CC BY
119
УДК: [616.89-008.441.41 ]+21
СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И РЕЛИГИОЗНОСТЬ
t U ' U U W 1
(на примере молодых людей бурятской и русской национальностей)
С.В. Лубсанова, A.A. Базаров
ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет» МЗ РФ, г. Улан-Удэ, Россия Центр восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН, г. Улан-Удэ, Россия
Контактная информация:
Лубсанова Светлана Викторовна - кандидат медицинских наук. Место работы и дожность: доцент медицинского факультета ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет». Адрес: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а. Телефон: (3012) 21-19-86, e-mail: lsv1972@mail.ru
Базаров Андрей Александрович - д.ф.н. Место работы и должность: ведущий научный сотрудник Центра восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. Адрес: 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахъяновой, д. 6, г. Улан-Удэ. E-mail: bazarow_andr@mail.ru
В статье представлены результаты изучения взаимосвязи религиозности и уровня безнадежности с суицидальным риском. Исследование проведено поэтапно, опрошены студенты бурятской и русской национальностей. Полученные результаты позволяют говорить о наличии разнонаправленной корреляционной связи между религиозностью и уровнем безнадежности у молодежи разной конфессионной принадлежности. Ключевые слова: суицид, религиозность, безнадежность.
Частота суицидов является одним из наиболее объективных индикаторов общественного психического здоровья, социального благополучия и качества жизни населения [6, 13]. По определению ВОЗ критическим уровнем суицидальной активности является уровень суицидов 20 случаев на 100 тыс. населения.
По данным Федеральной службы государственной статистики Республика Бурятия находится на 6 месте в России по количеству завершенных суицидов, превышая «критический» порог ВОЗ в 3-4 раза [5, 24, 26]. Предположительно в 10-20 раз большее количество людей совершает суицидальные попытки, что выдвигает эту форму аутоагрессии на шестое место среди причин потери трудоспособности в мире. По данным мониторинга суицидальных попыток в 2012 году в Республике Бурятия было зарегистрировано 102 попытки на 100000 населения. При этом около 40% парасуициден-тов - лица молодого возраста, от 15 до 25 лет.
В связи с такой выраженностью аутоагрес-сивной активности среди молодежи, а также социально-экономической значимостью данного возраста, вопрос об изучении факторов риска, компенсаторных механизмов является весьма актуальным [7].
Профилактика суицидального поведения представляет собой важную социальную задачу, осуществление которой возможно только при интеграции усилий множества специалистов разного профиля в единую превентивную
стратегию, т.к. суицид - это феномен полифакторный, и включает в процесс своего формирования биологические, социальные, личностные, психологические и другие компоненты [4, 8, 9, 13, 28].
Оценивая суицидальное поведение можно говорить о нескольких основных теориях: социальной, биологической, психологической и интегративной.
Социальная концепция суицида была предложена в начале 20 века Э. Дюркгеймом, который рассматривал суицид как меру социальной интегрированности человека, степени связи индивида с частью общества [14].
Биологическая теория связывает суицидальное поведение преимущественно с генетической предрасположенностью к данному типу поведения, т.е. отмечают повышенную частоту суицидов в определенных семьях.
В психологической теории (Фрейд З., Меннингер К.) подчеркивается роль агрессии, направленной на себя [21].
Интегративная теория предполагает наличие детерминант суицидального поведения, т.е. иерархического соотношения предрасполагающих факторов (детерминанты 1, 2 и 3 ранга) [13, 24].
Мы исходим из теоретических предположений проф. А.Г. Амбрумовой, согласно которым, суицид представляет собой один из вариантов поведенческих реакций человека (независимо от наличия психического расстройства)
в состоянии психологической дезадаптации, проявляющихся широкой гаммой переживаний, как психологически понятных, так и патологических [1, 2]. Следует отметить, что понятия социально - психологической адаптации и дезадаптации в применении к суициду как единичного явления, остаются незыблемыми. Эта концепция вобрала в себя социальные и личностные категории, факторы внутренней и внешней среды, их ролевое значение в формировании суицидального поведения. То есть суицид рассматривается как определенное сочетание факторов риска и пусковых факторов. К основным факторам риска принято относить социально - демографические, биографические, медицинские, индивидуально - психологические и др. К социально-демографическим факторам суицидального риска относят: пол, возраст, профессиональный статус, семейное положение и религию. При этом большинство авторов считают, что уровень суицидов выше среди атеистов, по сравнению с верующими, а среди основных конфессий максимальные уровни суицидов регистрируются у буддистов, минимальные у мусульман; христиане и индуисты занимают промежуточное положение [15, 25, 27]. Религиозность относится к социально-демографическим факторам, а если говорить точнее, к социально-политическим, т.е. тем факторам, которые вполне определенны, регулируемы и наиболее подвижны при проведении законодательно обоснованных мероприятий.
Российская религиоведческая наука накопила достаточно много материала для обоснования такого сложного и актуального феномена как религиозность [10, 22, 29]. Тем не менее, споры вокруг ее теоретической и эмпирической интерпретации не закончены. Один из сложных вопросов в изучении религиозности -это определение ее критериев. Следует различать две концепции, к которым могут быть сведены различные варианты критериев религиозности: классическая и постклассическая.
Классическая концепция определения религиозности основана на исключительно стороннем, объективированном взгляде на религию. Исследователи, работающие в рамках данного подхода, выделяют два принципиальных момента для определения религиозности. Во-первых, практическое подтверждение религиозной позиции субъекта, выражающееся в регулярных культовых действиях (посещение храма, соблюдение постов и пр.). Во-вторых, приверженцы этой концепции говорят о ком-
плексности критерия религиозности, выражающейся в строгом соблюдении канонической чистоты и полноты образа действий и образа мысли, предписываемого той или иной религиозной традицией. Религиозная самоидентификация в данной концепции не играет роли, так как она не предполагает, что данный человек разделяет соответствующие религиозные верования и следует религиозным практикам.
Постклассическая концепция акцентирует внимание на особенностях конкретной религии. Это достигается совмещением классического объективированного подхода и подхода интроспективного, предполагающего взгляд с позиций верующего данной религии. Основным критерием религиозности в данном случае является религиозная самоидентификация личности. То есть если человек причисляет себя к православным, то мы как исследователи должны считать его членом Православной Церкви. Более того, для определения себя человеку не обязательно быть «религиозно грамотным».
Нам представляется наиболее интересным изучение этнокультурального (религиозного) признака у активной в суицидальном плане возрастной группы (молодой возраст), так как по данным ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» МЗ РФ коренные национальности финно-угорской, монголоидной групп имеют большую предрасположенность к реализации суицидального поведения [27]. Вопрос влияния этнокультуральных факторов на суицидальное поведение населения республики Бурятия остается недостаточно изученным.
В связи с этим, целью проведенной работы является: определение характера взаимосвязи религиозности и степени выраженности тревожно-депрессивных состояний как основы развития суицидального поведения.
Материал и методы исслдования.
Исследование проведено среди лиц молодого возраста бурятской и русской национальности (средний возраст - 19,7±0,2 лет).
Согласно статистическим данным, население республики Бурятия с учетом этнического фактора состоит из русских (66,1%), бурят (29,5%) и прочих национальностей (4,4%). В отчетных формах мониторинга суицидальных попыток нет данных, отражающих национальную принадлежность суицидентов. Поэтому при проведении исследования была взята случайная выборка испытуемых.
Для достижения цели исследования на базе медицинского факультета Бурятского государственного университета и Центра восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН был разработан комплексный опросник, состоящий из трёх блоков. Первый - социально - демографический, включает 10 вопросов о гендер-ной, возрастной, национальной, религиозной принадлежности, социальном происхождении и т.д.). Второй блок содержит вопросы, определяющие уровень религиозности (11 вопросов). Третий блок оценивает уровень религиозной осведомленности (6 вопросов).
На формирование первого и второго блока данного опросника повлияли методические разработки ряда современных исследований в области социальной психологии и социологии религии [10, 22, 29]. При разработке третьего блока были задействованы предварительные социо-источниковедческие исследования, в ходе которых было изучено содержание популярных буддийских текстов на тибетском и монгольском языках, распространенных среди бурят до первой четверти XX века, а также связанных с суицидальным поведением внутри буддизма [29]. Выделение именно буддийской составляющей в формировании третьего блока было продиктовано рядом авторитетных заявлений ведущих психиатров страны [26].
Учитывая условие обязательного комплексного исследования суицидального поведения, помимо опросника религиозности были дополнительно использованы шкала депрессии Бека и шкала тревожности Спилбергера.
Обработка данных производилась с использованием MS Excel 9.0
Результаты и обсуждение.
На первом этапе исследования было опрошено 63 студента 3 курса медицинского и восточного факультетов Бурятского государственного университета. Расчет средних значений позволил получить следующие результаты:
- уровень религиозности составил 25,5 баллов, что соответствует показателю «ниже среднего» (из 5 определенных уровней);
- уровень религиозной осведомленности -13,2 балла, соответствует уровню «выше среднего»;
- уровень ситуационной тревожности (шкала Спилбергера) - 37,9 баллов (умеренный уровень);
- личностная тревога (шкала Спилбергера) - 41,5 баллов (умеренный уровень);
- уровень депрессии по шкале Бека - 9,2 балла - отсутствие депрессивной симптоматики.
Оценка патопсихологических данных была соотнесена и подтверждена клинической оценкой респондентов.
Таким образом, данный этап работы позволил распределить полученные баллы по религиозности (2 блок) по 5 уровням (низкий -11-21 балл; ниже среднего - 22-27 баллов; средний - 28-35 баллов; выше среднего - 36-43 балла; высокий - 44-50 баллов). Кроме этого был определен уровень тревожно - депрессивной симптоматики в данной возрастной группе. Полученные результаты послужили поводом для последующих внесений изменений при проведении дальнейших этапов исследования.
Большая часть респондентов отмечала излишнюю длительность процедуры тестирования. В связи с чем в программу исследования нами были внесены, с учетом теоретической обоснованности [28], следующие изменения: шкала депрессии Бека и шкала тревоги Спил-бергера были заменены на шкалу безнадежности Бека, так как по мнению некоторых авторов безнадежность представляет собой депрессивное восприятие реальности и «собственного Я» и будущих перспектив в негативно окрашенных, негативных тонах, то есть. объединяет в себе характеристики и тревоги. Также, по данным некоторых исследователей, риск развития суицида коррелирует не с выраженностью собственно депрессивных проявлений, а с выраженностью безнадежности. Кроме этого сокращение времени тестирования может благоприятно отразиться на качестве и достоверности процедуры тестирования.
Опросник религиозности также был подвергнут исправлениям. Для дальнейшей работы учитывался только второй блок, определяющий религиозность и не содержащий вопросов о религиозной осведомленности.
Следующий этап охватил 104 респондента (молодые люди бурятской и русской национальности). Из них лиц титульной нации было 76 человек (58 девушек и 18 мужчин), а молодежи русской национальности - 28 человек (20 девушек и 8 мужчин). Обе группы были сопоставимы по возрасту. Всем испытуемым был предъявлен опросник религиозности и шкала безнадежности Бека. Полученные результаты были подвергнуты корреляционному анализу.
При оценке полученных данных было отмечено, что у молодежи бурятской националь-
ности существует отрицательная корреляционная связь между показателем безнадежности и степенью выраженности религиозности. Коэффициент корреляции равен - 0,347, при Икрит=0,308; р<0,01.
У русской молодежи, наоборот, не было достоверной отрицательной корреляции между уровнем безнадежности и степенью выраженности религиозности. Коэффициент корреляции равен 0,232, при Ккрит =0,381; р<0,05.
Если рассматривать девушек и молодых людей обеих групп, то отрицательная корреляционная связь обнаружена только у мужчин бурятской национальности. Коэффициент корреляции составляет -0,5103, при Ккрит = 0,606; р<0,01.
Таким образом, полученные в исследовании результаты свидетельствуют в пользу обратной корреляционной зависимости между уровнем безнадежности и степенью религиозности среди молодежи бурятской национальности. Другими словами, следование бурятским религиозным традициям, обрядам, канонам и т.п. нельзя однозначно относить к факторам повышенной суицидальной готовности. Высокие показатели распространенности самоубийств в этой популяции, вероятно, следует искать среди других негативных психологических, психосоциальных и биологических факторах, что требует дополнительных исследований.
Литература:
1. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Социальная и клиническая психиатрия. - 1996. -№ 4. - С. 14-20.
2. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Суицид, как феномен социально-психологической дезадаптации личности // Актуальные проблемы суицидо-логии. Тр. Московского НИИ психиатрии МЗ РФ. - М., 1978. - С. 6-28.
3. Анискин Д.Б. Социально-психиатрические аспекты проблемы самоубийств в России // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. Сб. научных трудов. - М.: РИО ГНЦС и СП им. В.П. Сербского, 1996. - С. 13-16.
4. Биркин А.А., Войцех В.Ф., Закондырина В.А., Кучер А.А. Профилактика суицидального поведения. - Мурманск, 2004. - 77 с.
5. Войцех В.Ф. Клиническая суицидология. - М.: Миклош, 2007. - 280 с.
6. Войцех В.Ф. Динамика и структура самоубийств в России // Социальная и клиническая психиатрия. - 2006. - № 3. - С. 22-27.
7. Войцех В.Ф. К проблеме деструктивного поведения молодежи и методам профилактики // Проблемы современной молодежи. Материалы
Всероссийской конференции. - С-Пб, 2002. - С. 25-26.
8. Войцех В.Ф. К проблеме суицидального поведения // Материалы 13 Съезда психиатров России. - М., 2000. - С. 312-313.
9. Гальцев Е.В. Критерии серьезности суицидальной попытки в плане прогнозирования суицидального риска // Материалы 14 Съезда психиатров России. - 2005. - С. 436-437.
10. Гараджа В.И. Социология религии - М., 2005.
11. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., Юдеева Т.Ю. Перфекционизм, депрессия и тревога // Московский психотерапевтический журнал. - 2001. - № 4. - С. 18-49.
12. Данилова М.Б., Елисеев М.Б., Постовалова Л.И. Некоторые социально-клинические характеристики группы высокого суицидального риска. // В сб.: Актуальные проблемы суицидологии. -М., 1978. - С. 171-184.
13. Дмитриева Т.Б., Положий Б.С. Социальные и клинические проблемы суицидологи в системе мер по снижению преждевременной смертности и увеличению продолжительности жизни населения // Вестник российской АМН. - 2006. - № 8. - С. 18-22.
14. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. - С-Пб.: Союз, 1998. - 493 с.
15. Ефремов В.С. Основы суицидологии. - СПб-Диалект, 2004 - 479 с.
16. Ефремов В.С., Точилов В.А. Депрессия и суицид // Современные подходы к диагностике и лечению нервных и психических заболеваний. Материалы конференции. - СПб., 2000. - С. 158-162.
17. Козлов А.Б. Сравнительный демографический анализ контингента лиц, совершивших суицидальную попытку // Российский психиатрический журнал. - 2007. - № 4. - С. 27-30.
18. Конончук Н.В. О психологическом смысле суицидов // Психологический журнал. - 1989. - Том 10, № 5. - С. 95-102.
19. Конончук Н.В. О суицидальных попытках при депрессиях // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 1990. - Том 90, вып. 4. - С. 76-80.
20. Лапицкий М.А., Ваулин С.В. Суицидальное поведение. - Смоленск, 2000. - 155 с.
21. Меннингер К. Война с самим собой. - М.: "ЭКСПО-Пресс", 2000. - 480 с.
22. Мягков И.Ф. и др. Психологический анализ уровня индивидуальной религиозности // Психологический журнал. - 1996. - Том 17, № 6. - С. 120-122.
23. Нечипоренко В.В., Шамрей В.К. Суицидология: вопросы клиники, диагностики и практики. -Спб.: ВМедА, 2007. - 528 с.
24. Положий Б.С. Суицидальная ситуация в современной России // Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. - 2007. - № 5. - C. 16-17.
25. Положий Б.С. Культурные аспекты психического здоровья населения России // Материалы XII съезда психиатров России. - Москва, 1995. - С. 102-103.
26. Положий Б.С. Этнокультуральный аспект суицидального поведения // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. - 2012. - № 3. - С. 76-79.
27. Семке В.Я. Новые импульсы к развитию этно-культурального направления в психиатрии // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. -2012. - № 3. - С. 3-8.
28. Сокович Н.А. Суицидальное поведение: профилактика и коррекция: учебно-методическое пособие: ГУО «Академия последипломного образования». - Минск: АПО, 2011 - 138 с.
29. Цыдендамбаева Б.Н., Базаров А.А. Буддийская каноническая литература о суициде (числовые матрики) // Мир буддийской культуры - 2011. Чита-Агинское. - С. 71-76.
Транслитерация:
1. Ambrumova A.G. Psihologija samoubijstva // So-cial'naja i klinicheskaja psihiatrija. - 1996. - № 4. - S. 14-20.
2. Ambrumova A.G., Tihonenko V.A. Suicid, kak feno-men social'no-psihologicheskoj dezadap-tacii lichnosti // Aktual'nye problemy sui-cidologii. Tr. Moskovskogo NII psihiatrii MZ RF. - M., 1978. - S. 6-28.
3. Aniskin D.B. Social'no-psihiatricheskie aspekty problemy samoubijstv v Rossii // So-cial'naja i sudebnaja psihiatrija: istorija i sovremennost'. Sb. nauchnyh tru-dov. - M.: RIO GNCS i SP im. V.P. Serbskogo, 1996. - S. 13-16.
4. Birkin A.A., Vojceh V.F., Zakondyrina V.A., Kucher A.A. Profilaktika suicidal'nogo po-vedenija. - Murmansk, 2004. - 77 s.
5. Vojceh V.F. Klinicheskaja suicidologija. - M.: Mi-klosh, 2007. - 280 s.
6. Vojceh V.F. Dinamika i struktura samo-ubijstv v Rossii // Social'naja i klinicheskaja psihiatrija. - 2006. - № 3. - S. 22-27.
7. Vojceh V.F. K probleme destruktivnogo pove-denija molodezhi i metodam profilaktiki // Problemy sov-remennoj molodezhi. Materialy Vserossijskoj konfer-encii. - S-Pb, 2002. - S. 25-26.
8. Vojceh V.F. K probleme suicidal'nogo pove-denija // Materialy 13 S#ezda psihiatrov Rossii. - M., 2000. -S. 312-313.
9. Gal'cev E.V. Kriterii ser'eznosti suicidal'-noj popytki v plane prognozirovanija suici-dal'nogo riska // Materialy 14 S#ezda psihiatrov Rossii. - 2005. - S. 436-437.
10. Garadzha V.I. Sociologija religii - M., 2005.
11. Garanjan N.G., Holmogorova A.B., Judeeva T.Ju. Perfekcionizm, depressija i trevoga // Mos-kovskij psi-hoterapevticheskij zhurnal. - 2001. - № 4. - S. 18-49.
12. Danilova M.B., Eliseev M.B., Postovalova L.I. Nekotorye social'no-klinicheskie harak-teristiki gruppy vysokogo suicidal'nogo riska. // V sb.: Aktual'nye problemy suicido-logii. - M., 1978. - S. 171-184.
13. Dmitrieva T.B., Polozhij B.S. Social'nye i klinicheskie problemy suicidologi v sisteme mer po snizheniju prezhdevremennoj smertno-sti i uvelicheniju prodolzhitel'nosti zhizni naselenija // Vestnik rossijskoj AMN. - 2006. - № 8. - S. 18-22.
14. Djurkgejm Je. Samoubijstvo. Sociologicheskij jetjud. -S-Pb.: Sojuz, 1998. - 493 s.
15. Efremov V.S. Osnovy suicidologii. - SPb-Dialekt, 2004 - 479 s.
16. Efremov V.S., Tochilov V.A. Depressija i sui-cid // Sovremennye podhody k diagnostike i lecheniju nervnyh i psihicheskih zabolevanij. Materialy konfer-encii. - SPb., 2000. - S. 158-162.
17. Kozlov A.B. Sravnitel'nyj demograficheskij analiz kontingenta lic, sovershivshih suici-dal'nuju popytku // Rossijskij psihiatriche-skij zhurnal. - 2007. - № 4. -S. 27-30.
18. Kononchuk N.V. O psihologicheskom smysle suicidov // Psihologicheskij zhurnal. - 1989. - Tom 10, № 5. -S. 95-102.
19. Kononchuk N.V. O suicidal'nyh popytkah pri depressi-jah // Zhurnal nevropatologii i psihiatrii im. S.S. Korsakova. - 1990. - Tom 90, vyp. 4. - S. 76-80.
20. Lapickij M.A., Vaulin S.V. Suicidal'noe povedenie. -Smolensk, 2000. - 155 s.
21. Menninger K. Vojna s samim soboj. - M.: "JeKSPO-Press", 2000. - 480 s.
22. Mjagkov I.F. i dr. Psihologicheskij analiz urovnja individual'noj religioznosti // Psi-hologicheskij zhur-nal. - 1996. - Tom 17, № 6. - S. 120-122.
23. Nechiporenko V.V., Shamrej V.K. Suicidolo-gija: voprosy kliniki, diagnostiki i praktiki. - Spb. : VMedA, 2007. - 528 s.
24. Polozhij B.S. Suicidal'naja situacija v so-vremennoj Rossii // Profilaktika zaboleva-nij i ukreplenie zdo-rov'ja. - 2007. - № 5. - C. 16-17.
25. Polozhij B.S. Kul'turnye aspekty psihiche-skogo zdo-rov'ja naselenija Rossii // Materialy XII s#ezda psihiatrov Rossii. - Moskva, 1995. - S. 102-103.
26. Polozhij B.S. Jetnokul'tural'nyj aspekt sui-cidal'nogo povedenija // Sibirskij vestnik psihiatrii i narkologii. -2012. - № 3. - S. 76-79.
27. Semke V.Ja. Novye impul'sy k razvitiju jetno-kul'tural'nogo napravlenija v psihiatrii // Sibirskij vest-nik psihiatrii i narkologii. - 2012. - № 3. - S. 3-8.
28. Sokovich N.A. Suicidal'noe povedenie: pro-filaktika i korrekcija: uchebno-metodicheskoe posobie: GUO «Akademija poslediplomnogo obrazovanija». - Minsk: APO, 2011 - 138 s.
29. Cydendambaeva B.N., Bazarov A.A. Buddijskaja ka-nonicheskaja literatura o suicide (chislovye matriki) // Mir buddijskoj kul'tury - 2011. Chita-Aginskoe. - S. 71-76.
SUICIDAL BEHAVIOR AND RELIGIOSITY (FOR EXAMPLE, YOUNG PEOPLE BURYAT AND RUSSIAN NATIONALITIES)
S.V. Lubsanova, A. A. Bazarov
Buryat State University, Ulan-Ude, Russia Center of Oriental manuscripts and block-prints IMBTS RAS, Ulan-Ude, Russia
The results of the study of the relationship of religion and the level of hopelessness and suicidal risk. The study was conducted in stages, interviewed students Buryat and Russian nationalities. The results suggest that there is multidirectional correlation between religiosity and the level of hopelessness among young people of different confessional affiliation.
Key words: suicide, religion, hopelessness
Исследование проведено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект 11-16-03002 а/Т «Медико-социальный аспект суицидального поведения молодежи Бурятии»
