CC BY
142
УДК 882
Т.А. Чернышева Череповецкий государственный университет
СТРАТЕГИЯ ПЕРСУАЗИВНОСТИ В КОЛОНКЕ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ
Убеждение - это всегда и самоубеждение.
Ч. Ларсен
Вариативность целей, реализуемых в процессе речевой деятельности, предопределяет выделение различных функционально детерминированных форм речевого общения. Цель речевого воздействия - это определенная организация деятельности аудитории. Воздействуя на аудиторию, адресант стремится выделить факторы, влияющие на эту аудиторию, на ее деятельность, и, соответственно, избирательно воздействовать. Естественно, что такое воздействие не предполагает слепого подчинения со стороны адресата - предполагается осознанный выбор из ряда возможностей, оценка значимости предъявляемых фактов и их интерпретаций.
Тем самым, стратегия коммуникативной деятельности1 связана с преобразованием происходящего в будущее. А это, в свою очередь, предполагает предъявление адресату аксиологической версии актуальной действительности, обладающей побудительным смыслом и определенной воздействующей силой. По этим предъявляемым ему в процессе коммуникации интерпретациям адресат восстанавливает актуальную действительность под необходимым для автора углом зрения и с необходимой оценкой1.
Остановимся на способах воздействия на адресата, которые характеризуют поле СМИ. А.А. Леонтьев предлагает рассмотреть три таких способа:
1. Ввод в поле значений** реципиента новых значений, сообщение новых знаний, которые могут изменить поведение и отношение к действительности реципиента. Это воздействие через информирование.
2. Изменение поля значений реципиента без ввода новых элементов, т.е. изменение понимания реципиентом событий и их связи. Это тоже информирование, но другого уровня: оно интерпретирует уже известные события.
3. Изменение отношения реципиента к элементам поля значений без сообщения новой информации о них или об их взаимосвязи. Это воздействие через убеждение, когда реципиенту не сообщается ничего нового, но известные факты представляются в ином свете2.
Успех воздействия через убеждение связан с моделированием смыслового поля реципиента (аудитории)*". Собственно, речевое воздействие в психолингвистическом плане развертывается на базе двойного моделирования смыслового поля реципиента (наличного и желаемого его состояний), и на основе представления о соотношении смыслового поля и системы значений (поля значений) коммуникатор кодирует желаемые изменения в смысловом поле реципиента в виде сообщения3. Соответственно, коммуникатор должен уметь не только объективно выразить в словах и определенных конструкциях содержание, но и отобразить это действие оптимальным способом.
1 Коммуникативная стратегия - совокупность запланированных говорящим заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта теоретических ходов, направленных на достижение коммуникативной цели.
Составляющие коммуникативной стратегии: коммуникативная_интенция - представление о способе
объединения теоретических ходов в единое целое; конвенция - внеличные правила поведения в регламентированных обществом коммуникативных ситуациях; коммуникативная цель - стратегический результат, на который направлен коммуникативный акт; коммуникативная перспектива - возможность вызвать желаемые последствия в реальности. См. об этом: Клюев Е.В. Речевая коммуникация. - М., 2002. - С. 18 - 19.
** Поле значений реципиента или аудитории - это структура усвоенного человеком общественного опыта, объективная «сетка», через которую он воспринимает мир, анализирует и субъективно интерпретирует. См.: Леонтьев А.А. Психолингвистические особенности языка СМИ. Психолингвистическая модель речевого поведения // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. - М., 2003. - С. 79.
Смысловое поле реципиента или аудитории - это соотнесенность системы значений с выраженными в них мотивами, включенность значений в систему личности и деятельности реципиента. См.: Леонтьев А.А. Психолингвистические особенности языка СМИ. Психолингвистическая модель речевого поведения // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. - М., 2003. -С. 79.
Отметим, что жанровое образование «колонка обозревателя», выбранное для анализа, предполагает интерпретацию достаточно известных аудитории событий, поэтому в большей мере из представленной классификации нас интересует информирование через интерпретацию и убеждение. В большей мере нам интересен процесс убеждения, поскольку тексты, построенные как рассуждения, определяются через аргументацию исходного тезиса. Так, в рамках конкретного текста мы можем видеть привнесение новой информации относительно уже известных фактов и обнаружение новых взаимосвязей между элементами, общий же способ воздействия определяется нами как убеждение.
Такие формы активного и осознанного речевого воздействия адресанта сообщения на реципиента, как аргументирование, суггестивность и персуазивность, представляют интерес как для современной российской, так и для зарубежной лингвистики. Данные формы речевого воздействия являются интенционально сходными, так как нацелены в большей или меньшей степени на изменение посткоммуникативного поведения реципиента, но в то же время обладают отличительными прагматическими характеристиками. Под аргументированием понимают ментально-речевую деятельность, направленную на убеждение реципиента (аудитории) в истинности, вероятности или приемлемости некоторого положения, выдвигаемого адресантом4. Принятие данного положения может привести к изменению посткоммуникативного поведения реципиента. Термин «суггестивность», или «суггестия» (лат. sug-gestio 'внушение', 'намек') также достаточно прочно вошел в научный обиход. A.M. Свядощ приводит следующее определение суггестивности: «Внушение (suggestio) - подача информации, воспринимаемой без критической оценки и оказывающей влияние на течение нервно-психологических процессов. Путем внушения могут вызываться ощущения, представления, эмоциональные состояния и волевые побуждения, а также может оказываться воздействие на вегетативные функции без активного участия личности, без логической переработки воспринимаемого»5. Иными словами, суггестивность определяется как латентное (скрытое), преимущественно вербальное воздействие на подсознание индивида.
По сути, в колонке обозревателя мы имеем дело с персуазивной коммуникацией, которая в самом общем виде определяется как ментально-речевое взаимодействие коммуникантов, реализующее попытку воздействия адресанта на ментальную сферу реципиента с целью изменения его поведения (побуждения к совершению / отказу от совершения определенных действий).
Термин «персуазивность» (нем. Persuasion, англ. persuasion <— лат. persuasio 'убеждение', 'уговаривание') остается относительно новым для российской лингвистики несмотря на то, что явления языка и речи, которые описываются с помощью данного термина, изучаются в рамках отечественной стилистики, лингвистики текста, психолингвистики и теории речевого воздействия (А.Н. Баранов, С.Б. Паршин, Л. Войтасик, О.С. Иссерс, Е.И. Шейгал, и др.). Как персуазивные (persuasiv) регулярно определяются и описываются, прежде всего, тексты, репрезентирующие рекламный дискурс, а также дискурс политической пропаганды.
Политика, по мнению А.П. Чудинова, - это всегда борьба за власть, и в ней выигрывает тот, кто лучше владеет коммуникативным оружием. Естественно, новые политические условия приводят к изменению методов коммуникативного воздействия, к осмыслению процесса моделирования смыслового поля адресата6. Хотя политический дискурс не является предметом пристального рассмотрения в данной работе, но, памятуя о рассуждениях Э. Косериу по поводу самой речи как «политически нагруженной», поскольку она является знаком солидарности с другими членами общества, употребляющими тот же язык7, считаем возможным обратиться к персуазивной коммуникации в аспекте газетно-публицис-тического дискурса. Здесь персуазивность (в наших форматных рамках общественно-поли-тической газеты и колонки обозревателя) предстает как основа коммуникативных стратегий исследуемых текстов, хотя и не относящихся в «чистом виде» к полю политического дискурса.
Исходя из посылов относительно персуазивной коммуникации в работе О.С. Иссерс, данное понятие можно определить как исторически сложившуюся, закрепленную в общественной и
коммуникативной практике особую форму ментально-речевого взаимодействия индивидов, осуществляемую на базе определенных типов текста и реализующую попытку преимущественно вербального воздействия одного из коммуникантов (адресанта) на установку своего коммуникативного партнера/партнеров (реципиента/аудитории) с целью ненасильственным путем (посредством коммуникативных стратегий убеждения и «оболь-щения») добиться от него принятия
решения о необходимости, желательности либо возможности совершения/отказа от совершения
8
определенного посткоммуникативного действия в интересах адресанта .
Адресант персуазивной коммуникации про-изводит текст в соответствии с коммуникативной стратегией персуазивности. Коммуникативная стратегия персуазивности представляет собой диалектическое единство концептуально-тематического плана адресанта по построению своего речевого высказывания/текста и процесса творческой (вариативной) реализации этого плана, направленного на достижение персуазивной цели адресанта.
Коммуникативную стратегию персуазивности можно рассматривать с двух позиций: общей стратегии и частных стратегий. Общая коммуникативная стратегия определяется праг-матической интенцией адресанта и представляет собой доминирующую функциональную характеристику персуазивного дискурса, его главную концептуально-тематическую установку с ориентацией на перлокутивный эффект, к достижению которого стремится адресант. Частные коммуникативные стратегии - это варианты реализации глобальной интенции в виде элементов содержания, включенных в пропозициональную структуру текста. Между общей и частными персуазивными стратегиями существуют родо-видовые отношения.
Таким образом, определяя общую стратегию исследуемых текстов как персуазивную, акцентируем внимание на общих условиях протекания коммуникативного акта и рассмотрении отдельных стратегий, которые обусловливают конструирование доминантно-функциональной структуры идостиля каждого автора колонки.
Описание наиболее общих условий функционирования и развития коммуникативной стратегии персуазивности базируется, с одной стороны, на соотнесении с традиционной схемой рассмотрения коммуникативной ситуации (адресант вступает в контакт с адресатом по поводу определенного референта, используя определенный код)9, а с другой - на отдельных, но не менее важных моментах, определяющих специфику персуазивной стратегии.
Конвенция
Конвенциональными характеристиками ком-муникации в газетно-публицистическом дискурсе оказываются: письменный характер коммуникации, периодичность выхода газеты, форматные характеристики (количество полос, расположение материалов на полосе, выделение заголовочных комплексов и пр.), публицистический стиль изложения материалов, тематические и стилистические особенности, определяющиеся жанром текстов (актуальность темы как соответствие состоянию дел на настоящий момент, ориентация в большей степени на рассуждение, чем на описание, выражение субъективных соображений и эмоций и т.д.).
Адресант
Адресант в нашем случае с точки зрения социальной конвенции инициирует ожидаемый адресатом коммуникативный акт. Инициатива эта изначально принадлежит адресанту согласно законам организации социальной иерархии (социальных ролей).
Более того, адресант учитывает следующие параметры: 1) необходимость удовлетворения информационных запросов адресата, определение круга тем и проблем, освещаемых в газетных
материалах; 2) отражение многообразных оценок, эмоций, мнений с целью достижения эффективности воздействия; 3) особенности восприятия письменного текста (выработка оценки и отношения, запоминание, актуализация)10.
Адресат
Собственно, рассмотрение адресата было начато выше. Такой процесс естественен, поскольку взаимосвязь адресата и адресанта очевидна. Однако следует обратить внимание на тот факт, что, с точки зрения адресата, коммуникация с газетным текстом, в частности колонкой обозревателя, является предполагаемым актом коммуникации. Более того, эта коммуникация в большей степени зависит от потребности и возможности адресата к ее началу и продолжению. Удержать внимание, убедить посредством газетного текста можно только при условии соблюдения всех внешних и внутренних факторов, организующих ситуацию прочтения колонки обозревателя газеты «Известия» (это и ценовая политика, и форматные характеристики, и актуальность газетных материалов, и соответствие коммуникативному кодексу - критерии истинности и искренности, и идентификация личных, декларирующихся качеств и установок личности каждого обозревателя с ценностными позициями читателя).
Специфика персуазивной стратегии базируется на комплексе параметров. Во-первых, важно учитывать, по нашему мнению, точку зрения, сближающую речевое воздействие и речевое взаимодействие. Основание этому сближению положено в концепции «идентификации» К. Бурка, где предполагается идентификация говорящего и аудитории в ценностном и идеологическом планах, поскольку для коммуникации используется семиотический код (язык). Выбор символов при этом отнюдь не нейтрален11. Для нас принципиально положение Ч. Ларсена, выдвигаемое на основании вышеизложенной концепции12. Здесь убеждение понимается как совместная идентификация, которая происходит при использовании символов говорящим, причем в процессе участвуют оба - говорящий и слушающий.
Во-вторых, определение общей цели персуазивной стратегии обусловливается выделением двух отражающих существенные мотивы человеческого поведения целей: желания быть эффективным (реализовать интенцию) и необходимости адаптироваться к ситуации13. Эффективность воздействия - это критерий, характеризующий успешность персуазивной ком-муникации. На основании определения общих и частных целей стратегии разграничиваются на основные (семантические, когнитивные) и вспомогательные (прагматические, диалоговые, риторические). Таким образом, основной стратегией будет являться стратегия персуазивности, вспомогательными - стратегии формирования эмоционального настроя, привлечения внимания, контроля за темой и др., что позволит более подробно рассмотреть конкретные стратегические решения авторов колонки обозревателя.
В-третьих, эффективное воздействие возможно тогда, когда реципиент не осознает преднамеренности в выборе говорящим тех или иных вариантов. Соответственно, как отмечают Л. Войтасик и Р. Фоулер, задача субъекта коммуникативного воздействия заключается в сокрытии парадигматики, наличия вариантов14. Тогда адресат воспринимает языковые выражения как единственно возможные, отображающие внеязыковую действительность15.
Тем самым, актуализируется один из принципов стратегирования, указанный О.С. Иссерс, -прогнозирование, который строится на основе представлений о речевом акте, коммуникативном воздействии и всей ситуации в целом и ведет к конструированию связного текста, оптимального для решения коммуникативной задачи говорящего16. В нашем случае эффективное воздействие связано, прежде всего, с аргументацией, так как важно не только учесть адекватные реакции адресата, но и предположить возможное непонимание сообщения, несогласие с излагаемым.
Таким образом, персуазивность оказывается той стратегией, которая «объясняет» воздействующий механизм публицистических текстов, определяет их убеждающую силу. Анализ текста на основании схемы персуазивной стратегии с учетом параметров, организующих контекст персуазивности, делает возможным моделирование «обратной связи», обоснование читательских реакций и моделирование типа читателя, на которого направлен текст, что, в свою очередь, дает возможность корректировки текста при «непопадании» в «своего» читателя.
Примечание
1 См.: Салмина Л.М. Интерпретация в процессе массовой коммуникации // Журналистика Поволжья: XXI век. - Казань, 2002.- С. 86 - 92.
2 Леонтьев А.А. Психолингвистические особенности языка СМИ. Психолингвистическая модель речевого поведения // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. - М., 2003. - С. 86.
3 См.: Леонтьев А.Н. Мотивы, эмоции, личность // Психология личности. Тексты. - М., 1982. - С. 71 - 81.
4 См.: Алексеев А.П. Аргументация. Познание. Общение. - М., 1991.
5 Цит. по: ЧерепановаИ.И. Дом колдуньи. Суггестивная лингвистика. - СПб., 1996. - С. 12.
6 См.: Чудинов А.П. Политическая лингвистика как научное направление // Русская языковая ситуация в синхронии и диахронии: Сб. науч. ст. / Отв. ред. К.П. Сидоренко. - СПб., 2005. - С. 134.
7 Косериу Э. Язык политики. - М., 1978.
8 См.: Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - М., 2003. - С. 61.
9 См.: Ален Дж. Ф., Перро Р. Выявление коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании // Новое в зарубежной лингвистике (теория речевых актов). - М., 1986.
10 См.: ДускаеваЛ.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. - Пермь, 2004.
11 См.: Burke K. Language as symbolic action. - Berkley: University of California Press, 1986.
12 См.: Larson Charles U. PersuasionA reception and responsibility. Wadsnorth Publishing Company. - Belmont, 1995. - С. 146.
13 См., напр.: Dillard J.P., Serginch. Se Harden J.M. Primary and secondary goals in the production of interpersonal influence messages // Communication Monographs. V. 56. - March, 1989.
14 Fowler R. Language in the News: Discourse and Ideology in the Press. - L.; N.Y., 1991.
15 Войтасик Л. Психология политической пропаганды. - М., 1981.
16 Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - М., 2003. - С. 93 -100.
