CC BY
44
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
СУЩНОСТЬ И ПРИРОДА РУТИН ВОВЛЕЧЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ИНСТИТУТА СОДЕЙСТВИЯ КОРПОРАЦИИ
Д.А. ПЛЕТНЁВ,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики отраслей и рынков, Челябинский государственный университет, e-maibpletnev@csu.rn
В статье рассматривается элемент системно-институциональной теории корпорации — институт содействия в корпорации и образующие его рутины вовлечения, общности и созидания. Обоснована необходимость выделения в структуре института содействия трех типов рутин содействия, отражающих различные типы хозяйственных отношений, лежащих в основе содействия, а также имеющих различные причины их актуализации. Особое внимание уделено рутинам вовлечения, исследованию их природы посредством обращения к теоретическим подходам различных авторов.
Ключевые слова: корпорация; системно-институциональная теория корпорации; институт содействия; рутины вовлечения.
THE ESSENCE AND NATURE OF THE ROUTINES OF INVOLVEMENT IN THE STRUCTURE OF CORPORATION'S INSTITUTION OF ASSISTANCE
D.A. PLETNEV,
Candidate of economic sciences (PhD), Associate professor, Department of Industrial Economics and Markets, Chelyabinsk State University, e-mail:pletnev@csu.ru
The article deals with the corporation's institution of assistance (consisting of the routines of involvement, routines of community and routines of creation) as the element of systematic-institutional theory of the corporation. Three types of the routines of involvement are argued by the author to be defined as the structural components of the institution of assistance. These are the routines which: reflect the various types of economic relations underlying the processes of assistance; differ in the reasons of their actualization. Special attention is paid to the routines of involvement; the investigation of its essence with reference to the theoretical approaches applied by a number of authors is conducted.
Keywords: the corporation; systematic-institutional theory of the corporation; institution of assistance; routines of involvement.
JEL classification: B15, G34, O16.
Современные хозяйственные отношения, возникающие между субъектами корпорации, разнообразны и по природе, и по характеру их влияния как на поведение отдельных субъектов, так и на поведение всей корпорации. Мы предложили выделить три типа институтов, структурирующих взаимодействие субъектов в корпорации, направляющих его на основе устойчивых норм и правил. Институт содействия (institution of assistance) в корпорации — один из них (наряду с институтом
© Д.А. Плетнёв, 2013
принуждения и институтом оппортунизма). Его мы определяем как ограниченную в пространстве и времени совокупность хозяйственных отношений, структурирующих реализацию коллективного мотива социального действия. Он возникает на основе социальной нормы, воспринимаемой субъектами в качестве мотива социального действия.
Институт содействия в корпорации исследован слабо, это объясняется тем, что лежащая в его основе социальная норма не имеет каких-либо «материальных» стимулов в качестве внешнего подтверждения своей значимости. Любая социальная норма означает, что субъекты добровольно следуют традициям, обычаям, правилам и «понятиям». В связи с таким, добровольным характером социальных норм и основанном на них институте содействия в корпорации, его идентификация и исследования представляются нетривиальной задачей: этот институт «растворен» в корпорации, и понять, где он есть и действует, а где лишь номинально присутствует в заверениях руководства, будет непросто. Решение этой задачи требует структуризации института содействия, выделения его идентифицируемых элементов — «атомов», опосредующих самопроизвольное коллективное действие. Институты содействия образуются рутинами содействия, которые описываются именно в терминах конкретных привычек, традиций, ритуалов и т. п.
Мы согласны с К. Безолдом, Р. Карлсоном и Дж. Пеком (Bezold, Carlson and Peck, 1986. P. 60-61) в том, что неэкономические мотивы в человеческой деятельности «имеют значение», они образуют те социальные нормы, которые лежат в основе рутин содействия корпорации. Неэкономические мотивы человеческой деятельности разнообразны, мы можем выделить, как минимум, десять: возможность творчества, автономность, отсутствие контроля, стремление к новому опыту, тяготение к общности, возможность участвовать в принятии решений, жажда поиска, близость к природе, внутренний рост и самосовершенствование, возможность самовыражения. На основе этих разнообразных неэкономических мотивов мы выделим три типа хозяйственных отношений, которые положим в основу исследования института содействия: «соучастие» (participation), «культуру»1 (culture) и «творчество» (creativity). Первый тип предполагает реализацию мотивов «автономность», «отсутствие контроля», «возможность участвовать в принятии решений», второй — «тяготение к общности», «близость к природе», «возможность самовыражения», третий — «возможность творчества», «стремление к новому опыту», «жажда поиска», «внутренний рост и самосовершенствование».
На наш взгляд, именно эти типы хозяйственных отношений можно рассматривать в качестве основания для выделения типов рутин содействия, которые мы предлагаем соответственно назвать: рутинами вовлечения (routines of involvement), рутинами общности2 (routines of communion) и рутинами созидания (routines of creation) (табл. 1).
Таблица 1
Типы рутин содействия в зависимости от причины их появления*
№ п/п Тип хозяйственных отношений, лежащий в основе содействия Причина проявления содействия субъектами Тип рутины содействия Предлагаемый англоязычный термин
1. Соучастие Осознание зависимости результата от прилагаемых совместно усилий Рутина вовлечения Routine of involvement
2. Культура как средство обеспечения единства ментальных моделей Культурное единство, сплоченность, традиции Рутина общности Routine of communion
3. Творчество как цель деятельности Самореализация через совместную деятельность Рутина созидания Routine of creation
* Составлена автором самостоятельно.
Каждая из предлагаемых рутин раскрывает одну из причин, по которой люди без принуждения и выгоды для себя кооперируются с другими людьми: стремление к общей деятельности, общности мысли и общего творчества (табл. 2).
1 На самом деле здесь, конечно, имеется в виду «общая культура», но без потери смысла мы считаем возможным сократить термин до одного слова. Под культурой мы понимаем «.. .понятийное множество, в пределах которого человеческие существа интерпретируют свой опыт и направляют свои поступки» (Bezold, Carlson and Peck, 1986. P. 57).
2 Мы рассматривали еще один вариант для наименования этой рутины — рутина солидарности, но отказались от него из-за некоторой «политизированности» этого термина.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
Таблица 2
Типы рутин содействия и причины их актуализации в корпорации*
№ п/п Тип рутины содействия Причина актуализации в корпорации
1. Рутина вовлечения Стремление к коллективности, общности действия
2. Рутина общности Стремление к общности мысли и восприятия мира
3. Рутина созидания Стремление к совместному открытию и общности познания нового
* Составлена автором самостоятельно.
В настоящей статье мы предлагаем подробно остановиться на рутине вовлечения как одном из элементов институциональной структуры корпорации. Рассмотрим природу рутины вовлечения в корпорации, определенную нами как укорененную в корпорации норму взаимодействия между субъектами, которая проявляется в повторяющихся командных умениях и навыках совместного действия. Рутина вовлечения отличается от прочих рутин, образующих институт содействия, тем, что в ее основе лежит солидарность действия, некоторая общинность или артельность, которая не является результатом рационального обдумывания выгод совместных действий, но априорная готовность субъектов к подобным действиям. Рассмотрим подходы к объяснению возможности, форм и структуры совместного действия в экономической науке.
Еще А. Смит3 (Смит, 1997) указывал на то, что сотрудничество и коллективное творчество работников в экономическом плане более выгодно, чем их подчинение, поскольку «.. .большее число умов занято изобретением наиболее подходящих орудий и машин для выполнения работы каждого, поэтому тем вероятнее, что они будут изобретены» (Смит, 1997. С. 58). Иными словами, для корпорации полезно наличие критической массы субъектов, которые могут обеспечить переход их хозяйственных отношений на новый уровень, предполагающий общность действия. И речь идет не только о «изобретающих» работниках, но и об иных «активных» субъектах: поставщиках, потребителях, конкурентах, от взаимодействия с которыми на основе социальных норм можно добиться непредсказуемо хороших результатов4.
Особый интерес представляет развернутое описание А. Смитом природы «нравственных чувств »5, в котором он отводит особое место значимости чувства симпатии во взаимодействии людей6. Под симпатией он понимал способность индивидов разделять какие-либо чувствования других людей. В основе симпатии лежит воображение, т. е. способность индивидов представлять себе чужие радость и боль и воспринимать их. Симпатия возникает как следствие родства, воспитания или привычки людей, и имеет прямым своим следствием возникновение в хозяйстве вообще и в некоторых образующих его общностях в частности, взаимного доверия. Механизм возникновения доверия следующий: проявление симпатии ^ рефлексия, ответное чувство ^ взаимная симпатия ^ доверие. То есть люди добродетельны по своей природе, а не потому, что они направляемы к этому чувством долга (см. рис. 1).
3 Предполагая «стандартную» ироничную реакцию читателя на обращение к классику, что, дескать, не нашлось работ «посвежее», считаем необходимым обозначить авторскую позицию по этому вопросу: человеческая природа за прошедшие со времен А. Смита 250 лет (да и, пожалуй, со времен Античности тоже) изменилась слабо, и более поздние авторы часто оперируют производным анализом, сужая и формализуя сферу экономического знания, и в результате мы имеем оторванные от реальности модели «экономического человека», «неоклассической фирмы» и т. п. Одновременно часть знания о хозяйстве, произведенного тем же А. Смитом, была проигнорирована его прямыми последователями и не нашла заслуженного отклика у современных авторов По этой причине обращение к истокам мы считаем весьма полезным.
4 Не считаем возможным пройти мимо известного высказывания Ч. Дарвина: «В долгой истории человечества ... верх одерживают те, кто умел наиболее эффективно сотрудничать и импровизировать». Также интерес представляют описанное Б. Вербером (Вербер, 2010. С. 35—36) соревнование компьютерных программ, в котором победила программа, действующая по принципу: «сотрудничество, взаимный обмен, прощение». Она победила как «агрессоров», так и «имитаторов». И мы все можем вспомнить многочисленные примеры «народной мудрости», пословицы, притчи, басни, также посвященные сотрудничеству и содействию, их почти метафизической силе.
5 Англ. — moral sense. (Прим. автора.)
6 Следует отметить, что взгляды А. Смита о морали возникли не на пустом месте, а явились развитием тех идей, которые были широко популярны в те годы (середина 18-го в.) в Европе. Шотландская философская традиция, к которой принадлежал и А. Смит, активно дискутировала с утилитаристской философской концепцией, питавшейся идеями Дж. Локка и Б. Мандевилля, утверждавшей порочность для общества любых индивидуальных аффектов. А. Смит же, напротив, высказывался за необходимость наличия в обществе индивидуальных аффектов, которые делают его сплочённым. И в этом опирался на взгляды Э.Э. Купера, лорда Шефтсберри (Shaftesbury, 1900), и Ф. Хатчесона (Хатчесон, Юм и Смит, 1973). Общим местом их подхода было утверждение о том, что существует некоторая предрасположенность людей заботиться друг о друге, не сводимая к рациональному расчету выгоды. Добродетельность сама по себе считается благом, «представления и принципы прекрасного, справедливого и честного изначально присущи людям» (Shaftesbury, 1900. P. 251). В конечном итоге в экономической науке и общественном либеральном сознании победила именно утилитаристская концепция, «помноженная» на смитовское «Богатство народов...». Такая вот ирония истории.
Э. Дюркгейм выделял в качестве одной из функций институтов создание «источника жизни» — особой психологической обстановки, объединяющей субъектов в едином порыве солидарности и единения. На наш взгляд, такой функцией обладают именно институты содействия. Именно они создают тепло особого рода, «согревающее и воодушевляющее сердца, влекущее их друг к другу, растапливающее лед эгоизма» (Дюркгейм, 1991. С. 30). Также Э. Дюркгейм предложил рассматривать в контексте формирования коллективного сознания два способа проявления солидарности. Первый механический, когда солидарность проявляется «по сходству», среди подобных субъектов. Такая солидарность была характерна для доиндустриальных корпораций (цехов, гильдий, товариществ). Второй способ проявления солидарности — органическая солидарность, связанная с разделением труда и потребностью в интеграции разнородных навыков и умений. Однако она не исчерпывается разделением труда и производственной кооперацией, а лишь стимулируется ею. Органическая солидарность порождает общность чувств, что приводит к возникновению «команды», способной на технологический, организационный и любой другой прорыв. В условиях органической солидарности индивиды в корпорации становятся «частями тела» корпорации и в совокупности могут образовывать живой, здоровый организм. В этих условиях поведение субъектов многовариантно, «демократично» и регулируется преимущественно косвенными, мягкими методами.
Рис. 1. Генезис чувства симпатии и его значимость для становления рутины вовлечения в корпорации
(на основе подхода А. Смита)7
В истории мирового хозяйства есть множество примеров, когда в корпорации доминировали именно рутины общности, реализовывавшие институт содействия. Так, в России в начале XX в. получило широкое распространение кооперативное движение, которое было осмыслено такими теоретиками, как М.И. Туган-Барановский (Туган-Барановский, 1998. С. 348) и В.Ф. Тотомианц (Творцы кооперации, 1991. С. 167). Они указали на то, что в основе кооператива как формы корпорации лежит принцип хозяйственной целесообразности, несовместимый со стремлением к прибыли (наживе). Более того, руководители таких корпораций вообще должны быть свободны от фиксированного жалования и действовать единственно из стремления «помочь своим товарищам» (Туган-Барановский, 1998. С. 348). Вознаграждение за такой труд, довольно-таки легкий в условиях всеобщей солидарности, — почет и уважение.
Подход Я. Ванека 1968; Vanek, 1977; Vanek, 1971) к исследованию корпорации позво-
ляет нам сделать важный вывод, касающийся института содействия. Я. Ванек выдвинул теорию управляемой работниками корпорации и показал, что на уровне теоретической «ортодоксальной» модели такая корпорация способна стать основой эффективной рыночной экономики, в которой, помимо экономического роста, наблюдается тенденция к общей занятости. Более того, Я. Ванек,
7 Составлен автором самостоятельно.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
анализируя основную декларируемую цель капиталистической корпорации (максимизацию прибыли), выделяет казалось бы очевидную деталь: аргумент, отражающий интересы основного ее субъекта, работника, а именно — расходы на оплату труда находятся в обратной зависимости с самой целью. Капиталистическая корпорация должна снижать расходы на оплату труда (добавим от себя — и все прочие расходы) до минимально возможного уровня (и повышать, где возможно, конечные цены), чтобы достигнуть своей цели существования. Это порождает глубинное противоречие, в котором проявляется дисфункция современной капиталистической корпорации, преодолимое лишь через изменение самого подхода к пониманию сущности, цели и субъектной структуры корпорации. Я. Ванек предлагает в качестве структурной альтернативы экономическую демократию, предполагающую сильную вовлеченность работников в процесс труда, заинтересованность в его результатах8. В условиях экономической демократии целью корпорации становится благосостояние всех ее УЧАСТВУЮЩИХ субъектов9 , и в первую очередь — работников. Вовлеченность субъектов достигается через демократизацию принятия решений в корпорациях, становящихся маленькими производственными «республиками», у которых по определению не может быть владельцев. Однако он отмечает и сложность внедрения модели экономической демократии в современной западной экономике, все институты и инструменты которой «заточены» под капиталистическую, «акционерную» корпорацию, под ее субъектную структуру и систему хозяйственных отношений. Поэтому для внедрения экономической демократии нужна и политическая воля, причем в глобальных масштабах. Достоинство экономической демократии — во взаимном уважении управляющего и работника, вследствие чего пропадает необходимость контроля работника управляющим: он сам заинтересован производить как можно больше, поскольку от этого зависит его благосостояние. А если «верх» у работника берет лень, то существует и взаимный контроль работников. В капиталистической же корпорации основой труда является взаимное «покрывательство» работников и ненависть к начальству. И это — еще один довод в пользу экономической демократии, поскольку эффективность корпорации определяется не только в показателях выпуска и затрат, но и удовлетворением процессом труда, и гарантией занятости. Также Я. Ванек критикует современную систему экономического образования, называя ее «институтами для промывания мозгов»10, способствующей укоренению в обществе иллюзии того, что капиталистическая система оптимальна.
В дальнейшем эта теория получила у Я. Ванека свое развитие в теории «экономики участия»: такой гипотетической экономической системе, в которой наряду с работниками в корпорациях принимали участие и потребители, а непосредственно принятие жизненно важных решений корпорации было бы функцией выборных представителей. Эта теория возникла как результат осмысления наблюдений за реальными корпорациями, управляемыми работниками, и несет, помимо сугубо познавательной ценности, еще и важный идеологический «посыл». «Другая» корпорация, основанная на содействии и доверии, без принуждения и материального стимулирования, возможна. Однако эта возможность противоречит интересам господствующего класса, правящей элиты, и в целом «богатых», в чьих руках и находится сегодня хозяйственная власть. Таким образом, Я. Ванек выделил реальный способ активизации институтов содействия в корпорации, который способен существенно повысить ее эффективность, но практическая реализация подобной активизации неизбежно столкнется с трудностями институционального же порядка.
Понятие вовлеченности использовал в своей теории коллективного действия и Л. Тевено (Тевено, 2001; Тевено, 2007). Обратим внимание на то, что Л. Тевено говорил о вовлеченности в процесс следования рутине, то есть некоторой характеристике «эффективности» субъекта для институциональной среды корпорации, которая условно «перемножается» с некоторой «основной» рутиной и обеспечивает положительный результат для корпорации. В этом нам видится указание на место рутины вовлечения, в частности, и всех рутин содействия в институциональной структуре корпорации: они связывают другие рутины, мультиплицируют или, напротив, дисконтируют их эффект для корпорации. Однако, несмотря на «вспомогательный» характер рутин содействия, мы настаиваем на их значимости и равноправии как единицы институционального анализа корпорации, в сравнении с другими единицами — рутинами принуждения и оппортунизма. Однако, по Л. Тевено, вовлеченность может усиливаться не столько общностью субъектов, сколько привычностью их действий, согласием с планомерностью и упорядоченностью развития корпорации (см. табл. 3). Мы находим в этом чисто
8 В своем интервью А. Перкинсу Я. Ванек отмечает, что все ужасные проблемы нашей цивилизации, такие как экология и голод, являются следствием капиталистической корпорации, преследующей цель максимизации прибыли. Но она может быть постепенно «излечена» на основе экономической демократии. «Причина шизофреничности западного мира в том, что в нем сочетаются политическая демократия и экономический тоталитаризм», говорит Я. Ванек (Cooperative Economics: An Interview with Jaroslav Vanek).
9 Англ. — the people participating. (Прим. автора.)
10 Англ. — institutions for brain washing. (Прим. автора.)
экономическую поверхностность в представлении корпорации как союза рациональных (пусть даже ограниченно рациональных) индивидов. Если же наделить субъекта в корпорации мультимодальной11 поведенческой функцией, как мы и предлагаем, то введенные Л. Тевено режимы вовлеченности станут одними из множества причин вовлеченности субъектов в корпорацию.
Таблица 3
Сравнительная характеристика режимов вовлеченности субъекта*
№ п/п Характеристики Режимы вовлеченности субъекта в процесс следования рутине
Режим привычности Режим планомерности Режим обоснования
1. Тип рутины Удобное действие в привычной среде Успешное конвенциональное действие Коллективно согласованное действие
2. Внешняя среда рутины Привычное окружение без возмущающих факторов Функциональная среда «Квалифицированный» объект
3. Ожидаемый формат информации о рутине Локальные и уникальные средства Повседневный профессиональный язык Кодификация
4. Характеристика восприимчивого субъекта Индивид, привязанный к окружению Планирующий субъект Бюрократ
* Составлена автором самостоятельно, на основе (Bezold, Carlson and Peck, 1986. P. 103).
Механизмы соучастия не ограничиваются уровнем внутренних субъектов корпорации. Они оказывают значимое влияние и на внешних субъектов, на отношения корпорации с ними, на долговечность и эффективность самих субъектов. В частности, Р. Дор (Дор, 2010; Дор, 2008) провел социологический анализ японских корпораций, в результате которого установил доминирование в межсубъектных отношениях взаимообязывающей отношенческой контрактации (ВОК)12. Они предполагают сотрудничество на постоянной основе, и это затрагивает как внутренних субъектов (пожизненный найм), так и внешних (постоянство деловых партнеров). Ключевые понятия, формирующие ВОК, это добрая воля13, благожелательность14 и лояльность15. Эти понятия соотносятся между собой: добрая воля — это отношения равных субъектов, благожелательность проявляется от влияющих к зависимым, а лояльность, напротив, от зависимых к влияющим (рис. 2).
Рис. 2. Взаимообязывающая отношенческая контрактация в корпорации16
11 Мультимодальность в этом контексте предполагает наличие разнообразных неэкономических мотивов, отраженных на рис. 1.
12 Англ. — obligated relational contracting. (Прим. автора.)
13 Англ. — goodwill. (Прим. автора.) (Р. Дор, предвосхищая неоднозначность трактовки этого термина, отсылает нас к словарю Пэлгрейва, 1923, содержащего его изначальный смысл: «Ожидание продолжительного личного доверия или привычки возвращаться на то же место, либо в то же самое помещение, либо в известный торговый дом или фирму, со стороны клиентуры или группы потребителей к выгоде правопреемника данного бизнеса»; именно этого смысла Р. Дор и придерживается в своих рассуждениях.)
14 Англ. — benevolence. (Прим. автора.)
15 Англ. — loyalty. (Прим. автора.)
16 Составлен автором самостоятельно; Sj и S2 — равноправные субъекты корпорации, S3 — зависящий от Sj субъект.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
Стабильность отношений между субъектами корпорации способствует снижению рисков оппортунизма в японских корпорациях. В них открыто поощряется проявление доброй воли, формализуемое в так называемые «моральные» деловые отношения. Цены, объемы и другие важные параметры взаимодействия субъектов в этом случае не являются определяющими. Они рассматриваются как квазипостоянные величины, изменяющиеся только при «критических» изменениях в производстве и на рынке. Материальные выгоды от взаимодействия вторичны. У корпораций возникает ситуация «обремененности обязательствами», которая, вопреки расхожим рыночным представлениям, не является «грузом», тянущим корпорацию на дно. Напротив, рецессионные процессы проще перенести корпорации, породившей крупную институциональную «сеть», основанную на взаимообязывающей отношенческой контрактации. Именно добрая воля лежит в основе японской корпорации — кейре-цу. Юридически независимые субъекты (фирмы, предприятия), объединяемые в кейрецу посредством преференциальных стабильных деловых отношений, проявляют по отношению друг к другу добрую волю, благожелательность или лояльность в зависимости от взаимного расположения.
Однако такого рода отношения не уникальны для японских корпораций. Их можно наблюдать в различных формах «экономики сопричастности»17: производственные кооперативы, управляемые трудом фирмы, ЕБОР18, различные механизмы участия работников корпораций в прибыли и управлении. В ряде случаев эти механизмы выступают рефлексивным политическим актом, целью которого является снижение «градуса» социального противоречия, иногда — естественным «низовым» процессом, цель которого — общая целеустремленная деятельность.
Также доводом в пользу значимости рутин соучастия является предложенная Б. Уцци теория структурной укорененности (Уцци, 2007a; Уцци, 2007Ь). Укорененность имеет условием возникновение квазипостоянных связей между субъектами корпорации, основанных на отношенческих контрактах, и предполагающее отклонение от рационального максимизирующего поведения «в пользу» обеспечения живучести всей сети субъектов, связанных укорененными отношениями. Важный момент — степень укорененности может быть различной и ее взаимосвязь с «живучестью» корпорации имеет нелинейный характер: наилучшую способность противостоять внешним «шокам» демонстрируют корпорации, имеющие среднюю степень укорененности (рис. 3).
В развитие анализа соучастия мы приведем предложенную Г.В. Калягиным (Калягин, 2004. С. 18) модель, которая описывает взаимосвязь вовлеченности и распределения прав собственности в корпорации. Г.В. Калягин рассматривает функцию особого рода, которая описывает зависимость между «коэффициентом исключительности прав собственности20» и «степенью вовлеченности» субъекта в корпорации21. Мы предлагаем рассматривать степень вовлеченности субъекта как характеристику рутин
17 Англ. — economics of participation. (Прим. автора.)
18 ESOP — employee stock ownership plan, дословно — «план наделения работников акциями», американская программа содействия приобретению работниками крупных корпораций ее акций с целью соучастия в управлении и прибыли.
19 Составлен автором самостоятельно.
20 Этот условный коэффициент Г.В. Калягин считает возможным использовать для качественного описания, не приводя какую-либо методику его расчета. Предполагается, что он изменяется от 0 до 1 и принимает значение, равное 1 у субъекта, который обладает всей полнотой правомочий в корпорации.
21 Г.В. Калягин предлагает рассматривать этот показатель как ранг, изменяющийся в шкале порядка. Мы считаем, что без
вовлечения: если степень вовлеченности пропорциональна исключительности прав собственности, то можно говорить о «нейтральной» в отношении этих рутин корпорации. Если же степень вовлеченности оказывается выше для некоторых субъектов, то именно это «искажение» и характеризует действия рутин вовлечения. Рассмотрим графическую иллюстрацию этой модели22 (рис. 4).
Рис. 4. Степень вовлеченности и исключительность прав собственности: случай нейтральности институтов содействия23
Для случая, когда в корпорации функционируют рутины вовлечения, график будет сдвинут в сторону оси OY, и даже более того, может превратиться в ломаную линию, характеризующую вовлеченность субъекта при малой исключительности прав собственности (рис. 5).
Рис. 5. Степень вовлеченности и исключительность прав собственности: случай функционирования института содействия24
Если же мы имеем дело с традиционной капиталистической корпорацией, то для нее функция вовлеченности будет иной (рис. 6). Обращают на себя внимание две новые тенденции, проявившиеся в сравнении с кривой равномерного распределения вовлеченности: (1) график в целом проходит ниже, поскольку все субъекты менее вовлечены в капиталистическую корпорацию, как было показано ранее, и труд, и капитал отчуждаются из нее, а остальные субъекты рассматривают корпорацию лишь как временное средство достижения своих целей; (2) на графике присутствуют два
потери смысла самой модели, можно перейти к относительному показателю, который так же изменяется от 0 до 1 и принимает значения 1, когда субъект полностью вовлечен в корпорацию, когда отождествляет себя с ней.
22 В сравнении с моделью ГВ. Калягина мы намеренно поменяли оси и направление оси вовлечённости, ср. с (Калягин, 2004).
23 Составлен автором самостоятельно.
24 Составлен автором самостоятельно.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
«провала», характеризующие явную асимметрию между степенью вовлеченности и исключительностью прав собственности в пользу последней.
Рис. 6. Степень вовлеченности и исключительность прав собственности: случай капиталистической корпорации25.
Эти провалы отражают состояние двух субъектов корпорации: государства и работника. Но между ними существует и явное различие: государство осознает исключительность своих прав и всячески содействует росту исключительности, посредством принятия новых регулирующих законов, и может злоупотреблять ими, не будучи вовлеченной в корпорацию. Работник же, от которого в значительной мере зависит успех корпорации, обладает, судя по его поведению, низкой степенью вовлеченности. Это можно объяснить диспропорцией в тех правомочиях, которыми он наделен: в значительной — правомочиями распоряжения, и лишь в малой — правомочиями на доход.
Таким образом, рутины вовлечения, укореняющиеся в корпорации на основе априорно, природно присущего стремления индивидов к осуществлению совместной деятельности, их сотрудничества и солидарности, представляют собой важный элемент корпорации-системы, создающий новые возможности и способствующий достижению высоких значений интегральных характеристик корпорации: устойчивости, активности и эффективности.
ЛИТЕРАТУРА
Вербер Б. (2010). Новая энциклопедия Относительного и Абсолютного знания. М.: Gelios Publishing House: Рипол Классик, 592 с.
Дор Р. (2010). Добрая воля и дух рыночного капитализма. Экономическая социология, т. 11, № 3, с. 37-57.
Дор Р. (2008). Различия японской и англо-саксонской моделей капитализма. Экономическая социология, т. 9, № 1, с. 65-75.
Дюркгейм Э. (1991). О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 576 с.
Калягин Г.В. (2004). Конкурентоспособность кооперации в переходной экономике: институциональный подход. М.: ИНФРА-М, 160 с.
Смит А. (1997). Теория нравственных чувств. М.: Республика, 351 с.
Творцы кооперации (1991). Сборник. Самсонов Л.А. (сост.) М.: Московский рабочий.
Тевено Л. (2001). Рациональность или социальные нормы: преодолённое противоречие? Экономическая социология, т. 2, № 1, с. 88-123.
Тевено Л. (2007). Ценности, координация и рациональность: экономика соглашений или эпоха сближения экономических, социальных и политических наук / В кн. Институциональная экономика. Олейник А. (ред.) М.: ИНФРА-М, с. 76-112.
Туган-Барановский М.И. (1998). Основы политической экономии. М.: РОССПЭН, 664 с.
Уцци Б. (2007a). Источники и последствия укорененности для экономической эффективности организаций: влияние сетей. Экономическая социология, т. 8, № 3, с. 44-60.
25 Составлен автором самостоятельно; А — «зона» внешних хозяйствующих субъектов корпорации: поставщиков, потребителей, конкурентов, инвесторов, здесь же находится и общество как субъект корпорации; B — «зона» государства; C — «зона» владельцев; D — «зона» работников; E — «зона» управляющих (или шире — техноструктуры корпорации).
Уцци Б. (2007b). Источники и последствия укорененности для экономической эффективности организаций: влияние сетей. Экономическая социология, т. 8, № 4, с. 43-59.
Хатчесон Ф., Юм Д. и Смит А. Эстетика. М., 1973.
Bezold C., Carlson R. and Peck J. (1986). The future of Work and Health. Dover - London: Auburn House.
Cooperative Economics: An Interview with Jaroslav Vanek. Interviewed by Albert Perkins. New Renaissance magazine, vol. 5, no. 1. Available at: http://www.ru.org/51cooper.html (accessed 15 August, 2012).
Vanek J. (1968). Producer Co-operatives and Labor-managed Systems. Cheltenham, UK: Edward Elgar.
Shaftesbury, the third Earl of (Cooper A.A.) (1900). Characteristics of men, manners, opinions, times. Vol. 1. London: London: Swan Sonnenschein.
Vanek J. (1977). The Labor-managed Economy: Essays. New York, Ithaca: Cornell University Press.
Vanek J. (1971). The Participating Economy: An Evolutionary Hypothesis and a Strategy for Development. New York, Ithaca: Cornell University Press.
REFERENCES
Verber B. The new encyclopedia of the Relative and the Absolute knowledge. Moscow: Gelios Publishing House: Ripol Klassik, 2010. 592 p. (In Russian).
Dore R. (1983). Goodwill and the spirit of market capitalism. British Journal of Sociology, vol. 34, no. 4, pp. 459-482. (Russian ed.: Dore R. Dobraya volya I dukh rynochnogo kapitalizma. Ekonomicheskaya sotsiologiya, 2010, vol. 11, no. 3, pp. 37-57).
Dore R. (2008). Differences between the Japanese and the Anglo-Saxon models of capitalism. Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 9, no. 1, pp. 65-75. (In Russian).
Durkheim É. (1893). De la division du travail social : étude sur l'organisation des sociétés supérieures. Paris: Alcan. [Russian ed.: Durkheim E. (1991). O razdelenii obshchestvennogo truda. Metod sotsiologii. Moscow: Nauka Publ., 576 p.]
Kalyagin G.V. (2004). Competitiveness of cooperation in the transitional economy: an institutional approach. Moscow: INFRA-M, 160 p. (In Russian).
Smith A. (1759). Glasgow Edition of the Works and Correspondence. Vol. 1. The Theory of Moral Sentiments. (Russian ed.: Smith А. (1997). Teoriya nravstvennykh chuvstv. Moscow: Respublika Publ., 351 p.)
The cooperative system's creators. (1991). Compendium. Samsonov L.A. (compl.) Moscow: Moskovskiy rabochiy. (In Russian).
Teveno L. (2001). Rationality or social standards: an overcome contradiction? Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 2, no. 1, p. 88-123]. (In Russian).
TevenoL. (2007). Economics of agreements or the age of convergence of economic, social and political disciplines. In Institutional economics. Oleynik A. (ed.). Moscow: INFRA-M, p. 76-112. (In Russian).
Tugan-Baranovskiy M.I. (1998). The underpinnings of political economy. Moscow: ROSSPEN Publ., 664 p. (In Russian).
Uzzi B. (1996). The sources and consequences of embeddedness for the economic performance of organizations: the network effect. American Sociological Review, vol. 61, no. 4, p. 674-698. (Russian ed.: Uzzi B. (2007a). Istochniki i posledstviya ukorenennosti dlya ekonomicheskoy effektivnosti organizatsiy: vliyanie setey. Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 8, no. 3, pp. 44-60; Uzzi B. (2007b). Istochniki i posledstviya ukorenennosti dlya ekonomicheskoy effektivnosti organizatsiy: vliyanie setey. Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 8, no. 4, pp. 43-59).
Hutcheson F., Hume D. and Smith A. (1973). Estetika. Moscow. (In Russian).
Bezold C., Carlson R. and Peck J. (1986). The future of Work and Health. Dover - London: Auburn House.
Cooperative Economics: An Interview with Jaroslav Vanek. Interviewed by Albert Perkins. New Renaissance magazine, vol. 5, no. 1. Available at: http://www.ru.org/51cooper.html (accessed 15 August, 2012).
Vanek J. (1968). Producer Co-operatives and Labor-managed Systems. Cheltenham, UK: Edward Elgar.
Shaftesbury, the third Earl of (Cooper A.A.) (1900). Characteristics of men, manners, opinions, times. Vol. 1. London: London: Swan Sonnenschein.
Vanek J. (1977). The Labor-managed Economy: Essays. New York, Ithaca: Cornell University Press.
Vanek J. (1971). The Participating Economy: An Evolutionary Hypothesis and a Strategy for Development. New York, Ithaca: Cornell University Press.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2013 Том 11 № 1
