CC BY
185
УДК 2 - 67
М. А. Арефьев, А. Г. Давыденкова Старообрядчество в его социальном служении
В статье показана историческая эволюция религиозного смысла социального служения. Эмпирический материал рассмотрен на примере старообрядчества.
The article shows the historical evolution of the religious sense of social ministry, the empirical part represented by the Old Believers.
Ключевые слова: старообрядчество, социальное служение, «старая вера», духовные идеалы личности.
Key words: old belief, social ministry, the "old belief', spiritual ideals of the individual.
Идея социального служения - одна из важнейших в отечественной религиозной мысли. Разрабатывалась она в первую очередь в рамках богословия, включая и старообрядческую трактовку «старой веры», и общинную практику. По определению Н. С. Гордиенко:
«Старообрядчество - совокупность религиозных течений, отколовшихся от русского православия во второй половине XVII века из-за непринятия церковной реформы, проведенной патриархом Никоном и касавшейся преимущественно обрядности (замена земных поклонов поясными, совершение крестного знамения не двумя перстами, а тремя, обязательность проповеди и пр.), а также исправления церковных книг и икон по греческим образцам» [5, с. 100].
В этом определении упор сделан на нововведения патриарха Никона, касающиеся обрядности, причем акцентируется то, что непосредственно относилось к ежедневной обрядовой практике -совершению крестного знамени тремя перстами, а также неприятию старообрядцами никонианской церкви как церкви государственной.
Однако в последнее время акценты в понимании старообрядчества все более перемещаются на его культурное значение, которое представляет собой сохранение русской средневековой культуры в петровское и постпетровское время.
Идеология социального служения старообрядчества имеет свою историю и предысторию. У её истоков идеи Нила Сорского о нестяжании. Вслед за восточными и греческими подвижниками христиан-
© Арефьев М. А., Давыденкова А. Г., 2016
ской церкви Нил Сорский считал, что суть монашеской жизни заключается не во внешнем поведении и обрядах, не в физических самоограничениях и бесконечных молитвах, а в так называемом «мысленном делании». Мысленное делание, по Нилу Сорскому, несовместимо с практикой стяжания материальных благ, ибо монашествующие должны жить по пустыням и кормиться своим рукоделием. Согласно традиционной трактовке, сложившейся в литературе, учение Нила Сорского (нестяжание) вступило в противоречие с представлениями сторонников крупного монастырского владения русского средневековья, выразителем которых стал Иосиф Волоцкий (иосифлянство). Нил Сорский фактически проповедовал идеал духовной личности монашествующего, для которого мир материальных ценностей несущественен. Социальное служение в философии сторонников нестяжания трактовалось как сохранение духовности отдельной конкретной личности. Социальное, таким образом, понималось как индивидуальное.
Сегодня, по мнению петербургского исследователя А. Ю. Григо-ренко, подлинные причины и смысл религиозного конфликта между иосифлянами и нестяжателями мы должны искать в разном понимании принципиальных положений христианского вероучения, в первую очередь проблемы спасения души [6].
Идеалы духовной личности стали ведущими для «старой веры». Что же собой представляет эта личность? В истории старообрядчества, как правило, это лидеры-расколоучители. А до них? В предшествующий период - это так называемые «старцы». То есть люди, чья жизнь была подчинена социальному служению в их понимании, а именно - сохранению традиций восточно-христианской аскетики на русской почве. Эти традиции должны были способствовать спасению.
В литературе для обозначения данного явления социальной и церковной жизни существует специальный термин «лесные старцы». Они ещё до реформы патриарха Никона и царя Алексея Михайловича говорили о приближении «конца света», отождествляя его с отходом от идеалов Святой Руси. В первую очередь это относилось к деятельности высших иерархов православной церкви.
Одним из таких «лесных старцев», продолживших традицию Нила Сорского, но уже в социокультурных условиях предпетровской Руси, был инок Капитон, который проводил службы в своих скитах по особому, скитскому уставу.
К. Я. Кожурин пишет: «Судя по всему, сам Капитон, будучи простым иноком, священнического сана не имел, и все службы в его обители велись по особому, скитскому уставу. Этот устав не был каким-то собственным изоб-
ретением Капитона, но имел на Руси давнюю историю... По причине огромных пространств и крайней малочисленности священства жители многих областей привыкли в своих религиозных нуждах обходиться без священников и без храмовых богослужений. Так, церкви они заменяли часовнями, церковную службу - часовенной или келейной, священника - захожим старцем-иноком, а то и просто грамотным благочестивым мирянином. Одновременно развивался церковный устав, приспособленный к этим условиям. Это был так называемый келейный устав, из которого впоследствии произошел устав скитский, то есть устав службы домашней. В нем чинопоследования разных церковных служб (за исключением всенощного бдения и литургии) были приспособлены к отправлению их одним лицом в его кельи, даже если это был простой инок, не имевший священного сана» [8, с. 59].
Не всегда духовность есть отвержение телесности, речь идет лишь о возвышении одного над другим, об иерархичности, о подчинении жизни человека или природно-бытийному, или духовному. В равной степени это относится и к социальному служению. В одном случае, и это проходило красной нитью в древнерусской книжности, социальное служение человека выражалось в формировании и сохранении духовного содержания личности. В другом случае - это служение человека обществу, социальному в целом.
Задачи религии, философии, морали в этом плане неразрывны, как целостна сама жизнь. Смысл духовного - обращаться к Богу, говорить о Боге, стремиться к идеалу, поэтому богословие и учение Отцов церкви не ставило специальной задачи создать учение о человеке, свою антропологию. Тем не менее вопросы христианской антропологии ставились в святоотеческой литературе, где обсуждались темы происхождения и назначения человека, его социальной сущности. В старообрядческой литературе вопросы христианской антропологии по преимуществу касались взаимоотношений человека и государства, человека и господствующей православной церкви, ответственности человека перед социумом.
Христианское вероучение принесло с собой вектор свободы личности, поскольку обращалось к человеку как богосозданному. Не считаясь с положением человека на социальной лестнице, этнической и языковой принадлежностью, христианство несло с собой новую систему духовных ценностей. В русской культуре XVII в. такое понимание духа христианства свойственно было именно раннестарообрядческой традиции.
По сути духовный лидер старообрядческого движения протопоп Аввакум и являл собой личность нового типа - личность всесословную. Для него не существовало сословных преград, и Аввакум в сво-
их посланиях одинаково обращается и к простому мужику - посадскому человеку, и к боярину, и даже к царю. В его сочинениях все люди равные, ибо суть рабы Божьи. Идея равенства перед Богом проходит через все его писания.
Крупнейшее его сочинение - «Житие протопопа Аввакума им самим написанное». Это тоже произведение нового типа, поскольку оно представляет собой не традиционное жизнеописание, а рассказ о себе как личности. В «Житии» акцент сделан на глубокую личную и непосредственную связь Аввакума с Богом. Аввакум при любом затруднении обращается напрямую к Святой Троице:
«Во хлевине своей кричал с воплем ко Господу: послушай мене Боже! Послушай мене, царю небесный-свет, послушай мене!». Вера Аввакума не только живая и непосредственная. Бог для него не что-то далекое, метафизическое, а наоборот - доступное, тот, к кому он может обратиться лично. В «Послании (третьем) к Симеону» он пишет: «Сладка ведь смерть-та за Христа-света. Я бы сам умер по Христе Бозе нашем! Сладок ведь Исус-от». В каноне пишет: «Исусе сладкий, Исусе пресладкий, Исусе многомилостиве. Да и много того: Исусе предсладкий, Исусе сладкий; а нет того, чтоб горький» [1, с. 213].
Формирование представлений о социальном служении в раннем старообрядчестве проходит на фоне необходимости выбора между «никонианством» и «старой верой». Этот выбор должен сделать лично каждый православный человек. Обоснованию своего выбора в пользу старой веры отцов Аввакум и посвящает свое «Житие». При этом он должен решать и нелегкую задачу - выбирать между мирской ответственностью за свою семью, жену и детей и ответственностью перед Богом за свои деяния и свою паству. Он пишет: «Опечаляся, сидя, раз-суждаю: что сотворю? проповедую ли слово Божие, или скрыюся где? Понеже жена и дети связали мене». Протопоп, ссылаясь на авторитет Святого Предания, утверждает приоритет духовного над мирским, продолжает традицию нестяжания. Проблема ответственности связывается им с проблемой выбора личности в контексте известного проступка Адама и Евы, нарушения о запрета вкушения плода познания добра и зла. Для Аввакума эта ситуация близка лично. Уклонение от «древлего благочестия» для него есть то же самое преступление заповеди и нравственного закона.
В дальнейшем в связи с делением старообрядчества на различные церкви, согласия и толки [9, с. 66-67] особенно обостряется проблема личной ответственности человека, что сопровождается православно-нравственными поучениями. Это нашло свое отражение в старообрядческом фольклоре, в частности, в духовных стихах. Проблема
личной ответственности входит в контекст массового сознания русского православного человека, той или иной стороной отражается в вероучении тех групп, что составили русский раскол и старое рационалистическое русское сектантство.
Во второй половине XVII в. после гибели главных старообрядческих писателей первых лет раскола формируется новое поколение старообрядцев-идеологов. Это братья Андрей (1674-1730) и Семен (1682-1741) Денисовы, Даниил Викулин (1653-1733), Петр Прокопи-ев (1665-1719), Феодосий Васильев (1661-1711) и др. В данный период общественная активность староверов уходит в глубину народных масс, преимущественно крестьянских. На Руси возникают первые старообрядческие общины. Староверие повсеместно приобретает общинный характер, формируются основания хозяйственной этики старообрядчества, социальное служение начинает рассматриваться как ответственность перед общиной. Как пишет современный автор:
«хозяйственная этика старообрядчества, с одной стороны, опиралась на средневековые, традиционные представления, а с другой - в борьбе за выживание, за сохранение своей веры вынуженно приспобливалась к внешним обстоятельствам. Уже в начале XVIII века настоятели Выговской пустыни обосновали новое отношение к участию старообрядцев в торговле. Мера вынужденная, но симптоматичная для будущего развития торговых предприятий. "Благопослушная" торговля не для личного обогащения, а для выживания и процветания общины» [11].
Старообрядцы XIX - начала XX в. дали общественно значимый пример староверческой «богопослушной торговли» в форме русского меценатства, поддержки искусства, образования и науки. Петербургский автор пишет:
«Мало кто знает, что самыми выдающимися русскими предпринимателями XIX - начала XX века были как раз выходцы из старообрядцев. В руках представителей старообрядчества (династии Морозовых и Рябушинских, Кокоревых и Гучковых, Поляковых и Хлудовых, Рахмановых и Бугровых, Зиминых и Солдатенковых) было средоточено 64 процента всего российского капитала. В период, когда Российская империя выходила на первое место в мире по темпам экономического развития, старообрядцы дали стране свыше двух третей всех предпринимателей-миллионеров. При этом старообрядцы-промышленники и предприниматели, зачастую являвшиеся выходцами из простой крестьянской среды, были горячими патриотами России и надёжным оплотом государства» [8, с. 6-7].
Таблица характеризует предпринимательскую активность старообрядчества в рамках «благопослушной» парадигмы в столице российской империи - Санкт-Петербурге. После появления закона Александра III об уравнении старообрядцев в правах с православны-
ми (1883) вероисповедальный состав купечества представлен был следующим:
Таблица
Вероисповедальный состав Санкт-Петербургского купечества [10, с. 54]
Вероисповедание 1883 1893 Коэффициент
деловой
человек % человек % активности
Православные 3154 66,0 3174 65,13 0,77
Старообрядцы 56 12 57 1,17 4,26
Протестанты 1106 23,1 1150 23,6 2,62
Иудеи 195 4,1 266 5,46 3,42
Караимы 13 0,3 10 0,21 8,93
Армяно-григориане 18 0,4 20 0,41 6,07
Скопцы 8 0,2 5 0,1
Магометане 4 0,1 8 0,16 0,42
Католики 228 4.8 183 3,76 0,99
Итого 4782 100,00 4873 100
Анализ этих данных дает основание для следующих выводов: старообрядцы в деловой жизни Санкт-Петербурга являлись одним из наиболее активных вероисповедальных меньшинств; доля старообрядцев в населении Санкт-Петербурга была незначительной, однако коэффициент деловой активности, под которым понимается отношение доли в купечестве к доле в общем населении, был 4,26, что весьма высоко. Староверы были более активными, чем иудеи и протестанты, и уступали лишь слабопредставленным в городе караимам и армянам-григорианам. По профессиональной ориентации купцы-староверы Петербурга занимались в первую очередь торговлей (Гостиный двор, лавки, магазины), тогда как иудеи, например, содержали банкирские дома, аптеки, торговлю драгоценностями; магометане содержали кафе, буфеты и рестораны; армяно-григориане торговали по-преимуществу вином; караимы были связаны с производством и продажей изделий из табака; лютеране по-преимуществу были профессиональными работниками (инженеры, учителя) и акционерами петербургских фабрик и заводов.
Укажем на такую отличительную черту старообрядческих предпринимателей, как их отношение к «лихоиманию», т. е. взиманию процентов. Старообрядцы-федосеевцы в торговле и промышленности выступали за беспроцентный кредит, а еще лучше - за безвозмездный дар, что явно указывало на приверженность социальному служению. Один из идеологов федосеевцев С. С. Гнусин, например, решительно выступал против того, чтобы «в проценты давать желающим деньги и
тем обители святые и сирот довольствовать». Хотя у поповцев Бело-криницкой иерархии, в отличие от беспоповцев, практика отдачи свободных средств в рост была узаконена в их собственных документах.
Еще одна сторона предпринимательской деятельности старообрядцев, которая позволяет нам говорить о старообрядчестве как неотъемлемой части русского православия - «соработничество». Благодать в понимании православного богословия ни коим образом не является наградой за человеческие заслуги. Она даруется человеку благодаря «соработничеству» двух воль - божественной и собственно человеческой. Именно принцип соработничества Бога и человека, как подчеркивает Д. Е. Расков в своих исследованиях православной трудовой этики, образует основу практической хозяйственной метафизики русского православия. В полной мере это относится к принципу социального служения старообрядчества.
Советское и постсоветское время характеризовались в отношении социального служения старообрядчества следующими моментами: общинное старообрядчество практически сходит на нет в центральной России и Северо-Западе, старообрядческое предпринимательство было ликвидировано как форма частной собственности и лишь незначительно возрождается сегодня. Показателем упадка старообрядческих общин (в количественном отношении) могут служить данные, собранные социологами по Ленинградской области - одном из основных мест проживания общин федосеевского согласия. До 60-х годов ХХ столетия федоссевское крещение имело большинство членов Невской общины города Ленинграда. После этого произошли большие изменения, и с 1990-х гг. в Ленинградской области из оставшихся известна последняя сельская федосеевская община. Она имеет моленный дом в д. Лампово, Гатчинского района.
К 2000-м гг. вследствие естественной убыли населения и миграции ламповская община в количественном отношении значительно уменьшилась. Ещё в 1970-х гг. деревня фактически разделилась на два населенных пункта: Лампово старое и Лампово новое. В 2002 г. в д. Лампово старое, где находится моленный дом, население составило:
- всего проживает 198 чел.;
- из них дети до 5 лет - 2 чел.;
- молодежь до 17 лет - 15 чел.;
- трудоспособное население - 82 чел.;
*
- пенсионеры - 99 человек .
*
Фактологические и статистические материалы взяты из официальной статистики Ор-линской волости Гатчинского района.
По половому признаку большинство оставшихся верующих -женщины. Собственного начетчика в деревне нет. Наметилась тенденция для приглашения в моленный дом наставников со стороны (из Санкт-Петербурга). Главная проблема для общины - проблема возрастная. Нынешние старообрядцы (федосеевцы) в количественном отношении составляют ничтожный процент от общего населения д. Лампово и, как пишут авторы статьи «"Деревянные кружева" Лам-пово»:
«...сейчас община на грани вымирания. Нет наставника. Дети последних престарелых прихожанок если и верят, то предпочитают ходить в православные храмы. Да и сами пожилые староверы нередко носят крестить внуков в православные храмы» [2].
В справочнике «Религиозные организации Ленинградской области: межконфессиональный диалог и социальная деятельность» сведения о ламповцах представлены в главе о незарегистрированных религиозных объединениях:
«Ещё несколько лет назад имела регистрацию старообрядческая община беспоповского федосеевского толка в деревне Лампово Гатчинского района. В прошлом многочисленное общежитие в д. Лампово сейчас имеет не более 25 человек, преимущественно пожилого возраста. Сегодня в единственном из сохранившихся староверческих храмов Ленинградской области совершаются церковные службы. В основном силами местных старообрядцев. Из Петербурга в Лампово исповедовать местных прихожан приезжает Иларион Михайлович Петров. С 2012 г. ламповских старообрядцев взяла под своё покровительство Невская Старообрядческая Поморская Община» [12, с. 261].
Эти данные в какой-то степени отвечают на вопросы, поставленные авторами современного социологического исследования старообрядцев:
«Куда же пропал этот крепкий, цветущий, здоровый элемент русской народной жизни? Где старообрядческий фактор в духовной сфере, бизнесе, политике, культуре, общественной жизни современной России? Почему современные опросы фиксируют менее 1 % старообрядцев вместо предреволюционных 10 %?» [3, с. 247].
Произошла коренная переориентация страрообрядчества в России. Современное старообрядчество выступает в основном как городское. Безусловно, это касается центральной России и Северо-Запада. Однако полевые исследования постсоветского периода по-прежнему отмечают существование старообрядческих общин на Урале, в Сибири, Дальнем Востоке [7], для них социальное служение зачастую сочетается с добровольным изоляционизмом. Немаловажным в этом
плане является и патриотизм старообрядцев, их привязанность и любовное отношение к малой родине.
Для городского старообрядчества социальное служение выражается сегодня по преимуществу в работе с детьми и молодежью (организация летних лагерей, походы по местам, связанным с историей расколоучительства, и др.). Важным моментом выступает участие старообрядческой молодежи в волонтерском движении. Современная социальная деятельность старообрядцев тесно связана с работой по распространению знаний об истории отечественной культуры и о месте в ней старообрядчества. Именно о современном городском старообрядчестве говорил митрополит Московский и всея Руси Корнилий на форуме «Православная Русь»:
«Наши предки сочли, и мы считаем до сих пор, вполне достаточной для спасения (выделено нами - авт.) ... ту веру, которая существовала в Древней Руси. Сохранение этой православной веры является нашей основной исторической задачей. Но одновременно старообрядцы всегда были и остаются искренне верными своему земному Отечеству, России. Сегодня Россия вновь постепенно, но ощутимо крепнет, первостепенной необходимостью для страны признано и провозглашено с самых высоких трибун не территориальное расширение, а сбережение народа, улучшение
____и Т-Ч и
духовного и материального здоровья людей. В этой связи мы готовы поделиться своим, накопленным более чем за 300 лет, опытом самосохранения. Он состоит в религиозно-нравственном просвещенном консерватизме, стойкой исторической памяти, блогоговейно-трепетном отношении к древним святыням, честной деловой активности, соборности во внутреннем самоуправлении и, что особенно важно сейчас, добрососедском отношении ко всем традиционным культурам и народам» [4, с. 13].
Историко-просветительская работа городского старообрядчества находит своё выражение в современной старообрядческой публицистике. Например, регулярно выходит Вестник митрополии РПСЦ, который несёт информацию о практической стороне работы старообрядческой церкви, об официальных назначениях священнослужителей и т. д. Но религиозно-философские и богословские работы находятся вне его информационного поля. Практическая сложность публиковать свои труды и быть услышанными русскими богословами, философами и религиоведами снижает научную активность авторов-старообрядцев. Хотя в последнее время мы видим усиление теоретических исследований в рамках «Историко-богословского общества» (с 1997 г. Старообрядческий исследовательский центр). Центр организует систематическое проведение научных дискуссий, работу семинара, что способствует оживлению интеллектуальной работы старообрядцев по осмыслению их места в россий-
ском обществе. Следует указать и на проведение периодических научных конференций в рамках деятельности миссионерского отдела Санкт-Петербургской епархии и Государственного музея истории религии (2007, 2008 гг. и др.).
Выводы
Во-первых, несмотря на решения Поместного собора православной Российской церкви 1917-1918 гг., который принял ряд документов по отмене клятв (т. е. анафем, проклятий, отлучений) на старые обряды и на придерживающихся их, и на решения Поместного собора РПЦ 1988 г., объединения Русской православной церкви и старообрядчества не произошло. Принципиальным различием в подходе РПЦ и старообрядчества к вопросу об отмене клятв было то, что РПЦ видело в этом прощение отделившихся сторонников древлеправославия, старообрядцы же полагали, что должно иметь место официальное покаяние господствующей церкви.
Во-вторых, скорое церковное объединение несостоятельно не столько в силу межконфессиональной розни (напротив, отношения между Московским патриархатом и старообрядчеством гораздо более толерантны, чем прежде), сколько в силу своеобразного религиозно-мировоззренческого тупика. Для воссоединения необходимо признание одной из сторон (либо Московским патриархатом, либо старообрядчеством) своей неканоничности, т. е. ошибочности пути развития. Ни одна из сторон не идет и не пойдет на это в обозримом будущем.
В-третьих, нам представляется, что социальная концепция РПЦ и практические шаги по её реализации со стороны Московского патриархата и теория и практика социального служения старообрядческих церквей могут стать таким объединяющим началом русского православия (милосердие, волонтерство, меценатство и др.). Патриотизм, деятельность во блага российского государства сегодня в такое непростое время должны стать выше расхождений между Русской православной церковью и современным старообрядчеством.
Список литературы
1. [Аввакум]. Послание (третье) к Симеону // Материалы для истории раскола за первое время его существования / под ред. Н. И. Субботина: в 9 т. - М., 1874-1894. - Т. 5.
2. Арескина И., Воронцова П., Львова Н. Тезисы к презентации «Деревянные кружева» Лампово [Электронный ресурс]. - URL: http://gatchina24.ru/gtn-pravda/Lampovo_sedoi_starini_golosa.html
3. Воронцова Л., Филатов С. Старообрядчество: в поисках потерянного града // Религия и общество: Очерки религиозной жизни современной России / отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. - М.; СПб.: Летний сад, 2002. - С. 247-267.
4. Выступление митрополита Корнилия на общественных слушаниях в рамках форума «Православная Русь - ко дню народного единства» // Вестн. митрополии. - 2007. - № 1.
5. Гордиенко Н. С. Современное русское православие. - Л.: Лениздат, 1987.
6. Григоренко А. Ю. Основные направления русской религиозной мысли конца XV - первой половины XVI в.: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. - СПб., 2012.
7. Дутчак Е. Е. Старообрядческие таёжные монастыри: условия сохранения и воспроизводства социокультурной традиции (вторая половина XIX - начало XXI в.): автореф. дис. докт. истор. наук. - Томск, 2008.
8. Кожурин К. Я. Повседневная жизнь старообрядцев. - М.: Мол. гвардия,
2014.
9. Лещинский А. Н. Православие: единство и разделения (социумные детерминанты, типология, противоречия и тенденции): моногр. - М.: Изд-во РГСУ, 2011.
10. Расков Д. Е. Купцы-староверы в экономике Санкт-Петербурга // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 8. - М., 2000.
11. Расков Д. Е. Процент в хозяйственной этике и практике староверов // Проблемы современной экономики. - 2009. - № 1(29).
12. Религиозные организации Ленинградской области: межконфессиональный диалог и социальная деятельность: справ. / О. А. Бокова, А. В. Гайдуков, В. А. Егоров и др.; под ред. А. В. Гайдукова. - СПб.: Верста, 2014.
