CC BY
55
3. Лакан, Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе [Текст] / Ж. Лакан. — М.: Гно-зис, 1995.
4. Фрейд, З. Введение в психоанализ [Текст]: Лекции. / З. Фрейд. — М.: Наука, 1989.
5. Benwell, B. Discourse and Identity [Text] / B. Benwell, E. Stokoe. — Edinburgh University Press, 2006.
6. Dijk van Teun. Discourse and Power [Text] / Dijk van Teun. — Palgrave Macmillan, 2008.
7. Leeuwen van T. Three models of Inter-discitplinarity [Text] / Leeuwen van T. // A new Agenda in (Critical) Discourse Analysis. Ed. by Wodak, R., Chilton P. — Jon Benjamins Publishing Co., Amsterdam, 2005. — P. 3-18.
8. Sarup, M. Post-structuralism and Postmodernism [Text] / M. Sarup. — Harvester Wheatsheaf, London, 1993.
9. Taylor, C. Sources of Self [Text]: The Making of Modern Identity / C. Taylor. — Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989.
УДК 1:001
СТАНОВЛЕНИЕ КАТЕГОРИИ
Термин «реальность» весьма многозначен в философии. Так, у Г.Д. Левина термин «реальное» имеет пять самостоятельных значений, у П.С. Дышлевого — шесть, у В.И. Поруса — более десяти. В словаре А. Лаланда выделяется пять основных смысловых значений этого термина, которые в какой-то степени противоречат друг другу [2, с. 900—902] Так, реальное — это противоположное «кажущемуся», существующее поистине. Это утверждение вполне согласуется с первоначальным пониманием реализма как учения о том, что идеи более реальны, чем индивидуальные вещи. С другой стороны, реальное может пониматься как актуальное, непосредственно-данное, противоположное абстрактному, что диктует и другое понимание реализма.
В XX в. проблема реальности приобретает особую значимость, и только в это время начинает зарождаться понятие «научная реальность». Эта проблема становится актуальной в связи с выходом научного познания за пределы «зеркальной» чувственной данности, когда теоретические объекты оказываются непредставимыми с помощью воображения. «Реальное» науки не является «реальным» непосредственно данного, и, по мере того как утверждается важность конструирования объектов, в нем все больше проявляется «нормализующий» смысл этого термина, Г. Башляр пишет, что реальность науки — это область «вторичных объек-
Е.Г. Рукомойникова «НАУЧНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»
тов», и даже допускает, что наука рассматривает «нечто с точки зрения обыденного сознания не реальное» [3, с. 316]. Здесь чрезвычайно важно рассмотреть историю становления научного реализма и появления термина «научная реальность», раскрыть различные подходы к данной проблематике.
Каждое из определений реального может выступать как базисное для какого-либо направления исследований проблемы реальности, поэтому для исследователя этой темы чрезвычайно важно выбрать точку отсчета в истории философии. Проблема научной реальности, тема нашего исследования, возникла вместе с зарождением философии науки. Наиболее остро она представлена в трудах эмпириокритиков.
Можно выделить следующие стадии формирования данной проблемы:
1) формирование категории «реальное», охватывающее эпоху античности и Средневековье;
2) анализ проблемы реальности в научных исследованиях (классическая философия нового времени от Р. Декарта и Ф. Бэкона до И. Канта);
3) проблема реальности в философских научных в трудах конца XIX — начала XX в. (Э. Мах, А. Пуанкаре, П. Дюгем);
4) исследование научной реальности в естествознании XX в. (Л. Брюнсвиг, Р.В. Селларз, Г. Маргенау, Н. Гартман);
5) проблема научной реальности в эпоху постмодерна (М. Фуко, Р. Рорти).
Первые два этапа в данном случае являются предысторией проблемы и не будут рассматриваться в настоящей статье.
Суть исследуемой проблемы состоит в следующем. Термин «реальность» означает бытие с точки зрения его данности человеку. Понятие «реальное» в этом смысле имеет двойственный характер. Реальное относительно, поскольку границы реальности историчны и определяются уровнем знаний, практическими и когнитивными интересами, теоретическими возможностями познания. Реальное в то же время абсолютно как понятие, в котором субъект жестко противопоставляется познаваемому объекту. Мы осознаем себя противопоставленными действительному, «реальному» миру, существующему вне и независимо от сознания. Двойственность такого рода оставляет открытым вопрос о критерии разграничения абсолютного смысла реальности и относительного. Проблема распадается на два аспекта — онтологический (в котором реальное есть мир вещей вне и независимо от человека) и логико-гносеологический (реальное есть истинно существующее, существующее «на самом деле»; проблема реальности в этом аспекте оборачивается проблемой существования). Каждый из этих двух аспектов, в свою очередь, распадается на множество конкретных направлений исследования, которые различаются между собой тем, что в них рассматриваются различные отношения категории «реальное» с категорией «антитеза». Так, в качестве антитезы понятию «реальное» могут выступать: «иллюзорное», «идеальное», «номинальное», «прошлое», «потенциальное», «виртуальное» и т. п.
В конечном счете в сети всех этих отношений понятие «научная реальность» выступает как антитеза, с одной стороны, понятию «наивный реализм» (донаучный реализм), в котором доказывается чувственной данностью, с другой — понятию «вненаучные объекты», существование которых базируется на вере. Именно в аспекте противопоставления наивному реализму формируется проблема реальности на начальных этапах становления философии науки. Особенно ярко это прослеживается у Э. Маха. Согласно наивному реализму, если Я воспринимает мир с помощью своих чувств,
и притом воспринимает его в том виде, в каком он существует в действительности, то Мах разрешает свои сомнения в истинности наивного реализма путем анализа процесса восприятия. Он доказывает, что внешнее воздействие не проникает в сознание непосредственно, а, достигая органов чувств, проходит множество преобразований, в конечном счете вызывающих определенные изменения в мозгу, которые и сопровождаются чувственными впечатлениями. Но в этих чувственных впечатлениях концентрируется вся информация, которую человек способен получить о мире. Следовательно, все, что фактически непосредственно дано нам и представляется достоверным, состоит из ощущений, которые выступают как единство психического и физического. С помощью этого утверждения Мах пытается обойти сложности онтологического подхода, по сути, отбросив его, и в то же время свести всю проблему научной реальности к логической проблеме существования. Но при этом Мах и его сторонники обошли сложность проблемы, на которую обратил внимание А. Пуанкаре, разграничивший два вида реальности: «universalia ante rem» (общее, которое существует раньше и помимо отдельных вещей) — статус этого типа реальности он вслед за Беркли определяет как «математический конвенционализм» и относит к объектам чистой математики и логики — и идеализации физической реальности, которые он включает в рубрику «естественные классификации». Если реальность первого вида априорна, то реальность второго — апостериорна, базируется на научном опыте и выступает как предельный случай абстракции.
В противовес махизму в марксистской философии выдвигается тезис, согласно которому «ощущение есть субъективный образ объективного мира». В этом утверждении очевидна антитеза доводам Маха, согласно которым ощущение субъективно и по форме, и по содержанию. Марксистский тезис, разграничивая функции формы и содержания в ощущении, достаточно четко определяет при этом форму (восприятие как итог психической деятельности), но оставляет неопределенным содержание, равно как и зависимость содержания от формы.
Характерно, что до конца первой четверти ХХ в. ни у позитивистов, ни у кантианцев, ни у марксистов не возникало потребности
в термине «научный реализм». В ходу остаются только термины «физический реализм» и «эмпирический реализм». Лишь в 1930-е гг. появляется понятие «научный реализм», и только во второй половине XX в., по словам В.Н. Поруса, этот термин прочно обосновался на страницах западной философско-методологической литературы. [5, с. 23].
В рамках махизма потребности в термине «научный реализм» не было, поскольку, согласно Маху, реальность, которую постигает наука, лишь «физический ряд» множества «нейтральных элементов мира». Из этого вытекает, что вещам, поскольку они конструируются из ощущений, не соответствует никакая реальность, существующая вне ощущений. В таком случае махизм в вопросе об определении природы реальности за пределами того, что он определял как физический реализм, скатывался в солипсизм, «рассматривая чувственно данное как содержание сознания субъекта» [4, с. 190]. Но подобная позиция со временем перестала удовлетворять как философов, так и физиков, и М. Шлик солипсизм в статье «Позитивизм и реализм» резко осудил ее как теоретический идеализм и ярко выраженный [6, с. 302—305].
Термин «научный реализм» возникает как способ уйти от солипсизма и избежать признания кантовского понятия «вещь в себе», которое определялось как «метафизическая реальность». Новый термин должен был заменить термин «физическая реальность», получивший к тому времени широкое распространение в литературе, и снять тем самым его двусмысленность. В самом деле, «физическая реальность», в толковании Э. Маха, смыкается с понятием «субъективная реальность», но в то же время имеет значение «физическая картина мира» и дает представление об объективной реальности глазами физика, как о потенциальном объекте физики, т. е. том, что может стать познаваемым физикой при ее дальнейшем развитии. Сохраняя родовые корни с махизмом, термин «физическая реальность» в свете критики Маха Планком и Эйнштейном, приобретает антимахистское значение, недостаточно четко закрепленное в понятии «физическая картина мира», где сам термин «картина» предполагает субъекта, наблюдателя. Со временем значение термина «физическая картина мира» изменяется. В основе современной физической картины
мира лежит система математических уравнений, лишенных наглядного содержания. Понятие «материальная действительность» становится совершенно абстрактным. Согласно Планку, прогрессирующее удаление физической картины мира от чувственного мира означает не что иное, как прогрессирующее приближение науки к реальному миру, трансцендентному по отношению к переживаниям.
Термин «научный реализм» лишен двусмысленностей, присущих понятиям «физическая реальность» и «физическая картина мира». Вместе с тем он действительно выражает общую идею, общую проблему современной философии и методологии науки в различных ее направлениях. Эта проблема научной реальности состоит в следующем.
Существует объективная реальность, познаваемая в ходе исторической эволюции науки через развитие и смену научных теорий. Такое представление о научном прогрессе существовало еще на заре возникновения философии науки и кажется весьма убедительным и простым. Однако видимость простоты немедленно исчезает, как только ставятся вопросы: Каков статус утверждения о существовании объективной реальности (научный, метанаучный, матафизический)? Что значит быть познаваемым? В чем состоит специфика научных теорий по сравнению с иными формами познания? Как исторически изменяются отношения между теориями и реальностью?
Смысл научного реализма состоит в обосновании в противовес неопозитивистскому конвенционализму онтологического характера терминов науки. Вместе с тем научные реалисты сохраняют характерный для неопозитивизма «поворот в философии», т. е., лингвистический акцент и сциентистские мировоззренческие установки. В силу подобной ограниченности подхода онтологическая проблема научного познания ограничивается анализом природы языка, статуса теоретических объектов науки, критерием онтологической отнесенности понятий науки. Для анализа этих вопросов широко используются аналитические методы. Тем самым для научных реалистов проблема «что есть в мире» оказывается частью другой проблемы — «что и каким образом используется в языке». Общая тенденция развития проблематики научного реализма ведет ко все большему слиянию ее с предметом «философия языка».
Одно из первых развернутых определений научного реализма было дано Л. Брюнсвигом в 1930-е гг. Он различает чувственно воспринимаемый мир (природный мир), который непосредственно впечатан в наше восприятие, и «за-природный мир», означающий все то, что еще не познано, находится вне проекции объективной реальности, прямой или опосредованной, в возможности нашей чувственности. Ясно, что полученная информация ограничена спецификой и пропускной способностью наших органов чувств, она информационно закодирована в формы нашей чувственности и понятия, возникшие на базе нашей чувственности. Научная реальность, реконструированный мир, есть нечто опосредующее реальный и чувственный мир и находящееся в постоянном развитии в силу научного прогресса. Структурно научная реальность включает в себя эмпирическую реальность, формальную действительность и выполняющую функцию их целокупно-го объединения физическую реальность, или физическую картину мира. Достоинством такого понимания научной реальности является идея прогресса знаний, уходящего все дальше от чувственной очевидности. Но данный подход своего прямого продолжения не получил и в дальнейшем в работах П. Ланжевена, А. Шарона, П. Вижье и др. сближается с иными направлениями исследований по проблемам научного реализма. В качестве основных можно выделить три подхода к этой проблематике.
1. Классический эмпиризм. Наиболее подробное изложение этого направления можно найти у А. Эдингтона и Г. Маргенау. Согласно Эдингтону, источником всех наших знаний о мире выступает чувственность. Но наши ощущения и восприятия являются лишь формами той информации об объективном мире, которая в них как бы закодирована. В силу этого процесс научного познания состоит в том, чтобы искать ключ к раскодировке информации закодированной в нашей чувственности. Это, в свою очередь, требует все новой и новой, все более разнообразной информации, получаемой в различных условиях познания. Признавая неисчерпаемость объективной реальности, мы должны признать и бесконечность процесса познания. Сложность декодирования состоит в том, что получаемые нами сообщения «переодеты в понятия цвета, пространственности,
субстанции. Эти одеяния не являются частью сообщений, поступающих из внешнего мира, а привносятся нами» [1, с. 4].
В конечном счете «быть реальным» в эмпирическом смысле означает «быть включенным в пространственно-временную систему интерсубъективных конвенций». Вопрос о том, является ли эта система лишь мыслительной конструкцией или ей соответствует некая абсолютная реальность, в рамках концепции эмпирического реализма вообще не может быть поставлен, т. к. он носит метафизический характер и тем самым выходит за рамки научного познания. Вообще, по Р. Карнапу, о реальности, которая не дана чувственному восприятию, мы можем размышлять, постулировать ее, предполагать ее, но не более того. Умозрительной реальности, существующей вне нашего сознания, мы не можем сопоставить никакой способ проверки ее истинности. Поэтому в рамках эмпирического реализма вопрос о материальности или идеальности внешнего мира является псевдопроблемой. Научная реальность обозначает пределы того знания, которое мы можем иметь, прямо или опосредованно опираясь на эмпирический опыт.
2. Трансцендентальный идеализм. Он рассматривает научное знание как идеальную структуру, порождаемую человеческим мышлением. Объекты «внешнего мира» — это явления, уловленные в сети форм, идеалов и норм, диктуемых самим мышлением. Наука в таком понимании строит, конструирует природу. К этому направлению тяготеют Д.О. Коннор, Б. Карр, Б. Страуд и в некоторой степени Р. Рор-ти. Определенную близость к данному направлению демонстрирует также П. Фейерабенд.
3. Трансцендентальный реализм. Это направление рассматривает объекты познания как определенные структуры и механизмы, порождающие явления. Знания об этих объектах приобретаются в ходе общественно обусловленной научной деятельности. Трансцендентальный реализм в отличие от идеализма считает объекты познания независимыми от познавательной деятельность субъекта, а в отличие от эмпиризма понимает объективный мир как взаимодействие системы структур и механизмов, а не как собрание автономных событий. Если для эмпиризма реально существуют только единичные объекты восприятия, то для трансцендентального реализма статус
существования имеют общие свойства предметов и процессов, причинно-следственные связи и законы. Эта система взаимосвязанных процессов познаваема лишь постепенно, в зависимости от степени развития мыслительных, технических и перцептуальных возможностей людей.
Все три направления существуют и в наши дни, но наиболее значимы сегодня второе и третье. Это неудивительно, т. к. именно в их русле учитывается объективная сложность научного познания, а также роль конструирования. Мы не только рассматриваем объекты через призму наших ощущений, но и конструируем и совершенствуем язык описания явлений по мере того, как углубляется научное знание. У нас нет готовых форм, в которые можно было бы уложить получаемую информацию, эти формы каждый раз должны быть разрабо-
таны заново. Форма и содержание не существуют независимо друг от друга, поэтому идеалы и нормы научного мышления в некоторой мере определяются объектами внешнего мира; они должны адекватно описывать связи и структуру последних. С другой стороны, научное познание определенно не является пассивным, и процесс познания происходит одновременно с созданием его методов и инструментов.
Необходимо отметить, что дискуссии в этом проблемном поле продолжаются. В частности, в русле третьего направления можно рассматривать выход в свет книг Д. Дойча «Структура реальности», Д. Дьюи «Реконструкция в философии», П. Куртца «Новый скептицизм: исследование и надежное знание», Х. Патнэм «Разум, истина и история», а также «Философия языка» под ред. Дж. Р. Серла.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Edington, A. New pathways in science. [текст] / A. Edington. — N.Y., 1935.
2. Lalande, A. Vocabulaire technique et critique de la philosophie [текст] / A. Lalande. — P.U.F., 1975.
3. Башляр, Г. Рациональный материализм [текст] / Г. Башляр // Избранное: Научный рационализм. — М., — СПб., 2000.
4. Крафт, В. Венский кружок. [текст] / В. Крафт. — Возникновение позитивизма. М., 2003.
5. Порус, В.Н. Дискуссии по проблемам научного реализма в западной философии науки [текст] / В.Н. Порус // Философия и научное познание. — М., 1986.
6. Шлик, M. Позитивизм и реализм [текст] / М. Шлик // Егскеп1ш8. Избранное. — М., 2007.
УДК 241.4; 291.5
З.А. Целищева
ИДЕЯ ВОЗМЕЗДИЯ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ КУЛЬТУРЕ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
В основе средневековой культуры лежали традиции Западной Римской империи, представляющие «романское начало». Главными в культурном наследии Рима являлись высокая правовая культура, наука, искусство и философия. По мнению Ж. Ле Гоффа, Рим поддерживал, питал, но одновременно и парализовал его рост [4]. Традиции усваивались во время борьбы римлян с «варварами» и активно влияли на культуру языческой родоплеменной жизни
франков, бриттов, саксов, ютов и других племен Западной Европы, представляющую «германское начало» средневековой культуры.
Раннее Средневековье стало временем рождения Европы как целого, охватывающего весь европейский континент. В ученых кругах период с VI по IX в. принято считать «долгой ночью» Средневековья. Это связано с тем, что «долгая ночь» еще не была временем рождения собственно самой средневековой культуры, со все-
