CC BY
39
НПУКП И ОБРАЗОВАНИЕ
15
УДК I
И.А. Овсянникова
СВОБОДА КАК ЛИБЕРАЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ЛУИДЖИ ЭЙНАУДИ
Основой либерализма выступает концепция истории как нравственного идеала, который движет людьми от эпохи к эпохе и является условием экономического процветания. Приоритет отдается свободе индивида, а государство защищает свободу большинства. Примат экономики действует над частными интересами, а не над общим интересом. Либерализм согласуется с социальной политикой, а регуляция экономической деятельности предполагает равные для всех объективные ограничения.
Свобода составляет главную либеральную ценность и занимает центральное место в социально-политической теории Луиджи Эйнауди. Вслед за Бенжамином Констаном он противопоставляет свободу древних людей как свободу в государстве нововременной индивидуальной свободе. Поскольку именно Руссо восстанавливал в европейской политической философии свободу античного образца, Эйнауди поддерживает такую интерпретацию взглядов французского мыслителя, которая делает из него теоретика тоталитарного режима. Верховенство общей воли над волей всех, выдвинутое в качестве принципа политического устройства Руссо, приводит, согласно Эйнауди, к лишению отдельных индивидуальных воль всякого значения и к подчинению индивида всеобщему интересу. Эйнауди особенно выделяет то положение Руссо, по которому все равным образом нуждаются в руководстве, откуда необходимо обязывать всех делать собственную волю соответствующей их разуму, необходимо научить другого знать то, чего он хочет. Итальянский политик убежден, что Руссо, может быть, не предполагал, что его доктрина будет иметь такие тяжелые последствия: "В системе богов и руководителей, которые открыли людям настоящую истину, люди чувствуют себя свободными, только когда путеводитель, посланный божественным оракулом, указал путь истины и осудил ошибку"1. В предисловии к изданию текста Джона Стюарта Милля "Свобода" Эйнауди выступает против абсолютного конформизма и утверждает "высшее значение для человека и общества большого разнообразия типов и характеров и полной свободы, данной человеческой природе, чтобы расширяться в бесчисленных и противоречащих друг другу направлениях". Поэтому "силлабы, конформизм, соглашательство, репрессивные законы злоупотребления печатью являются синонимами и показателями гражданского упадка. Борьба партий, критика, нонконформизм, свобода печати предвещают эпохи подъема народов и государств"2.
Экономическая и политическая теории Эйнауди вытекают из его концепции истории как нравственного идеала. Не интересы, а нравственные идеи движут миром, полагает итальянский экономист. Идеи и чувства, рациональные или иррациональные, движут людьми от одного типа экономической организации к другому Типы, классы и формы экономической организации - это всего лишь дидактические средства
определения научного горизонта, но это не есть история. Понятие homo oeconomicus для него всегда было только полезной научной абстракцией, но в действительной реальности никаких "экономических людей" не может быть. Реальную историю делают люди, обладающие достоинствами и недостатками, бессознательными инструментами прогресса являются даже самые незначительные участники гражданской жизни: крестьянин, в поте лица работающий на своей земле. Рабочий, который вместе со своими товарищами объединяется в профсоюзы для защиты своего заработка и рабочего места. Солдат, который защищает родину, - все это люди, побуждаемые кдействию нравственными идеалами. В "Лекциях по социальной политике" Эйнауди различает два типа людей: эгоистов и созидателей. Первыми являются те, которые "думают только о себе и, следовательно, сужают цели будущего до своей собственной жизни или, в лучшем случае, до жизни подруги их жизни... Они создают застывшие общества, более того - регрессивные, что если бы все люди походили на них, не сохранялся бы даже существующий капитал". Ко вторым относятся такие, "кто движим противоположным чувством и имеют инстинкт созидания". Таким людям мы обязаны тем, что история не начинается заново каждым поколением, богатство накапливается и распределяется таким образом, чтобы позволять прогрессировать семьям и нациям.
Хорошо зная крестьянский труд, Эйнауди приводит пример двух типов крестьян, расточительного и бережливого, цикады и муравья, трутня и пчелы. Свою симпатию ко второму типу он объясняет причинами морального характера: "... Причина процветания в деревне одна: богобоязненность. Богобоязненная семья, то есть объединенная вокруг главы, послушная, работящая, аккуратная, процветает и поднимается наверх. Роятся, завоевывая землю, трудолюбивые пчелы. Летнее солнце и зимние холода убивают ленивых трутней"3 . Даже во всемирной истории большего стоят и больше означают нравственные силы, а не интересы. Например, Эйнауди отвергал чисто экономическое происхождение первой мировой войны, утверждая, что в определенный момент истории идеальные силы получают преимущество, над материальными экономическими силами. Поэтому война приносит,определенные моральные национальные блага, например, завершение национального объединения, реванш за понесенные потери в колониальных войнах, защита
1 Einaudi L. Prediche inutili. - Torino, 1962. - P. 199-200.
2 Einaudi L. Prefazione//MillG.S. La liberta'. Torino, 1925.-P 3
3 Einaudi L. II buongiverno. Saggi di economia e di politica. Roma -Bari, 1973. I. P. 253.
16
ННУКН И 0БРН30ВЯНИЕ
маленьких государств от германского порабощения и. наконец, превалирование в мире идеалов национальности С этой точки зрения Эйнауди критикует правящий класс Италии, в котором отсутствовали сильные характеры. Джолитти обвинялся в том, что управлял беспринципно и без сильной нравственной страсти, был политиком без идеалов. Но "невозможно хорошо управлять без идеалов". "Порок Джолитти состоял в том, что он не обладал качеством, необходимым для того, чтобы осуществлять идею подъема масс, которая носилась в воздухе и которую он исповедовал и хотел сделать своей. Он был скептиком, приученным ежедневной административной и электоральной практикой не уважать итальянцев, которых он должен был бы (как он говорил на словах) хотеть возвысить. Его суждение совпадало с суждением того фабриканта готоврго платья, который говорил, что итальянцы ходят, сгорбившись, и что готовое платье поэтому на них сидит плохо. "Итальянцы ходят, сгорбившись, - повторял Джентиле, - и поэтому не ведут войн". Но задача Джентиле как политика состояла как раз в том, чтобы научить итальянцев вести войны, осознав свою историческую миссию. Сознание своей исторической миссии именно как нравственной имел Кавур. Все различие между этими двумя фигурами сводится, таким образом, к различию двух исторических эпох в развитии либерализма - эпохи его расцвета и упадка.
В либерализме Эйнауди присутствует идея превосходства экономики над политикой, поскольку он вообще рассматривал экономические отношения как ту сферу, в которой и совершается прежде всего общественный прогресс. Эйнауди выступал поэтому за ограничение влияния государства на экономические отношения, развивая идею Адама Смита о том, что последние имеют собственные внутренние законы развития, сравнимые с совершенными природными законами. "Это было одним из центральных принципов мировоззрения итальянского экономиста, которого однако нельзя обвинить в том, что он недооценивал государство. Его антиэтатизм сочетался с антикорпоративизмом, антимонополизмом, антиколлективизмом. Эйнауди выступал за единство политической власти сверх и помимо борьбы политических партий, называя возвратом к феодализму свертывание государственной власти: "Так возникает постепенно вновь феодализм. Чтобы было феодальное общество, нет необходимости в графах, баронах и вассалах в крепостях, башнях и сельских укреплениях. Равным образом феодальным является общество, которое хот^т создать социалисты и народная партия, в котором суверенитет государства был бы разбит на столько частей и было бы столько социальных групп, отделенных друг от друга и подчиненных собственным руководителям... Эти синдикаты, эти суверенные советы также являются баронами и маркизами, запершимися в собственных замках, в борьбе против всех остальных синдикатов и советов, каждый воюя с другими баронами"4 . Государство было призвано, таким образом, согласно убеждениям итальянского либерала, защи-
А Emaudi L Cronache economiche е politiche di un trentennio. -
Torino, 1959. - VI. - P. 172.
щать не групповые интересы, а свободу большинства. В то же время примат экономики над политикой не означал независимости экономики от политической сферы. Примат экономики означал для экономиста в классическом понимании слова приоритет свободы индивида, приоритет всех свобод, в число которых входила и свобода экономической деятельности и ее гарантии, над протекцией со стороны государства для той или иной экономической группы интересов. Примат экономики над частными интересами, таким образом, а не над общим интересом, защищаемым государством. Этот примат не был независимостью частного от общественного, общенационального. Эйнауди возражал против того, чтобы его называли либеристом, если под либеризмом понимали принцип "lassez fair", который он считал изобретением врагов либеризма, социалистов и протекционистов.
К функциям государства Эйнауди относил прежде всего социальную политику, и это по двум соображениям: во-первых, строй свободной конкуренции был гипотезой и чистой абстракцией экономистов, в реальности, в которой действует государство, постоянно составляются определенные концентрации экономической власти, то есть частные и общественные монополии, отчего механизм свободной конкуренции делается неэффективным. Во-вторых, сами индивиды не являются неисторической абстракцией, а каждый участвует в соревновании за обладание богатством и удовлетворение потребностей, так что живет в обществе с неравными начальными позициями каждого. Отсюда следует две формы вмешательства государства в экономическую жизнь, которую должен допустить всякий либерал. Первая форма направлена на борьбу с монополией, которая зачастую создается неправильным вмешательством государства. Вторая должна установить равные стартовые условия для всех индивидов-участников экономической деятельности посредством юридических мероприятий, не предоставляя никаких привилегий. Тот либерист является противником социального законодательства, которого Эйнауди называет марионеткой, но настоящий либерал никогда: "Либералы в принципе не могут быть против социального законодательства, рабочих организаций и даже рабочего контроля. Точка зрения либералов по этим всем вопросам всегда одинакова, всегда прямая... У государства есть долг ограничивать женский труд и запрещать детский, потому что оно является защитником новых поколений, потому что оно не может позволить, чтобы бессовестные предприниматели, алчные родители и жестокие мужья совершали то, что является прямым преступлением против слабых и неспособных к защите существ. Государство должно устанавливать страхование от несчастных случаев, потому что работодатель обязан возвратить работника в том же состоянии, в котором он его получил. А тот наибольший триумф идеи свободы, признания свободы ассоциаций и организаций для рабочих, как для всех других классов общества?"5. Либерал в проведении своей политики пользуется инструментом общего закона, который устанавливает только границы, в которых развивается экономическая
5 Einaudi L. Cronache Cit. - VI. - P. 175
НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ
17
деятельность. Нелиберальным инструментом является прямая директива, посредством которой само государство устами своего закона устанавливает самые мелкие детали того, что экономические субъекты должны делать. Когда в стране усиливаются и начинают превалировать силы, под действием которых человек деградирует, государство становится внешней формой без содержания. Поэтому существуют два типа государства: монополистическое и кооперативистское.
В статье "Вступительная речь о сходстве и несходстве между либерализмом и социализмом" Эйнауди пишет: "Либералы также утверждают, что экономическая деятельность должна быть регулируемой, но они убеждены, что опыт тысячелетий и веков показывает превосходство метода рамок (то есть определения границ деятельности со стороны государства -авт.). Чем являются кодексы, если не обязательными правилами жизни? Кодифицированные нормы касаются не только семьи, но и собственности, гражданских и коммерческих обязательств. То есть могут быть установлены таким образом пределы. Оковы для деятельности отдельных людей, которые могут двигаться только в пределах границ, установленных законодателем. Либерал не возражает против распространения метода оков, обязательных норм из области, уже регулируемой римским правом, на область экономических и социальных отношений, рожденных в новое время, но хочет, чтобы эти оковы были равными для всех, объективно зафиксированными и не были бы произвольными"6. В то же время Эйнауди подчеркивает, что во времена опасности для коллективной жизни нации последней инстанцией, принимающей решение, является политик. Политик имеет примат над экономистом, и это не парадокс. Экономист предлагает, а политик располагает. Экономист только дает советы, к которым политик обязан прислушиваться и учитывать. Но решения принимаются исходя из политических соображений и всей совокупности социально-политических и нравственных проблем общества.
Сама по себе экономическая наука вообще не может иметь практических целей. Наука свободна от ценностей и не постулирует никакой ценности, кроме истины. Однако в очерке "Абстрактные и исторические гипотезы и суждение ценностей в экономических науках" (1943) Эйнауди приходит к мысли о несовпадении неоценочного характера науки с необходимостью со
6 Einaudi L. Prediche inutili. Cit. - Р. 220.
стороны ученого произносить оценки. Он пишет, в частности, что разнообразные "если", предпосланные экономическому размышлению, это не одинокие и произвольные создания. Они извлечены из реальности. Частью этой реальности являются страсти, чувства, политические, религиозные и нравственные идеалы, идеи относительно зла и добра, интересы семьи, класса, области, отношения между классами и слоями, составляющими общество, действующее законодательство и обычаи и т.д."7. Гипотезы, предпосылки, схемы в науке плодотворны тогда, когда, сравнивая абстрактные законы с эмпирически установленным единообразием, мы вновь встречаем схожесть, более или менее ясную, меиоду абстрактным законом и конкретным поведением. С другой стороны, политик, если он только чистый политик, то есть лишен идеалов, является настоящим несчастьем для своей страны. Задачу экономиста он позже определял как необходимость видеть связи между экономической деятельностью и деятельностью политической, моральной, или духовной. И экономист, как всякий человек, должен выносить суждения ценности как ученый. Он исследует определенные средства, но они должны соответствовать социальным и нравственным целям. "Средства свободы несовместимы с нелиберальными целями". Поэтому весь либерализм Эйнауди несет на себе сильный этико-политический отпечаток и не может сводиться целиком к определению целей и средств экономической деятельности.
Либерализм представляет собой абстрактное понятие, идеальный тип в веберовском значении слова, поэтому несмотря на различные исторические формы своего существования, принципы и условия либерализма являются одинаковыми для всех стран и регионов. Осуществление либерального реформирования всех сторон жизни общества в Западной Сибири предполагает в связи с этим утверждение свободы в качестве нравственного идеала и привычки большинства, а также в качестве сознательно преследуемой политической цели.
' Einaudi L. Scritti economici storici e civili. Milano, 1973. - P. 409.
13 апреля 1998 г.
Овсянникова Ирина Александровна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Омского государственного технического университета.
