CC BY
53
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 15 (19) 2010
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES № 15 (19) 2010
УДК 820/89. 0
СТАРАЯ и НОВАЯ РОССИЯ В РАССКАЗЕ И. А. БУНИНА «НЕСРОЧНАЯ ВЕСНА»
© л. В. ЧИЖОНКОВА Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского, кафедра русского языка и методики преподавания русского языка e-mail: rector@spu-penza.ru
Чижонкова Л. В. - Старая и новая Россия в рассказе И. А. Бунина «Несрочная весна» // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2010. № 15 (19). С. 48-50. - В своем рассказе Бунин создал две картины России, до и после 1917 г. Для этой цели он использовал сложноподчинённые предложения с определительным значением. Система контактных слов в их главных частях позволяет нам сравнить типовые элементы двух картин и констатировать абсолютное авторское предпочтение прекрасного прошлого.
Ключевые слова: старая и новая Россия, сложноподчинённое предложение, определительное придаточное, контактное слово.
Chizhonkova L. V. - The old and new Russia in the story of I. A. Bunin «Eternal Spring» // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2010. № 15 (19). P. 48-50. - In his story Bunin has created two pictures of Russia< before and after 1917. For this purpose he used the attributive complex sentences. The system of contact words in principal clauses helps us to compare type elements of the two pictures and to state the author’s absolute preference to the beautiful past.
Key words: the old and new Russia, complex sentence, attributive clause, contact word.
«Первая фраза имеет решающее значение», -подчеркивал И. А. Бунин [1. С. 18]. В данном рассказе она определяет форму диалога с близким автору адресатом и сюжет путешествия: « ...А еще, друг мой, произошло в моей жизни целое событие: в июне я ездил в деревню в провинцию (к одному из моих знакомых)». Рассказ состоит из небольшого вступления и заключения и трёх частей с описанием дороги, мест пребывания автора и воспоминаний о поездке.
Вступление намечает тему перемен в жизни России и приём контраста прошлого и настоящего: «Да мало ли что было у нас когда-то и что в Европе ещё есть!» Используется лексика времени, начиная с заглавия; глаголы настоящего и прошедшего времени (произошло, ездил, не могли считаться таковыми, было, стали огромными, не чаяли дожить, начались -помню, полагаю, не считаются таковыми, есть, путешествуют); обстоятельства времени, половина из которых повторяется дважды (в июне, ещё, когда-то, по сию пору, теперь, не часто, опять, недавно).
В заключении рассказа декларируется концепция вынужденного ухода автора в прошлое и выявляется синтаксическая доминанта текста - сложноподчинённое предложение с определительным значением, которое используется в пределах абзаца 7 раз. Указательные слова в главных частях выделяют основные предметы авторского внимания. Система контактных слов со значением пространства, времени, обитателей
и абстрактных понятий позволяет сравнить картины мира старой и новой России. Так сложное предложение может дать представление о закономерностях семантической организации текста [2. С. 197].
Пространство новой России, в котором вынужденно оказывается автор в первой части рассказа, - это «вокзал, с которого я уезжал», и «вагон, в котором добыл себе место». Оценка этому дается в третьей части: «И чувство моей отчужденности от этого «советского» вагона, на площадке которого я стоял, и от русого мужика, который спал в нем, вдруг приобрело во мне такую глубину и силу, что на глаза мои навернулись слёзы счастья».
Пространство прошлой жизни разработано гораздо подробнее. Сначала это «давно не виденные мною поля, леса, деревни, где начались опять глубочайшие будни»; «полустанок, где он (знакомый автора. -Л. Ч.) слез»; «та просека, по которой одиноко - о, как одиноко! - заковылял он.» Путевые картины первой части, после «грязной» и «противной» Москвы, напоминают автору прежнюю жизнь.
Во второй части автор восторженно описывает «те места, где нужно мне было быть»: отдаленный поселок, дикую природу вокруг него, опустевшую, но чудом сохранившуюся княжескую усадьбу. он подчеркивает таинственность, древность этих мест, хранящих историческую память: «узкая и глубокая река, потаённые извивы которой вечером холодно дымятся»; «те-
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ►►►►►
нистые стремнины, где вода прозрачна, как слеза, хотя и казалась черной, и мелькали серебром мелкие рыбки, пучили глаза какие-то зеленые тупые морды»; на озере остров с павильоном, где не однажды бывали пиры в честь Екатерины, посещавшей усадьбу»; «огромные каменные ворота, на которых лежат два презрительно-дремотных льва и уже густо растёт что-то дикое, настоящая трава забвения»; «дворец, в вестибюле которого весь день сидел в старинном атласном кресле, с короткой винтовкой на коленях, однорукий китаец»; «коричневое бревно с золотой пластинкой, на которой выгравировано, что это - частица флагманского корабля «Св. Евстафий», погибшего в битве при Честме «во славу и честь Державы Российския...»
Из обитателей новой России, встреченных в пути, автор отмечает вышеупомянутого «русого мужика, который спал» в вагоне и от зловония которого автор вышел в сени, и хозяина трактира, «босого, лохматого старика, того самого, что вечером отказал мне в ночлеге с удивительной злобной грубостью». однако наиболее резко он говорит о жителях новой Москвы: «.До чего я чужд всем ее «пупкам» и всей той новой твари, которая летает по ней в автомобилях!»
В другом мире автор выделяет тех, кто его украшал: «Дом, или, вернее, дворец, строен тем же итальянцем, который строил церковь»;_«Неужели и впрямь они здесь, те красавицы с лазоревыми очами, что царствуют в покоях дворца?»
С этим миром для автора связаны и другие лица, ранее или теперь принадлежавшие к нему: это «извозчик, вроде тех, что бывали прежде только в самых глухих захолустных местах»; «знакомый, которого я не видел уже года четыре», «бывший профессор, бывший богатый человек»; «знакомый, у которого я прогостил несколько дней в этих лесах». Эти люди, во-первых, знакомы автору, во-вторых, они так или иначе приводят его в заповедные места.
В группе отвлеченных понятий из новой жизни главноеместозанимаютхарактеристикисобытий1917г., данные трижды во всех трёх частях рассказа: «тот разгульный праздничек, которым потешила себя Русь за такую баснословную цену»; «такое великое и быстрое крушение Державы Российской, равного которому не знает человеческая история»; «такого крушения, такой перемены лица земли за какие-нибудь пять лет в истории, повторяю, не бывало» (с 1917 по 1923, год написания рассказа).
Автор иронически отрицательно оценивает результаты 1917 г.: «все эти вольности, до которых мы и дожить не чаяли»; «тот подлый язык, который все более входит у нас в моду»; «такой тон, каким говорят о собаках».
Из отвлеченных понятий старого мира Бунин описывает вечные явления природы: «блеск зарниц, которые все ярче озаряли лес, избы. дорогу»; «прежние были и зарницы, и гром, и свежий ветер, с которым приближалась гроза»; «всюду начинают орать хриплыми, блаженно-мучительными голосами филины, и в голосах этих есть что-то недосозданное, довременное, где любовный зов, жуткое предвкушение соития зву-
чит и хохотом, и рыданием, ужасом какой-то бездны, гибели».
Ту же роль сохранения исторической памяти выполняют и произведения науки и искусства: «стихи Баратынского, из которых я привёл тебе несколько строк и которые так совпали с тем самым важным для всей моей теперешней жизни»; и «большой исторический труд, который ... может создать эпоху в науке» (труд продолжает писать «бывший профессор»).
В третьей части рассказа дается единственная и обобщающая характеристика нового времени. С точки зрения автора и его единомышленников, это время смерти - «время, которое мы, чудом уцелевшие, пребывали в могиле».
Зато время прошлой жизни постепенно расширяется по ходу рассказа - от первых минут свежих впечатлений в дороге до «несрочной весны» заглавия и заключительных строк: «Как поразили меня те минуты, когда поезд стоял на полустанке, где он слез, - эти первые впечатления полевой тишины, лесной глуши, запаха берез, цветов, вечерней свежести!» «И та ночь, что я провел на крыльце трактира, тоже была для меня только моим прошлым»._
Время поездки из первой части постепенно втягивается в прошлое в третьей части. неслучайно сама поездка представленав зачине как событие из прежней жизни автора: «Словом, случилось нечто необычное, много лет мною не испытанное: в один прекрасный день я взял извозчика и отправился на вокзал». После этой поездки для автора окончательно меняются местами близкое и далекое, мир жизни и смерти: «.Я непрестанно чувствую, как тлеет, рвется самая последняя связь между мною и окружающим меня миром, как все более и более отрешаюсь я от него и ухожу в тот, с которым связан был я не только весь свой век, с детства, с младенчества, с рождения, но даже и до рождения: ухожу в «Элизей минувшего», как бы в некий сон, блистающий подобием той яркой и разительно живой жизни, в которой застыли мёртвые с лазурными глазами в пустом дворце в подмосковных лесах».
«И росло, росло наваждение: нет, прежний мир, к которому был причастен я некогда, не есть для меня мир мёртвых, он для меня воскресает все более, становится единственной и все более радостной, уже никому не доступной обителью моей души!»
Таким образом, в рассказе Бунина мир настоящего и мир прошедшего не просто противопоставлены по модальности - они меняют знаки так, что более живым и реальным оказывается мир мёртвых. Эти миры противоположны и по субъективной авторской оценке, резко отрицательной для нового и высоко положительной для старого. В восклицательных предложениях эмоциональные оценки акцентированы: это касается «крушения державы», «подлого языка», «всей новой твари», с одной стороны, - и «первых минут» на полустанке и окончательного воскресения «мира мёртвых», с другой стороны. Именно в описаниях мира прошедшего, кроме общеупотребительного союзного слова «который», используется слово «что» с поэтической окраской и слово «где», с дополнительным зна-
ИЗВЕСТИЯ ПГПУ им. В. Г. Белинского • Гуманитарные науки • № 15 (19) 2010 г.
чением пространства, в котором происходит действие, в котором ощущает себя автор. В количественном отношении определения старого мира преобладают (34:12). Употребление определительных придаточных возрастает по ходу рассказа (1 во вступлении, 9 в первой части, 15 во второй, 14 в третьей) и особенно велико в заключении (7 в одном абзаце).
Все 7 заключительных придаточных относятся к прошлому, к «тому Элизею, который прозревал Баратынский» в своих стихах. однако контраст прошлого и настоящего находит свое выражение и здесь. наиболее заметен контраст стихов, рисующих «Элизей», и прозы, описывающей печальное настоящее:
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где, в сладостной тени невянущих дубов,
У неску деющих ручьёв,
Я тень священную мне встречу. на лексико-синтаксическом уровне, с одной стороны, повторяются обстоятельства обстановки с лексикой разрушения ( под тяжестью своих утрат и горестей, среди запустения родных мест, среди развалин и могил), а с другой стороны - знаки ирреального мира (Элизей, летийская тень, Призрак), его определения с отрицанием разрушения (несрочная, невянущие, нескудеюшие).
Рассказ кончается риторическим вопросом, в котором звучит не «восторженная радость» от ухода в прошлое, как ранее, а безысходность: «Запустение, окружающее нас, неописуемо, развалинам и могилам нет конца и счета: что осталось нам, кроме «летийских теней» и той «несрочной весны», к которой так «убедительно» призывают они нас?» Для автора это было единственной альтернативой и «нестерпимой», но уже упрочившейся советской жизни, и немилой эмигрантской, обозначенной в тексте («у вас в Европе»)
и за текстом (Приморские Альпы - место написания рассказа Буниным, уже три года проживающим за границей). Сама поездка, описанная в рассказе, была нереальной, как, вероятно, и нетронутая усадьба в лесах. Это была задушевная мечта Бунина, сокровенное желание его сердца. И поездка в провинцию обернулась путём в загробный мир, мир его памяти.. неслучайно рассказ обрамлен двойными повторами глаголов памяти, обращённых к близкому адресату (помню, не забудь - помнишь, помнишь).
композиционную рамку образует также финальный повтор заглавия, представляющего определённую загадку в начале текста и наполняющегося смыслом по мере чтения. Баратынский пишет о «несрочной весне», т.е. бессрочной, вечной в загробном мире.
В первой части рассказа «несрочная весна» может означать нескорую, «просроченную» для автора, много лет не ездившего, выехавшего из «противной» Москвы только в июне 1923 г.
Во второй части «несрочная весна» оказывается «неурочной», не соответствующей окружающей жизни.
В третьей части «несрочная весна» становится «досрочной» для автора, при жизни уходящего в мир мёртвых.
Архаизм заглавия, его источника - стихов Баратынского «Запустение», их центрального образа античного «Элизея» дополнительно акцентирует концепцию рассказа, позицию его автора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бунин И. А. Собр. соч. в 4-х т. Т.1. М.: Правда, 1988. 480 с.
2. Ляпон М. В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986. 201 с.
3. Формановская Н.И. Стилистика сложного предложения. М.: Русский язык, 1978. 240 с.
