CC BY
75
УДК - 002.5
СТРУКТУРА ЦЕНЗУРНОГО ВЕДОМСТВА В ПРОЕКТЕ КОМИССИИ С.Н. УРУСОВА (1871
Г.)
Н.Г. Патрушева
В статье рассматривается проект цензурного устава, разработанный в Особой комиссии для пересмотра действующих постановлений о цезуре и печати под председательством С.Н. Урусова. Особое внимание уделено структуре и штатам цензурного ведомства.
Ключевые слова: цензура, цензор, цензурные учреждения, проект устава, история государственных учреждений.
Структура и штат цензурного ведомства, утвержденные в середине 60-х гг. XIX в., очень скоро перестали соответствовать потребностям надзора и неоднократно подвергались изменениям. Одна из таких попыток была осуществлена Особой комиссией для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати под председательством главноуправляющего II отделением С. Е. И. В. канцелярии С. Н. Урусова. Ее членами были: сенаторы Е. И. Бревен и Ф. А. Брун (от II отделения), начальник Главного управления по делам печати М. Н. Похвиснев (от Министерства внутренних дел), член Совета Главного управления по делам печати Ф. П. Еленёв, член Совета министра внутренних дел П. Т. Китицин, сенаторы М. Н. Любощинский, М. Н. Турунов и И. И. Полнер (от Министерства юстиции), обер-прокурор Синода И. А. Ненарокомов (от Ведомства православного исповедания), генерал Л. Л. Штюрмер (от Военного ведомства). В 1870 г. в комиссию был назначен новый начальник Главного управления по делам печати М. Р. Шидловский.
Комиссия работала с конца февраля 1870 г. до 6 ноября 1971 г. Вначале члены комиссии изучали ход подготовки цензурной реформы 1865 г. и практику ее применения, результатом чего явилось издание пятитомного сборника документов и материалов по цензуре 1860-х. гг. Все параграфы действовавших Устава о цензуре 1828 г. и «Временных правил» от 6 апреля 1865 г. обсуждались на заседаниях Комиссии, а затем для работы над каждым разделом проекта были составлены специальные редакционные отделения из членов комиссии. Летом 1871 г. работа была закончена, и в сентябре был напечатан проект нового цензурного устава, включавший несколько редакций [1]. В сентябре - октябре Комиссия обсуждала проект, а 4 ноября 1871 г. Урусов доложил Александру II об окончании ее работы.
Основные положения подготовленного ею проекта Устава о цензуре сводились к следующему: оставалась в действии прежняя смешанная предупредительно-карательная система цензуры с концессионным порядком основания периодических органов, типографий, книжных магазинов и библиотек; оставалась система административных взысканий; были сделаны некоторые уступки печати. Так, объем для переводных сочинений, освобожденных от предварительной цензуры, снижался с 20 до 10 печатных листов, снижался вдвое размер залогов для провинциальных периодических изданий и ограничивался 15 месяцами срок действия предостережений для периодических изданий [2, 3].
На заседаниях комиссии большое внимание было уделено самостоятельности цензурных учреждений и единству их действий, обязанностям председателя и членов Совета Главного управления по делам печати, задачам цензоров, особенностям цензорской профессии, чиновникам в провинции, исполнявшим обязанности цензоров.
Основная проблема заключалась в объединении внутренней и иностранной цензуры в одном учреждении. В С.-Петербурге предлагались различные варианты такого объединения, в том числе -слить Главное управление по делам печати с центральными комитетами.
Ф. П. Еленёв, возражая против этой меры, отметил, что главной задачей членов Совета Главного управления по делам печати, как и прежде в Главном управлении цензуры, была проверка работы всех цензоров. Но она приносила немного пользы, так как, по его мнению, «удовлетворительность цензуры всегда зависела единственно от личного такта цензоров; при неудачном же их выборе никакие внушения и строгости не поправляли дела» [4, с. 41]. Далее он подчеркнул, что члены Совета не в состоянии читать все, что выходит на территории империи при любом количественном составе Совета, поэтому они читают лишь самое главное - периодику - преимущественно газеты и литературнополитические журналы. Он считал, что «никаким сложным контролем невозможно достигнуть того, чтобы вся литература была безукоризненна в своих помыслах и заявлениях или чтобы все ее наруше-
ния непременно получали возмездие» [4, с. 43.]. Еленёв предложил, чтобы члены Совета читали еще и некоторые подцензурные провинциальные периодические издания. Основанием для этого были неудовлетворительный контроль со стороны губернских чиновников, тем более, что было трудно находить для этого способных людей. Выступая против слияния учреждений, Еленёв считал необходимым предоставить как можно больше самостоятельности каждому из них, чтобы ответственность за их действия лежала непосредственно на цензорах, и еще раз обратил внимание на важность подбора чиновников, исполнявших цензорские обязанности: «Весь успех деятельности цензоров единственно зависит от их личной способности оценивать значение мыслей, проводимых в литературе, и применять к ним, в известных случаях, те или другие постановления закона и предписания правительства. Долговременный опыт показал, что как скоро цензоры, по их личным качествам, не в состоянии удовлетворять этим требованиям, то никакие инструкции и внушения не исправляют дела» [4, с. 43].
За объединение С.-Петербургского цензурного комитета и Комитета цензуры иностранной выступили М. Р. Шидловский и М. Н. Похвиснев [4, с. 254-255, 263]. Шидловский отметил, что обязанности цензоров Комитета цензуры иностранной и С.-Петербургского комитета лишь по процедуре разные, а по существу одинаковые - не допускать того, что противно началам религии, государства, семьи и нравственности. Похвиснев привел в пример Варшавский цензурный комитет, в котором внутренняя, иностранная цензура и инспекторский надзор были соединены. На помощников отдельных цензоров предполагалось возложить обязанности по инспекторскому надзору за типографиями и книжной торговлей, а также замещение отдельного цензора в случае болезни или отпуска.
В комиссии было подтверждено положение о равноправии цензурных учреждений - отдельный цензор по-прежнему подчинялся не цензурному комитету, а Главному управлению по делам печати [1, с. 19, § 65; 4, с. 270].
Проект предоставил цензурному ведомству право осуществлять арест издания до окончательного решения вопроса о судебном преследовании и отменять арест, если судебное преследование будет признано невозможным в течение трех недель [1, с. 438, § 76-78; 4, с. 22].
Большое внимание было уделено вопросу о том, кто мог занимать должность цензора. Ф. П. Еленёв подчеркнул, что было очень трудно удостовериться, что лицо, получавшее должность цензора, действительно обладало необходимыми познаниями и качествами. Он считал неправильным лишать права занимать должность цензора чиновников, не окончивших высшие учебные заведения. Основываясь на своем многолетнем опыте, Еленёв отмечал: «Бывает, что лица, имеющие высшие ученые степени, не обладают теми способностями, которые нужны для цензора; а с другой стороны, нередко отсутствие диплома не доказывает неспособности быть цензором» [4, с. 264]. Он настаивал на сохранении за цензорами преимуществ службы по учебному ведомству (после 25 лет стажа цензор мог получать пенсию, оставаясь на службе. - Н.П.) и объяснял, что эти преимущества даются так же, как и в учебном ведомстве не за научные степени, а «в уважение тягости их обязанностей и тесного круга их служебной карьеры». Он подчеркивал, что должность цензора «весьма утомительная и, сверх того, сопряжена с постоянной большой ответственностью» [4, с. 264-265].
По предложению Н. М. Турунова в устав была введена статья, по которой цензорам устанавливался шестимесячный испытательный срок, при котором они получали полный оклад содержания по должности, и в случае утверждения в должности это время учитывалось при начислении стажа [1, с. 5. § 56].
Из-за трудности подбора кадров была отменена статья, по которой цензор не мог одновременно занимать другую должность [1, с. 5. § 55; 4, с. 265], зато в устав чуть не добавили параграф о том, что и цензоры, и их помощники не могли быть не только издателями и редакторами периодических изданий, но и их сотрудниками [4, с. 427].
При обсуждении организации цензурного надзора в городах, не имевших цензурных учреждений, был поднят вопрос о том, могут ли чиновники, которым губернаторы поручили занятия цензурой, кроме периодических изданий цензуровать и книги. Члены комиссии пришли к заключению, что провинциальные чиновники не обладали навыками и способностями профессиональных цензоров, поэтому им поручалось чтение лишь «незначительных газет», которые должны были строго следовать утвержденной для них программе, а в случае серьезных нарушений их издание могло быть прекращено. Книги представляли гораздо большие трудности. Отмечалось, что некоторые авторы могли бы намеренно обращаться к неопытному чиновнику за разрешением издать свое сочинение. Поэтому существующее правило о передаче книги в ближайший цензурный комитет или отдельному цензору осталось без изменений [4, с. 267]. В этих городах инспекторский надзор за типографиями и
книжной торговлей по-прежнему поручался уездным исправникам или полицмейстерам [4. с. 413].
По проекту штата цензурного ведомства [4, с. 666-670] центральным цензурным учреждением оставалось Главное управление по делам печати почти в прежнем составе. Лишь прибавлялись две должности делопроизводителя с жалованием по 2000 р. и должность регистратора (1000 р.). Всего, с учетом других расходов, содержание Главного управления по делам печати увеличивалось с 58 650 р. до 68 000 р. Для членов Совета, назначенных из цензоров, сохранялись права цензорской службы при начислении пенсии.
Члены комиссии согласились, что разделение цензуры на внутреннюю и иностранную усложняло состав цензурного ведомства и увеличивало денежные расходы на его содержание. Несмотря на то, что ведение дел по внутренней и иностранной цензуре различалось, цель их была одна и руководящие начала одинаковы. Считалось, что при объединении учреждений будет достигнуто полное единство действий цензуры и равномерное распределение труда между чиновниками, а также сокращение расходов на личный состав. Таким образом, в цензурных комитетах или в лице отдельного цензора объединялась работа по внутренней и иностранной цензуре. Кроме того, предполагалось передать в цензурные комитеты и инспекторов типографий и книжной торговли, так как шестилетний опыт показал, что из-за загруженности различными обязанностями столичных генерал-губернатора и обер-полицмейстера существование при них инспекторского надзора не оправдано.
По проекту в С.-Петербурге объединялись Цензурный комитет, Комитет цензуры иностранной и Инспекторский надзор за типографиями и книжной торговлей. Новое учреждение - С.-Петербургский цензурный комитет состояло из председателя (его обязанности признавались очень трудными, поэтому жалование увеличивалось с 4000 до 5000 р.) и 14 цензоров, выполнявших обязанности по внутренней и иностранной цензуре (у всех жалование было 3000 р.). С таким же жалованием были введены 2 цензора от духовного ведомства. Из семи помощников цензоров Комитета цензуры иностранной с жалованием от 600 до 1000 р. остались 4 с жалованием в 1200 р. Остался также один секретарь, жалование которого повышалось до 2000 р., вводилось две должности помощника секретаря по внутренней и иностранной цензуре с жалованием 1200 р. Инспекторам типографий и книжной торговли, оставленным в прежнем составе (старший и 4 младших, которым повысили жалование с 1000 до 1500 р.) были существенно понижены классы должностей с V и VI до VII и VIII. Всего на С.-Петербургский цензурный комитет предполагалось отпускать 80 450 р. Раньше на содержание трех учреждений шло 82 350 р. (на С.-Петербургский цензурный комитет - 36 000 р., Комитет цензуры иностранной - 39 300 р., Инспекторский надзор за типографиями и книжной торговлей -7050 р.). Экономия составила 1900 р.
В Москве предполагалось предоставить председателю цензурного комитета получать пенсию по правилам, установленным для цензоров. Количество цензоров было уменьшено. Жалование оставалось прежним - 3000 р. Секретарь по-прежнему получал 1000 р. Жалование помощника секретаря уменьшалось с 1000 до 800 р., а его должность переводилась из VIII в XI класс. Число инспекторов и их жалование не изменялись. Сумма на канцелярские расходы и отопление немного увеличивалась. Должность московского отдельного цензора по иностранной цензуре упразднялась. В целом на московскую цензуру выделялось 30 950 р., что составило на 8980 р. меньше, чем раньше.
Председателя и цензоров Варшавского цензурного комитета предполагалось уравнять в правах с другими цензорами и предоставить им те же права при получении пенсии, которыми пользовались цензоры в империи. Предполагалось вместо 9 цензоров назначить 7 и двух помощников. Цензоры, как и прежде, различались по размеру жалования. Вместо разделения на старших (2500 р.) и младших высшего (2000 р.) и низшего разряда (1500 р.) по новому штату предлагалось 3 цензора с жалованием 2500 р. и 4 с жалованием 2000 р. (должности были отнесены к VI классу). Жалование помощников должно было составить 1200 р. (VIII класс). Сумма на цензуру книг на еврейских языках не оговаривалась. Всего на цензуру предполагалось расходовать по 31 500 р. в год (больше на 1400 р., чем раньше).
Учреждения по внутренней и иностранной цензуре в Риге и Одессе объединялись в цензурные комитеты. Штат нового комитета в Одессе соответствовал штату бывшего Одесского комитета цензуры иностранной, лишь содержание председательствующего цензора было увеличено с 2500 р. до 3000 р., младших - с 1000 до 2000 р., помощника - с 600 до 1200 р., секретаря - с 600 до 1000 р., на канцелярские расходы - с 600 до 800 р. Всего расходы на комитет увеличились с 9300 до 11 000 р., при этом экономилась сумма на содержание отдельного цензора по внутренней цензуре, включавшая оплату труда помощника, письмоводителя и канцелярские расходы - 4900 р. В целом экономия на
одесской цензуре составила 3200 р.
В Риге жалование секретаря проектировалось на 200 р. меньше, чем у одесского. В целом экономия на рижской цензуре была 3400 р.
В Вильне были оставлены две цензорские должности, однако без разделения обязанностей по внутренней и иностранной цензуре. Одному цензору жалование было увеличено (раньше оба получали по 2000 р., теперь один - 2500 р., другой - 2000 р.). Жалование помощника цензора осталось 1200 р., письмоводителя было увеличено до 800 р. На канцелярские расходы и отопление выделялось 850 р. Всего на цензуру в Вильне предполагалось расходовать 7350 р. (что было на 500 р. больше прежних расходов).
В Киеве вместо двух отдельных цензоров по внутренней и иностранной цензуре назначались цензор, несший обязанности по обеим цензурам (его жалование увеличивалось до 2500 р.), цензор от духовного ведомства с жалованием 2000 р. и письмоводитель с жалованием 600 р. На канцелярские расходы и отопление выделялось 750 р. Общие расходы на цензуру составляли 5850 р., что было больше прежних на 450 р.
В Ревеле вместо двух должностей цензоров по внутренней и иностранной цензуре предполагалась одна должность (2000 р.), на канцелярию и отопление выделялась всего 2900 р., что экономило 350 р.
В Дерпте один цензор, исполнявший обязанности по внутренней и иностранной цензуре, получал жалование 2000 р. и 500р. на канцелярию и отопление (больше на 1200 р.).
Должность отдельного цензора в Митаве упразднялась.
В Казани содержание цензора (занимавшегося лишь внутренней цензурой) уменьшалось с 1200 р. до 1000 р.
Суммы на цензурование неофициальной части губернских ведомостей и частных периодических изданий в местностях без цензурных учреждений увеличивались с 7350 до 8300 р.: предполагалось выплачивать по 100 р. за цензуру губернских ведомостей, а тем, кто кроме этого просматривал еще и частные издания, - от 200 до 300 р. 2200 р. выделялись на цензуру Епархиальных ведомостей и других духовных периодических изданий в губерниях.
На цензуру изданий на национальных языках предполагалось выделить вместо 4500 р. - 5400 р. В том числе в С.-Петербурге на еврейских - 1200 р., финском - 500 р. и армянском - 300 р.; в Риге -на эстонском и латышском - по 400 р.; в Вильне - на еврейском - 500 р., жмудском и литовском -по 300 р.; в Варшаве и Одессе - на еврейских по 500 р.; в Киеве - 300 р., в Житомире - 200 р.
Всего на содержание цензурных учреждений предполагалось выделить 268 300 р. Для упразднения отдельных учреждений духовной цензуры в некоторых цензурных комитетах были введены должности цензоров от Духовного ведомства. В результате, несмотря на увеличение объема книгопечатания в столицах в 1,5 раза, соединение учреждений внутренней и иностранной цензуры, по мнению членов комиссии, позволило значительно сократить расходы на цензурное ведомство.
Судьба этого проекта была похожа на подобные разработки других комиссий, например, в конце XIX в. [5] и начале XX в. [6]. 4 февраля 1872 г. по распоряжению Александра II было учреждено Совещание под председательством министра внутренних дел А. Е. Тимашева для рассмотрения проекта и согласования различных редакций, после чего все работы над проектом были прекращены из-за внутриполитической ситуации в стране.
The paper discusses the Censorship Régulations drafted by the Spécial Commission for revised operative censorship-and press rules, chaired by S.N. Urusov, with special emphasis on Censorship Department structure and personnel.
The key words: censorship, censor, censorial institutions, draft régulations, history of government institutions.
Список литературы
1. Проект устава о печати и цензуре. СПб., 1870.
2. Арсеньев К.К. Законодательство о печати. СПб., 1903. С. 72-81.
3. Блохин В.Ф. Провинция газетная: государственное управление периодической печатью и становление газетного дела в Российской провинции (1830-е- 1870-е гг.). Брянск, 2009. С. 46-47, 193.
4. Журналы Особой комиссии, высочайше учрежденной 2 ноября 1969 г. для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати. СПб., 1871.
5. Патрушева Н. Г. Подготовка реформы штатов цензурных учреждений Российской империи в 1896-1898 годах // Вестник Челябинского гос. ун-та. 2011. № 9 (224). История. Вып. 44. С. 31-36.
6. Патрушева Н. Г. Материалы комиссии по составлению проекта штатов цензурных учреждений под председательством А. В. Муромцева // Вестник Брянского государственного университета. История, литературоведение, право, философия, языкознание. Брянск, 2010. Вып. 2. С. 119-126.
Об авторе
Патрушева Н.Г. - кандидат исторических наук, зав. сектором книговедения Отдела редкой книги Российской национальной библиотеки (г. Санкт-Петербург), patrusheva@nlr.ru
N.G. Patrusheva
The Structure of Censorship department as drafted by S.N. Urusov Commission (1871)
