CC BY
31
СУЩНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ КООПЕРАЦИИ В УСЛОВИЯХ НЭПА
А.А. Панарин
THE ESSENCE AND PECULIARITIES OF THE NORTH CAUCASIAN COOPERATION ORGANIZING UNDER THE CONDITIONS OF NEW ECONOMIC POLICY
Panarin A.A.
The paper views the conditions and substance of the formation process of the North Caucasian cooperation system in the early 1920s. The influence of the objective circumstances and the Bolshevistic Party policy upon the evolution of cooperative activity forms and methods. is emphasized. The course and results of organizational building of consumer's and agricultural cooperation are elucidated.
В статье рассматриваются условия и содержание процесса формирования организационной системы северокавказской кооперации в начале 1920-х гг. Уделяется внимание влиянию объективных обстоятельств и политики большевистской партии на эволюцию форм и методов кооперативной деятельности. Освещаются ход и результаты/ организационного строительства потребительской и сельскохозяйственной кооперации.
Развитие кооперативного движения в 1920-е гг. проходило под непосредственным воздействием общей экономической и политической обстановки в стране. Определяющим фактором при этом являлась деятельность правящей большевистской партии, обладающей монопольным правом выбора приоритетов политического курса. В зависимости от их изменения кооперации была уготовлена та или иная роль в хозяйственном механизме и советской политической системы. В связи с этим, сложные процессы социально-экономического развития в период осуществления большевиками новой экономической политики определяющим образом влияли на содержание и формы ее деятельности.
Следует отметить, что нэп, как один из вариантов российской модернизации, с самого начала отличалась внутренней противоречивостью и двойственностью. С одной стороны, существовавшая в 1920-е гг. политическая система сохраняла характерные для большевистской партии жесткую централизацию и административные принципы управления. С другой стороны, в области экономики нэп существенным образом отличалась от предшествующей политики «военного коммунизма», поставив в основу своего функционирования принципы много-укладности и относительной свободы производственных отношений.
Специфика данной модели общественного развития вызвала к жизни поиски оптимальных форм организации производи-
УДК 9
телей. Кооперация в этом отношении вызвала большой интерес у сторонников нэповского эксперимента. Ее организационные формы в наибольшей степени соответствовали рыночным механизмам нэпа, и, в то же время позволяли партийно-государственному аппарату осуществлять постоянный контроль за ее деятельностью.
Одним из кардинальных изменений кооперативной политики большевистской партии стал отход от прежней концепции «единого всенародного кооператива» и признание необходимости всего многообразия форм кооперативного движения. В то же время дальнейшее развитие идеологии и практики нэпа неминуемо влекло за собой расширение возможностей деятельности кооперации в формирующемся рыночном механизме.
Как отмечает Л.Е. Файн, «введение налога с правом крестьянских хозяйств распоряжаться тем, что оставалось сверх него, означало, независимо от того, насколько осознавали это устроители реформы, легализацию одного из компонентов рыночного хозяйства, что потребовало хотя бы частичного высвобождения и другого компонента - кооперации, главное назначение которой и было обслуживание рыночных потребностей крестьян» (1).
Конструирование организационной системы кооперации проходило в соответствии с правительственными декретами, посвященными, как общим вопросам кооперативного строительства, так и организации отдельных видов кооперации. Главное внимание при этом уделялось потребительской кооперации, которая в предшествующие годы зарекомендовала себя в качестве важнейшего элемента советской экономики.
В условиях нэпа функции потребительской кооперации изменялись. В соответствии с декретом СНК от 7 апреля 1921 г. она перестала быть простым распределительным механизмом в системе Наркомпро-да, получив возможность самостоятельного «обмена и скупки излишков сельскохозяйственного производства, а равно и кустарных и ремесленных изделий и сбыта их» (2).
В условиях разрухи и необходимости нормированного снабжения сохранялась обязательная приписка населения к единым потребительским обществам. Вместе с тем, принципиально новым явлением в организации потребкооперации становились добровольные потребительские общества (ДПО). Действуя в составе единых потребительских обществ (ЕПО), они объединяли группы рабочих и служащих, которые с помощью ДПО осуществляли организованный обмен собранных средств, а также фондов натурального премирования на необходимые им сельхозпродукты.
Кроме того, в соответствии с постановлением СНК от 16 августа 1921 го военной кооперации при каждом губсоюзе организовывались военно-кооперативные отделы, которые занимались организацией первичных добровольных объединений красноармейцев, осуществлением их руководства, а также решением проблем материального обеспечения военнослужащих (3).
Например, возникший при Ставропольском губсоюзе военно-кооперативный отдел ведал распределением материальных фондов, отпускаемых для военной кооперации губсоюзом и государственными органами, заготовкой и снабжением военных кооперативов продуктами питания и предметами широкого потребления, выдачей ссуд и займов кооперативам на проведение товарообменных операций и решением многих других вопросов (4).
В целом же организационная структура потребительской кооперации до начала 1924 г. продолжала соответствовать принципам, установленным декретом от 16 марта 1919 г: Центросоюз - губсоюз - отделение губсоюза - единые потребительские общества. Следовательно, одним из пережитков времен «военного коммунизма» оставалась чрезмерная централизация и бюрократизация в построении системы потребительской кооперации, что противоречило декларируемым принципам свободы кооперативного движения. В связи с этим, соответствующий характер приобрел и сам процесс конструирования системы потребительской
кооперации, который в начале 1920-х гг. происходил по принципу «сверху - вниз».
Формирование организационных основ потребительской кооперации на Северном Кавказе было сопряжено с рядом сложных проблем. После возникновения Юго-Восточного отделения Крайсоюза в июне 1921 г. встал вопрос о создании губернских и областных союзов потребкооперации. Однако, несмотря на решение первой сессии Совета Центросоюза в ноябре 1920 г. о немедленной передаче заготовительных контор Центросоюза губсоюзам, его выполнение на местах задерживалось ввиду неподготовленности их аппарата (5).
Наиболее острой являлась кадровая проблема. В период жестоких боев на юге страны летом 1919 г. многие сотрудники кооперации были эвакуированы или переселились далеко за пределы Северного Кавказа. Часть оставшихся сотрудников стала работать в других учреждениях. В связи с этим, штаты губернских и областных союзов были заполнены менее чем наполовину, и работающие в них сотрудники физически не могли выполнять возложенные на них обязанности.
Возвращение сотрудников кооперации на прежнее место работы решалось в духе традиций «военного коммунизма», т.е. силовым путем. Так, в январе 1921 г. казачий отдел ЦИКа принял решение о розыске и возвращении в свои учреждения сотрудников Кубсоюза, эвакуированных на север (6). Депортированные подобным образом на место прежней работы сотрудники кооперативных учреждений не проявляли должной ответственности и дисциплины. Еще одной причиной такого отношения к своим обязанностям было неприятие многими сотрудниками Советской власти.
В связи с этим, Временное правление Ставргубсоюза в мае 1921 г. отмечало, что среди служащих губсоюза наблюдается упадок трудовой дисциплины и служебная расхлябанность, что выражается в беспричинных неявках на службу, опозданиях, частых разговорах во время работы. Установление должной дисциплины также происходило по
преимуществу силовыми методами. В данном случае Президиум правления постановил с лицами, игнорирующими правила, поступать как с трудпаразитами по всей строгости законов, вплоть до решительных мер воздействия, таких как арест, заключение в концентрационный лагерь, посылки на принудительные работы (7).
Помимо кадровой проблемы приходилось решать вопросы создания элементарных условий для работы губсоюзов. Так, выделенное для Ставропольского губсоюза помещение было неприспособлено для работы и не могло вместить состоящие в союзе отделы (8). В связи с этим местные власти принимали меры по возвращению союзам национализированных зданий и материальных средств. Этот процесс проходил крайне медленно, ввиду значительной утраты имущества в годы гражданской войны, а также нежелании захвативших его учреждений признавать законные права губсоюзов.
Определенное решение кадровой проблемы, а также частичное возвращение губсоюзам национализированного имущества позволили ускорить процесс организации губернских и областных центров потребкооперации Юго-Восточного края. Основное содержание этого процесса было связано с укрупнением союзов за счет как бывших отделений Центросоюза, так и районных союзов потребкооперации. Например, укрупнение Кубанского союза потребительских обществ произошло за счет поглощения Екатеринодарской конторы Центросоюза (9), а также путем включения в состав союза бывшего Армавирского союза потребительских обществ, ставшего его отделением (10).
Наряду с исполнительными органами союза проходило и формирование его выборных органов. В связи с этим, в августе-сентябре 1921 г. на Северном Кавказе повсеместно прошли собрания пайщиков потребительских обществ, на которых были избраны уполномоченные на областные съезды. После проведения съездов и избрания руководящих органов союзов конструирование организационной системы потреб-
кооперации распространилось на первичную сеть ЕПО.
В связи с этим на заседании пленума правления Кубсоюза в ноябре 1921 г. было принято положение о районных совещаниях и районных союзах. Районные совещания уполномоченных образовывались в целях установления единства деятельности обществ потребителей данного района (11). В их задачи входило рассмотрение вопросов, связанных с выработкой общей хозяйственной политики, в том числе с учетом особенностей своего района, обсуждение докладов совета и правления районного союза, выборы районного совета. В районных совещаниях участвовали уполномоченные от потребительских обществ в соответствии со следующими квотами: до 15 тыс. едоков - 1 представитель, свыше 15 тыс. - 2 представителя. Районный совет становился наблюдательно-руководящим и контрольно-ревизионным органом при отделениях (12). Подобный процесс конструирования организационной системы потребительской кооперации проходил в течение 1921 г. ив других областях Северного Кавказа.
Одной из сложных проблем начального этапа формирования системы потребительской кооперации в условиях нэпа стало параллельное существование общегражданской и рабочей кооперации. Возникновение последней было связано с инициативой профсоюзов по обеспечению преимущественного снабжения рабочих в условиях разрухи. Объединявшим рабочие кооперативы органом стала Центральная рабочая секция, которая являлась автономной частью Центросоюза.
В задачи рабочих кооперативов входило снабжение своих членов из числа рабочих заводов и фабрик необходимыми для них продуктами. Их деятельность находилась под постоянным контролем со стороны партийных органов. Например, на III Куба-но-Черноморской партконференции (июль 1921 г.) перед рабочей кооперацией была поставлена задача осуществления руководства кооперативными объединениями предприятий для проведения организован-
ного обмена натуральной премии на необходимые рабочим товары (13).
Большое внимание развитию рабочей кооперации уделяли в своей деятельности и профсоюзы. Так, на IV областной Кубано-Черноморской конференции союза Всера-ботземлес (сентябрь 1921 г.) разъяснялись принципы организации рабочих кооперативов. При этом подчеркивалось значение кооперативов в деле обеспечения рабочих необходимыми продуктами и освобождению от услуг спекулянтов (14). В своей практической деятельности профсоюзы пытались взять на себя роль руководителей рабочих кооперативов, что вело к обострению отношений последних с общегражданской кооперацией.
Вместе с тем, по сравнению с потребительской кооперацией, роль рабочей кооперации в проведении товарообменных операций, а тем более, в других важных вопросах кооперативной жизни была выражена гораздо слабее. Так, на заседании Ставропольского губэкономсовещания в декабре 1921 г. отмечалось плачевное состояние рабочей кооперации губернии. При обследовании рабочих кооперативов выяснилась их полная бессистемность и дезорганизация. В качестве выхода из положения было предложено укрупнить кооперативы путем слияния двух или нескольких экономически слабых. Однако «в силу мещанской психологии рабочих этот процесс проходил туго...», так как рабочие опасались за использование их товарного фонда другими (15).
Доказательством неспособности рабочих кооперативов решать возложенные на них задачи, являлось и то, что рабкооп самостоятельно никаких операций не проводил, а организовывал свои натурфонды через губ-союз. Развитие этой тенденции естественным образом способствовало сближению потребительской и рабочей кооперации Ставропольской губернии. В связи с этим председатель рабкоопа стал входить с правом решающего голоса в правление губсою-за, а представители рабкоопа в отделы губ-союза для корректировки их деятельности в вопросах, касающихся снабжения рабочих (16).
Встревоженное тяжелым состоянием рабочей кооперации руководство РКП(б) пыталось решить проблему путем включения последней в окрепшую систему потребительской кооперации. Помимо причин экономического характера объяснение данного шага большевистского руководства следует искать и в его попытках распространить через рабочую кооперацию влияние партии на всю систему потребительской кооперации.
Критикуя тех коммунистов, которые настаивали на самостоятельном существовании рабочей кооперации, газета «Правда» откровенно заявляла: «Не подлежит ни малейшему сомнению, что рабочему классу гораздо легче получить влияние на всю потребительскую кооперацию, не выделяясь из нее, чем в том случае, если рабочая кооперация представляла совершенно самостоятельный организм» (17).
Процесс слияния потребительской и рабочей кооперации происходил летом 1922 г. под непосредственным руководством партийных органов. Связанные с реорганизацией вопросы несколько раз поднимались на заседаниях президиума Кубано-Черноморского обкома РКП(б), детально обсуждались в кооперативном совещании и на заседаниях фракций Совпрофа и Кубсою-за (18). Наконец, в июле 1922 г. президиум областкома РКП(б), учитывая окончание подготовительной работы, признал необходимым произвести реорганизацию ЕПО в ЦРК (19). Выполняя решение президиума, кооперативное совещание в августе 1922 г. постановило распространить данное постановление на Краснодар, Армавир, Новороссийск и Майкоп. Реорганизованные потребительские общества стали называться: «городской рабочий кооператив» (20).
В начале августа 1922 г. процесс реорганизации был завершен и в остальных районах Юго-Восточного края. Так, в Ставропольской губернии, при слиянии рабочей и потребительской кооперации особыми проверочными комиссиями были взяты на учет все ценности губрабкоопа и губсоюза, происходило создание новых правлений, сокращение штатов и другие организационные
мероприятия (21). При этом возникало немало сложностей, вызванных отсутствием должной преемственности документации, разработкой новой номенклатуры, перестройкой в работе аппарата губсоюза и т.п. (22).
Для обслуживания вновь образованных потребобществ Ставргубсоюз в это же время организовал семь районных контор. Каждое из потребобществ прикреплялось к одной из контор и осуществляло через них свои торговые операции с губсоюзом. Конторы организовывали деятельность потребобществ по заготовке сельскохозяйственных продуктов, а также кустарных и ремесленных изделий, в том числе с использованием средств, выделяемых губсоюзом (23). Подобная структура и организация работы возникла и в других областях Юго-Восточного края.
Помимо потребительской кооперации, в условиях нэпа происходило организационное строительство других видов кооперации. Наиболее значимой из них являлась сельскохозяйственная кооперация. Учитывая аграрный характер экономики страны и преобладание крестьянского населения, этот вид кооперации по своему значению не уступал потребительской кооперации, а в таких регионах, как Северный Кавказ, зачастую оказывал преобладающее влияние на развитие хозяйства.
Начало процессу формирования организационной системы сельскохозяйственной кооперации было положено 16 августа 1921 г. декретом ВЦИК и СНК, в котором провозглашалось ее отделение от потребительской кооперации и превращение в самостоятельную кооперативную систему. В соответствии с декретом трудящемуся населению сельской местности предоставлялась возможность создания различных видов кооперативных объединений, образования союзов, гарантировалась их правовая защищенность. Руководящими органами управления товариществ и их союзов утверждалось общее собрание или собрание уполномоченных и правления, избираемых членами кооперации
(24).
На первом Всероссийском съезде сельскохозяйственной кооперации, состоявшемся 20-24 августа 1921 г., был принят Устав этой организации. Исходя из создавшихся тяжелых экономических условий, съезд высказался за реорганизацию прежней кредитной сельхозкооперации в сельхозто-варищества, кооперирующие разные стороны деятельности сельского населения. В связи с этим, преобладающей формой кооперации на селе становятся универсальные сельскохозяйственные товарищества, сочетающие в себе функции сбыта, снабжения, переработки продукции и финансирования крестьянских хозяйств. Объединяющими их центрами являлись союзы районного и губернского типа.
Вскоре после съезда создание союзов сельскохозяйственной кооперации началось и на местах. В зерновых районах Юго-Восточного края это произошло почти одновременно. 3-го сентября 1921 г. был организован Донсельсоюз, 8-го сентября - Куб-сельсоюз, и 27 сентября - Терсельсоюз. Позднее был образован и Горсельсоюз. Объединяющим их центром стал Юго-Восточный Союз сельскохозяйственных кооперативных союзов (Ювсельсоюз), один из самых крупных кооперативных центров России, образованный 18-22 февраля 1922 г. (25)
В состав Ювельсоюза вошел и Ставропольский Союз сельскохозяйственной кооперации. Однако, уже в октябре 1922 г. в Ставрополье на основе слияния сельскохозяйственной и потребительской кооперации, было образовано "Интегральное объединение", вошедшее в состав системы потребительской кооперации. Кроме того, до начала 1923 г. на Кубани существовал ЮжноКубанский (Армавирский) союз сельскохозяйственной кооперации, который затем слился с Кубсельсоюзом. В тоже время состав Ювсельсоюза пополнился СевероДонским сельскосоюзом, который обслуживал значительную часть Донской области. Союз объединял 62 универсальных товарищества, 50 трудовых земледельческих коллективов, 2 машинных товарищества и 2 трудовых артели (26).
На относительно быстрое организационное оформление сельхозкооперации повлияли определенные обстоятельства.
Во-первых, сохранившаяся преемственность с дореволюционной кредитной сельскохозяйственной кооперацией, которая была прервана лишь на относительно короткий период Гражданской войны. Поэтому накопленный в предшествующий период опыт широко использовался в начале 1920-х гг. Его носителями являлись представители дореволюционной кооперации, которые приняли непосредственное участие в организационном строительстве.
Во-вторых, определенный уровень своего развития сельскохозяйственная кооперация получила и в условиях Советской власти. В рамках системы потребительской кооперации действовали сельскохозяйственные секции со свойственными данному виду кооперации функциями.
В-третьих, директивные указания большевистской партии о необходимости самостоятельного развития сельскохозяйственной кооперации нашли поддержку снизу. Основную роль здесь сыграло стремление к объединению широких слоев населения в целях спасения от голода и разрухи. По мнению В.Л. Телицына, «большевикам -инициаторам нэпа, крупно повезло, осуществление новой хозяйственной парадигмы переплелось со стремлением крестьян разорвать удушающий круг голода и хозяйственной деградации, дошедшей до последней точки, с ожиданием «чуда» (27).
Формирование организационной системы сельскохозяйственной кооперации происходило, как уже отмечалось, на основе преобразования кредитной кооперации. Данный процесс был инициирован задолго до принятия соответствующих решений руководством областных и губернских союзов кредитных кооперативов. Например, Кубанский союз кредитных кооперативов, не дожидаясь указаний из центра, решил осуществить переход кредитных товариществ на устав сельскохозяйственной кооперации. В результате к началу января 1921 г. возникли 15 сельскохозяйственных товариществ. После преобразования союза, его работу про-
должила сельхозсекция Кубсоюза, которая к началу октября 1921 г. добилась перехода на новый устав еще 199 кредитных товариществ (28). Помимо указанного способа, возникновение сельхозтовариществ происходило и путем проявления самостоятельной инициативы местных жителей, однако таких случаев было немного. Так, в 1921 г. на Кубани возникло всего 5 самостоятельных образований, в 1922 г. -39 (29).
Помимо универсальных сельхозтовариществ в начале 1920-х гг. на Северном Кавказе получили распространение производственные объединения крестьянств. Среди них наибольшее распространение получила так называемая супряга, т.е. временное объединение крестьян, с целью совместного использования средств производства. Машинные, семеноводческие, животноводческие и мелиоративные товарищества, требующие больших материальных вложений, в условиях разрухи не имели большого развития. В то же время наблюдался бурный рост колхозов, что прежде всего объяснялось стремлением большинства вступающих в них крестьян, а также других категорий населения использовать ту помощь, которую оказывало колхозам советское государство.
В силу воздействия отмеченных выше тенденций к середине 1922 г. в основном оформилась организационная система сельскохозяйственной кооперации Северного Кавказа. По некоторым данным, к лету 1922 г. из 5,5 млн. крестьянского населения Юго-Восточного края в сельхозкооперацию было вовлечено около 2 млн. человек. Лидировала в этом отношении Кубань, где кооперацией было охвачено до 60% крестьян и казаков, далее следовал Дон - 27%, Терек -21%, Ставрополье - 14% (30). В гораздо меньшей степени развитие кооперации проявилось в автономных областях. К ноябрю 1922 г. в целом по Горсельскосоюзу насчитывалось всего 53 сельхозтоварищества и не было данных о наличии колхозов (31).
В начале 1920-х гг. на Северном Кавказе не получили развития кустарно-промысловая и кредитная кооперация. Основными причинами такой ситуации являлись хозяйственная разруха, низкая специа-
лизация производства, расстройство денежной системы. И потому, присущие этим видам кооперации функции соединили в себе интегральные кооперативные объединения.
Процесс их возникновения проходил естественным образом в тех местах Северного Кавказа, где в наибольшей степени проявлялся упадок производительных сил и поэтому не было необходимости в одновременном существовании потребительской и сельскохозяйственной кооперации. Наиболее последовательно идея интеграла воплощалась в Ставропольской губернии, где в январе 1923 г. губсельпромсоюз и губсоюз объединились в единый кооперативный центр (32).
Интегральные объединения сыграли определенную положительную роль в условиях восстановительного периода, способствуя более рациональному расходованию средств и кадрового потенциала при сложившемся параллелизме в работе потребительской и сельскохозяйственной кооперации. В то же время, будучи формально не причисленными к интегральным объединениям, большинство как потребительских обществ, так и сельскохозяйственных товариществ, в силу отмеченных выше причин, выполняли в это время функции различных видов кооперации.
Таким образом, к началу 1923 г. на территории Северного Кавказа в основном сложилась организационная структура северокавказской кооперации и оформились ее основные виды. Отличительной особенностью этого этапа являлось существование многих серьезных проблем в содержании и формах кооперативного движения, связанных как с объективными трудностями восстановительного процесса, так и с отсутствием исторического опыта кооперативного строительства в условиях диктатуры пролетариата.
ЛИТЕРАТУРА
1. Файн Л.Е. Отечественная кооперация: исторический опыт. - Иваново, 1994. - С. 180.
2. Директивыi КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам: Т.1. -—., 1957. -С.219 -220.
Панарин A.A.
«Сущность и особенности организации северокавказской кооперации в условиях нэпа»
3. Государственный архив Ставропольского края (далее ГАСК), ф.394, оп.1, д.342, л. 51.
4. ГА СК, ф. 394, оп. 1, д. 342, л. 50.
5. Государственный архив Краснодарского края (далее ГАКК), ф.263, оп.1, д.406, л.197.
6. Там же.-Л.2.
7. ГАСК, ф.394, оп.1, д.210, л.11-11об.
8. ГАСК, ф.394, оп.1, д. 16, л.27.
9. ГАКК, ф263, оп.1, д. 406, л. 9.
10. Там же.-Л.5.
11. Там же-Л.219.
12. Там же.-Л. 220.
13. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (далее ЦДНИКК), ф. 1, оп. 1, д.147, л.116.
14. ЦДНИКК, ф.1, оп.1, д. 191, л. 12.
15. ГАКК, ф.157, оп.1, д.38, Л.137 об.
16. Там же.
17. «Правда». - 1922. - 6 августа.
18. Российский государственный архив социально-политической истории, ф.17, оп.14, д.400, л. 19.
19. Там же. - Л. 20.
20. ЦДНИКК, ф.1, оп.1, д. 253, л.3.
21. ГАСК, ф.394, оп.1, д.342, л.24об-25.
22. Там же. - Л.45.
23. Там же. - Л. 52-53.
24. Директивы КПСС и Советского правительства. -—., 1957. -Т.1.- С.261 -263.
25. Известия Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б). - 1922. -№6. -С.61- 62.
26. Юго-Восток. - 1924. -№1.- С. 152.
27. Россия нэповская / под ред.Яковлева А.Н. -—.: Новый хронограф, 2002. - С. 95-96.
28. Сельскохозяйственная кооперация района деятельности Кубсельсоюза. - Краснодар, 1924. - С. 1.
29. Там же.
30. Известия Юго-Восточного бюро ЦК ВКП(б). - 1922. -№6. - С.62.
31. Государственный архив Ростовской области, ф. 2075, оп.1, д.36, л.89
32. ГАСК, ф.394, оп.1, д.342, л.286.
Об авторе
Панарин Андрей Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент, первый проректор Армавирского государственного педагогического университета. Сфера научных интересов: проблемы политического и социально-экономического развития российского общества в 1920-е гг., кооперативное движение на Северном Кавказе в условиях нэпа.
