Научная статья на тему 'Стратегия этнизации: вызов без ответа?'

Стратегия этнизации: вызов без ответа? Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
305
47
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ИДЕНТИЧНОСТЬ / ПОЛИТИКА ИДЕНТИЧНОСТИ / ЭТНИЗАЦИЯ / ГЛОБАЛИЗАЦИЯ / СЕПАРАТИЗМ / МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ / IDENTITY / IDENTITY POLITICS / ETHNICIZATION / GLOBALIZATION / SEPARATISM / MULTICULTURALISM

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Галоян А. С.

Статья посвящена этнизации как одному из инструментов политики идентичности. Популярность этой стратегии сочетается с опасной возможностью её использования для порождения сепаратизма и социальной дезинтеграции. Наличие подобной угрозы, по нашему мнению, составляет особенность этнизации и отличает её от других инструментов политики идентичности, таких, например, как изоляционизм, ассимиляторство или мультикультурализм. Обращение к политике мультикультурализма не устранит данную угрозу, поскольку эта политика сама же и создаёт благоприятные условия для её возникновения. Поэтому современные полиэтнические государства нуждаются в поиске либо разработке иной, качественно новой стратегии политики идентичности.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The article treats ethnicization as one of instruments of identity politics. The popularity of this strategy goes well with a dangerous opportunity for it to be used for the raise of separatism and social disintegration. Existence of such threat, in our opinion, is a feature of ethnicization, and distinguishes it from other instruments of the identity politics, such as isolationism, assimilation or multiculturalism. A turn to the politics of multiculturalism is incapable to eliminate this threat because this politics creates favorable conditions for it to appear. Therefore contemporary multiethnic states need to search for or to elaborate another, qualitatively new strategy of identity politics.

Текст научной работы на тему «Стратегия этнизации: вызов без ответа?»

УДК 323.15

А. С. Галоян*

СТРАТЕГИЯ ЭТНИЗАЦИИ:

Статья посвящена этнизации как одному из инструментов политики идентичности. Популярность этой стратегии сочетается с опасной возможностью её использования для порождения сепаратизма и социальной дезинтеграции. Наличие подобной угрозы, по нашему мнению, составляет особенность этнизации и отличает её от других инструментов политики идентичности, таких, например, как изоляционизм, ассимиляторство или мультикультурализм. Обращение к политике мультикультурализма не устранит данную угрозу, поскольку эта политика сама же и создаёт благоприятные условия для её возникновения. Поэтому современные полиэтнические государства нуждаются в поиске либо разработке иной, качественно новой стратегии политики идентичности.

Ключевые слова: идентичность, политика идентичности, этнизация, глобализация, сепаратизм, мультикультурализм.

The article treats ethnicization as one of instruments of identity politics. The popularity of this strategy goes well with a dangerous opportunity for it to be used for the raise of separatism and social disintegration. Existence of such threat, in our opinion, is a feature of ethnicization, and distinguishes it from other instruments of the identity politics, such as isolationism, assimilation or multiculturalism. A turn to the politics of multiculturalism is incapable to eliminate this threat because this politics creates favorable conditions for it to appear. Therefore contemporary multiethnic states need to search for or to elaborate another, qualitatively new strategy of identity politics.

Key words : identity, identity politics, ethnicization, globalization, separatism, multiculturalism.

В последнее время в гуманитарном исследовательском дискурсе, в околонаучной среде, в выступлениях политических деятелей, журналистов и других лиц стало очень популярным понятие, прежде принадлежавшее исключительно сфере психологии, — понятие идентичности. Его употребление в отличном от привычного, более широком

* Артур Станиславович Галоян — аспирант, кафедра философии, Санкт-Петербургский государственный университет, artur-galoyan@yandex.by.

A. S. Galoyan Strategy of Ethnization: a Challenge not Broken?

254

Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2014. Том 15. Выпуск 1

контексте свидетельствует о том, что проблемы, так или иначе связанные с феноменом идентичности, перестали восприниматься как проблемы чисто психологического характера. Понятие идентичности было привлечено к использованию в других областях знания для обозначения и описания вновь возникших, а также уже существовавших прежде, но приобретших новую актуальность проблем. О кризисе, об угрозе разрушения и необходимости сохранения или возрождения той или иной идентичности, будь то этнической, национальной, социальной, культурной, традиционной и прочих, много и охотно пишут социологи, культурологи, политики, антропологи и многие другие исследователи. Их работы посвящены не только описанию и изучению проблем идентичности, которые в современном мире отчасти порождены процессами глобализации, но и поиску возможных вариантов их решения.

Одно из таких средств решения проблем идентичности как раз выступает предметом рассмотрения в настоящей статье, и обозначается оно понятием «этнизация». Данный термин имеет несколько значений, в одном из которых, например, под ним подразумевается этническая социализация — процесс усвоения индивидом духовных ценностей того этноса, к которому он принадлежит [4, с. 188], в другом им обозначается сосредоточение чего-либо, скажем, власти или средств производства, в руках некой одной этнической общности, в третьем — феномен принадлежности к той или иной этнической общности представителей криминальных структур (этнизация преступности), и т. д. И чтобы исключить другие трактовки и возможность неверного понимания, сразу же оговоримся: мы используем определение этнизации, данное немецким социологом X. Беркингом в одной из его статей [см. 5]. В ней он определяет этнизацию как одну из стратегий политики идентичности, суть которой заключается в представлении используемых критериев тождества и различия под маской этнического своеобразия и межэтнических отличий независимо от того, присутствует ли в каждом конкретном случае реальное этническое содержание, или нет. В настоящее время данная стратегия набирает все большую популярность и становится наиболее привлекательным из всех доступных для общества способов решения проблем идентичности. С ней все чаще бывает связано возникновение культурных идентичностей, масштабом которых уже не выступают исключительно национальные рамки. Подтверждением тому служит заметная тенденция кажущегося стихийным возникновения многочисленных малых этнических групп, которые конструируют свои культурные идентичности через этнизацию общественных конфликтов — придание им этнической окраски.

Этнизация культурных идентичностей превращает этнические общности в инсти-туциализованного коллективного субъекта, а борьбу за признание — в ожесточенную схватку за территориальное присутствие. Вступающие в нее сообщества проявляют склонность к изоляции и контролю над сохранением целости собственных символических границ. Подобная ситуация весьма характерна для США, где политика этнической принадлежности привела к высшей степени раздробления и сегрегации общества. В качестве примера X. Беркинг приводит этническое преобразование городского пространства. Его разграничение представлено целым спектром форм обособления. На одном краю этого спектра располагаются гетто, статичные формы изоляции по расовому признаку. На другом его пределе находятся новые районы, в которых обитают представители одной и той же принадлежности, например гомосексуалисты. Возникновение этих новых районов порождает конфликты с жителями традиционных этнических районов («кварталов»).

Почему именно этнизация как инструмент политики идентичности выглядит столь многообещающей и гарантирующей успех? Пытаясь найти ответ на данный вопрос, X. Беркинг исходит из предпосылки, что «этнизация общественных конфликтов — это всего лишь побочный продукт более широкого направления культурной глобализации как процесса, который влияет на сам способ образования идентичностей, поскольку он способствует этнизации культурных идентичностей» [5, р. 255].

Опираясь на нее, автор выдвигает несколько культурно-социологических гипотез. Первая из них состоит в том, что глобальный круговорот культурных артефактов порождает постоянную смену культурных контекстов и может в конце концов повлечь за собой распространение культурного релятивизма. Из-за этого культурное тождество и различие все больше выглядят сконструированными и потому удобными для использования в качестве источников власти в борьбе за социальные преимущества. Вторым моментом выступает то, что политическим инструментом борьбы за власть на традиционной арене становятся атрибуции тождества и различия. «Политика идентичности» представляет собой форму символической мобилизации, которая в освободительной манере противостоит универсальным требованиям справедливости и равенства в пользу конкретных частных особенностей. Но еще более значительной здесь оказывается тенденция к созданию новых «объединяющих фикций», в которых одна категория определяет все остальные признаки, характеризующие ту или иную идентичность. Механизмом воспроизведения объединяющих фикций, обесценивающих местный опыт как неполный, фрагментарный, выступают СМИ, служащие внешним источником, из которого поступают эти образы. Этнизация в данном случае представляет собой процесс установления различия, в котором отсутствует рефлексия. Нужные в данный момент критерии различения становятся основными и определяющими, а бывшие таковыми до этого «намеренно забываются». Поэтому этнизация выступает в качестве выигрышной, хотя и рискованной политической стратегии.

Приведенная в предыдущем абзаце цитата проясняет, каким образом этнизация связана с процессом глобализации. В ней отмечено, что процесс культурной глобализации способствует этнизации культурных идентичностей. А это значит, что он оказывает определенное влияние на их формирование, на сам способ их образования. Но далеко не все многообразные формы принадлежности и идентичности, которые порождает культурная глобализация, являются этнизованными. То есть не все они связаны с каким-либо этническим содержанием, реальным или хотя бы внешним, сконструированным. Более тесную, непосредственную связь стратегии этнизации следует искать не с культурной глобализацией, а с другими тенденциями глобализационного процесса, например с глобализацией политики. Ведь этнизация культурных идентичностей — это очень удобный инструмент политики идентичности, позволяющий представить любой политический, общественный, межкуль-турный и иной конфликт как конфликт межэтнический. Наряду с манифестацией какой-либо общностью своего единства этот инструмент может быть вполне успешно использован в целях намеренной социальной дезинтеграции. При этом прибегнуть к нему способны не только субъекты, осуществляющие дезинтеграцию того социума, частью которого являются они сами, но и некие акторы и силы, внешние по отношению к данному обществу. Этнизацией, в частности, весьма успешно пользуются субъекты глобального капитализма для того, чтобы посеять зерна сепаратизма в странах «второго» и «третьего» мира, и тем самым способствовать их ослаблению и последующему подчинению.

Примеров этому можно привести немало, но наиболее близкие из них к современным российским реалиям мы находим в газете «Суть времени», печатном органе одноименного всероссийского левопатриотического движения. В ней из выпуска в выпуск в рубрике «Диффузные сепаратистские войны» анализируются многочисленные вызовы в адрес России со стороны сибирского, кавказского, карельского, поморского и прочих разновидностей сепаратизма, преподносимого под масками развития региональной культуры, этнонациональной независимости и тому подобными предлогами. Вот что, в частности, сообщает нам постоянный автор этой рубрики Эдуард Крюков в своей статье под названием «Регионализация как глобально узнаваемый бренд?». Прежде всего, он указывает на ту угрозу, которую несет в себе сепаратизм.

Количество людей, живущих на территории государства, конечно, существенно. Но ничуть не менее, а возможно и более существенно то, насколько сплочены или разобщены люди, живущие на этой территории. Если разобщенность между ними почему-либо вдруг окажется страшно велика, то они превратятся в податливую массу, не способную не только что-либо отстаивать, но и совместно проживать на территории. Противник, ведущий диффузные сепаратистские войны, атакует именно эту сплоченность. Национальное или народное единство — вот что подвергается атаке <...> Российская Федерация, как и бывший СССР, — очень сложно построенное государство, соответственно, диффузносепаратистская атака в нашем случае просто неизбежна [1, с. 15].

Отметив это, Э. Крюков обращается уже к конкретным событиям. Так, 16 октября 2012 года, сообщает он, Европейский совет по толерантности и примирению представил проект Типового национального закона о развитии толерантности. В случае его одобрения в странах ЕС будут приняты законы, значительно расширяющие законодательные права и привилегии «особо уязвимых и социально незащищенных групп».

Этот новый законопроект, якобы нацеленный на борьбу с ксенофобией и решение проблемы межнациональных отношений, вполне способен активизировать регионалист-ские и сепаратистские процессы в Европе, где уже существуют десятки «зараженных» сепаратизмом и стремлением к автономии регионов [1, с. 15].

Растущая угроза диффузного сепаратизма в глазах автора выглядит важнейшей слагаемой некоего неочевидного, но при этом очень важного глобального плана. И больше всего в складывающейся ситуации настораживает то, что европейский опыт продвижения сепаратизма под маской регионализации с восхищением приветствуют и перенимают свои, российские так называемые «националисты-уменыпители», а также те, кто стремится к ослаблению и разрушению России. Националисты-уменыпители — это группы, организации и отдельные персоны, которые добиваются уменьшения территориального состава Российской Федерации, отделения от нее под различными предлогами (спорная территория, проблемный регион и т. п.) тех или иных областей. Свои устремления они мотивируют преследованием якобы национальных интересов страны: меньшая территория лучше поддается управлению и имеет более однородный состав населения. В действительности же активность уменьшительных националистов приводит к разрушению территориальной целостности России.

Этого результата добиваются не только националисты-уменыпители, но и другие «деятели», стремящиеся к ослаблению и разрушению нашей страны. Э. Крюков обращается к описанию деятельности одного из их ярких представителей, выпускника факультета журналистики МЕУ Вадима Штепы. Будучи яростным критиком центра-

лизованного государства, Штепа направляет все свои усилия на развитие российского регионализма с оглядкой на европейский регионалистский опыт. Регионализация России, по его мнению, позволит сохранить ее этническое многообразие, языковые и культурные особенности, а также установить равноправие между различными этническими группами и регионами. Но за этими благими намерениями скрывается желание «окончательного уничтожения России, ее разрывания на мелкие и мельчайшие кусочки, из которых никогда и ничего нельзя будет собрать» [1, с. 15].

Очевидно, что стратегия этнизации может представлять серьезную угрозу территориальной, национальной и культурной целостности государства. И именно наличие подобной угрозы, по нашему мнению, составляет особенность этнизации и отличает ее от других инструментов политики идентичности, таких, например, как изоляционизм, ассимиляторство или мультикультурализм. Эти стратегии являются элементами государственной политики идентичности, предназначенными для решения проблем идентичности в пользу и в интересах государства. В отличие от них, этнизация предстает своего рода обоюдоострым оружием, которое может быть направлено как на защиту государственных интересов, так и, что более вероятно, на дестабилизацию, ослабление и разрушение той или иной страны.

Причем в действительности этнизация нередко приводит не к какому-то одному из этих эффектов, либо антигосударственному, либо прогосударственному, но оба они могут проявиться одновременно. Например, провоцирование того или иного межэтнического конфликта, выводящее страну из состояния равновесия и требующее урегулирования противостояния, восстановления спокойствия, естественно, играет на руку какому-либо иному государству и даже вполне может быть инициировано с его подачи. Если же та или иная этническая общность, прибегшая к стратегии этнизации, добивается ее успешной реализации, то для страны ее нынешнего пребывания это чревато сепарацией — выходом данного этнического сообщества из состава ее населения и отделением части ее территории. При этом данная общность вместе со своей территорией может либо образовать самостоятельное новое государство, либо войти в состав того или иного уже существующего государства.

Таким образом, стратегии этнизации присуща некоторая политическая амбивалентность. С одной стороны, она представляет собой эффективное и потому набирающее все большую популярность средство решения проблем идентичности, порожденных, в том числе, и процессами глобализации. А с другой стороны, она же при этом порождает другие проблемы идентичности.

Какое противодействие этнизации могут оказать национальные государства в том случае, когда прибегающие к ней общности не просто позиционируют свои особенности и отличия от других сообществ как этнокультурные, но начинают претендовать на политическую, культурную, экономическую и иную автономию, тем самым угрожая территориальной, национальной и культурной целостности страны их проживания? Какой инструмент политики идентичности способен предотвратить опасность, исходящую от этнизации общественных конфликтов и в целом от этнизации культурных идентичностей, чтобы они могли его использовать?

Наиболее очевидным на первый взгляд кажется обращение к политике мульти-культурализма. Ведь она как будто предлагает решение, в рамках которого сочетаются и государственные интересы, и интересы групп этнических меньшинств, входящих в состав населения страны, прибегающей к мультикультуралистской стратегии. Решение это в мягком, классическом варианте мультикультурализма состоит в при-

знании существования культурного многообразия и закреплении за этнокультурными меньшинствами равного с большинством права на культивирование своих особенностей и отличий. В «жестком», современном варианте политика мультикультура-лизма предполагает не просто признание права этнических групп, входящих в состав той или иной нации, придерживаться своих традиций, культурных особенностей, но принятие ряда специальных мер, направленных на поддержание культурного многообразия, сохранение культурных различий и идентичностей. Однако при этом и в том, и в другом варианте необходимым условием остается включение той или иной этнической общности как субъекта «права на культуру» в общее правовое пространство, приобщение к основной массе законов страны ее пребывания и обязательство их соблюдения.

Но будут ли подобные меры достаточными для этнических групп, которые не просто стремятся сохранить свое культурное своеобразие, но ради этого добиваются территориального отделения и достижения собственной политической, культурной, экономической и иной независимости? Удовлетворят ли их признание равноправия их культуры с культурой государствообразующего этнического большинства, оказание всяческой поддержки ее сохранению и развитию, но при условии дальнейшего пребывания в составе данного государства с соблюдением всех его законов? Как нам кажется, этого будет явно недостаточно для того, чтобы изменить намерения какого-либо этнического сообщества, нацелившегося на непременное отделение и обретение автономии. Стратегия мультикультурализма неспособна предложить адекватного решения подобной проблемы, что подтверждает уже существующее мнение не только узких специалистов, но и ведущих политиков, о ее несостоятельности. Она не просто не может служить ответом на вызов, исходящий от этнизации, но, по мнению В. С. Малахова, сама же создает для нее благоприятные условия.

Мультикультурализм перетолковывает противоречия (социальных, экономических, политических, региональных) интересов в противоречия (этнического, конфессионального) происхождения. Способствуя этнизации социальных конфликтов, мультикультуралистская идеология делает их неразрешимыми [2, с. 51].

В свете исходящей от стратегии этнизации угрозы сепаратизма современные полиэтнические государства нуждаются в поиске либо разработке иной, качественно новой стратегии политики идентичности. Насущной задачей для них, по словам Н. В. Отургашевой, становится формирование гражданской идентичности, которая скрепляла бы мультикультурное общество едиными политическими убеждениями, принципами и символами.

Однако мнение большинства исследователей данного вопроса сводится к тому, что гражданские идентичности не смогли «растворить» идентичности этнические, что «своя» государственность, осуществляемая на «своей» территории, продолжает считаться важнейшей и даже единственной формой, способствующей подъему благосостояния и сохранению культурной самобытности народа. Средства массовой информации представляют нам многочисленные примеры борьбы за политическую локализацию культуры под лозунгами ее сохранения [3, с. 86].

Означает ли это, что государства с полиэтническим национальным составом не могут ничем ответить на возникновение сепаратистских тенденций, а их распад

рано или поздно неизбежен? Хотелось бы надеяться на то, что это не так. Чтобы

не доводить дело до необходимости вынужденного применения военно-силовых мер, столкнувшимся с подобной проблемой государствам необходимо проводить такую политику национальной идентичности, которая не просто сосредоточивалась бы вокруг принципа равенства гражданских прав различных этнических сообществ, а культивировала бы осознание приоритета ценности единства над ценностью различий. Полезными будут апелляции к общему историческому прошлому и его достижениям. Необходимо находить и приводить весомые доказательства и на их основании взращивать осознание того факта, что не зря те этносы, между которыми в настоящее время возник конфликт, некогда объединились, и определенный период проживали вместе как граждане одного и того же государства. Что они преследовали каждый свою и одновременно вместе некую большую общую цель, что различные этнические культуры слились в неразрывном единстве в рамках одной и той же единой национальной культуры, и что от разъединения больше потеряют, нежели приобретут не только преобладающее большинство, но и откалывающееся меньшинство. Несмотря на то что суть межэтнических конфликтов по большей части трудноуловима, следует уметь отличать конфликты с подлинным межэтническим содержанием от общественных конфликтов, изначально имеющих иную природу, и по возможности осуществлять их деэтнизацию — лишать этнической подоплеки — и обнажать их подлинную сущность. Это очень трудная задача, требующая долгой, кропотливой работы, но когда на кон поставлена целостность и безопасность всего государства, никакие трудности не должны останавливать представителей власти и общества, заинтересованных в ее сохранении.

ЛИТЕРАТУРА

1. Крюков Э. Регионализация как глобально узнаваемый бренд? // Суть времени. — № 2 (31 октября 2012 г.).

2. Малахов В. Зачем в России мультикультурализм // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. В. С. Малахова и В. А. Тишкова. — М., 2002.

3. Отургашева Н. В. Проблема культурной идентичности в условиях глобализации // Фундаментальные проблемы культурологии. — М.; СПб., 2009. — Т. VII: Культурное многообразие: теории и стратегии.

4. Тесленко А. Н. Педагогика и психология социализации личности: учебное пособие. Астана, 2011.

5. Berking Н. «Ethnicity is Everywhere»: On Globalization and the Transformation of Cultural Identity // Current Sociology. — May, 2003. — Vol. 51. — № 3-4.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.