CC BY
746
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
УДК 343.24
С.Ю. Бытко
СУЩНОСТЬ уголовного НАКАЗАНИЯ
В статье формулируется представление о сущности уголовного наказания. Отличительной особенностью предпринятого подхода является использование строго определяемых понятий, что позволит исключить субъективизм в толковании данного вопроса и снять ряд теоретических разногласий.
Ключевые слова: уголовное наказание, сущность уголовного наказания, символическое насилие.
В действующем уголовном законодательстве наказание понимается как мера государственного принуждения. На наш взгляд, законодательная дефиниция не раскрывает сущность этого явления. Поэтому законодатель вынужден указывать отдельные признаки, отличающие эту меру от иных форм принуждения: назначение от имени государства и только лицу, виновному в совершении преступления.
Полагаем, что для решения вопроса о сущности уголовного наказания нужно выяснить, можно ли обойтись без наказания вообще? Наш житейский опыт, история человеческих сообществ говорят, что никогда регламентация человеческой деятельности не обходилась без установления санкций за нарушение установленных норм поведения, пусть даже и самых мягких, например, исключения из рядов коллектива. Наказание выступает в качестве универсального регулятора поведения с самого раннего возраста, когда ребенок начинает осознавать себя как «Я», отличное от других, наличие своих собственных желаний и потребностей. Даже в самом нежном возрасте педагоги не могут получить приемлемого результата воспитательного процесса без применения наказаний.
Советский педагог А.С. Макаренко, чей опыт и выдающиеся успехи в воспитании самых запущенных в педагогическом плане подростков не подлежат сомнению, никогда не отказывался от применения наказа-
ний и оспаривал положение о том, что они воспитывают раба. По его мнению, до тех пор, пока не создан коллектив и органы коллектива, пока нет традиций и не воспитаны первичные трудовые и бытовые навыки, воспитатель имеет право и должен не отказываться от принуждения. Как он сам говорил, воспитывать без наказания он не умеет, и его еще нужно научить этому искусству [1, с. 123, 363].
Опыт Макаренко показывает, что при определенных условиях педагог может (но не обязан) отказаться от наказания. Вместе с тем роль регулятора должна переходить от педагога к коллективу, который влияет на поведение своих членов посредством мер общественного воздействия. Таким образом, имеется теоретическая возможность перехода от мер государственного (правового) воздействия к общественному. Заметим, что замена государственного принуждения общественным порицанием представлялась как идеальный результат борьбы с преступностью. Как писал М.И. Калинин, «вероятно, в будущем у нас совсем не будет карательного института, а будет только простое осуждение, которое, может быть, будет самой величайшей карой. В конце концов мы к этому идем» [2, с. 88-89].
К сожалению, будущее, о котором мечтал М.И. Калинин, не наступило и общественное порицание утратило свое предупредительное значение. В условиях разобщенно-
39
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
сти, атомизации общества единственным реальным инструментом регулирования поведения граждан является государственное воздействие, в том числе и принуждение.
В ходе своего развития человечество эмпирическим путем пришло к необходимости применения наказаний во всевозможных областях жизни общества. Исследователи пытаются объяснять этот феномен через причины индивидуального отклоняющегося поведения. Однако при таком подходе мы не видим за деревьями леса, упуская из виду фундаментальную константу человеческого поведения: люди в принципе не склонны соблюдать какие бы то ни было нормы, тем более, если нарушение им выгодно и ничем не грозит. Накоплено множество свидетельств и результатов исследований, которые свидетельствуют в пользу такого предположения.
Н. Кристи приводит воспоминания свидетеля о ситуации в Берлине в апреле 1945 г. Когда стало ясно, что в городе не осталось власти, все кому не лень тащили домой сумки и коробки, набитые краденым добром [3, с. 13]. То есть немцы, представители нации, которая ассоциируется с законом и порядком, при отсутствии угрозы наказания моментально пустились во все тяжкие.
В ходе исследования, проведенного американскими криминологами И. Валерстай-ном и К. Вайлом, более 91% из опрошенных граждан Нью-Йорка заявили, что им приходилось совершать преступления, за которые они не были осуждены. В ходе аналогичных опросов были получены сходные или более высокие результаты вовлеченности в преступную деятельность [4].
В ходе эксперимента, проведенного американским психологом Сэмюэлем Мэлгре-мом, испытуемым предлагали в качестве учителя наказывать «ученика» за неверные ответы электрическим током, увеличивая каждый раз напряжение. В отдельных сериях экспериментов большинство испытуемых поднимали его до 450 В, что в реальности должно было бы привести к смерти «ученика» [5, р. 371-378].
Милгрэм хотел показать, что граждане США, в отличие от немцев, не способны
_______________________№ 4(22) 2015
участвовать в массовом уничтожении своих сограждан. Однако после первых результатов он отказался от идеи повторить эксперимент в Германии.
Показателен Стэнфордский тюремный эксперимент, когда добровольцы выполняли функции тюремной охраны и заключенных. Через несколько дней эксперимента в каждом третьем охраннике обнаружились садистские наклонности и эксперимент пришлось прервать досрочно [6].
Причины явлений, описанных выше, -предмет самостоятельного научного исследования. Полагаем, что они кроются в нашей биологической природе, наделяющей нас самыми различными потребностями, в особенностях нашего самосознания, творческого воображения, позволяющего преодолевать всевозможные препятствия для реализации своих нужд и т.д. Но для нас очевидно одно - если бы склонности к отклоняющемуся поведению не было, то не возникла бы и развитая система санкций, не было бы нужды в общественной морали, возможно, не возникли бы религиозные представления, выполняющие среди прочих и регулятивные функции. А, может быть, не появилось бы и само право.
С другой стороны, роль наказания в общественной жизни, по всей вероятности, недооценена. Наказание - не только принудительная мера. Оно является также средством, спасающим личность от моральной деградации, от движения вниз, саморазрушения. Абсолютная свобода поведения развращает. Вседозволенность оборачивается произволом, несправедливостью, нарушением прав слабых, расцветом всевозможных пороков. Поэтому наказание - зачастую единственное средство предотвращения нежелательных поступков.
Это не значит, что роль наказания абсолютна. Речь о том, что в системе регулирования поведения человека наказание, наряду с убеждением и поощрением, в обозримом будущем будет оставаться неотъемлемым элементом. В полной мере этот вывод распространяется и на уголовное наказание, несмотря на скепсис в отношении его способности предупреждать преступность [7, с. 405].
40
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
Принуждение - это всегда насилие, т.е., в соответствии со словарным определением, применение тем или иным классом (социальной группой) различных, вплоть до вооруженного воздействия, форм принуждения в отношении других классов (социальных групп) с целью приобретения или сохранения экономия, и политического господства, завоевания тех или иных прав или привилегии [8, с. 551]. Таким образом, мера государственного принуждения - это насилие, применяемое по отношению к лицу, совершившему преступление, в интересах большинства населения.
Вместе с тем само понятие насилия, равно как и словосочетание «мера принуждения», не раскрывают смысл наказания, поскольку не ясно, к чему именно осуществляется принуждение, для чего по отношению к преступнику государство применяет насилие. Отсылка к целям уголовного наказания ясности не приносит, поскольку реализация отдельных целей требует различных по строгости мер воздействия. Например, длительные сроки лишения свободы, соответствующие тяжести наказания, могут негативно отразиться на личности осужденного, привести к разрушению его родственных связей и тем самым спровоцировать совершение этим осужденным новых преступлений в будущем.
Поэтому цель применения насилия (мер принуждения) должна быть прояснена исходя из общих представлений о наказании: наказывая ребенка, родители, в первую очередь, пытаются заставить его соблюдать правила поведения. Школьнику ставят «двойку», чтобы он лучше учился. Нарушителя трудовой дисциплины наказывают, чтобы он впредь не опаздывал. Автомобилист подвергается административному штрафу для того, чтобы в будущем не нарушать скоростной режим. Во всех случаях наказание применяется для принуждения к соблюдению тех или иных норм. Полагаем, что уместно провести аналогию с преступлением: преступника наказывают прежде всего для того, чтобы он больше не совершал преступления. Поэтому в концентрированном виде сущность уголовного на-
казания - это применение к преступнику насилия с целью принуждения его к соблюдению уголовного закона.
Наказание не следует отождествлять с возмездием, которое представляет собой акт, направленный в прошлое, - месть за совершенное деяние. В то же время, уголовное наказание как форма реализации уголовной ответственности, хотя и связано с порицанием поступка, совершенного в прошлом, направлено в будущее, на недопущение таких деяний впредь. Такое понимание согласуется с содержанием отдельных уголовно-правовых институтов. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо может быть условно-досрочно освобождено от отбывания части или всего наказания, если оно не нуждается в полном отбывании наказания. Имеется в виду, что цели исправления и предупреждения новых преступлений могут быть достигнуты без отбывания наказания в полном объеме. Если рассматривать наказание как возмездие, то указанное положение УК РФ не может быть раскрыто, поскольку в противном случае нужно признать, что возмездие ставится в зависимость от каких-то качеств преступника.
Следующий момент, который вызывает возражения, связан с нравственными качествами субъекта, осуществляющего возмездие. Когда книжники и фарисеи привели к Иисусу блудницу, призывая к побиению ее камнями, Иисус сказал им: «Кто из вас без греха, тот первый брось в нее камень» (Иоанн 8:1-12). Таким образом, в Библии подчеркивается, что не только наказание, но и субъект, его применяющий, должны соответствовать нормам нравственности. В противном случае возмездие оборачивается лицемерной расправой и вызывает презрение к закону и его исполнителям, выраженное у Грибоедова фразой «А судьи кто?».
Современное российское государство в своем недавнем прошлом совершало деяния, которые делают проблематичным постановку вопроса о наличии у него морального права на осуществление возмездия в отношении преступников. Прежде всего, речь идет о грабительской приватизации, в ходе которой гигантские объемы народного имущества
41
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
были переданы в частные руки, а в обществе произошел резкий раскол по имущественному признаку, со всеми вытекающими негативными последствиями. Даже молодое советское государство, не имеющее в своей биографии подобных пятен, термин «кара» в качестве синонима беспощадного возмездия сочло возможным применить лишь по отношению к изменникам Родины.
Если государство, не обладая абсолютно безупречным моральным обликом, не может осуществлять возмездие от своего имени, то, может быть, оно творит его от имени народа? Но, как следует из материалов вышепривиденных исследований, значительная часть людей склонна к совершению правонарушений. Таким образом, этическая сторона вопроса и при таком подходе остается сомнительной.
Понятие «возмездие» в нашем представлении тесно связано со справедливостью, его соответствием тяжести совершенного деяния. Вместе с тем отдельные положения УК РФ не соответствуют критерию справедливости. В частности, Конституционным Судом РФ признаны не соответствующими Конституции России положения ст. 159.4 УК РФ, в соответствии с которыми наказание за это преступление, совершенное в особо крупном размере значительно меньше, чем для состава мошенничества в особо крупном размере по ст. 159 УК РФ [9]. По сути, Конституционный Суд установил нарушение законодателем уголовно-правовых принципов равенства граждан перед законом и справедливости. Однако одной этой нормой нарушение этих принципов не исчерпывается. В частности, в УК РФ предусмотрена дифференциация граждан по социальному и имущественному положению при освобождении от уголовной ответственности по делам об экономических преступлениях в соответствии со ст. 76.1 УК РФ. Условием освобождения здесь является не тяжесть совершенного преступления, т.е. универсальная категория уголовного права, а совершение отдельных видов преступлений, часть из которых может совершаться только предпринимателями, либо, как по ст. 198 УК РФ, гражданами, имеющими высокие доходы.
________________________№ 4(22) 2015
Таким образом, рассмотрение наказания как возмездия преступнику не представляется возможным в связи с трудно разрешимыми (по крайней мере, в настоящее время) моральными дилеммами.
Е.Б. Пашуканис в рамках разработанной им теории социального обмена рассматривал правосудие как эквивалент товарообмена, при котором преступление обменивается на эквивалентный вред (наказание), причиняемый преступнику [10, с. 160-161]. На основании этого О.Н. Бибик предложил рассматривать уголовное наказание как символическую плату за совершение преступления [11, с. 166-171].
Действительно, прямого соответствия между тяжестью совершенного деяния и строгостью назначенного наказания нет и, как правило, быть не может. Поэтому законодатель, конструируя систему наказаний, проводит условное соответствие между общественной опасностью преступления и степенью ограничения прав и свобод осужденного за его совершение, что, по нашему мнению, и выражает символическое содержание наказания: зачастую размер наказания не так важен, как сам факт его применения. Впрочем, в обществе, как правило, складывается консенсус по поводу такого соответствия. В 1934 году после убийства С.М. Кирова по стране прокатилась волна митингов, на которой трудящиеся требовали смертной казни убийцам. Спустя 70 лет родственники погибших в результате взрывов домов в г. Москве (1999 г.) заявляли, что они удовлетворены вынесением террористам наказания в виде пожизненного лишения свободы.
Еще одним примером является повышение сроков лишения свободы за убийство в новом УК РФ. Если по УК РСФСР I960 г. это наказание за убийство (ст. 103 УК РСФСР) составляло до 10 лет, а за квалифицированное по ст. 102 - до 15 лет, то в УК РФ сроки наказания увеличены до 15 и 20 лет соответственно. Практическая необходимость увеличения сроков лишения свободы за убийство научно обоснована не была. Однако статистика убийств в СССР была достаточно благополучной, что говорит о достаточности применяемых наказа-
42
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ
ний. Коэффициент убийств в расчете на 100 тыс. человек за 1956-1991 годы не превышал 8,8 (средний за этот период - 6,6) [12, с. 119200], что сопоставимо с показателями Российской Федерации (например, в 2013 г. коэффициент убийств был равен 8,6 [13, с. 67]). Поэтому смысл этого акта, по нашему мнению, исключительно символический: наряду с изменением структуры Особенной части УК, в соответствии с которым она начинается с раздела «Преступления против личности», увеличение сроков лишения свободы должно свидетельствовать о коренном изменении системы ценностей, усилении роли и значения отдельной личности и степени ее охраны новым Российским государством.
Таким образом, символическое значение имеет любое игнорирование законодателем оптимальных, с точки зрения предупреждения преступлений и нагрузки на исправительную систему, размеров наказаний в пользу соответствия их тяжести сложившимся в обществе представлениям о справедливых размерах наказания.
Несмотря на то, что О.Н. Бибик верно подметил символический характер наказания, сводить его лишь к эквиваленту «платы за преступление» представляется неверным. В противном случае сложно будет теоретически обосновывать такие уголовно-правовые институты, как освобождение от уголовной ответственности и от наказания, обстоятельства, смягчающие наказания. Ведь при равной цене «товара» (ценностей, на которые посягает преступник) плата в каждом случае будет существенно отличаться. Кроме того, существенным отличием от эквивалентного обмена является то, что цена, которую платит преступник, может существенно колебаться в зависимости от свойств его личности (например, впервые совершившим преступление преступление будет обходиться «дешевле», чем ранее судимым). А если преступление остается нераскрытым, то оно совершается вообще «бесплатно». Неясно, какую роль в эквивалентном обмене играют принудительные меры медицинского характера или меры воспитательного характера, применяемые к несовершеннолетним.
Поскольку количество разрешенных вопросов меньше числа вопросов возникающих в связи с подобным пониманием наказания, полагаем, что в ближайшее время практического значения эта теория иметь не будет.
В связи с изложенным полагаем, что уголовное наказание - это насилие, применяемое к преступнику для предупреждения новых преступлений.
Предлагаемое понимание сущности наказания обладает рядом важных преимуществ: оно базируется на строго определяемых понятиях, что исключает всякий субъективизм в его трактовке и позволяет снять ряд теоретических разногласий.
Например, С.В. Полубинская, критикуя точку зрения, согласно которой сущность наказания состоит в причинении виновному страданий и лишений, указывала на ее несоответствие принципу гуманизма [14,
с. 7-8]. Позиция С.В. Полубинской отражает бытовавшее убеждение в существенном отличии уголовного наказания в социалистическом и капиталистическом обществе: при социализме наказание сочетает убеждение и принуждение, тогда как в эксплуататорских обществах оно сводится только к принуждению [14, с. 9; 15, с. 10].
Предлагаемое нами понимание сущности наказания позволяет данное противоречие легко разрешить: элементы убеждения или даже поощрения в уголовном наказании вторичны, поскольку их применение возможно лишь после ограничения важнейших прав осужденного, то есть в результате применения к нему насилия (например, осуществление воспитательных мероприятий в отношении лиц, осужденных к лишению свободы, возможно лишь после их принудительной изоляции).
Таким образом, предлагаемый нами подход позволяет снять теоретические споры и ошибочные толкования, связанные с использованием неоднозначных терминов (кара, возмездие, принуждение к страданию и
т. п.) при определении сущности наказания.
43
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 4(22)2015
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Макаренко А. Педагогическая поэма. - М., 1957.
2. Калинин М. И. Каким должен быть судья и как он должен карать. Речь на 5-м Всероссийском съезде деятелей советской юстиции 10 марта 1924 г. // О социалистической законности. - М., Известия, 1959.
3. Кристи Н. Приемлемое количество преступлений. - СПб., 2006.
4. Иншаков С. М. Зарубежная криминология. - М., 1997. - С. 123-130; Криминология / под ред. Дж. Ф. Шелли. - СПб., 2003. - С. 119 и след.
5. Milgram Stanley. Behavioral Study of Obedience // Journal of Abnormal and Social Psychology. - № 67.
6. Подробнее см.: Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев. - М., 2014.
7. Гилинский Я. И. Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. - СПб., 2009.
8. Философская энциклопедия. - М., 1964. - Т. 3.
9. По делу о проверке конституционности положений статьи 1594 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 г. № 32-П // Российская газета. - 2014. - 24 дек.
10. Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. - М., 1980.
11. Бибик О. Н. Возмездие как цель уголовного наказания // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2012. - № 4 (33).
12. Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. - М., 1997.
13. Преступность и правонарушения (2009-2013). Статистический сборник. - М., 2014.
14. Полубинская С. В. Цели уголовного наказания. - М., 1990.
15. Карпец И. И. Наказание: Социальные, правовые и криминологические проблемы. - М., 1973.
© Бытко С.Ю., 2015 Получено: 18.09.2015
44
