CC BY
101
Применение данного опросника не может заменить клинический способ оценки психического состояния и предполагает участие специалиста психиатра или клинического психолога, но опросник может быть рекомендован как вероятно наиболее мощное средство выявления суицидального риска на сегодняшний день.
Литература:
1. ВОЗ. Предотвращение самоубийств. Справочное пособие для консультантов. - Женева, 2006. URL: http ://whqlibdoc.who. int/publications/2006/ 9241594314_rus.pdf Дата обращения 12.09.2013.
2. Зотов П.Б. Факторы антисуицидального барьера в психотерапии суицидального поведения лиц разных возрастных групп // Суицидология. -2013. - Том 4, № 2 (11). - С. 58-63.
3. Любов Е.Б., Ястребов В.С., Шевченко Л.С. и соавт. Экономическое бремя шизофрении в России // Социальная и клиническая психиатрия. -2012. - Том 12, вып. 3. - С. 36-42.
4. Харитонов С.В., Любов Е.Б., Рызова С.В., Соболев В.А., Кушнарев В.М. Сравнительный анализ наиболее распространенных методов оценки суицидального риска // Суицидология. - 2013. -Том 4, № 4 (13). - С. 17-22.
5. Харитонов С.В. Опросник "Шкалы динамического контроля суицидального риска" (ШДК). URL: http://kpp.okis.ru/shdk-suicidalnogo-riska-.html Дата обращения 22.04.2014.
6. Чистопольская К.А., Ениколопов С.Н., Магурду-мова Л.Г. Медико-психологические и социально-
психологические концепции суицидального поведения // Суицидология. - 2013. - Том 4, № 3 (12). - С. 26-36.
RESULTS FROM CLINICAL TRIALS
QUESTIONNAIRE "SCALES DYNAMIC
CONTROL OF SUICIDAL BEHAVIOR"
S.V. Kharitonov, S.A. Chubina, S.V. Ryzova, V.A. Sobolev, V.M. Kushnariov
Moscow Research Institute of Psychiatry, Russia Psychiatric Hospital № 12, Moscow, Russia Clinical Psychiatric Hospital № 1 N.P. Kamenev, Tula
The results of validation of the questionnaire "Scales dynamic control of suicidal risk", carried out independently in three research centers. Figures obtained by test scales were compared with the results of clinical studies and the results of subsequent qualification level of risk according to WHO criteria. The study was conducted in a sample of 150 people. Among them were patients with different nosology different age and sex, as in presuicide and in postsuicide. The study determined that the scale of the questionnaire assessed as contributing to the severity and severity of barriers have a high degree of reliability due to the clinical assessment of the degree of suicidal risk. In conclusion, the authors suggest that the use of the questionnaire investigated cannot replace clinical method of evaluating mental status, but may be recommended as probably the most powerful tool to identify suicide risk today.
Keywords: dynamic range control, suicidal risk, questionnaire, contributing factors, impeding factors.
УДК: [616.89-008.441.44]-055.1
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ МУЖЧИН: УТОЧНЕНИЕ РОЛИ БЕЗНАДЕЖНОСТИ И ДЕПРЕССИИ МЕТОДАМИ СТРУКТУРНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ.
ЧАСТЬ III. МЕЖЛИЧНОСТНЫЙ СТИЛЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КАК МЕДИАТОР СВЯЗИ ГНЕВА С РИСКОМ ТЯЖЁЛЫХ СУИЦИДАЛЬНЫХ ПОПЫТОК У МУЖЧИН, ПЕРЕЖИВАЮЩИХ БЕЗНАДЁЖНОСТЬ
A.A. Мидько, Б.В. Бирон, В.А. Розанов
Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова Институт последипломного образования, г. Одесса, Украина
Контактная информация:
Мидько Андреи Анатольевич - врач-психиатр, заочный аспирант кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Место работы: врач-психиатр, коммунальное предприятие "Одесская областная клиническая психиатрическая больница №1", г. Одесса Телефоны: +380-63-735-00-53, e-mail: midko@ukr.net
Бирон Богдан Владимирович - аспирант кафедры социальной и прикладной психологии Института математики, экономики и механики Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-395-20-26, e-mail: biron@i.ua
Розанов Всеволод Анатолиевич - доктор медицинских наук, профессор. Место работы и должность: профессор кафедры клинической психологии Института инновационного последипломного образования Одесского национального университета им. И.И. Мечникова. Адрес: 65082, Украина, г. Одесса, ул. Дворянская, д. 2. Телефон: +380-50-520-21-27, е-mail: rozanov@te.net.ua
В третьей части настоящего исследования представлены дополнительные модели суицидального поведения мужчин, переживающих феномен «безнадежность». Модели описывают медиацию фактором Уживчивость (Сотрудничество) и его подшкалой Уступчивость (Big5) влияния Реактивного гнева на тяжесть суицидальной попытки. Обсуждается связь межличностного стиля взаимодействия с особенностями переживания гнева у суицидентов, обнаруживающих феномен безнадёжности. Полученные модели сравниваются с моделями, построенными для выборки депремированных индивидов, совершивших суицидальную попытку. Феномен безнадежности обсуждается в отношении формирования специфической группы риска тяжелых суицидальных попыток.
Ключевые слова: завершённый суицид, тяжёлые суицидальные попытки, предикция суицида, безнадежность, депрессия, реактивный гнев.
Экспериментальные данные, полученные на клиническом материале, показывают, что нарушения выражения гнева, подавление его -общая черта депремированных индивидов, находящаяся в тесной связи с переживанием «западни»: 82% опрошенных увязывают отсутствие эскапистских устремлений с супрессией гнева [3]. С другой стороны, такое явление как алекситимия в аспекте трудности описания чувств является прямым предиктором суицидальных попыток, в то время как в аспекте трудности идентификации чувств - влияет на суицидальный риск через низкую Кооператив-ность как личностную черту [7]. В рамках модели личности Big5 аналогом черты Коопера-тивность является фактор Уживчивость (Сотрудничество), как черта, связанная с просо-циальным стилем межличностных отношений с одной стороны и с выражением гнева - с другой. Из литературы известно, что гнев и склонность к вербальной агрессии у женщин, пребывающих в заключении, связаны с низким уровнем Уживчивости, в отличие от актуальной (поведенческой) агрессии [6]. Ассоциация фактора Уживчивость с гневом показана и в других работах [4].
В связи с вышеизложенным мы предположили, что введение фактора Уживчивость в структурную модель в качестве дополнительного медиатора может отчасти прояснить вопрос соотношения гнева / агрессии в тестируемой модели. Полученные модели (рис. 1 и 2) включают в себя дополнительный медиатор: фактор Уживчивость (А) и одну из подшкал данного фактора - черту Уступчивость, соответственно. Данная подшкала была нами выбрана в связи с тем, что она в максимальной степени отражает особенности реагирования в конфликтных межличностных ситуациях и личностным стилем выражения гнева согласно авторскому описанию методики NEO-PR. Интегральные индексы, отражающие адекватность модели эмпирическим данным, не «отре-
агировали» на введение нового медиатора. Качество моделей не уменьшилось по сравнению с исходными моделями (см. Часть II настоящей статьи: Суицидология. - 2013. - Том 4, № 4). Объяснительная мощность моделей лишь незначительно снизилась: R2 =0,29vs. 0,30. В обеих моделях переменные РГ, ГТ и РНД негативно предсказывают уровни фактора Уживчивость (переменная А) и подшкалы Уступчивость, что понятно интуитивно и не требует особых объяснений: гневливость и склонность к насилию связаны со склонностью к альтруизму и сотрудничеству в отношениях с людьми обратным образом. Реактивная агрессия и гнев, как показывает литература, ассоциированы с враждебными чувствами [8]. Экстремально низкие баллы по фактору А ассоциированы с нарциссическими, антисоциальными и параноидными чертами личности [2].
Таким образом, негативная «трансмиссия» влияния переменных РНД, ГТ и РГ на «результат» суицидальной попытки
переменной Уживчивость / Уступчивость позволяет сделать несколько выводов и предположений. Первый, вполне очевидный вывод: склонность к просоциальному стилю в межличностных контактах - фактор, снижающий вероятность тяжелых
суицидальных попыток, то есть позитивный фактор парасуицидального «регистра». Второй вывод менее очевиден и более гипотетичен: фактор Уживчивость (Сотрудничество), по-видимому, обратно связан не просто со склонностью к экспрессии гнева, а со склонностью к неконструктивному выражению последнего в интерперсональном аспекте, возможно - в аспекте распознавания, полноценной психической репрезентации чувства гнева, что косвенно подтверждается литературными данными [7]. В этом смысле стоит обратить внимание на то, что в методике ТАS подшкала «Гневный темперамент» описывается утверждениями, не имеющими такого целенаправленного меж-
личностного контекста, и видимо эта подшкала меньше связана с чувствами враждебности, по сравнению с подшкалой «Реактивный гнев». Таким образом, можно предположить, что снижение психической репрезентации враждебных чувств и гнева ассоциировано как со связью РГ ^ Уступчивость ^ ТСП, так и с «трансмиссией» РГ ^ РА ^ ТСП, хотя эффекты последней почти в 4 раза больше (рис. 1).
В целом можно утверждать, что функциональная нагрузка суицидальной попытки как у «безнадежных», так и у «небезнадежных» суи-цидентов связана с неудачной и патологической экспрессией аффекта гнева. Однако у первых, по-видимому, важным аспектом является и неудача в экспрессии враждебных чувств в интерперсональном аспекте. Редукция аффекта, равно как и интерперсональная функция попытки самоубийства, рассматриваются как функциональные модели акта самоповреждения, имеющие как имплицитные (автома-
тические или неосознаваемые), так и эксплицитные (декларируемые) аспекты [5].
Основными характеристиками выборок, для которых строились структурне модели, были следующие: пол, суицидальность и переживание ФБ. Выбор признака пола был обоснован выше (см. Часть I: Суицидолгия. - 2013.
- Том 4, № 3). Следует отметить, что попытки имплементации представленной совокупности моделей на выборке женщин оказались неудачными. Это дополнительно указывает на специфичность моделей. Характеристика «суици-дальность» в данном случае подразумевает то, что выборки состоят из индивидов - носителей наиболее ценного прогностического признака
- попытки самоубийства. Теория «флюидной уязвимости» утверждает, что острота суицидальных кризисов зависит от интеракции перма-нентних факторов риска (личностных черт или предиспозиций) и более лабильных факторов (психические состояния) [9].
Рис. 1*. Модель 1 (/=14,152 (#=15, р=0,514), ЯМЖ4=0,000).
*Прямые стрелки обозначают регрессионные связи, округлые - ковариационные. Соответственно, цифры возле первых обозначают уровни стандартизированных коэффициентов корреляции, возле вторых-коэффициентов ковариации. Прямоугольные фигуры обозначают индикаторы латентных переменных, независимую и критериальную переменные. Овальные фигуры обозначают латентные переменные, круглые - остатки. Цифры возле фигур обозначают величины коэффициентов детерминации, цифры возле прямых стрелок соединяющих индикаторы и ЛП-уровни факторных нагрузок.
Эмпирически подтверждено подобного рода взаимодействие для чувства стыда и безнадежности [1]. С этой позиции представленные модели описывают взаимодействие сразу нескольких факторов риска тяжелых суицидальных попыток (и завершенного суицида), а именно: пол, суицидальная попытка, ФБ.
В содержательном аспекте речь идёт об акцентах обсуждаемых моделей на взаимодействии социальных факторов (Общая оценка функционирования, переменная ООФ), психопатологических факторов (переменная -«химическая зависимость), а также факторов личности и темперамента. Показательным является то, что модели ни для «небезнадежных», ни для «безнадежных» не включают в себя переменных, отражающих глубину депрессии. Иначе говоря, встаёт вопрос о степени специфичности моделей, построенных на основе дихотомической оценки безнадёжности, так как неясно в какой степени именно ФБ (а не глубина депрессии) является тем самым признаком, опираясь на дихотомию которого,
можно строить статистически значимые модели и логически непротиворечивые модели.
Для того, чтобы сравнить обоснованность выбора именно ФБ в качестве группирующего основания, а не «пересекающегося» с ним конструкта - депрессии, нами были построена дополнительные модели, в которые в качестве такого основания был использован Индекс депрессии Бека (ИДБ). Согласно нормативам методики в выборку были включены мужчины с величиной ИДБ 10 баллов и более. Полученные альтернативные модели представлены на рисунках 3 и 4. Фактически они являются им-плементацией исходных моделей на альтернативной выборке депрессивных пациентов. Как видно из представленных путевых диаграмм, адекватность описания этими моделями эмпирических данных несколько хуже по сравнению с исходными моделями, хотя она и осталась статистически значимой и валидной. Тем не менее, значения индекса ЯМБЕЛ для этих моделей значительно выше, чем для аналогичных моделей, построенных на основе «безнадежной» выборки.
Рис. 4. Модель 4 (X =17,834 (/ =15, ^=0,271), ЕЫБЕЛ =0,036).
Кроме того (и что особенно существенно), коэффициент детерминации критериальной переменной уменьшился более чем в два раза -до 0,12.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что данная альтернативная модель все-таки менее качественна и демонстрирует меньшую прогностическую мощность. Такой вывод позволяет заключить, что ФБ является более адекватным и прогностически более ценным основанием по сравнению с депрессией для моделирования динамики суицидального поведения с фокусом на свойствах личности и темперамента.
В целом приведенные данные говорят о том, что такой признак как ФБ является более ценным маркёром группы риска тяжелых суицидальных попыток (и завершённого суицида), чем депрессия.
Литература:
1. Bryan C.J., Ray-Sannerud B., Morrow C.E., Etienne N. Shame, pride and suicidal ideation in a military clinical sample // Journal of Affective Disorders. -2013. - Vol. 147. - P. 212-216.
2. Costa P.T., McCrae R.R. Revised professional manual NEO personality inventory (NEO-PI-R) and NEO five-factor inventory (NEO-FFI). Odessa: Psychological Assessment Resources. - 1992.
3. Gilbert P., Gilbert J., Irons C. Life events, entrap-ments and arrested anger in depression // Journal of affective disorders. - 2004. - Vol. 79, № 1-3. - P. 149-160.
4. Jensen-Campbell L.A., Knack J.M., Waldrip A.M., Campbell S.D. Do Big Five personality traits associated with self-control influence the regulation of anger and aggression? // Journal of research in personality. - 2007. - Vol. 41, № 2. - P. 403-424.
5. Knowles S.E., Townsend E. Implicit and explicit attitudes toward self harm: Support for a functional model // Journal of behavior therapy and experimental psychiatry. - 2012. - Vol. 43, № 2. - P. 730-736.
6. Lee V., Egan V. Predictors of aggression in Southeast Asian female prisoners // Personality and indi-
vidual differences. - 2013. - Vol. 54, № 1. - P. 113117.
7. Na K.-S., Oh S.-J., Jung H.-Y., Lee S. I., Kim Y.-K., Han C.K., Y.-H., Paik J.-W., Kim S.-G. Alexithymia and low cooperativeness are associated with suicide attempts in male military personnel with adjustment disorder: A case-control study // Psychiatry research. - 2013. - Vol. 205, № 3. - P. 220-226.
8. Ramirez J.M., Andreu J.M. Aggression, and some related psychological constructs (anger, hostility, and impulsivity). Some comments from a research project // Neuroscience & biobehavioral reviews. -2006. - Vol. 30. - P. 276-291.
9. Rudd M.D., Ellis T.E. Fluid Vulnerability Theory: a cognitive approach to understanding the process of acuteand chronic suicide risk. (Ed), Cognition and suicide: Theory, research, and therapy. - Washington, DC, US: American Psychological Association, xviii. - 2006. - 409 p.
SUICIDAL BEHAVIOR IN MALES: EVALUATION OF HOPELESSNESS AND DEPRESSION ROLES USING STRUCTURAL EQUATION MODELING. PART III. INTERPERSONAL STYLE AS A MEDIATOR BETWEEN ANGER AND SEVERE SUICIDE ATTEMPT RISK IN MALESEXPERIENCING HOPELESSNESS
A.A. Mid'ko, B.V. Biron, V.A. Rozanov
Odessa I. Mechnikov national university Institute of innovative and post-diploma education, Odessa, Ukrainе
In the third part of this study additional models of suicidal behavior of men experiencing the phenomenon of hopelessness are provided. The models describe the mediation influence of reactive anger on the severity suicide attempt by factor Agreeableness (Cooperation) and its subscale Acquiescence (Big5). The relationship between the interpersonal style of interaction with the features of experiencing anger in suicide attempters exhibiting the phenomenon of hopelessness are discussed. The obtained models are compared with the models built for the sample of depressed attempters, the phenomenon of Hopelessness is discussed with regard to specific risk of severe attempts.
Keywords: completed suicide, serious suicide attempts, prediction of suicide, Hopelessness, depression, reactive anger.
Открыта подписка на журнал «Суицидология»
Индекс подписки: 57986 Каталог научно-технической информации (НТИ) ОАО «Роспечать»
Информация по е-mail: sibir@sibtel.ru
