CC BY
194
лей - сельского старосту Ливанова и крестьян Цаплина и Лешева - строгое административное взыскание, дабы «эта мера наказания отрезвляюще воздейство -вала на курмачкасское общество... послужила примером для других». Далее исправник указывает, что «Ле-шев свою нелегальную деятельность проявлял в годы народного движения, за что и был высылаем из Симбирской губернии» [3. С. 151, 166].
В 1908 г систематически осуществлялись поджоги имения помещика Чарыкова крестьянами русского села Редкодубье и мордовского Турдаково Ардатовско-го уезда. В своей жалобе на крестьян от 19 мая 1908 г Чарыков писал: «Около 2 лет бьюсь оберечь свое право на землю, но безрезультатно!.. Станешь крестьян останавливать в их самоуправстве, они, становясь в оборонительное положение, начинают угрожать или побоями, или поджогами, или лишением жизни. Таковая обстановка на хуторе становится невыносимой!» 30 августа 1909 г. местными крестьянами был совершен поджог казенной винной лавки в мордовском селе Кишалы Темниковского уезда. В том же году были произведены массовые порубки в лесных дачах Гурьевых крестьянами деревни Мордовское Маскино. 24 марта 1913 г в селе Старые Верхисы Инсарского уезда подожгли амбар с хлебом у кулака Лапенькина [3. С. 133, 139, 141].
Во время Первой мировой войны сельское хозяйство пришло в упадок. Положение крестьянства становилось все более тяжелым: увеличивались государственные налоги, земские и мирские сборы, натуральные повинности, осуществлялась мобилизация мужского населения, происходила реквизиция лошадей и другого скота на нужды армии. Крестьянская борьба с каждым годом усиливалась. В 1916 г на территории Мордовии произошло 22 крестьянских восстания. Крестьяне совершали погромы помещичьих имений и ку-
лацких хуторов. При этом они не ограничивались частичным захватом помещичьих и кулацких земель, как это было в 1905 - 1907 гг, а выступали за полную ликвидацию помещичьих и кулацких хозяйств и распределение земель между собой. В некоторых уездах Мордовии начались «бабьи бунты», направленные против попыток кулаков захватить общинные земли. Выступления крестьян приобретали массовый, организованный и решительный характер, что привело в январско-февральский период 1917 г к народной революции.
Итак, с первой четверти XX в. народное сопротивление осуществлялось посредством различных форм «кулачного права», наиболее характерными из которых были погромы помещичьих имений, захват и раздел земель, вооруженные столкновения с полицией и войсками. Традиционные способы противоборства регламентировались на сельских сходах, собраниях наиболее авторитетных лидеров села. Борьба за реализацию земельных прав в вышеуказанных формах не только поддерживалась главными антиправительственными политическими организациями, но и активно ими разжигалась; крестьянство становилось одной из ключевых движущих сил революции.
1. История Мордовской АССР Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979.
2. Купряшкин Т. Революция 1905 - 1907 гг. на территории Мордовской АССР Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1942.
3. Мордовия в годы трех народных революций / сост. А.Е. Захаркина, И.И. Фирстов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957.
4. Ниякий В.В. Первая российская революция в Нижегородском Поволжье. Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1985.
5. Революция 1905 - 1907 гг на территории Мордовии: сб. документов и материалов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1955.
УДК 94(470)
СТРУКТУРА ОРГАНОВ ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ В РСФСР в 1930-е годы
В начале 1930-х гг советским руководством были предприняты попытки восстановления системы государственного контроля над объектами культурного наследия. Общественно-политическая обстановка и нарас -тание угрозы войны потребовали усиления патриотического воспитания с использованием в пропагандистских целях исторического прошлого народов СССР. Культурное наследие оказалось востребованным для решения политико-просветительских задач.
19 сентября 1933 г. постановлением ВЦИК и СНК РСФСР «О реорганизации Народного комиссариата просвещения РСФСР» в его составе был воссоздан Музейный отдел в количестве 7 сотрудников, включая инспекторов по охране памятников [11. 1933. № 53. Ст. 227; 1. 1933. № 21. Ст. 308; 3. Ф. 2306. Оп. 69. Д. 2157. Л. 98]. В 1933 - 1937 гг. отделом руководил видный историк, этнограф, организатор музейного дела Феликс Яковлевич Кон (1864 - 1941) [9. С. 285]. С 1938 по 1940 гг. его возглавлял Виктор Алексеевич Радус-Зенькович (1877 - 1967), видный партийный и государственный деятель [4. С. 493]. Отдел должен был осуществлять наблюдение за памятниками, находящимися на государственной охране. Исполнительными органами Музейного отдела на местах в соответствии с постановлением должны были стать республиканские, краевые и областные органы народного образования.
P.P. Хайрумдинов,
кандидат исторических наук, зам. директора по научной работе, Институт истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан
Развитие системы государственного контроля охраны памятников в этот период характеризуется формированием в структуре высших органов власти страны централизованных подразделений [10. С. 10 - 11]. Весной 1933 г впервые на общесоюзном уровне был учрежден специальный орган охраны памятников - Комиссия по охране памятников Гражданской войны и Красной армии при ЦИК СССР 7 мая 1933 г во главе комиссии встал секретарь ЦИК СССР А.С. Енукидзе. По мнению исследователя А.А. Козлова, детально рассмотревшего направления и итоги работы комиссии, ее деятельность была эпизодической и малоэффективной. Она свелась к составлению различных планов и проектов и, «по сути дела, так и не вышла за рамки подготовительного этапа работы» [5. С. 157]. В начале 1936 г. в связи с учреждением Всесоюзного комитета по делам искусств при СНК СССР комиссия прекратила свое существование. В составе комитета было создано Управление по охране памятников, занимавшееся проблемами музеев и памятниками союзного значения.
Центральный республиканский (РСФСР) орган охраны памятников был создан в 1932 г. 10 июля принимается решение об образовании при Президиуме ВЦИК РСФСР Комитета по охране исторических памятников во главе с наркомом просвещения А.С. Бубновым [3. Ф. А-1235. Оп. 45а. Д. 52. Л.4]. Организационное оформление Комитета завершается в августе того же года утверждением постановления ВЦИК о Междуведомственном комитете по охране памятников революции, искусства и культуры при Президиуме ВЦИК РСФСР [8]. Основными задачами Комитета стали: «а) общее наблюдение за выполнением всех постановлений Правительства по вопросам охраны памятников; б) составление на основании материалов, разработанных Наркомпросом РСФСР списков памятников, подлежащих государственной охране, и представление этих списков на утверждение Президиума ВЦИК; в) разрешение вопросов об использовании, переделках, реставрации и, в случаях необходимости, разборке памятников, подлежащих охране».
В середине 1930-х гг. именно комитет являлся наиболее авторитетной организацией по контролю охраны памятников в РСФСР способствовал разработке и принятию правительством ряда важных решений в охранной сфере, проводил относительно последовательную политику по работе с местными органами власти и управления в отношении объектов историко-культурного наследия. Среди результатов деятельности комитета следует особо отметить работу по подготовке постановлений ВЦИК и СНК РСФСР «Об охране исторических памятников» (10.08.1933 г) [11. 1933. № 44. Ст. 179] и «Об охране археологических памятников» (10.02.1934 г.) [11. 1934. № 9. Ст. 52]. Первым из постановлений запрещались слом, переделка и использование памятников государственного значения без разрешения Комитета по охране при Президиуме ВЦИК, а памятников местного значения - без разрешения республиканских наркоматов просвещения, краевых и областных отделов народного образования. Использование памятников должно было производиться на основании аренд -ных договоров, предусматривавших расходы арендатора на охрану и ремонт здания. Существенное значение
для сохранения объектов археологического наследия имело постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 10 февраля 1934 г. В условиях активно ведущегося промышленного строительства безвозвратно гибли многочисленные памятники археологии, древние городища, селища, стоянки, курганы и могильники, уничтожались вещественные находки. Одной из важнейших задач объявлялась подготовка списка памятников археологии, «имеющих крупное научное значение, которые должны быть признаны археологическими заповедниками» и подлежали государственной охране. Таким образом, впервые практика создания археологических музеев-заповедников получила законодательную поддержку [6. С. 32].
На местном уровне осуществление контрольно-наблюдательных функций и ответственность за исполнение постановлений правительства в сфере охраны памятников было возложено в АССР на народных комиссаров по просвещению; в краях, областях и городах - на заведующих отделами (управлениями) народного образования, «являющихся членами Президиума соответствующего исполкома или горсовета, а где таковые членами Президиума не являются, то на одного из членов Президиума» [3. Ф. 1235. Оп. 45а. Д. 69. Л. 11; 7. Ф. Р-3682. Оп. 1. Д. 2024. Л. 36об.].
Накопленный опыт взаимоотношений республиканских и местных учреждений охраны свидетельствовал о том, что деятельность центральных органов без формирования региональной структуры не могла быть сколько-нибудь эффективной. С этой целью на протяжении 1934 - 1935 гг. на местах формируется институт уполномоченных, а также инспекторов местных отделов народного образования по музеям и памятникам старины.
Постановление СНК РСФСР от 15 августа 1934 г. предусматривало наличие в каждом регионе одного «инспектора по музеям и памятникам старины» [11. 1934. № 32. Ст. 193]. В мае 1936 г постановлением правительства были утверждены структуры краевых и областных отделов народного образования, а также наркомпросов автономных республик [11. 1936. № 14. Ст. 97]. Тогда же Наркомпрос РСФСР разработал и утвердил Положение об инспекторах по музеям при отделах народного образования, назначавшихся на местах, но с последующим их утверждением Музейным отделом [2. С. 5 - 6].
1 июля 1934 г Ф.Я. Кон направил в Казань список архитектурных памятников республики, утвержденных
20 марта 1934 г Президиумом ВЦИК. В своем письме председатель комитета обратился к наркому просвещения ТАССР с просьбой «установить с нами деловую связь», а также сообщить в Москву фамилии уполномоченных лиц, утвержденных Президиумом ТатЦИКа, и предоставить сведения о состоянии и использовании памятников, находящихся на государственной охране [7. Ф. Р-3682. Оп. 1. Д. 2024. Л. 1]. Исполнение обязанностей уполномоченного комитета было возложено на Ф.М. Уральского - инспектора по музеям, памятникам революции и старины Наркомпроса ТАССР
В реальной практике работа уполномоченного на местах во многом ограничивалась рамками наркоматов и отделов народного образования, возлагавших на
уполномоченных самые различные виды инспекторской деятельности. В своем отчете о проделанной работе за период с 17 марта по 15 сентября 1935 г. Ф.М. Уральский признавал: «Надо отметить, что в начале своей работы в НКП в качестве инспектора по музеям и памятникам я не был использован по назначению, разбрасывался, был перегружен другими видами работы. Прошу дать мне больше возможности работать по назначению, как инспектору НКП по музеям и памятникам революции и старины» [7. Ф. Р-3682. Оп. 1. Д. 2022. Л. 19об.].
Несмотря на все призывы центра усилить деятельность местных органов власти и управления по соблюдению законодательства в сфере охраны памятников, упорядочить учет и охрану объектов наследия, создать соответствующую нормативную базу, увеличить финансирование ремонтно-реставрационных работ, отрегулировать арендные отношения, в середине 1930-х гг. ситуация на региональном уровне оставалась кризисной. Одной из главных причин стагнации государственной памятникоохранительной системы помимо отсутствия финансирования и идеологического ранжирования объектов наследия стала нарастающая волна репрессий, обрушившаяся на музейных работников, специалистов в области охранного дела. Во второй половине 1937 г и в 1938 г. в системе музеев Наркомпроса была проведена кампания по выявлению и ликвидации последствий вредительства.
В июне 1938 г. произошла очередная реорганизация структуры управления охраной памятников. Постановлением ВЦИК охрана исторических памятников была передана Управлению по делам искусств при СНК РСФСР, а комитет при Президиуме ВЦИК ликвидирован [3. Ф. А-259. Оп. 2. Д. 754. Л. 23]. Местные уполномоченные комитета были заменены отделами искусств при исполкомах [3. Ф. А-259. Оп. 38. Д. 377. Л. 163].
В официальных документах причины ликвидации комитета объяснялись необходимостью приведения системы руководства охранной деятельностью в соответствие с положениями новой Конституции РСФСР 1937 г Ряд комиссий и комитетов, функционировавших ранее при Президиуме ВЦИК РСФСР были переданы Верховным Советом РСФСР Совнаркому
Таким образом, функции государственной охраны были переданы исполнительной власти, против чего категорически возражал Пленум комитета. Бывший председатель комитета Степанов, возглавивший созданный в Управлении по делам искусств отдел по охране памятников, в докладной записке, направленной на имя заместителя председателя СНК РСФСР, пытался доказать нецелесообразность механической передачи дел Управлению, ликвидирующую «по существу всякую охрану» [3. Ф. А-2306. Оп. 69. Д. 2529. Л. 3]. Это решение привело к дальнейшей стагнации структуры органов государственной охраны памятников, к дроблению средств, кадров, многочисленным недоразумениям между отдельными ведомствами и органами. Руководство охраной памятников на местах после ликвидации комитета при Президиуме ВЦИК и уполномоченных комитета приняло хаотичный и бесконтрольный характер. В одних случаях оно было поручено отделам народного образования, в ряде краев и областей были образованы специальные комиссии; в других - дело
охраны памятников вменялось краеведческим музеям Наркомпроса. В некоторых регионах по вопросам охраны исторических памятников вовсе не было принято каких-либо решений.
Наркомпрос РСФСР болезненно отреагировал на требования ряда местных уполномоченных Управления по делам искусств о передаче им всех дел по охране памятников, а также средств, получаемых Нарком-просом в счет ассигнований на ремонтно -реставрационные работы. Начальник Музейно-краеведческого отдела НКП РСФСР В.А. Радус-Зенькович в своем письме от 13 сентября 1938 г. в местные отделы народного образования и наркоматы автономных республик особо подчеркивал: «Оперативная работа по памятникам как была, так и остается в органах НКП, и только соответствующим постановлением правительства это может быть изменено [...] никаких передач производить нельзя, раз об этом нет указаний НКП» [7. Ф. Р-3682. Оп. 1. Д. 2407. Л. 21].
Анализ делопроизводства Музейного отдела Наркомпроса РСФСР и отдела по охране памятников Управления по делам искусств при СНК РСФСР в предвоенный период свидетельствует о развернувшейся масштабной аппаратной борьбе двух ведомств за руководство охранной деятельностью. В то же время практическая работа по государственной охране и учету памятников, планированию и финансированию ремонтно -реставрационных мероприятий, координации научных исследований была сведена к минимуму
Проведенная Наркоматом финансов РСФСР проверка состояния охраны исторических памятников выявила, что к 1941 г в отделе охраны памятников Управления по делам искусств при Совнаркоме РСФСР насчитывалось лишь три штатных работника. В этих условиях сотрудники отдела осуществляли лишь регистрацию памятников, подлежащих государственной охране. В Управлении так и не было разработано и утверждено Положения об отделе.
Вместе с тем охранная деятельность Наркомпроса РСФСР также была признана неудовлетворительной. Президиум Верховного Совета РСФСР 16 марта 1940 г. в письме, направленном в Совнарком РСФСР, отмечал невыполнение в ряде мест постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 10 сентября 1933 г «Об охране исторических памятников», в результате чего историко-художественные сооружения подвергались разрушению. Президиум просил СНК РСФСР дать указание СНК АССР, исполнительным комитетам краевых, областных советов депутатов трудящихся об обеспечении постоянного наблюдения за сохранностью, ремонтом и культурным использованием памятников.
В предвоенные годы Управление по делам искусств при СНК РСФСР трижды выступало с проектами упразднения не оправдывавших свое предназначение Музейного отдела Наркомпроса и отдела охраны памятников самого Управления, а также создания единого центрального органа - Междуведомственного комитета по охране памятников революции, истории, искусства, куль -туры и археологии (либо при СНК РСФСР, либо при СНК СССР) [3. Ф. А-2306. Оп. 69. Д. 2529. Л. 3об. - 4, 99]. Эти проекты вызвали резкое противодействие Наркомпроса республики, настаивавшего на сохранении за своим
ведомством и его местными органами всей полноты ответственности в данной сфере.
Мнения финансовых и плановых ведомств, привлеченных к обсуждению проектов реорганизации охранного дела, оказались диаметрально противоположными. Наркомат финансов РСФСР поддержал сторону Наркомпроса, в то время как Государственная плановая комиссия при СНК РСФСР в целом одобрила проект создания Комитета по делам охраны исторических памятников при СНК РСФСР либо увеличения штатной численности отдела охраны памятников Управления до 10 - 12 человек [3. Ф. А-259. Оп. 2. Д. 754. Л. 21].
Итоги дискуссий должны были быть рассмотрены в середине июня 1941 г на заседании Бюро СНК РСФСР, однако начавшаяся Великая Отечественная война поставила перед музейными работниками, архитекторами, историками, реставраторами иные задачи. Первоочередными вопросами по сохранению архитектурного и культурно-исторического наследия страны стали спасение и эвакуация уникальных музейных коллекций и собраний, консервация памятников.
1. Бюллетень Наркомпроса РСФСР
2. В помощь работнику музея: законы, распоряжения, разъяснения по музейному строительству. М., 1936.
3. Государственный архив Российской Федерации.
4. Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия. М., 1983.
5. Козлов А.А. Правовое регулирование охраны памятников истории и культуры в 1917 - 1941 гг.: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1990.
6. Медведь А.Н. Музеефикация памятников археологии в России: прошлое и настоящее. М., 2004.
7. Национальный архив Республики Татарстан.
8. Положение о Междуведомственном комитете по охране памятников революции, искусства и культуры при Президиуме ВЦИК. Постановление ВЦИКот 20.08.1932 г. // СУ РСФСР 1932. № 69. Ст. 309.
9. Российская музейная энциклопедия. М., 2001. Т. 1.
10. Сборник постановлений по музейному строительству РСФСР. 1934 - 1934 гг. М., 1934.
11. Сборник указов РСФСР
УДК 94(470.4)
И.В. Черказъянова,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН
ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ШКОЛ НЕМЕЦКИХ КОЛОНИСТОВ в первой половине XIX века
В 1830-е гг были предприняты первые шаги по государственной регламентации образования колонистов. Она шла по двум направлениям. Одно направление касалось формальной стороны - открытия и устройства традиционных школ; другое было связано с содержательной стороной обучения и языком преподавания. Если организация народной школы являлась делом общества и церкви, то учреждение и контроль над училищами, специально создаваемыми для распространения среди колонистов русского языка (так называемых центральных училищ), находились в руках государственных структур.
Первым законом, регулировавшим школьное образование немцев, стало Положение «О правилах школьного и катехизического учения в колониях саратовских иностранных поселенцев» от 5 марта 1840 г [6. Т. 15. № 13233]. Фактически правила закрепили существовавшую традицию образования и организации школ. Закон определял обязанности духовенства, учителей и родителей. Пасторы и патеры обязаны были посещать школы в колониях, в которых проживали сами, еженедельно, а в других колониях - один раз в две недели. Обязанностью родителей было определять в школу детей, достигших семилетнего возраста. Учитель должен был вести именной список всех детей, обязанных посещать школу и делать перекличку как после утренних часов, так и после вечерних, а также после занятий по катехизису. Список отсутствующих передавался сельскому начальству которое штрафовало родителей (по 3 коп. за каждый пропуск). При отсутствии денег штраф отрабатывался на общественных работах (полдня за пропуск). Правилами устанавливались уважительные причины отсутствия: болезнь ученика, смерть в семье, необходимость ухаживать за больным, ненастная погода.
Существовавшие на протяжении многих десятилетий начальные школы в немецких колониях оставались вне поля зрения Министерства просвещения. Колонистские школы долгое время находились в ведении Министерства государственных имуществ (МГИ) и церковного управления.
