегося национальным законодательством каботажного) также уравнивались в правах. Одновременно ликвидировался символ неравноправия - консульская
БЕЛЯЕВА Наталья Анатольевна, доктор исторических наук, заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин (Владивостокский филиал Российской таможенной академии). E-mail: minava204@rambler.ru © Беляева Н.А., 2010
юрисдикция, вводились равные условия таможенного обложения товаров, гарантировалась защита товарных знаков и клейм.
В дополняющих договор статьях стороны учитывали особенности регулирования приграничных торговых отношений России с сопредельными государствами. Япония признавала право России на особые условия приграничной торговли со Швецией и Норвегией, а также с азиатскими странами. В последнем случае речь, безусловно, шла об особом порядке русско-китайской сухопутной торговли, в частности о беспошлинной торговле в пределах 50-верстной полосы, определенной русско-китайскими Правилами для сухопутной торговли (1881 г.). Данные льготы, подчеркивалось в первой статье, ни в каком случае не могли стать поводом к изменению установленных договором отношений по торговле и мореплаванию.
Прилагавшийся к договору особый протокол вводил новый порядок тарифно-таможенного регулирования русско-японской торговли. Через месяц после ратификации договора должен быть отменен особый тариф ввозных пошлин для русских товаров с условием применения к ним действующего в Японии общего ввозного тарифа. Японское правительство сохраняло за собой право запрета ввоза целого ряда товаров: поддельных москательных1 товаров, лекарственных препаратов, продуктов питания, напитков; предметов, нарушающих законодательство Японии в отношении патентов, фабричных клейм или литературной собственности Японии, а также предметов, могущих «по санитарным поводам или ввиду общественной безопасности или нравственности вызвать опасения» [2, с. 52]. Особо оговаривались условия, при которых обе стороны могли перейти к двусторонним конвенционным тарифам.
Русско-японский Договор о торговле и мореплавании вступал в силу только в июле 1899 г. За месяц до наступления срока официальный орган российского Министерства финансов «Вестник финансов, торговли и промышленности» опубликовал утвержденные министром финансов правила для пропуска по конвенционному тарифу японских товаров [1, с. 587]. Теперь на японские товары распространялись все нормы российского таможенного законодательства, применяемые к товарам наиболее благоприятствуемых наций. Непременным требованием становилось предоставление свидетельств о японском происхождении товаров, содержащих не только общие сведения об их количестве, весе, объеме, месте производства, но и некоторые качественные характеристики, которые позволяли при необходимости провести соответствующую экспертизу. Свидетельство принималось как удостоверение японского происхождения товара лишь в случае его вы-
1 Москательные товары (от перс. мошк, т.е. мускус) - краски, клей, технические масла и другие химические вещества как предмет торговли (термин выходит из употребления).
дачи или утверждения русским консулом (при отсутствии последнего - русским коммерческим агентом) в порту отправления товара. В портах, где отсутствовали русские дипломатические или торговые представители, подтверждение подлинности сведений о товарах возлагалось на местную таможню и иные «подлежащие власти». Документ действовал в течение года как основание для применения льготных конвенционных пошлин. Если же при проведении таможенного досмотра обнаруживались расхождения содержащейся в свидетельстве информации с фактическими характеристиками предъявленного товара, пошлина взыскивалась по общему российскому таможенному тарифу по азиатской торговле, так же как и со всех товаров, свидетельства о японском происхождении которых отсутствовали. В этом последнем случае предприниматель, представив в течение шести месяцев требуемый документ, мог вернуть разницу между фактически уплаченной и конвенционной пошлиной.
Время вступления в силу русско-японского Договора о торговле и мореплавании пришлось на последние годы существования порто-франко в российских тихоокеанских портах. И хотя уже в июне 1899 г. во Владивостоке и Николаевске-на-Амуре был учрежден временный таможенный надзор, его действие распространялось лишь на иностранные аналоги русских подакцизных товаров, а потому предоставленные Договором льготы не играли пока существенной роли в торговых операциях японских фирм.
Ситуация изменилась с отменой порто-франко с
1 января 1901 г. Незначительный промежуток времени между отменой режима беспошлинной торговли и прекращением действия договора в условиях начавшейся Русско-японской войны стал своеобразным «периодом недоразумений». А сам договор оказался заложником противоречивой российской таможенной политики. Сложившиеся еще в 60-е годы XIX в. и закрепленные в российском таможенном уставе нормы и правила таможенного регулирования пришли в противоречие с интересами ввозивших товары через Владивосток японских фирм. Реакция российских чиновников и предложенные ими способы выхода из сложившейся ситуации отразили узость ведомственного подхода, непонимание даже высокопоставленными чиновниками Министерства финансов того, что заключение договора с Японией на условиях наибольшего благоприятствования неизбежно поставит вопрос о преодолении архаических форм регулирования русско-китайской торговли.
Представить, какая борьба разгорелась вокруг основных положений договора, позволяют документы из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА, Санкт-Петербург) и Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ, Москва). В обоих случаях мы имеем дело с документами особого делопроизводства, в первом - таможенного, во втором - дипломатического. Отразившаяся в них
межведомственная борьба вокруг русско-японского Договора 1895 г. наглядно демонстрирует общую картину российской правительственной политики и в то же самое время показывает тенденции развития двусторонних российско-японских отношений.
Первые признаки расхождений японской и российской стороны в отношении применения основных положений Договора 1985 г. обозначились осенью 1902 г., вскоре после визита на Дальний Восток министра финансов. С.Ю. Витте прибыл во Владивосток 26 сентября. За три дня пребывания в городе министр посетил таможню, встретился с местными предпринимателями, принял целый ряд важных решений по ходатайствам местных фирм и предложениям таможенных чиновников. Один из таких вопросов был поднят еще чинами Иркутской таможни - вопрос об уравнении условий ввоза китайских товаров по сухопутной и морской границе. Уравнение условий в данном случае понималось таможенниками как отмена ст. 1370 таможенного устава 1892 г., закрепившая введенный еще в 1862 г. беспошлинный ввоз китайских товаров по сухопутной границе1. Отмена этой льготы выглядела логическим продолжением политики свертывания свободной торговли и окончательного вхождения Приамурского края в пределы российской таможенной черты.
Однако во Владивостоке проблема единых условий ввоза китайских товаров обрела иной смысл. Для Владивостока, теперь отгороженного от мира «стеной в виде таможни», она была тесно связана с общей проблемой сохранения за ним статуса центра торговли и мореплавания. Обложение пошлиной китайских (как и всех иностранных) товаров при ввозе их во Владивосток при сохранении беспошлинного ввоза по сухопутной границе неизбежно вело к переориентированию товаропотоков и разорению ведущих торговлю морем китайских фирм. На фоне углублявшегося торгового кризиса и в интересах сохранения торговой роли Владивостока местные предприниматели поставили вопрос не об отказе от беспошлинного воза китайских товаров, а наоборот - о распространении этой льготы на морской ввоз. Именно такой смысл приобретала во Владивостоке проблема уравнения условий ввоза китайских «провенансов и фабрикатов». Предложение владивостокского купечества было поддержано и местными таможенными чинами, которые усматривали в сохранении существующего порядка верный способ для усиления незаконного ввоза товаров других государств под видом китайских.
Распоряжение министра финансов, сделанное им по возвращении в Петербург, о распространении с 1 октября 1902 г. ст. 1370 российского таможенного устава на ввозимые морем китайские товары облегчало рабо-
1 Донесение управляющего Иркутской таможней в Департамент таможенных сборов. 24 сентября 1902 г. // Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 21. Оп. 1. Д. 780. Л. 8. Подлинник.
ту таможенного ведомства, но вступало в явные противоречия со сложившейся к этому времени основанной на принципе наибольшего благоприятствования системой международных договоров.
Первым это почувствовал на собственном опыте непосредственный исполнитель поручения министра -управляющий Владивостокской таможней А.В. Волын-цевич-Сидорович. Подлинники его рапортов вместе с копиями отношений японского коммерческого агента во Владивостоке сохранились в фонде Департамента таможенных сборов Российского государственного исторического архива в деле под общим названием «О распоряжениях г-на министра финансов, последовавших при посещении им Дальнего Востока. 2 октября - 14 декабря 1902 г.». Среди документов находится и копия датированного 14 октября 1902 г. ходатайства японского коммерческого агента во Владивостоке о беспошлинном пропуске ввозимых морем японских товаров наравне с китайскими. При этом коммерческий агент обоснованно ссылался на конкретные статьи русско-японского Договора о торговле и мореплавании (ст. 4, 6 и 14), которые были нарушены односторонними действиями российской стороны. На основании того, что «японские подданные именно граждане наиболее благоприятствуемой нации имеют право на одинаковые права и преимущества, какие предоставлены ныне китайским подданным», коммерческий агент возбуждал ходатайство «о допускании беспошлинного ввоза японских товаров морем во Владивосток одинаково, как и китайских товаров»2.
Ходатайство было написано на имя управляющего Владивостокской таможней. Сохранившаяся в деле переписка управляющего таможней и японского коммерческого агента свидетельствует о разном уровне понимания проблемы. Управляющий говорил о сложившемся и ставшем уже традиционным порядке беспошлинного воза китайских товаров, настаивая именно на его исключительности. Японского же агента не интересовали традиции русско-китайской торговли. Для него был важен лишь сам факт существования договора на основе наибольшего благоприятствования, согласно которому все льготы при морском ввозе должны предоставляться также и японским товарам. Заметим, что именно такая логика была характерна и для аргументации министра финансов С.Ю. Витте в его переписке с российским министром иностранных дел В.Н. Ламсдорфом. В конечном итоге решение вопроса было перенесено в петербургские властные кабинеты и обрело перспективу перерасти границы двусторонних отношений.
Возможность проследить дальнейшую судьбу ходатайства японского коммерческого агента во Владивостоке предоставляют нам документы из Архива внешней
2 Отношение японского императорского коммерческого агента управляющему Владивостокской таможней. 14 октября 1902 г. // РГИА. Ф. 21. Оп. 1. Д. 780. Л. 52. Копия.
политики Российской империи. В фонде «Японский стол» нами обнаружено дело (на обложке значится: «Дело по вопросам о нарушении принципа наибольшего благоприятствования, установленного русско-японским Договором 1895 г. при обложении пошлинами во Владивостоке»), содержащее разнообразные документы в подлинниках и копиях, в том числе - депеши российского посланника в Токио, ноты японского посланника в Петербурге, переписку российских министров иностранных дел и финансов, справки, отражающие движение документов.
Невозможность на месте обеспечить интересы японских экспортеров заставила японскую сторону обратиться к традиционным в практике двусторонних отношений дипломатическим каналам. Уже 6 ноября 1902 г. министр иностранных дел Японии барон Дзю-таро Комура, обсуждая с российским посланником в Токио А.П. Извольским вопрос о приобретении японскими подданными земельной собственности в порту Дальнем, коснулся и вопроса о предстоящем введении беспошлинного пропуска китайских товаров через Владивостокскую таможню, «весьма волнующего здешние торговые сферы». Министр полагал, что эта льгота, в случае ее предоставления китайским товарам, по смыслу Договора 1895 г. должна быть распространена и на товары японского происхождения. Соответствующие инструкции уже были переданы японскому посланнику в Петербурге. Сообщая в МИД о беседе с министром, А. П. Извольский обратил внимание на «весьма горячую полемику», которая происходила на этой почве «между японскими партиями». Те, кто настроен к России враждебно, «пользуются этим случаем, чтобы доказать несбыточность планов об экономическом сближении с Россией», - сообщал дипломат1. Стоит обратить внимание именно на это последнее замечание посланника - распространение режима беспошлинного ввоза на ввозимые через Владивосток китайские товары изначально расценивалось в Японии как игнорирование Россией ее международных обязательств в отношении наиболее благоприятствуемой нации и объективно способствовало усилению антирусских настроений в японских торговых и промышленных кругах, т.е. усиливало «партию войны». Это прекрасно понимал и российский министр иностранных дел В.Н. Ламдорф. Однако в эпоху «горделивых мечтаний», когда приоритет в международных делах отдавался обеспечению особых российских интересов в Маньчжурии, проблема ввоза японских товаров через Владивосток не казалась заслуживающей особого внимания.
Между тем события развивались стремительно. Уже
16 ноября 1902 г. японский посланник в Петербурге
1 Депеша российского посланника в Токио А.П. Извольского. 6 ноября 1902 г. // Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 150. Японский стол. Оп. 493. Д. 1410. Л. 2 об.
Синитаро Курино обратился к российскому министру иностранных дел с нотой, в которой со ссылкой на ст. 4 Договора 1895 г. ходатайствовал об отмене пошлин с японских товаров и о возвращении японским предпринимателям «излишне уплаченных пошлин»2.
Министерство иностранных дел обратилось за разъяснениями к министру финансов. В ответном письме, последовавшем спустя почти месяц после запроса МИДа, С.Ю. Витте сообщил о невозможности дать какие-либо разъяснения по существу вопроса, который, по его мнению, касался исключительно русско-китайских торговых отношений и потому требовал много времени «для подробного и всестороннего его рассмотре-ния»3 . Не получив сколько-нибудь ясных разъяснений, МИД был вынужден отложить ответ на ноту японского посланника на неопределенное время.
Между тем В.Н. Ламсдорф всерьез опасался внешнеполитических осложнений в результате противоречивого распоряжения министра финансов относительно льгот на китайские товары. 12 января 1903 г. он вновь обратился к С.Ю. Витте. Признав справедливость претензий Токийского кабинета в отношении ввоза японских товаров во Владивосток, вытекающих из прямого смысла Договора 1895 г., министр иностранных дел не счел достаточно обоснованными ссылки министра финансов на особые условия торговли с Китаем. Он напомнил, что торговые договоры предоставляют России право «устанавливать особые льготы для сопредельных азиатских стран». Беспошлинный ввоз китайских товаров не мог рассматриваться как нарушение международных договоров и принципа наибольшего благоприятствования лишь в том случае, если бы речь шла о сухопутной торговле. Более широкое его толкование, в том числе и распространение на морской ввоз, по мнению В.Н. Ламсдорфа, было юридическим нонсенсом и противоречило сложившейся таможенной практике. «Всякое исключение, допущенное в данном случае для Владивостока, - замечал он, - представляется мерой, обосновать которую законными доводами перед государствами, опирающимися на договоры о торговле с Россией, едва ли окажется возможным»4. Именно такой логики придерживались в своих требованиях и японские дипломаты.
Затягивание ответа на претензии японской стороны было чревато далеко идущими последствиями - в МИДе всерьез опасались присоединения к демаршу японской дипломатии других держав, интересы которых также оказались затронуты «принятой во Владивостоке мерой». В этом случае отмена распоряжения министра финансов, уравнивавшего условия ввоза
2 В.Н. Ламсдорф - С.Ю. Витте. 28 ноября 1902 г. // Там же. Л. 6-6 об.
3 С.Ю. Витте - В.Н. Ламсдорфу. 21 дек. 1902 г. // Там же. Л. 7.
4 В.Н. Ламсдорф - С.Ю. Витте. 12 янв. 1903 г. // Там же. Л. 8 об.-9.
китайских товаров по сухопутной и морской границе, была бы неизбежна, как результат «коллективного давления» со стороны держав. А такой поворот событий был крайне нежелательным для России, которая в это время вела переговоры с генеральным инспектором ведомства китайских морских таможен Р. Хартом относительно статуса таможни в г. Дальнем. При невозможности найти «закономерную почву» для отклонения японского протеста единственный выход виделся В.Н. Ламсдорфу в скорейшей отмене поспешно введенной льготы для китайских товаров1.
17 января 1903 г. на основании всеподданнейшего доклада министра финансов император своим «высочайшим повелением» отменил с 1 февраля того же года распоряжение о беспошлинном ввозе морем во Владивосток и Николаевск китайских товаров2. Казалось, острота проблемы снята. Но на деле проблема получила лишь новое выражение.
Проинформированный 31 января 1903 г. об отмене льготного обложения ввозимых морем во Владивосток китайских товаров японский посланник поставил вопрос теперь уже о возмещении ущерба, нанесенного действиями российского правительства японским экспортерам за период существования льготы (с 1 октября 1902 г. по 1 февраля 1903 г.). Соглашаясь и на этот раз с законностью японских претензий, В.Н. Ламсдорф предложил свое решение проблемы: заинтересованные японские фирмы должны на месте обращаться в «подлежащие таможенные учреждения» с ходатайством о возврате пошлин по каждому отдельному случаю. При этом им следовало доказать «однородность очищаемых пошлиной своих товаров с китайскими, пропускающимися беспошлинно»3. Однако С.Ю. Витте не согласился с предложенным порядком, видя в нем прецедент и, как следствие, возможность обращения за компенсацией со стороны представителей других «наиболее благоприятствуемых наций». Отклонение «японских домогательств» относительно компенсации было для него единственно приемлемым выходом из ситуации.
Оставаясь при своем мнении, но учитывая, что вопрос этот является «прерогативой финансового ведомства», министр иностранных дел вынужден был направить японскому посланнику ноту «в духе Витте»4. Однако полученная 13 марта 1903 г. нота не изменила позиции японской стороны. С. Курино продолжал настаивать на возмещении японским экспортерам ущерба, препроводив в российский МИД список пошлин, уплаченных ими во Владивостоке в период предостав-
1 Там же. Л. 9-10.
2 Отношение управляющего отделом промышленности Министерства финансов директору Департамента таможенных сборов. 29 янв. 1903 г. // рГиА. 21. Оп. 1. Д. 780. Л. 96.
3 В.Н. Ламсдорф - С.Ю. Витте. 12 февр. 1903 г. // АВПРИ. Ф. 150. Японский стол. Оп. 493. Д. 1410. Л. 16 об.
4 С.Ю. Витте - В.Н. Ламсдорфу. 25 февр. 1903 г. // Там же. Л.
21-21об.
ления преференций китайским товарам. Нотой от 6 августа 1903 г. японский посланник по поручению своего правительства возобновил прежнее ходатайство о возврате пошлин. Сообщая об этом в министерство финансов, В. Н. Ламсдорф вернулся к предложенному им ранее варианту решения проблемы5 . Возобновление ходатайств японской стороны совпало с переменами в министерстве финансов и карьере самого С.Ю. Витте -в августе 1903 г. он оставил министерский пост.
Дальнейшие действия были совершены без его участия. 12 декабря 1903 г. управляющий Министерством финансов П. М. Романов представил на «высочайшее воззрение» ходатайство японского правительства о возмещении японским коммерсантам пошлину в сумме 17 577 руб. 11 коп., взысканную Владивостокской и Николаевской таможнями за время действия льготы для китайских товаров. При этом императору было изложено и мнение министра иностранных дел относительно возможного порядка предоставления подобных компенсаций. Неудивительно, что в условиях обострения русско-японских отношений тот «не соизволил на удовлетворение означенного ходатайства»6. Казалось, отрицательное решение вопроса было окончательным. До начала войны и неизбежного прекращения действия Договора о торговле и мореплавании оставалось чуть больше месяца. Однако высочайшее повеление так и не было доведено до сведения японской стороны. Проблема оказалась закрытой для российских чиновников, но не для японских экспортеров и выражающих их интересы дипломатов.
Министерство иностранных дел Японии вернулось к вопросу о «владивостокских компенсациях» в новых условиях, когда позиции России на Дальнем Востоке серьезно ослабли, а акценты во внешнеэкономической и внешнеполитической сферах изменились. Изменились и действующие лица, которым пришлось разрешать созданную предшественниками проблему. 13 февраля 1907 г. бывший российский посланник в Японии, а ныне министр иностранных дел А.П. Извольский сообщил министру финансов В.Н. Коковцову
о том, что назначенный послом в Петербург Итиро Мо-тоно вновь вернулся к вопросу о компенсациях и просил сообщить, в каком положении находится «настоящее дело». Принимая во внимание теперь «крайнюю желательность установления самых дружелюбных сношений с Японией», а также и то, что ее требования и ранее были законными и основывались на ст. 14 Договора о торговле и мореплавании 1895 г., министр иностранных дел «не счел возможным» информировать японского посланника о судьбе ходатайства его
5 В.Н. Ламсдорф - С.Ю. Витте. 11 авг. 1903 г. // Там же. Л. 26 об.
6 П.М. Романов - В.Н. Ламсдорфу. 23 дек. 1903 г // Там же. Л. 28 об.
предшественника и просил министра финансов вновь вернуться к этому вопросу1.
В новой обстановке проблема толкования ст. 1370 (ст. 939 в уставе 1904 г.) таможенного устава утратила для российского Министерства финансов свою актуальность. В связи с предстоящим окончательным закрытием восстановленного в годы Русско-японской войны порто-франко и открытием Маньчжурии для иностранной торговли отмена преференций китайским товарам при сухопутном ввозе была делом времени. Соответствующий закон в конце февраля 1907 г. был вынесен на обсуждение Государственной думы. Теперь проблема «японских компенсаций» и «китайских преференций» решалась в совершенно ином ключе.
Уже 15 марта 1907 г. года В.Н. Коковцов уведомил А.П. Извольского: «По всеподданнейшем докладе сего дела государю императору 9-го текущего марта его императорское величество высочайше соизволил на удовлетворение означенного ходатайства с тем, чтобы согласно ст. 513 устава таможенного пошлина возвращалась названным японским купцам лишь по предоставлении таможне выданных ею таможенных квитанций, о чем и будет сделано надлежащее распоряжение по Владивостокской таможне»2. Сумма подлежащих возврату пошлин, по данным Владивостокской таможни, не превышала 17 385 руб. 23 коп. и была несколько ниже требуемой японской стороной . Имела ли история продолжение, какие японские фирмы обратились за компенсацией и в каком объеме ее получили, станет возможным установить лишь на основе пока еще недоступных исследователям документов Владивостокской таможни, хранящихся в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока.
Основания для предположения о том, что проблема компенсаций была решена в выгодной для японской стороны форме, дает нам переписка А.П. Извольского. В сентябре 1909 г. в доверительном письме российскому послу в Токио министр иностранных дел писал о своих выступлениях в Государственной думе с заверениями, что «русско-японские отношения приобрели вполне устойчивый и мирный характер» . Вряд ли японские дипломаты отказались от решения проблемы, которая была одним из многочисленных камней преткновения в русско-японских отношениях 1902-1907 гг. Следовательно, проблема была решена к обоюдному удовлетворению сторон.
Итак, первая попытка России и Японии развивать торговлю на основе принципа наибольшего благоприятствования в начале ХХ в. оказалась кратковременной и неудачной. Открывавшиеся с принятием Договора о торговле и мореплавании 1895 г. возможности так и не были реализованы. Дискуссия, возникшая вокруг его
1 А.П. Извольский - В.Н. Коковцову. 23 дек. 1907 г. // Там же. Л. 30-31 об.
2 В.Н. Коковцов - А.П. Извольскому. 15 марта 1907 г. // Там же. Л. 32-32 об.
применения по отношению к японским товарам при их ввозе во Владивосток, отразила не только все перипетии русско-японских отношений в первые годы ХХ столетия, но и все точки расхождения российских ведомств в оценке происходящих событий с точки зрения их влияния на развитие двусторонних отношений. Выявленные же архивные документы позволяют проследить, как важнейшие межгосударственные договоренности преломляются в повседневности двусторонних отношений. Однако частный случай борьбы вокруг беспошлинного ввоза во Владивостоке после отмены порто-франко подтверждает общую истину - только в условиях доверия и добрососедства могут развиваться торговые отношения, удовлетворяющие интересам государств, отдельных компаний и частных лиц.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вестник финансов, промышленности и торговли: Указатель правительственных распоряжений по Министерству финансов. 1899. № 30. СПб., 1899.
2. Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895-1905. СПб.: Тип. А.М. Менделевича, 1906. 763 с.
