CC BY
97
g Шамахов В. А., Балашов А. И.
Стратегия ресурсосбережения: развитие vs распределение
(российская повестка)
^ Шамахов Владимир Александрович
^ Директор Северо-Западного института управления — филиала РАНХиГС (Санкт-Петербург)
О Доктор экономических наук, профессор
'— Действительный государственный советник Российской Федерации 1-го класса
5 director@sziu.ru
Балашов Алексей Игоревич
Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) о" Руководитель образовательного направления «Государственное и муниципальное управление», профессор S кафедры стратегии, территориального развития и качества жизни ^ Доктор экономических наук, доцент со alekseyi.balashov@gmail.com со
X РЕФЕРАТ
ш В статье проанализировано текущее социально-экономическое положение России, вы-
двинута и теоретически обоснована гипотеза об исчерпании потенциала дальнейшего 2 роста страны на основе модели ресурсораспределения. Обоснована необходимость
сц разработки новой повестки экономического и социального развития России — стратегии
^ ресурсосбережения, нацеленной на расширенное воспроизводство человеческого капи-
ш тала: повышение уровня образованности, продолжительности и качества жизни россий-
ш ских граждан. Важная роль в реализации стратегии ресурсосбережения, не сводимой
ш авторами исключительно к экономии бюджетных ресурсов, в статье отводится системе
^ высшего образования, которая призвана выступать в качестве своеобразного социаль-
ного лифта, позволяющего гражданам, получившим качественное и современное обра-¡^ зование, претендовать в дальнейшем на достойную зарплату и карьерный рост. Особую
> роль занимает система подготовки кадров для общественного и государственного управ-
ш ления, от профессиональной компетенции которых зависит качество стратегических
к решений на уровне страны, региона и отрасли. В качестве иллюстрации стратегии ре-
х сурсосбережения на уровне конкретной образовательной организации рассмотрен опыт
ш внедрения инновационной модели подготовки кадров для государственного и обще-
< ственного управления в Северо-Западном институте управления Президентской академии.
о КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
ресурсораспределительная политика, ресурсосбережение, социально-экономическая политика, социальный консенсус, устойчивое развитие, кадры для государственного и общественного управления
Shamakhov V. A., Balashov A. I. The Resource-saving Strategy: Development vs Distribution (Russian Agenda)
Shamakhov Vladimir Alexandrovich
Director of North-West institute of Management — branch of the Russian Presidential Academy of National Economy
and Public administration (Saint-Petersburg, russian Federation)
doctor of Science (Economy), Professor
State Councilor of the russian federation of the 1st Class
director@sziu.ru
Balashov Aleksei Igorevich
north-West institute of Management — branch of the russian Presidential academy of national Economy and Public administration (Saint-Petersburg, russian federation)
Professor of the Chair of Strategy, Territorial development and Quality of Life
Head of the Educational School "State and Municipal Management"< Doctor of Science (Economy), Associate Professor alekseyi.balashov@gmail.com
о
ABSTRACT ш
In the article the current economic and social situation of Russia is analyzed, the hypothesis x of exhaustion of potential of further growth of the country based on resource allocation < model is pushed and theoretically proved. Need of development of the new agenda of eco- i-nomic and social development of Russia - the resource-saving strategy aimed at expanded " reproduction of a human capital: increase of level of education, duration and quality of life of ^ the Russian citizens — is proved. The important role in the implementation of the resource- > saving strategy, which is not reduced by authors of the article only to economy of the budget о resources, is allocated for system of the higher education which is urged to act as the pe- ^ culiar social elevator allowing the citizens, who went into quality and modern education to x apply further for a worthy salary and career development. The special role is given to system ™ of training for public and state servants, whose professional competence impact on quality of ^ strategic decisions at the level of the country, region and industry. By way of illustration of ш resource-saving strategy at the level of the given educational organization, experience of im- q plementation of innovative model of training for the public and state administration at North- s West Institute of Management of the Russian Presidential Academy is considered. <
m
KEYWORDS m
resource distribution policy, resource conservation, social and economic policy, social consen- ^ sus, sustainable development, human resources for the state and public administration ^
— о
Приближение нового электорального цикла актуализирует вопрос разработки «пост- ^ крымской» повестки экономического и социального развития России — стратегии, ^ направленной в будущее. Разрабатываемые в настоящее время провластными экс- £ пертными центрами и озвучиваемые обществу отдельные элементы данной повест- ^ ки включают в себя традиционные для российского политического класса ценности увеличения темпов экономического роста, защиты государственного суверенитета, таргетирования инфляции, дальнейшего усиления борьбы с коррупцией и др., которые исходят из приоритета государственных, а не частных интересов и предполагают, в конечном счете, дальнейшее развитие существующей в стране ресурсора-спределительной модели развития.
Теоретическое описание модели ресурсораспределительной экономики в общественных науках было разработано в работах Д. Асемоглу, О. Э. Бессоновой, Б. Вайн-гаста, С. Г. Кордонского, Д. Норта, Дж. Робинсона и Дж. Уоллиса [3; 5; 9; 12]. Так Д. Норт относил подобную модель социально-экономического развития к «обществам с ограниченным доступом к ресурсам», Д. Асемоглу и Дж. Робинсон говорили про «экстрактные» экономические институты, а известный российский социолог и экономист О. Э. Бессонова характеризовала как «экономику раздатка» (или раздаточную экономику).
Основным институтом, на котором базируется раздаточная экономика, является общественно-служебная собственность, в рамках которой осуществляется координация («сдача—раздача») натуральных и финансовых потоков в стране. Доступ к общественно-служебной («общенародной», «национальной») собственности осуществляется в форме сословной ренты за службу государству. Существующая в стране крупная частная собственности фактически носит условный характер (олигархов де-факто назначает верховная власть). Коррупция в государствах с экстрактными институтами играет роль «материальных скреп», не позволяющих общественной ткани распасться на враждующие куски. При этом сама интерпретация сословной ренты как коррупции — как пишет С. Г. Кордонский — представляется совершенно неадекватной, так как коррупция — это феномен рыночный и характерный для классового общества, в котором общество отделено от государства, в то время как со-
о о
о >
о
< —
о
< словная рента интегрирует сословия в целостность сословного общественно-госу-^ дарственного устройства и функционально необходима [5, с. 89-90].
В отличие от рыночной системы, где основным регулятором производства и по-ш требления выступает механизм свободных цен, регуляция раздаточной экономики ^ обеспечивается механизмом жалоб населения («писем трудящихся в газеты», «пря-™ мых линий с президентом» и т. д.), представляющих собой сигналы обратной свя-^ зи от населения, в которых фиксируются отклонения количества и качества полу-^ чаемых гражданами ресурсов (публичных услуг) от установленных в конкретном о обществе нормативов социального консенсуса. Такое устройство институциональной 2 среды определяет правила деятельности всех акторов [3].
^ Сформировавшаяся в 2000-е гг. в Российской Федерации ресурсораспреде-т лительная модель развития базировалась на распределении нефтегазовых сверх-о доходов (общая величина которых за 2000-2013 гг. превысила 2 трлн долл.) во ш внутренний спрос. По мере притока в страну валютной выручки от продажи
0 углеводородов экономическая политика правительства все больше концентри-
1 ровалась на вопросах распределения этих ресурсов. Поддержка роста провост дилась преимущественно за счет создания госкомпаний и выделения финансовых ™ ресурсов на льготных условиях. Создаваемые государством государственные ^ и квазигосударственные компании, как правило, имели существенно искаженную ^ мотивацию. Они были менее заинтересованы в получении прибыли, их коммер-5 ческая деятельность во многих случаях сочеталась с выполнением публичных сц функций «агента правительства», у них была слабее ответственность за резуль-^ таты своей деятельности, поскольку их убытки всегда могли быть тем или иным ^ образом покрыты правительством. Существование у таких компаний возможно-£ сти получения «дешевых денег» — кредитов госбанков, выделяемых на нерыноч-ш ных условиях, — ослабляла их стимулы к повышению производительности труда
и сокращению издержек, поскольку они могли сравнительно легко включить их в свои цены [6, с. 22-23].
Накопившиеся негативные тенденции (недоверие бизнеса, его низкая деловая активность и спад инвестиций, хронический отток капитала за рубеж, разрастание в экономике неэффективного государственного сектора и ослабление рыночных институтов), обозначили кризис ресурсораспределительной модели социально-экономического развития страны. В результате с 2013 г. российская экономика переходит сначала к стагнации, а затем, с 2014 г. — и к стагфляции. Воссоединение в марте 2014 г. Крыма с Россией, не признанное мировым сообществом, и повлекшее за собой несколько пакетов международных санкций, знаменовало собой окончание «модели импортирования роста» [6, с. 33]. После Крыма другими стали и экономическая и общественно-политическая повестка России. Идеи защиты «Русского мира», импортозамещения, борьбы с международным терроризмом отражают определенный сдвиг, произошедший в 2014-2015 гг. в массовом сознании российских граждан, но сами по себе они еще не формируют законченную стратегию экономического и социального развития страны, поскольку оставляют без ответа вопрос о целях общественного развития и месте в нем человека, способного выступать как целью, так и ресурсом развития.
Кризис модели экономического развития знаменовал собой и утрату социального консенсуса в российском обществе. Существовавшее с начала 2000-х гг. негласное соглашение между властью и гражданами по схеме «политическая лояльность в обмен на экономический рост и повышение уровня благосостояния населения», кратковременно сменившееся в 2014-2015 гг. новым общественным согласием по схеме «терпимость граждан к экономической стагнации и кратковременному снижению жизненного уровня в обмен на ощущение собственной причастности к великой державе» в настоящее время уже не работает.
о о о
сг
>
о
<
сг —
о
После роста ВВП страны в 2000-е гг. с темпом в среднем 6% в год, в 2010-2011 гг. < темпы роста российской экономики сократились до 4,3%, а в 2012-2014 гг. начали ^ демонстрировать падающую динамику — 2,5%, 1,3% и 0,6% соответственно. В ™ 2015 г. российская экономика «ушла в минус» (сократилась на 3,6%). По данным ш Росстата, по итогам 2015 г. реальная начисленная заработная плата россиян со- ^ кратилась на 9,3%. Еще больше, из-за девальвации, сократилась оплата труда ™ в России в долларовом выражении — по итогам 2015 г. среднегодовая заработная ^ плата в РФ по номинальному валютному обменному курсу опустилась ниже, чем ^ в Китае (558 и 765 долл. США, соответственно), хотя еще в 2013 г. наблюдалась о обратная ситуация1. В первом квартале 2016 г. продолжилось сокращение распо- 2 лагаемых доходов населения, причем основными факторами стало уже не падение ^ реальных заработных плат, как на предыдущих этапах экономического кризиса, а т спад доходов от предпринимательской деятельности, от собственности и социаль- о ных выплат — в том числе, непенсионных — индексация которых на настоящий ш момент не компенсирует инфляционных потерь2. о Динамику и качество социально-экономического развития России в настоящее ^ время осложняют обострившиеся социальные проблемы. Рост числа бедных (по „ данным Росстата, к началу 2016 г. число людей с доходами ниже прожиточного ™ минимума достигло 15% населения, против 12,6% в 2014 г.) и демографические ^ дисбалансы (сокращение числа работающих при увеличении количества пенсио- ^ неров: только в 2016 г. число экономически активного населения снизится на 1 млн, 5 при том, что число пенсионеров увеличивается с темпом 300-400 тыс. человек к ежегодно3) формируют ключевые угрозы для российской экономики. Сокращение ^ нефтегазовых доходов российского бюджета означает, что у государства нет боль- ^ ше возможности для повышения социальной поддержки населения, при том, что £ ее поддержание на текущем уровне и так означает медленный рост уровня бед- ^ ности. С 2008 г. доля расходов бюджетной системы на социальную политику вы- ^ росла с 9,1 до 14,3% ВВП, или на 5,2 п. п. ВВП, из которых 3,9 п. п. — это под- о держка пенсионной системы. Из этих 3,9 п. п. повышения пенсионных выплат > половина была обеспечена ростом налоговой нагрузки, а вторая половина — со- £ кращением государственных инвестиционных расходов. В итоге Россия оказалась к в замкнутом порочном круге: рост социальной поддержки ведет к росту нагрузки на бизнес или сокращению расходов бюджета на человеческий капитал, что, в свою е очередь, снижает экономический рост, а без экономического роста проблемы социальной поддержки продолжают усугубляться4. °
Между тем, современное развитие требует не «проедания» средств, а их инвестирования (капиталовложений), причем не столько в обновление физического капитала (производственных фондов, инженерной инфраструктуры, состояние которых в современной России выглядит безрадостно), сколько, в первую очередь, в воспроизводство и наращивание человеческого капитала — повышение уровня образованности, продолжительности и качества жизни граждан, то есть перехода к реализации той стратегии, о которой еще в 1761 г. в своем письме «О сохранении и размножении российского народа» писал великий русский ученый М. В. Ло-
<
1 Мониторинг социально-экономического положения и социального самочувствия населения. Май 2016 / Под ред. Л. Н. Овчаровой. М.: НИУ ВШЭ, 2016. С. 24, 28.
2 Там же. С. 7.
3 Кувшинова О. Мы попали в замкнутый порочный круг [Электронный ресурс] // URL: http:// www.vedomosti.ru/economics/articles/2016/01/13/623856-kudrin-krug /galleries/140737488855728/ normal/1.
4 Кувшинова О. Мы попали в замкнутый порочный круг [Электронный ресурс] // URL: http:// www.vedomosti.ru/economics/articles/2016/01/13/623856-kudrin-krug /galleries/140737488855728/ normal/1.
< моносов: «...полагаю самым главным делом: сохранение и размножение россий-ш ского народа, в чем состоит величество, могущество и богатство всего государства, ™ а не в обширности, тщетной без обитателей» [7, с. 253]. На закате «лихих» 1990-х гг. и3 и в преддверии поиска национальной идеи «тучных» 2000-х гг. об «удвоении ВВП» ^ великий русский писатель XX в. А. И. Солженицын сформулировал альтернативную ™ идею национального развития — идею «народосбережение населения России». ^ Солженицын закономерно вопрошал: «Для чего (и для кого?) нам, России, эконо-^ мический рост и удвоение ВВП, зачем нам становиться энергетической сверхдер-о жавой и вкладывать грандиозные средства в модернизацию производства <...> 2 если нас, россиян, с каждым годом становится все меньше и меньше? Может, к что-то не то мы закладываем в наши стратегии, и не то выдвигаем в качестве m основных национальных приоритетов, если рождаемость в России уже 40 лет не о обеспечивает уровень простого воспроизводства?» [10].
ш Ответом на этот вопрос, заданный великим русским мыслителем 15 лет назад, по
0 нашему мнению, могла бы стать стратегия ресурсосбережения, опирающаяся на
1 традиционную повестку устойчивого развития. Устойчивость в данном случае пред-„ ставляет собой междисциплинарную категорию, используемую как в естественно™ математических, так и в общественно-гуманитарных науках. В частности, в социально-^ гуманитарном знании устойчивость системы рассматривается как ее свойство воз-^ вращаться к исходному состоянию после прекращения некоего внешнего воздействия, 5 которое вывело ее из этого состояния, т. е. способность системы приспосабливаться сц к изменяющимся условиям существования. Устойчивость всегда дуальна: с одной ^ стороны, она отражает необходимость постоянства и неизменности как условия ста-^ бильности, а с другой — развитие представляет собой процесс постоянных изменений,
2 без которых устойчивое функционирование системы невозможно. Во взаимосвязи ш с другими качествами системы — надежностью, управляемостью, самоорганизацией — устойчивость обеспечивает живучесть системы, то есть относительно продолжительный период ее существования, в течение которого система выполняет присущие ей функции, стремясь к достижению поставленных целей, а также способствует ее эффективности и, в конечном счете, формирует безопасность [8, с. 16].
Теоретической рамкой стратегии ресурсосбережения являются концепция устойчивого развития (sustainable development), базирующаяся на созданной академиком В. И. Вернадским теории преобразования биосферы в ноосферу — сферу разума [4], многостороннее учение об экономическом развитии (Е. Г. Гежа, Д. Л. Львов, У. Ростоу, М. П. Торадо и др.), основой которого выступает теория стадий роста, а также теория максимизации совокупного дохода Хикса—Линдаля, согласно которой получение экономического оптимума возможно лишь за счет оптимального использования ограниченных ресурсов и применения ресурсосберегающих технологий. Внимание мирового сообщества концепция устойчивого развития привлекла после публикации в 1987 г. доклада «Наше общее будущее», подготовленного Комиссией ООН по окружающей среде и развитию («комиссия Брундтланд»). Принятая после этого, на заседании 42-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, резолюция определила устойчивое развитие как «такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего развития, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности»1.
В свете данных теорий устойчивому развитию должен соответствовать рост экономических показателей на базе внедряемых технологических и социальных инноваций: техническая и технологическая модернизация отечественных предприятий, развитие перспективных направлений производства, повышение экономиче-
о о
о >
о
< —
о
1 Наше общее будущее: Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР). М.: Прогресс, 1989. С. 50.
ской и физической доступности продукции для россиян. При этом сами по себе < темпы экономического роста могут быть признаком устойчивого развития только ^ в том случае, если они направлены на повышение качества жизни населения, со- ™ хранение социального и экологического равновесия и обеспечены новейшими ш производительными силами и развитием новых технологических укладов. ^
Важная роль в реализации текущей российской повестки ресурсосбережения, ™ не сводимого авторами исключительно к экономии бюджетных ресурсов, отводит- ^ ся системе высшего образования, которая, как отмечал В. В. Путин, должна вы- ^ ступать в качестве своеобразного социального лифта, позволяющего гражданам, о получившим качественное и современное образование, претендовать в дальнейшем 2 на достойную зарплату и карьерный рост1. Особая роль здесь отводится системе ^ подготовки специалистов в области государственного и общественного управления, т от профессиональной компетенции которых зависит качество стратегических ре- о шений на уровне страны, региона и отрасли. ш
По мнению авторов, современная система государственного и общественного о управления Российской Федерации должна удовлетворять следующим требованиям: ^
1) открытость. Старая модель взаимоотношений органов государственной власти „ с бизнесом и обществом, основанная на системе «власть-подчинение» в насто- ™ ящее время «в чистом виде» не работает: существует постоянная ротация эф- ^ фективных управленцев из бизнеса на госслужбу и обратно, политический класс ^ включает в себя не только публичных политиков и функционеров государствен- 5 ного аппарата, но и крупных собственников, инвесторов, бизнесменов, пред- к ставителей экспертного сообщества; ^
2) управляемость. Открытость системы государственного и общественного управле- ^ ния отнюдь не означает ее расхлябанности и безответственности — определенные £ Президентом, Парламентом и Правительством стратегические цели должны быть ^ безусловно исполняемы на нижестоящих уровнях управленческой вертикали (в первую очередь, это касается выполнения «майских» указов по ускорению темпов экономического роста, созданию эффективных рабочих мест в новой экономике, увеличению объемов инвестирования, причем за счет не только бюджетных, но и частных источников);
3) ориентация на результат. В современных экономических условиях возможности бюджета и покупательная способность населения сильно сократились, в связи с чем перед всеми участниками социально-экономического процесса (не только частными компаниями, но и бюджетными организациями, органами государственной власти) встала задача по оптимизации стандартной стоимости производимой продукции (либо публичной услуги) и продвижению на рынок новых товаров, услуг и программ, ориентированных и востребованных потребителем. В современных условиях все мы должны быть эффективны. Для иллюстрации практической реализации стратегии ресурсосбережения на
уровне конкретной образовательной организации рассмотрим опыт внедрения инновационной модели подготовки кадров для государственного и общественного управления в Северо-Западном институте управления Президентской академии. Основными элементами внедренной в Институте инновационной модели подготовки кадров являются:
1) смещение акцентов в подготовке специалистов в области государственного и общественного управления с теоретизации и идеологизации (характерной для системы бывших партшкол) в сторону практико-ориентированности и проект-ности, то есть нацеленности на подготовку практических специалистов, владе-
о о о
сг
>
о
<
сг —
о
1 Путин В. В. Строительство справедливости. Социальная политика для России // Комсомольская Правда. 13.02.2012 г.
g ющих методологией и навыками взаимодействия с органами государственной ш власти и местного самоуправления, технологиями организации государственно-частных партнерств, а также использования социальных технологий в интересах и3 органов публичного управления;
^ 2) возрастание доли технологий электронного обучения в структуре учебного плана ™ бакалавриата и магистратуры (когда вместо «начитки» в аудитории лекционного ^ материала, студент имеет возможность ознакомиться с ним самостоятельно по-^ средством электронного (дистанционного) курса, выложенного в корпоративной g сети вуза), что позволяет не только оптимизировать стоимость создаваемого Институтом образовательного продукта, но и повысить качества контактного (аудитор-к ного) взаимодействия студента с преподавателем, к которому на практические за-m нятия приходит уже подготовленный студент, а также расширить контингент обучающихся за счет студентов из других регионов РФ и с постсоветского пространства; ш 3) изменение системы управления образовательным процессом — перенос «центра о тяжести» с кафедральных структур (лоббирующих зачастую узкопредметные интересы обеспечения нагрузки конкретных преподавателей) на уровень деканов, ру-g ководителей образовательных направлений и УМУ Института, деятельность которых оценивается по показателям качества набора, выпуска и трудоустройства студентов. ^ В заключение отметим, что реализация стратегии ресурсосбережения на уров-^ не огромной страны начинается с ее конкретного гражданина и конкретной орга-5 низации. Северо-Западный институт управления Президентской академии свой ¿ выбор уже сделал.
ш Литература
CL
ш 1. Аганбегян А. Г. О преодолении существующей рецессии и стагфляции: Открытая лекция. g СПб. : СЗИУ РАНХиГС, 2015.
2. Балашов А. И., Рогова Е. М., Тихонова М. В., Ткаченко Е. А. Управление проектами: учеб-^ ник / под общ. ред. Е. М. Роговой. М. : Юрайт, 2014.
g 3. Бессонова О. Э. Траектория и современный вектор развития цивилизационной матрицы о- России // Мир России. 2008. № 2. С. 108-138.
^ 4. Вернадский В. И. Научная мысль как планетарное явление. М. : Наука, 1991. g 5. Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2008.
6. Кудрин А., Гурвич Е. Новая модель роста для российской экономики // Вопросы эконо-о мики. 2014. № 12. С. 4-36.
7. Ломоносов М. В. Сочинения. М. : Современник, 1987.
8. Михалев О. В. Экономическая устойчивость хозяйственных систем: методология и практика научных исследований и прикладного анализа: монография. СПб. : СПбАУЭ, 2010.
9. Норт Д., Уоллис Дж., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки: концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд-во Института Гайдара, 2011.
10. Солженицын А. И. Россия в обвале. М. : Русский путь, 2006.
11. Шамахов В. А., Балашов А. И. Новая геополитическая реальность и ее влияние на стратегию экономического и социального развития России // Управленческое консультирование. 2016. № 1(85). С. 22-30.
12. Acemoglu D., Robinson J. A. Why Nationals Fail? The Origins of Power, Prosperity and Poverty. N.Y. : Crown Business, 2012.
13. Kvint V. Strategy for the Global Market: Theory and practical applications. Routledge. NY, London, Sydney, 2015.
References
1. Aganbegyan A.G. About overcoming the current recession and stagflation [O preodolenii sushchest-vuyushchei retsessii i stagflyatsii]: Open lecture. St. Petersburg : SZIU RANHiGS. 2015. (rus)
<
2. Balashov A. I., Rogova E. M., Tikhonova M. V., Tkachenko E. A. Project management [Upravlenie < proektami]: Textbook / Ed. E. M. Rogova. Moscow : Yurayt. 2014. (rus) lu
3. Bessonova O. E. Trajectory and vector of development of modern civilization matrix Russia ^ [Traektoriia i sovremennyi vektor razvitiia tsivilizatsionnoi matritsy Rossii] // World of Russia ^ [Mir Rossii]. 2008. No. 2. P. 108-138. (rus) x
4. Vernadsky V. I. Scientific Thought as a Planetary Phenomenon [Nauchnaia mysl' kak planetar- < noe iavlenie]. Moscow : Science [Nauka]. 1991. (rus) ™
5. Kordonskii S. G. The class structure of post-Soviet Russia [Soslovnaia struktura postsovetskoi " Rossii]. Moscow: Institute of Public Opinion Foundation [Institut Fonda «Obshchestvennoe < mnenie»]. 2008. (rus)
6. Kudrin A., Gurvich E. The new model of growth for the Russian
rosta dlya rossiiskoi ekonomiki] // Economy questions [Voprosy ekonomiki]. 2014. N 12. P. 4-36. ^
(rus) x
7. Lomonosov M. V. Works [Sochineniia]. Moscow : Contemporary [Sovremennik]. 1987. (rus) ™
8. Mikhalev O.V. Economic sustainability of economic systems: methodology and practice of ^ scientific research and applied analysis [Ekonomicheskaia ustoichivost' khoziaistvennykh sistem: w metodologiia i praktika nauchnykh issledovanii i prikladnogo analiza]: Monograph. St. Petersburg : o SPbAME. 2010. (rus)
9. North D., Wallis J., Weingast B. Violence and Social Orders:. Conceptual framework for inter- < preting the recorded history of mankind [Nasilie i sotsial'nye poriadki: kontseptual'nye ramki 2 dlia interpretatsii pis'mennoi istorii chelovechestva]. Moscow: Publishing House of the Gaidar x Institute [Izd-vo Instituta Gaidara]. 2011. (rus) 5
10. Solzhenitsyn A. I. Russia in Collapse [Rossiia v obvale]. Moscow: Russian path [Russian Way]. ^ 2006 (rus)
11.Shamakhov V. A., Balashov A. I. The new geopolitical reality and its influence on the strategy of ^
economic and social development of Russia [Novaia geopoliticheskaia real'nost' i ee vliianie x
na strategiiu ekonomicheskogo i sotsial'nogo razvitiia Rossii] // Administrative consulting uj
[Upravlencheskoe konsul'tirovanie], 2016. No 1(85). P. 22-30. (rus) *
12. Acemoglu D., Robinson J. A. (2012) Why Nationals Fail? The Origins of Power, Prosperity and ^ Poverty. NY : Crown Business. lo
13. Kvint V. (2015). Strategy for the Global Market: Theory and practical applications. Routledge q NY, London, Sydney. o
<
CL —
o
