CC BY
122
УДК 340.15
СУДЕБНАЯ СИСТЕМА СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОБЩЕИМПЕРСКИХ И РЕГИОНАЛЬНЫХ НАЧАЛ
© Деревскова В. М., 2011
Проводится сравнительный анализ основных начал судебной реформы 1864 г. и судебной реформы 1896 г. в Сибири. Реформа в сибирском крае состояла не только в заимствовании элементов «классического образца» 1864 г., но и ее модернизированных элементов с учетом изменившихся российских реалий и местных особенностей региона. В результате проведенного научного анализа автор пришел к выводу о судебной реформе в Сибири как неудачной попытке, доказывающей невозможность создания эффективной модели правосудия, построенной на идеях «модернизации» Судебных Уставов и «региональных особенностях».
Ключевые слова: Сибирь; судебная система; судебная реформа.
К вопросам, пользующимся наибольшим вниманием среди исследователей, можно отнести реформирование суда в России во второй половине XIX в., связанное с разработкой, принятием и реализацией судебной реформы 1864 г. Такое обращение к историческому прошлому понятно и оправданно, поскольку модернизация судебной системы и судопроизводства в современной России началась с одобрения 24 октября 1991 г. Верховным Советом РСФСР Концепции судебной реформы, в которой указывалось на правопреемство с судебной реформой 1864 г. [1].
Законодательной базой для создания принципиально иной системы судоустройства, чем существовала ранее, явились четыре закона, которые были утверждены императором 20 ноября 1864 г. и получили название Судебных Уставов: «Учреждение судебных установлений», «Устав гражданского судопроизводства», «Устав уголовного судопроизводства» и «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями». Вместо сложной и громоздкой структуры сословных судов создавались две судебные системы: местные и общие суды. К местным судам относились мировые судьи и съезды мировых судей, к общим — окружные суды и судебные палаты. Обе системы возглавлял Сенат. Дела рассматривались не более чем в двух инстанциях: в качестве суда первой инстанции выступали мировой суд и ок-
ружной суд, для них, соответственно, апелляционной инстанцией выступали съезд мировых судей и судебная палата. Сенат являлся для всех судов Российской империи кассационной инстанцией. Четко определялось пространство деятельности каждой инстанции. Судебные органы строились по значимости рассматриваемых дел: мировая юстиция предназначалась для малозначительных дел; общие суды — для дел, не ограниченных ни тяжестью преступления, ни ценой гражданского иска. Сокращение числа судебных инстанций и разграничение их компетенции ускорили судопроизводство [2]. Все дела рассматривались коллегиально, за исключением мировых судей.
Мировой суд создавался в уездах и городах. Мировой судья имел свой участок. Несколько участков в пределах одного или несколько уездов составляли мировой округ. Мировые судьи избирались, но не напрямую населением, а косвенным путем: уездными земскими собраниями, а в столицах — городской думой. После избрания они утверждались в должности Сенатом на 3 года. В течение указанного времени они пользовались правом несменяемости. К ним предъявлялись требования, связанные с подданством, возрастом, полом, а также требовались нравственный, образовательный и имущественный цензы [3]. Мировые судьи делились на две категории: участковых и почетных. Участковые судьи были
основным органом мировой юстиции и осуществляли правосудие на своем участке, где находилась камера. Они состояли в высоком пятом классе по Табели о рангах и получали жалованье. Почетные мировые судьи рассматривали дела в случае отставки или болезни участкового мирового судьи, или по просьбе сторон. Почетные мировые судьи своих камер не имели, могли занимать государственные и общественные должности и жалованья не получали. Создание мировой юстиции преследовало три цели: доступность, упрощенность и примирительность правосудия. Съезд мировых судей объединял мировых судей округа, действовал периодически, выполняя две функции: судебное разбирательство второй степени и судебное управление мировым округом.
Окружной суд учреждался один на округ, в который объединялись несколько уездов, и рассматривал дела, превышающие подсудность мировых судей. Уголовное отделение, получившее название коронного суда, в свою очередь, имело в своем составе суд с участием присяжных заседателей. Им передавались дела по преступлениям, за которые полагалось наказание в виде лишения всех прав и состояния. Присяжные заседатели решали вопросы виновности подсудимого, а коронный суд назначал наказание. Присяжные должны были отвечать определенным требованиям: подданства, возраста, оседлости, владения имуществом или служебным цензом, а также не могли быть присяжными лица опороченные, состоящие под следствием, чиновники государственной службы, священнослужители, военные и лица, находящиеся в услужении [4]. Предварительное следствие по уголовным делам осуществлялось судебными следователями, считавшимися членами окружного суда и имевшими свои участки.
Второй инстанцией в общей юрисдикции была судебная палата — одна на несколько губерний. Она выступала также и как суд первой инстанции по государственным преступлениям и преступлениям по должности. Для рассмотрения таких дел требовалось присутствие сословных представителей (предводителей дворянства, городских голов и волостных старшин). При судебной палате учреждалась корпорация адвокатов — присяжных поверенных.
Во главе судебной системы стоял Сенат как высшая кассационная инстанция, состоящий из департаментов уголовных и граж-
данских дел. Все судебные чины, начиная от судебного следователя и заканчивая членами судебной палаты, назначались на должности по представлению министра юстиции императором, сенаторы и обер-прокуроры — именными указами императора.
Прокуратуре по реформе 1864 г. был придан характер органа уголовного преследования и государственного обвинения перед судом. Прокурорский надзор осуществлялся прокурорами и их товарищами, которые состояли при окружном суде и судебной палате, обер-прокурорами при Сенате; венчал пирамиду генерал-прокурор в лице министра юстиции.
Исполнение решений поручалось судебным приставам, которые состояли при каждом судебном месте. Так выглядит «классическая модель» судебной системы по Судебным Уставам.
В 1865 г. начала действовать комиссия, которая разработала план и порядок реализации реформы. Первоначально было решено в 1866 г. ввести реформу в десяти губерниях, затем в течение четырех лет распространить ее еще на тридцать одну губернию в тех местностях, где не было «особого управления». Это были территория центральной России и Бессарабская область. Указанная мера была оформлена через Госсовет Указом от 19 октября 1865 г. [5]. В апреле 1866 г. были открыты окружные суды в Санкт-Петербурге и Москве, и с этого момента начинается практическая реализация судебной реформы. Реформа продолжалась до конца XIX в., официальный акт о завершении был издан 1 июля 1899 г. — в день торжественного открытия новых судебных установлений в северо-восточных уездах Вологодской губернии [6].
Судебная реформа 1864 г. стала так называемым «ответом» Российского государства на серию «вызовов» исторической ситуации середины XIX в. Но правовые и политические последствия реформы породили противоречия между принципами самодержавия и «основными началами» Судебных Уставов. Эти противоречия оказали определяющее влияние на характер и судьбу реформы. Они послужили толчком к процессу встречного направления — так называемой «консервативной модернизации» судебной реформы, которая выразилась в изъятии наиболее радикальных идей и институтов [7; 8]. Кроме того, необходимо иметь в виду различия в социально-эконо-
мическом положении и государственно-правовом статусе отдельных частей империи, наличие сепаратистских настроений среди местного населения, особенности в социальной стратификации местного общества [9; 10; 11]. Сочетание «консервативной модернизации» с местными условиями привело к тому, что территории Российской империи не сложилась единообразная судебная система. Условно выделяют четыре типа судебного устройства к концу XIX в.:
1) 37 внутренних губерний России, представлявших «классический» вариант судебной реформы, рассмотренный нами выше, с последующими ограничениями;
2) западные губернии, Северный Кавказ и Прибалтийский край, где мировые судьи назначались от правительства; на Кавказе и в Прибалтике не был введен суд присяжных, в Прибалтике съездам мировых судей принадлежал надзор за крестьянскими судами;
3) губернии Царства Польского, где мировые судьи вводились в городах и назначались правительством, и им был подсуден меньший круг дел, а в сельской местности действовали коллегиальные гминные суды, вышестоящей инстанцией для которых выступали мировые съезды, а также не вводился суд присяжных и суд с участием сословных представителей;
4) Закавказье, Архангельская губерния, Сибирь, Закаспийская и Квантунская области, где мировые судьи назначались от правительства, однако пределы их подсудности были расширены, и на них было возложено производство предварительного следствия и нотариальное производство; апелляционной инстанцией для них являлся окружной суд, рассматривавший дела высшей подсудности без участия присяжных заседателей; кассационной инстанцией (кроме Архангельской губернии) выступала судебная палата, и не был введен суд с участием сословных представителей [12].
Наибольшим изменениям подверглась судебная система последнего типа. Если Судебные Уставы, к примеру, вводились в Закавказье в 1867 г. [13], а в Архангельской губернии в 1888 г. [14], то в Сибири это произошло только в 1896 г. [15]. Таким образом, судебные преобразования в Сибири были проведены в итоговой фазе судебной реформы, поэтому в большей степени отражали результаты реформистских и контрреформистских тенденций. Поэтому в сибирском крае судебная реформа осущест-
влялась в варианте, более адаптированном к реалиям российского самодержавия, хотя и учитывались местные условия. К ним относились обширность края, географическая удаленность от центра, немногочисленность, а также социальная, этническая (наличие коренного и русскоязычного населения) и конфессиональная неоднородность населения, криминальное прошлое значительной части переселенцев, а также большое число ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев, отсюда низкий уровень нравственных устоев и слабое влияние моральных норм в мотивации поведения. Кроме того, необходимо отметить недостаток подготовленных кадров для формирования качественного судейского корпуса, а также стремление правительства избежать «дополнительных обременений казны». Последние два обстоятельства, конечно, нельзя отнести к местным особенностям, они являлись общероссийской бедой, однако, это тоже откладывало отпечаток на реализацию судебной реформы в сибирском регионе. По признанию министра юстиции Н. В. Муравьева, «Временные правила о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 г. являлись «комбинацией» Судебных Уставов и правил организации судебной власти в Закавказье, северных и восточных губерниях (Архангельской, Олонецкой, Оренбургской, Уфимской и Астраханской), а отчасти в Туркестане и Степных областях [16].
Со стремлением правительства избежать тех «ошибок», которые были совершены при принятии судебной реформы 1864 г., а речь идет о демократических принципах судоустройства и судопроизводства, можно связать следующие положения судебных преобразований в Сибири: отступление в разделении суда и следствия, изъятие из ведения нового судопроизводства инородцев, назначаемый мировой суд с подчинением окружному суду, отказ от введения суда присяжных, ограничение гласности судебных процессов, отказ от принципа несменяемости и неприкосновенности судей. Примечателен тот факт, что при рассмотрении проекта сибирской судебной реформы в Государственном Совете 6 апреля 1896 г. члены совета указали на то, что отступление от принципа несменяемости судей было допущено только для Закавказского края и Царства Польского по политическим мотивам, однако министр юстиции аргументировал
это отступление тем, что будет затруднен надзор за деятельностью судей ввиду отдаленности Сибири от центра. В отношении же суда присяжных мнение членов Госсовета и министра юстиции совпали, связывалось ими это с исключительными условиями Сибири (место ссылки, малонаселенность края, отсутствие числа лиц, отвечающих требованиям, предъявляемым к присяжным заседателям, большие расстояния) [17]. Однако истинные причины таких «новаций» нами уже указывались. На действительное отношение к этому институту власти обращали внимание как сибирская общественность [18—23], так и центральная пресса [24; 25]. Объяснение отступлений и изъятий из Судебных Уставов для сибирского края только местными условиями достаточно сложно. К примеру, перенесение кассационной инстанции из Сената в судебную палату дел мировой подсудности объясняется тем, что мировые суды были подчинены окружным судам, а также большими расстояниями. Совмещение судебных и следственных полномочий мировыми судьями связано было и с отказом от разделения следствия и суда, и с желанием правительства сэкономить деньги, и с нехваткой кадров, большими расстояниями и небольшой плотностью населения. Даже в том случае если институт, созданный в отступлении от «классического образца», был неэффективен, он все равно вводился царским правительством в угоду собственным интересам. Так это было по отношению к мировому суду. Такое положение, когда в одном лице совмещались функции суда и следствия, было введено еще в Закавказье, и, несмотря на отрицательный опыт и протесты профессионалов [26], было реализовано в Сибири. Можно привести пример, когда измененный порядок был связан именно с местными особенностями, в частности, с огромными расстояниями. Для того чтобы облегчить населению возможность участвовать в судебном процессе, отменялась обязательная явка для лиц, живущих далее 200 верст (1 верста = 1066,8 м) от места заседания суда, в суд для разбирательства уголовных дел частного обвинения и гражданского истца; освобождались от установленной в законе личной явки состоящие на свободе подсудимые, но только по делам о преступных деяниях, не влекущих за собой наказание в виде лишения всех прав состояния; лица извещались обо всех
процессуальных действиях по действительному месту пребывания, в случае их просьбы. По мнению министра юстиции, такие отступления в виде льгот вводились в законодательство впервые и должны были облегчить на практике применение требований Уставов уголовного и гражданского судопроизводства, не препятствовать непрерывному и правильному правосудию [27]. Однако это приводило к процессуальным возможностям для ограничения принципов непосредственности и устности судебных процессов.
Необходимо обратить внимание и на то, что, помимо указанных общих черт, сибирская судебная система также имела некоторые особенности. Разноуровневость социально-экономического развития административно-территориальных образований в Сибири предопределила разграничение «степени и пределов» реализации общеимперских принципов организации судебной власти. В «более полном объеме», если так можно сказать, они были реализованы в Западной Сибири, где в двух губерниях был введен институт присяжных заседателей в соответствии с Законом от 10 мая 1909 г. [28]. В Восточной Сибири этого так и не произошло [29]. Функции мировых судей, нотариусов и судебных следователей на территории Туруханского края, Анадырского, Верхоянского, Колымского, Охотского и Гижинского округов, Якутской и Приморской областей, Камчатки, Сахалина и Командорских островов были возложены на «начальников» местной полиции. Должности мировых судей в этих районах были учреждены только Законом от 3 июня 1911 г. [30].
Таким образом, реорганизация судебной системы в Сибири происходила на основе как общеимперской модели судоустройства и судопроизводства, так и с учетом тенденции «консервативной модернизации» и региональной политики самодержавия. Рассматривая реформу сибирского суда в 1896 г. и ее последствия в отношении к результатам и сравнивая ее с правосудием «классического образца», можно сказать, что это неудачная попытка, доказывающая невозможность создания эффективной модели правосудия, построенной на идеях «модернизации» Судебных Уставов и «региональных особенностях». Все это, в конечном счете, привело к отсутствию стройной судебной системы в масштабах всей страны и неэффективности правосудия в целом. И
1. Золотухин Б. Правда и милость да царствует в судах // Рос юстиция. 2001. № 12. С. 9.
2. Смыкалин А. Судебная реформа 1864 г. // Рос. юстиция. 2001. № 5. С. 41.
3. Шаркова И. Г. Мировой судья в дореволюционной России // Государство и право. 1998. № 9. С. 80.
4. Румянцева В. Г., Панфиленко, Л. Ю. Опыт становления института суда присяжных в Российской империи // История государства и права. 2008. № 20. С. 19.
5. Попов Д. А. Деятельность пореформенной судебной системы // Вестн. МГУ. Сер. 8, История. 1999. № 5. С. 35-36.
6. Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. М., 1991. С. 18.
7. Репников А. В. Консервативные концепции переустройства России. М., 2007. С. 9.
8. Толмачев Е. П. Александр III и его время. М., 2007. С. 310—328.
9. Краковский К. П. Судебная реформа в земле Войска Донского : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 1981. С. 17—18.
10. Малышева Е. В. Судебная реформа 1897 г. в Сибири: подготовка и реализация (по материалам Тобольской губернии) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2008. С. 16—17.
11. Марыскин А. В. Судебная реформа 1864 г. и особенности ее проведения на территории Белоруссии : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1985. С. 20—21.
12. Корнева Н. М. Политика самодержавия в области судоустройства и судопроизводства (1881—1905 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. Л., 1990. С. 59—60.
13. Собрание узаконений (СУ). 1867. № 104. Ст. 907.
14. СУ. 1889. № 1. Ст. 2.
15. СУ. 1896. № 61. Ст. 732.
16. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1642. Оп. 1. Д. 69. Л. 1—9.
17. РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 256. Л. 33об—35.
18. Анучин В. Пасынки Фемиды // Сиб. вопр. 1909. № 51—52. С. 65.
19. Вейсман Р. Индивидуализация сибирского права // Сиб. вопр. 1908. № 7. С. 27—31.
20. Вейсман Р. Л. Правовые запросы Сибири. СПб., 1909. С. 32—40.
21. Вейсман Р. Яркие недостатки сибирского суда // Сиб. вопр. 1908. № 3—4. С. 43—44.
22. Ветров А. Судебная реформа в земской Сибири // Сиб. вопр. 1906. № 6. С. 9.
23. Попов И. Игнорирование Сибири // Сиб. вопр. 1909. № 48. С. 19—20.
24. Арефьев Н. За пределами европейской России // Север. вестн. 1896. № 1. С. 56.
25. Отклики // Новости. 1897. № 162 (15 июня). С. 9.
26. Труды Высочайше учрежденной комиссии для пересмотра законоположений по судебной части. Т. 1. СПб., 1895. С. 36—37.
27. РГИА. Ф. 1405. Оп. 242. Д. 241. Л. 82.
28. Власть в Сибири: XVI — начало XX в. / сост. М. О. Акишин, А. В. Ремнев. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск, 2005. С. 205.
29. Абрамитов С. А. Суд присяжных так и не
был введен: хроника событий и анализ причин
(1897—1920 гг.) // Рос. судья. 2008. № 11. С. 40—42.
30. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 3-е. Т. XXXI. 1911. № 35432. СПб., 1914.
Judicial System of Siberia in the Second Half of the XIX Century: a Comparative Analysis of Imperial and Regional Grounds
© Derevskova V., 2011
The article deals with a comparative analysis of basic grounds of the judicial reform of 1896 in Siberia. The reform in Siberia consisted not only in adoption of elements of "classicism" of 1864, but also in its streamlined elements with the modified Russian realities and regional peculiarities taken into consideration. The research carried out has resulted in the author's conclusion that the judicial reform in Siberia was a failure, which proved it impossible to create an efficient model of justice based on the ideas of Court Statutes "modernization" and "regional peculiarities".
Key words: Siberia; judicial system; judicial reform.
