CC BY
86
УДК 94(470.4/5)«1920-1930» + 314.122(470.4/5) СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ТЕКУЩЕГО УЧЕТА НАСЕЛЕНИЯ В УРАЛЬСКИХ ГОРОДАХ В 1920-1930-Х ГГ.
Журавлева В.А., Ковалева Л. А.
Статья посвящена одному из важнейших источников получения властью демографо-статистических данных - системе текущего учета населения, отражающего динамику собственно демографических событий и позволяющего решать проблемы роста населения в период между переписями.
Цель: рассмотреть становление и развитие системы текущего учета городского населения Урала в 1920-1930-х гг.
Научная новизна: впервые в уральской историографии предпринята попытка изучения системы текущего учета населения в двух ее формах - учета естественного движения и учета миграций горожан. Представляют научный интерес хронологические рамки исследования - 1920-1930-е гг. В этот период происходит становление системы текущего учета населения в советском государстве.
Методология работы: историзм и научная объективность.
Результаты: авторы проанализировали нормативно-правовые акты 19201930-х гг. по вопросу текущего учета населения, выявили трудности в его становлении и развитии, определили пути решения возникших проблем уральскими статистиками, показали влияние политических и социальноэкономических событий 1930-х гг. на состояние текущего учета в уральских городах.
Ключевые слова: историческая демография; народонаселение;
городское население Урала; текущий учет населения; естественное движение населения; миграции.
FORMATION AND DEVELOPMENT OF THE SYSTEM OF THE CURRENT POPULATION COUNTING IN URAL CITIES IN THE 1920-1930s.
Zhuravlyova V.A., Kovalyova L.A.
The article is devoted to one of the most important sources of the statistics for government demographers - the system of the current counting of the population. It reflects the actual dynamics of demographic events and allows solving the problems of population growth between censuses.
Objective: to examine the formation and development of the current counting of the urban population in Ural in 1920-1930s.
Scientific novelty: the authors have made the first attempt in the Ural historiography to investigate the current population of the system in its two forms: registrating the natural movement of the population and observing the migration of citizens. The chronological framework of the 1920-1930s is of special scientific interest for the system of the current population counting in the Soviet Union was being formed in this period.
Methodology of work: historical method and scientific objectivity.
Results: the authors analyzed the regulatory and legal acts of the 1920-1930s on the current population counting, revealed the difficulties in its formation and development, defined the ways to solve encountered problems by Ural statistics, showed the influence of political and socio-economic events of the 1930s on the state of the current counting of the Ural urban population.
Keywords: historical demography, population, the Ural urban population, the current population counting, the natural movement of the population, migration.
Важнейшим направлением управленческой деятельности государства является регулирование социально-демографических процессов. Однако меры, ориентированные на решение проблемы роста населения, могут быть
достаточно эффективными, если они опираются на прочный фундамент демографо-статистических данных. В связи с этим важное значение приобретает система текущего учета движения населения. В отличие от переписей, дающих как бы моментальный снимок населения, его застывшее изображение, текущий учет отражает динамику собственно демографических событий. На его основе производится и исчисление населения в периоды между переписями. Текущий учет движения населения включает в себя учет естественного движения и учет миграций (механического движения) населения.
Проблема становления и развития текущего учета городского населения Урала, несмотря на всю ее важность, до сих пор не получила освещения в исторических трудах. В данной статье авторы предпринимают попытку восполнить этот пробел в рамках 1920-1930-х гг.
В Российской империи текущий учет населения осуществлялся представителями духовенства. Полученные в результате церковной регистрации актов крещения и отпевания материалы доставлялись в местные статистические губернские и областные комитеты в виде готовых сводок по однообразной форме, установленной Центральным статистическим комитетом. После проверки их достоверности на местах они направлялись в центр, где Центральный статистический комитет производил окончательную проверку и сводку полученных данных.
Октябрь 1917 г. провозгласил отделение церкви от государства, логическим следствием которого стало изъятие у служителей культа дела регистрации актов гражданского состояния и передача его Советам. 18 декабря
1917 г. СНК утвердил Декрет о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния, который заменил церковную регистрацию актов гражданского состояния гражданской регистрацией. Закон предусматривал обязательную фиксацию браков, рождений и смертей в специальных книгах отделов записей браков и рождений. Декретом СНК от 20 января 1918 г. «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», отделившем церковь от государства,
специально подчеркивалось, что все акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью, отделами записи браков и рождений. Постановление Наркомата юстиции от 24 августа 1918 г. в развитие этого декрета изымало метрические книги у духовных консисторий, духовных правлений, городских управ и передавало в губернские отделы записей [9, с. III].
Кодекс законов РСФСР об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве, принятый ВЦИК 16 сентября 1918 г., в ст. 7 предусматривал регистрацию рождений и смертей исключительно местными отделами записей актов гражданского состояния, образованными при Советах. Статьи 19 и 32 особо подчеркивали, что заявления о рождении или смерти должны были подаваться в трехдневный срок. При этом следовало указывать причину смерти человека. Статья 37 предусматривала санкции для лиц, виновных в непредставлении или несвоевременном представлении данных сведений в виде штрафа в размере не ниже 50 руб. Специальный закон, принятый 27 сентября 1921 г., нормировал формы и порядок книг записей актов гражданского состояния в масштабах всей страны. Книги заготавливались по образцу, установленному центрозагсом НКВД, и рассылались местным органам власти [9, с. IV].
30 марта 1925 г. ВЦИК и СНК РСФСР внесли изменение в Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве, удлинив срок регистрации рождения до двух недель со дня события и введя административные и уголовные санкции за несвоевременную подачу заявления о рождении [15, 1925, № 21, ст. 153].
Таким образом, принятые советскими органами власти решения создали прочную правовую основу для статистики естественного движения населения.
Создание светской системы регистрации демографических событий на территории Урала было прервано гражданской войной. Только после восстановления в крае Советской власти стало возможным наладить работу
отделов загсов. Уже 29 ноября 1919 г. Уфимский губернский исполнительный комитет (губисполком) Советов предложил всем волостным исполкомам Златоустовского уезда приступить немедленно к организации местных волостных подотделов записи актов гражданского состояния, а также изъять все метрические книги у священнослужителей всех вероисповеданий.
Однако новый порядок регистрации актов гражданского состояния налаживался с большим трудом. Как отмечалось на одном из декабрьских (1920 г.) заседаний Челябинского губисполкома, работа отделов загсов затруднялась «несознательностью населения». Горожане уклонялись от регистрации рождений и смертей в них, предпочитая по старинке делать записи в церкви. Приходилось принимать специальные решения, запрещавшие духовенству проводить подобные регистрации без соответствующих выписок государственных органов. Иногда местная власть вынуждена была прибегать и к крайним мерам - изъятию метрических книг у духовенства. Игнорирование горожанами светской системы регистрации естественного движения населения сохранялось и в последующие годы. Случалось, что новорожденного крестили в церкви, но при этом пренебрегали необходимостью регистрации факта рождения в загсе. Это же касалось и смерти.
В первые месяцы и даже годы существования советского государства отделы записей актов гражданского состояния испытывали две главные трудности. С одной стороны, не хватало грамотных специалистов не только в уездных, но и в губернских городах. К примеру, в Перми в соответствии с численностью горожан должно быть три загса, а функционировал только один, к тому же его из-за нехватки работников объединили с уездным загсом. С другой стороны, не хватало регистрационных книг и бланков, что периодически приводило к временной приостановке регистрации актов гражданского состояния. Однако в течение 1920-х гг. ситуация с данными государственными учреждениями постепенно выправлялась. На 1 апреля 1926 г. в Уральской области насчитывалось 3218 загсов, из них 16 были в окружных,
а 207 - в прочих городах и городских поселениях [4, д. 385, л. 39 об.]. Улучшился и кадровый состав работников городских загсов. Как показало обследование, проведенное административным отделом Уралоблисполкома, в июне 1926 г. все работники загсов в окружных городах трудились в данных учреждениях более трех лет. При этом 38 % руководителей и 42 % рядовых сотрудников имели среднее и незаконченное высшее образование, а остальные - низшее или были грамотными самоучками. В городских поселениях в загсах менее года работало 62 % руководителей, от 1 до 3 лет - 15 и свыше 3-х лет -23 %. Рядовые сотрудники по стажу работы распределялись соответственно -58, 29 и 13 %. Большинство их имело низшее образование или было самоучками [4, д. 550, л. 42]. Все эти позитивные изменения в кадровом составе работников городских загсов сказались на качестве их работы. Оно значительно улучшилось.
Революция и гражданская война нанесли уральской демографии непоправимый урон. Часть метрических книг была уничтожена во время этих событий. В связи с утратой источников стало сложно выявить динамику естественного движения населения региона в последние предреволюционные годы и сравнивать ее с последующими периодами. Но с начала 1920 г. на основании данных, полученных от отделов загсов, на Урале стало возможным наладить работу по демографической статистике. В Пермской губернии естественное движение населения начали исследовать со времени Всероссийской переписи населения 1920 г., а с сентября того же года его изучали на основании записей гражданского состояния (бывших метрик). Более того, в Пермском уезде уже в этот период отдельно разрабатывались смертность (по г. Перми и 32 волостям уезда) и рождаемость (в уездном городе и по 28 волостям) населения. Сведения по Екатеринбургской губернии, единственному из уральских административно-территориальных образований, собранные статистиками, были представлены в данных по естественному движению населения РСФСР за 1920-1922 гг.
В Челябинской губернии еще в марте 1920 г. с целью унификации работ по демографической статистике, в том числе по естественному движению населения, были составлены формы статистических таблиц, по которым местные статистические бюро обязаны были вести разработку материалов по основным демографическим событиям (рождение, смерть, брак, развод) по времени, полу и возрасту. Внимание статистиков обращалось на то, что умершие до года должны были разрабатываться по месяцам, с 1 года до 8 лет -по годам, а старшие возрастные группы - по пятилеткам. Важно было учитывать и причины смерти. Разработку статистических таблиц по естественному движению населения в городах рекомендовалось по возможности начать с 1915 г. и использовать для этого сохранившиеся в горниле революции и гражданской войны церковно-метрические книги [2, л. 20-20 об.].
С февраля 1920 г. берет начало уральская статистика труда, проводившая учет трудящихся, а с июня - статистика народного здравоохранения, которая включала в себя основную статистику, в том числе статистику смертности и заболеваемости горожан в связи с экономико-социальными условиями жизни. С февраля 1921 г. постановлением ЦСУ и НКВД была введена статистика самоубийств. Сведения об этом поступали из подотделов записей актов гражданского состояния. Их обобщение губернские статистические бюро возложили на демографические секции.
В 1920-х гг. уральские статистики столкнулись с серьезными проблемами при сборе демографических материалов. В частности, в Кургане при городских церквях, кроме горожан, состояли и жители близлежащих деревень, которые до
1918 г. не входили в состав города. Они венчались и отпевали своих родственников в городских приходах, о чем свидетельствовали записи в метрических книгах. Более того, многие из выходцев из близлежащих деревень постоянно проживали в Кургане, хотя числились сельчанами по месту приписки. Данная ситуация была характерна и для других городов и порождала
неточности в естественном движении населения. В марте 1920 г. Челябинское губернское статистическое бюро (губстатбюро), рассмотрев этот вопрос, обязало Курганское уездное статбюро включить в разработку статистического материала по естественному движению населения всех внесенных в городские метрические книги, независимо от их места приписки [2, л. 35-36].
Другой существенной проблемой этого периода было нерегулярное поступление в губстатбюро сведений по актам гражданского состояния из городов. Не случайно, к примеру, во второй половине 1923 г. на особом контроле Осинского уисполкома была статистика движения населения -карточки о рождении, смерти, браке и разводе, которые получали уездные статбюро из местных загсов [3, л. 13].
Одной из важных проблем текущей демографической статистики 1920-х гг. стала полнота регистрации актов гражданского состояния. Проверка 39 городских загсов выявила только за первую декаду 1926 г. 40 случаев незарегистрированных рождений и 4 - смерти. За указанный период было наложено 6 штрафов за несвоевременную регистрацию актов гражданского состояния на сумму 11 руб. [4, д. 550, л. 47, 49 об.]
Нередко сами работники загсов невнимательно заполняли карточки естественного движения населения, забывая или неверно проставляя дату рождения ребенка, его пол. Все это в конечном итоге влияло на полноту и достоверность данных о естественном движении горожан Урала.
Вместе с тем демографические материалы были настолько важны для развития всех сфер жизни Урала, что Первый областной съезд по охране материнства и младенчества (ОММ) и охране здоровья детей, состоявшийся в Свердловске 14 декабря 1924 г., в принятом решении по докладу о состоянии дела ОММ в Уральской области обратил внимание своих секций на сбор статистических материалов по рождению, смерти, бракам, разводам, количеству родовспоможений и абортов [4, д. 385, л. 8 об.].
Особое значение при разработке материалов естественного движения населения имели причины смерти горожан. По мере расширения и качественного улучшения здравоохранения для совершенствования диагностики возникла острая необходимость уточнения существовавшего в стране перечня причин смерти населения. Однако в 1925/1926 г. со стороны ЦСУ по данному вопросу не было получено никаких указаний. Исходя из создавшейся ситуации, Уральское статистическое бюро совместно с облздравотделом самостоятельно расширило существовавшую классификацию причин смерти населения [1, д. 10, л. 32].
В целях надлежащего обслуживания статистики естественного движения населения еще в мае 1919 г. НКВД издал циркуляр, которым всем загсам сообщалось, что в актовые книги включались особые статистические карточки для одновременного их заполнения с соответствующими записями актов гражданского состояния и последующего препровождения в губстатбюро. Порядок направления карточного материала с мест в статистические учреждения предлагалось по каждой губернии выработать губзагсам совместно с губстатбюро [9, с. IV]. Тогда же отдел демографической статистики ЦСУ утвердил формы карточек и книг, которые должны были обязательно заполняться регистраторами загсов. При регистрации рождения отмечались пол ребенка, его имя, дата рождения, адрес родителей, их фамилия, состояние их в браке, какой по счету ребенок в семье, возраст родителей, их национальность и родной язык, род занятий, родился ребенок живым или мертвым. При смерти в карточку вносились фамилия, имя, отчество умершего, дата его смерти, постоянное местожительство, национальность, родной язык, семейное положение, занятие, лечился ли и кто лечил, причина смерти, участвовал ли в войне и имел ли ранения.
В этот же период в практику вошло делать подобные записи в двух экземплярах, один из которых специально предназначался для органов
статистики, в которых концентрировались разнообразные сведения, позволявшие дать всестороннюю демографическую характеристику населения.
Для упорядочения учета горожан в феврале 1925 г. Уралстатбюро обратило внимание окружных статбюро на необходимость точного выполнения инструкции при разработке статистических карточек естественного движения населения. Она требовала, во-первых, выделения окружных городов в общих цифрах по городам; во-вторых, строгого разделения показателей по городским и сельским поселениям [1, д. 10, л. 28-28 об.].
Данный порядок ведения записей актов гражданского состояния использовался в РСФСР до июля 1926 г.
5 июля 1926 г. ВЦИК и СНК РСФСР внесли изменение в ст. 13 Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. Оно заключалось в том, что Книги записей актов гражданского состояния теперь велись в двух экземплярах. Один предназначался для хранения в соответствующем местном органе, а второй представлялся в установленные сроки для хранения в губернские органы записей актов гражданского состояния и использовался для статистики естественного движения населения [15, 1926, № 41, ст. 314].
На основании данного постановления НКВД РСФСР издал циркуляр, упразднивший статистическую карточку. С этого времени областным и окружным загсам вменялось в обязанность направлять вторые экземпляры в органы статистики для получения сводных данных [9, с. V].
Уральская областная статистическая конференция, состоявшаяся 7-8 апреля 1927 г., для улучшения текущей демографической статистики приняла решение просить ЦСУ восстановить с 1928 г. статистическую карточку к записям актов гражданского состояния [1, д. 38, л. 66]. Само ЦСУ СССР, в свою очередь, учитывая ущерб, который наносился исключением статистической карточки делу статистики населения, попыталось ходатайствовать о восстановлении карточки. Но эти его действия совпали с
кампанией по сокращению всякого рода отчетности, в том числе и первичной, поэтому были отклонены. С уничтожением статистической карточки единственным источником для статистики населения в РСФСР остались вторые экземпляры записей демографических событий [9, с. V].
В целом, проанализировав положение с регистрацией актов гражданского состояния в середине 1920-х гг., Всесоюзное статистическое совещание, состоявшееся в Москве в январе 1927 г., сделало вывод, что в подавлявшем большинстве городов и городских поселений СССР оно таково, что при всех недочетах позволяло составить представление о естественном движении населения [6, с. 331]. Этот вывод применим и для уральских городов. Текущий учет естественного движения населения в 1920-х гг., несмотря на все трудности и сложности, давал возможность уловить основные тенденции динамики воспроизводства горожан. На основе полученных статистических данных в Уральской области в 1926-1933 гг. были опубликованы статистические справочники «Уральское хозяйство в цифрах» с разделом, посвященным естественному движению уральцев.
В связи с ликвидацией ЦСУ СССР и реорганизацией учетных органов президиум Уральского облисполкома 20 сентября 1931 г. принял постановление «О порядке регистрации актов гражданского состояния и отсылки вторых экземпляров записей в плановые комиссии». В нем содержался порядок регистрации актов гражданского состояния отделами загса в городах. Отныне они обязаны были регулярно, в определенные сроки направлять вторые экземпляры записей рождения, смерти, браков и разводов в горстатпланы и далее в Уралплан. Полученные сведения Уралплан мог использовать в течение года для статистических разработок [13, с. 783-784].
Форсированная индустриализация и массовая коллективизация негативно отразились на демографических процессах. В 1932-1933 гг. была зафиксирована убыль населения, в том числе и городского, что противоречило официально насаждавшейся политико-идеологической мифологии. Поэтому
всякая информация, контрастировавшая с генеральной линией ВКП (б), была опасна для власти. 1 февраля 1933 г. Политбюро ЦК ВКП (б) запретило публикацию каких-либо данных до обнародования официальных сведений, которые могли быть опубликованы лишь с разрешения Госплана [7, с. 273]. А так как конечные результаты экономической и социальной политики государства проявляются в естественном движении населения, то открытая публикация этих данных в стране, в том числе и на Урале, была практически полностью прекращена.
Основную причину повышения смертности и снижения рождаемости власти увидели в недобросовестной работе статистиков, в связи с чем были предприняты новые шаги к наведению элементарного порядка в статистическом учете. 20 марта 1933 г. Президиум ВЦИК утвердил новую инструкцию о порядке регистрации актов рождения, которая требовала обязательной подачи заявления в органы загса не позднее 15-дневного срока со дня рождения [15, 1933, № 22, ст. 74]. Однако, в феврале 1934 г. Политбюро ЦК ВКП (б) выразило сомнение в правильности регистрации рождений и смертей в 1933 г. и поручило Комиссии партийного контроля выявить причины их недоучета. На протяжении года было проведено несколько проверок ЦУНХУ комиссиями партийного и советского контроля. Проверочные комиссии целенаправленно искали недостатки в работе ЦУНХУ, в их заключениях оно прямо обвинялось в плохой постановке учета, недорегистрации рождений, явном преувеличении смертности [5, с. 453].
Для усиления административного давления на статистиков в июле 1934 г. загсы как органы первичных данных о народонаселении были изъяты у местной администрации, переданы в ведение общесоюзного НКВД и поставлены под его контроль. Но загсы распространяли свою деятельность только на гражданское население. Они не фиксировали рождения и смерти среди спецпереселенцев и заключенных. Эти функции возлагались на комендатуры НКВД учетно-распределительные части (УРЧ) мест лишения свободы. Данные
комендатур и УРЧ были строго секретными. Таким образом, из поля статистического наблюдения выпало огромное число жителей СССР, в том числе и Урала [8, с. 25].
С этого времени учетные органы обязаны были получать информацию об естественном движении населения от структур НКВД. В письме местным органам народнохозяйственного учета от 16 февраля 1935 г. Челябинское облУНХУ определило порядок получения данных о работе загсов от органов НКВД. Но между местными органами НХУ и НКВД складывались непростые отношения. В циркуляре начальника ЧелябоблУНХУ В.К. Строковского, направленного на места 27 июля 1935 г., прямо указывалось на это как на одну из причин наряду с недостаточным вниманием самих гор(рай)инспекторов НХУ к работе по исчислению населения, отрицательно влиявших на разработку естественного движения населения в области [12, л. 65-65 об.].
Однако главными виновниками в недоучете населения и сокрытии достижений в народонаселении по-прежнему считались только работники органов народнохозяйственного учета. В местные УНХУ страны был спущен приказ по ЦУНХУ Госплана СССР от 28 июля 1935 г., подписанный и.о. начальника ЦУНХУ И.А. Кравалем. Он был издан на основании проведенной начальником сектора учета населения и здравоохранения ЦУНХУ тов. Сикра и начальником сектора учета населения и здравоохранения УНХУ РСФСР тов. Гуревичем проверки сектора учета населения и здравоохранения Западной области. В приказе содержалась прямая угроза применения строжайших мер взыскания вплоть до привлечения к судебной ответственности при обнаружении нарушений порядка работ по учету естественного движения населения, установленного ЦУНХУ [12, л. 64 об.].
19 октября 1935 г. было принято совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О постановке учета естественного движения населения». В нем вновь указывалось на неудовлетворительное состояние работы по учету естественного движения населения из-за отсутствия должного внимания к ней
со стороны местных партийных и советских организаций и особенно ЦУНХУ. Вина за создавшееся положение возлагалась на так называемых классовых врагов (бывших священников, белогвардейцев, кулаков), якобы использовавших органы учета для умышленного сокрытия роста населения путем недоучета рождаемости и преувеличения смертности населения вследствие регистрации по нескольку раз смертей одних и тех же лиц. В целях дальнейшего улучшения учета естественного движения населения СНК СССР и ЦК ВКП (б) постановили ввести с 1 января 1936 г. обязательную выдачу на гербовой бумаге свидетельства о рождении отделами актов гражданского состояния НКВД по специальной форме, утвержденной СНК СССР [14, 1935, № 53, ст. 432].
В создавшейся крайне неблагоприятной политической обстановке для демографической статистики правомерен вывод сибирского историка В.А. Юсупова, что реставрировать полную картину динамики численности и воспроизводства населения СССР в первой половине 1930-х гг. из-за погрешностей учета не удастся уже никогда. Возможны лишь оценки, позволяющие определить самые общие тенденции развития демографической сферы в СССР [8, с. 25].
В результате выполнение данного постановления уже во второй половине 1930-х гг. ситуация с учетом естественного движении горожан несколько улучшилась. Это, в первую очередь, было связано с попыткой тоталитарного государства установить полный контроль над гражданами. Во исполнение постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О постановке учета естественного движения населения» от 19 октября 1935 г. уже 2 ноября 1935 г. СНК СССР утвердил форму свидетельства о рождении, представленную НКВД [14, 1935, № 58, ст. 477].
27 июля 1936 г. ЦИК и СНК СССР узаконили порядок и сроки регистрации рождений и смертей. Регистрация рождений и смертей должна была производиться в городах городскими отделами (бюро) записей актов
гражданского состояния не позднее месяца со дня рождения и трех дней после наступления смерти. Регистрацию мертворожденного требовалось осуществить не позднее 24 час. с момента родов. Такой же короткий срок устанавливался относительно насильственной смерти, самоубийства и смерти от несчастного случая, но он считался с момента наступления события или обнаружения трупа. Ответственность за правильность и своевременность регистрации актов гражданского состояния возлагалась в городах лично на заведующих загсами. За несоблюдение определенных законом сроков регистрации актов гражданского состояния граждане подвергались административной ответственности в виде денежного штрафа в размере от 25 до 100 руб. Должностным же лицам за необоснованный отказ или несвоевременную регистрацию смерти и рождения, за непредставление сведений в установленном порядке или неправильные сведения по учету естественного движения населения закон установил санкции в виде уголовной ответственности -лишения свободы на срок до 3-х лет [14, 1936, № 44, ст. 369].
Были приняты меры к улучшению сбора данных для демографической статистики. Еще 10 апреля 1936 г. циркуляром № 33, подписанным начальником отдела актов гражданского состояния НКВД СССР, майором госбезопасности Алиевским, НКВД СССР изменил сроки передачи вторых экземпляров актов гражданского состояния в органы народнохозяйственного учета. По нему города областного значения должны были представлять сведения к 10-му, а все остальные города и городские поселения - к 20-му числу месяца, следовавшего за отчетным. На Урале исключение было сделано только для Коми-Пермяцкого округа, который представлял отчетность к 25-му числу [12, л. 27].
Важный шаг в сторону улучшения системы учета естественного движения населения был сделан в конце 1939 г., когда в соответствии с приказом НКВД СССР смертность заключенных стала учитываться общегражданскими ЗАГСами. Правда, как отмечает В.А. Исупов, руководители
УРЧ мест заключения крайне неохотно и со значительными нарушениями выполняли этот приказ. Материалы о смерти заключенных направлялись в ЗАГСы с большим опозданием. Сведения об умерших в конце 1930-х гг. заключенных поступали в гражданские регистрационные органы даже в 1943 г. [8, с. 26]
В целом, если учет естественного движения населения стал развиваться уже с начала 1920-х гг. и к середине этого десятилетия был поставлен достаточно хорошо в уральских городах, то учет миграций горожан долгое время находился в зачаточном состоянии, хотя приток населения в города требовал налаживания правильной регистрации прибывавших и убывавших людей. Это было необходимо как для решения задач городского хозяйства, так и в интересах самого населения.
В середине 1920-х гг. для полноты исчисления городского населения назрела необходимость надлежащей организации учета механического движения населения. Основой для него стало постановление «О прописке граждан в городских поселениях», принятое СНК 28 апреля 1925 г. в развитие постановления ВЦИК и СНК от 20 июня 1923 г. «Об удостоверении личности» [15, 1923, № 61, ст. 575]. Оно утвердило следующие правила прописки горожан. Во-первых, все лица, находившиеся в пределах городских поселениях на срок более 3-х дней, обязаны были немедленно заявить о своем пребывании домовому управлению дома, гостиницы или меблированных комнат. Во-вторых, административные лица обязаны были зарегистрировать запись в домовой книге в соответствовавшем отделении милиции; в-третьих, для прописки необходим был документ, удостоверявший личность [15, 1925, № 28, ст. 197].
Учет и регистрация городского населения возлагалась на адресные столы. Они должны были заполнять адресные листки на всех граждан, достигших 16 лет, прибывших и убывших из города или сменивших местожительство в пределах одного и того же города. В деталях прописка и выписка населения в
конкретных городских поселениях должна была производиться на основании обязательных постановлений местных исполкомов.
Уральское статистическое бюро обратилось в административный отдел Уральского облисполкома с просьбой создать во всех окружных городах адресные столы, на основе работы которых можно было организовать учет миграции населения. Одновременно было высказано пожелание производить механический учет горожан и в возрасте до 16 лет. Идя навстречу статистикам региона, а также в целях упорядочения самой прописки и постановки единообразных форм учета и регистрации населения в городах областной административный отдел на основании постановления Уралоблисполкома от 29 июня 1925 г. уже 8 июля этого же года направил на места циркулярное письмо. Им он обязал начальников административных отделов и милиции округов к началу августа организовать в городах области адресные столы. Административный отдел области также потребовал проведения перепрописки населения в окружных городах, так как здесь она носила многообразный характер вследствие того, что осуществлялась на основании обязательных постановлений оркисполкомов. Одновременно административный отдел возложил на органы милиции прописку населения в городах и поселениях городского типа, а на адресные бюро и адресные столы - учет механического движения населения.
Однако, несмотря на данное циркулярное письмо, не во всех городах в срок был организован должный учет механического движения населения. Во-первых, часть горожан отказывалась от прописки, являвшейся основанием для учета населения. Во-вторых, в ряде городов, например, в Челябинске, прописка и выписка горожан производились по адресным листкам одинаковой формы, без указания, приехал ли он в город или собирается покинуть его, поэтому технически невозможно было контролировать миграции горожан.
В целях правильной постановки учета механического движения населения в городах НКВД своим циркуляром от 11 ноября 1926 г.
рекомендовал к исполнению и руководству новое «Положение об адресных бюро и адресных столах в РСФСР». Оно точно определяло случаи и порядок прописки и организацию адресных столов и бюро. Вместе с тем техника прописки и отчетности по-прежнему не была согласована со статистическими органами, которые на основании сведений, получаемых благодаря прописке, вели разработку миграций населения. С целью устранения параллелизма в учете механического движения горожан, упрощения и улучшения этой работы административный отдел при Уралоблисполкоме по согласованию с областным статистическим управлением признал необходимым дополнить листки прибывавших и убывавших отрезной статистической карточкой специально для органов государственной статистики. Листок содержал сведения о количестве прибывших (убывших) горожан и их детях до 16-ти лет, их пол и возраст; откуда они прибыли и куда выбывали [4, д. 1237, л. 18].
Интересы статистики миграций требовали расширения списка городских поселений, в которых осуществлялась прописка граждан, а значит и учет механического движения населения. 11 апреля 1927 г. Уралоблисполком поручил административному отделу края согласовать с областным статуправлением и его органами на местах вопрос о введении прописки и организации учета миграций граждан в 17 неокружных городах и 17 крупных заводских поселениях, не входивших в списки городов области [4, д. 1237, л. 1-
2, 16-17]. 19 января 1928 г. Тагильский окрисполком обратился в
Уралоблисполком с просьбой присоединить к этому списку Верхне-Шайтанский, Ново-Лялинский и Нижне-Салдинский заводы, имевшие чисто заводское население [4, д. 1272, л. 51].
Все эти меры способствовали улучшению учета и разработки миграций горожан. Но в целом данная работа пока еще по-прежнему находилась в зачаточном состоянии. В середине 1928 г. на Урале разработка материалов миграции населения по данным адресных столов по программе ЦСУ велась только в Свердловске (с апреля 1927 г.), Перми, Тюмени и Челябинске (с
января 1928 г.). Уралстатуправление также располагало подобными
материалами еще по 22 городам области с населением свыше 10 тыс. чел. При этом список этих населенных мест был составлен не благодаря сознательному отбору, а в результате лучшей постановки учета движения населения адресными столами. В него вошли областной центр (Свердловск с Верх-Исетским заводом), 11 окружных городов (Пермь с Мотовилихой, Усолье, Ирбит, Ишим, Кунгур, Курган, Сарапул, Тобольск, Троицк, Челябинск, Шадринск) и 10 прочих поселений городского типа (Кизел, Чердынь, Туринск, Красноуфимск, Чермоз, Чусовая, Невьянск, Кыштым, Верхне-Уральск, Камышлов). Таким образом, статистика миграций охватывала всего около 14 % населенных пунктов Уральской области, но так как это были наиболее крупные города, то в них проживало до 42,5 % горожан края [10, с. 152-153].
Вместе с тем, несмотря на все усилия уральских статистических органов улучшить учет миграции горожан, он и в конце 1920-х гг. в ряде городов региона оставался достаточно слабым. В результате сложно было правильно исчислить население городов. К примеру, в Кургане по данным окрстатбюро на 1 июля 1929 г. насчитывалось 37381 чел., а по переписи окрОНО на 1 сентября того же года - 30341 чел. Разница составляла несколько тыс. чел. [1, д. 56, л. 4 об.]
В рассматриваемый период достаточно небрежно относились и к сохранности документов. В начале 1930 г. в Кургане был зафиксирован случай, когда во время транспортировки карточек механического учета из городского адресного стола в сектор статистики у конного милиционера лопнула веревка, в итоге учетные карточки рассыпались [1, д. 56, л. 4].
В условиях политических и социально-экономических реалий начала 1930-х гг. с целью усиления административного учета, контроля и регулирования передвижения населения ЦИК и СНК СССР 27 декабря 1932 г. приняли постановление «Об установлении единой паспортной системы Союзу ССР и обязательной прописке паспортов» [14, 1932, № 84, ст. 516]. На его
основе 28 апреля 1933 г. СНК СССР постановил ввести паспортную систему для всего населения городов, рабочих поселков, на всех новостройках, на промышленных предприятиях и транспорте. При городских отделениях милиции организовывались паспортные столы [14, 1933, № 28, ст. 168]. Еще раньше, 3 февраля 1933 г., СНК СССР постановил включить г. Магнитогорск в число городов, в которых паспортная система должна быть введена в первую очередь [14, 1933, № 11, ст. 60].
Убыль городского населения в 1932-1933 гг. заставила власть обратить пристальное внимание на учет миграций населения городов. ЦИК и СНК СССР постановлением «Об ответственности за предоставление неправильных учетных сведений и отчетных данных, а также за нарушение форм и сроков представления учетно-отчетных материалов» от 7 декабря 1933 г. ввели уголовное наказание в виде лишения свободы на срок не ниже шести месяцев за умышленное искажение информации и до трех лет - за систематическое или злостное нарушение установленных сроков и форм отчетности [14, 1933, № 70, ст. 417].
Приказом начальника Челябинского облУНХУ В.К. Строковского от 23 июня 1935 г. были установлены сроки и формы ежемесячной разработки миграции городского населения региона. Данная работа должна была осуществляться в инспектурах Челябинска, Магнитогорска, Златоуста (Златоуст-Куса), Копейска (Копейск, Еманжелинск, Коркино, Г орняк), Кургана, Троицка, Кыштыма (Кыштым, Карабаш, Сак-Елкинский), Миасса (Миасс, Трудовой пос.), Сатки (Сатка, Бакал, Бердяуш), Каменска, Камышлова, Кочкара (Пласт), Шадринска, Шумихи, Петухово (Юдино), Катав-Ивановска (Катав-Ивановск, Усть-Катав, Юрюзань, Вязовая), Аши (Аша, Миньяр, Сим, Кропачево), Верхнего Уфалея (Верхний Уфалей, Нижний Уфалей, Касли). Этот приказ был дополнен циркуляром начальника сектора населения УНХУ Челябинской области И.А. Сперанского инспекторам НХУ от 26 июня 1935 г. В нем содержалось указание производить разработку материалов механического
движения населения с обязательным выделением городов и городских поселений [12, л. 55, 69].
Несмотря на предпринятые усилия по организации качественного учета миграции горожан на Урале в преддверии Всесоюзной переписи населения 1937 г. сохранялись существенные недостатки в этой сфере деятельности органов НХУ. Во-первых, качество заполнения адресного листка и сводных таблиц были настолько неудовлетворительны, а результаты этого учета далеки от действительности, что практическое использование материалов органов народнохозяйственного учета представлялось совершенно нецелесообразным. В ряде городских поселений Челябинской области и даже в Магнитогорске гор(рай)инспекторы по халатности представляли в сводках одни цифры, а в препроводительных документах - другие. Курган вообще высылал в область материалы по миграции граждан без сводок. В Троицке и ряде других городов не подсчитывались дети до 16 лет среди прибывших и выбывших граждан [12, л. 66].
Во-вторых, в городах существовал значительный недоучет граждан из-за неточных инструкционных указаний об учете различных групп мигрантов. Не было твердо установленных правил учета временно прибывающих. Каждый город, каждая гостиница руководствовались своими правилами учета. Во многих случаях приезжавшие на 1-2 дня не регистрировались вообще, а в других же, наоборот, всякий кратковременный приезд, даже на 24 часа, обязательно регистрировался адресными бюро. В результате значительно обесценивался материал о механическом движении населения, так как удельный вес временно прибывавших мигрантов в общей массе мигрантов был достаточно велик. Очень часто во время регистрации мигрантов не разграничивался учет между переехавшими из одного населенного пункта в другой и переменившими адреса внутри города. Оба эти явления регистрировались на одних и тех же бланках и нередки были случаи смешения данных об этих двух совершенно различных группах мигрантов. Итогом
подобных упущений стало несовпадение сведений о числе лиц, переменивших адрес в конкретном городе по прибытию с данными по выбытию. В условиях крупного города, где прописка производилась лишь после предварительной выписки, было ясно, что это превышение числа прибывших над числом выбывших происходило в основном за счет неправильной регистрации приезжавших из других местностей, а также за счет смешения двух различных групп мигрантов. В целом ряде городов, к примеру, в Троицке, не был налажен учет детей мигрантов до 16 лет. В результате этого недоучет был особенно велик.
В целом невнимание к миграциям горожан, особенно в крупных индустриальных центрах Урала не позволяло правильно исчислить население.
Слабая постановка учета миграций населения, повлекшая за собой недоучет прибывших и выбывших, а также отсутствие контроля со стороны городских инспекторов НХУ за сбором информации о механическом движении горожан стали, по мнению начальника ЦУНХУ Г осплана СССР И.А. Краваля, основными причинами несоответствия предварительных итогов Всесоюзной переписи 1937 г. данным о численности населения накануне нее [11, л. 10]. В целях упорядочения учета миграции населения И.А. Краваль вменял в обязанность всем начальникам республиканских и областных УНХУ обеспечить проведение инструктажа работников городской милиции и адресных столов с целью разъяснения им значения полного и своевременного учета прибывавших и убывавших. Также требовалось провести совместно с органами милиции инструктаж домоуправлений, ЖАКТов и владельцев домов
об обязательной регистрации всех мигрантов, об упорядочении ведения домовых книг и о проведении в дальнейшем систематической проверки правильности учета механического движения населения. Он также потребовал наказывать виновных в невыписке и непрописке граждан в виде наложения штрафа со стороны милиции. Одновременно следовало привлекать к ответственности и работников НХУ за недоброкачественный материал по
миграции горожан. Для усиления контроля за регистрацией механического движения граждан рекомендовалось ежемесячно проводить совместные с милицией выборочные проверки правильности ведения домовых книг [11, л. 10
об.].
После переписи 1937 г. основной задачей гор(рай)инспекторов Урала в части разработки материалов миграций горожан стало своевременное
собирание сведений и контроль полноты и качества их с тем, чтобы свести процент неизвестных и расхождение по внутригородскому движению между прописанными и выписанными до минимума. Для этого горинспектуры должны были по получении отрывных талонов из городских отделений милиции сверить их число с количеством полученных карточек, указанным в сопроводительных документах. Карточки с незаполненными вопросами
следовало оперативно исправить. Только после этих контрольных процедур горинспектор составлял сводку по установленным формам и отсылал ее в областные УНХУ. Проверка прироста взрослого населения городов
производилась путем сопоставления роста рабочих и служащих по предприятиям и учреждениям данного городского поселения [12, л. 17].
Все эти принятые меры позволили улучшить ситуация с учетом миграции горожан на Урале.
Таким образом, уже в начале 1920-х гг. социально-экономические и политические потребности уральских городов вызвали необходимость наладить сбор текущей информации о населении. Прежде всего, статистическими
органами края был налажен учет естественного движения населения через систему органов загса. Контроль за миграциями горожан стал осуществляться только с середины 1920-х гг. Полученная информация позволяла определять динамику численности жителей уральских городов и планировать их развитие.
Список литературы
1. Государственный архив Курганской области (далее - ГАКО). Ф. Р-13. Оп. 1.
2. ГАКО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 6.
3. Государственный архив Пермского края. Ф. Р-454. Оп. 1. Д. 65.
4. Государственный архив Свердловской области. Ф. Р-88. Оп. 1.
5. Демографическая модернизация России. 1900-2000 / под ред. А.Г. Вишневского. М.: Новое изд-во, 2006. 608 с.
6. Дивногорцев Д. Вопросы учета естественного движения населения в сельских местностях на Всесоюзном совещании по социальной статистике // Вестник статистики. 1927. № 4. С. 331-337.
7. История России, 1917-1940: хрестоматия / под ред. М.Е. Главацкого. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1993. 368 с.
8. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: историко-демографические очерки. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 244 с.
9. Красильников М.П. Введение // Естественное движение населения Союза ССР, 1923-1925. М.: ЦСУ СССР, 1928. 112 с.
10. Лебедев Ф. Механическое движение населения городов Урала // Хозяйство Урала. 1928. № 8-9. С. 150-161.
11. Муниципальное учреждение «Магнитогорский городской архив». Ф. 16. Оп. 1. Д. 72.
12. Объединенный государственный архив Челябинской области. Ф. Р-1055. Оп. 2. Д. 50.
13. Официальный сборник важнейших законов правительства, постановлений и распоряжений Уралоблисполкома (приложение к журналу «Известия Уралоблисполкома»). 1931. № 28-29 (25 мая).
14. Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР.
15. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР.
References
1. Gosudarstvennyy arkhiv Kurganskoy oblasti (dalee - GAKO) [The state archive of the Kurgan region]. F. R-13. Op. 1.
2. GAKO [GAKO]. F. R-14. Op. 1. D. 6.
3. Gosudarstvennyy arkhiv Permskogo kraya [The state archive of the Perm region]. F. R-454. Op. 1. D. 65.
4. Gosudarstvennyy arkhiv Sverdlovskoy oblasti [The state archive of the Sverdlovsk region]. F. R-88. Op. 1.
5. Demograficheskaya modernizatsiya Rossii. 1900-2000 [The demographic modernization of Russia. 1900-2000] / pod red. A.G. Vishnevskogo. M.: Novoe izd-vo, 2006. 608 s.
6. Divnogortsev D. Vestnik statistiki [Bulletin of statistics], no. 4 (1927): 331-337.
7. Istoriya Rossii, 1917-1940: khrestomatiya [The Russian history. 19171940: a reader] / pod red. M.E. Glavatskogo. Ekaterinburg: Izd-vo UrGU, 1993. 368 s.
8. Isupov V.A. Demograficheskie katastrofy i krizisy v Rossii v pervoy polovine XX veka: istoriko-demograficheskie ocherki [Demographic disaster and crisis in Russia in the first half of XX century: historical and demographic profiles]. Novosibirsk: Sibirskiy khronograf, 2000. 244 s.
9. Krasil'nikov M.P. Estestvennoe dvizhenie naseleniya Soyuza SSR, 19231925 [Vital statistics of the USSR, 1923-1925]. M.: TsSU SSSR, 1928. 112 s.
10. Lebedev F. Khozyaystvo Urala [The economy of the Urals], no. 8-9 (1928): 150-161.
11. Munitsipal'noe uchrezhdenie «Magnitogorskiy gorodskoy arkhiv» [Municipal "Magnitogorsk city archive»]. F. 16. Op. 1. D. 72.
12. Ob”edinennyy gosudarstvennyy arkhiv Chelyabinskoy oblasti [Joint State Archives of the Chelyabinsk region]. F. R-1055. Op. 2. D. 50.
13. Ofitsial'nyy sbornik vazhneyshikh zakonov pravitel'stva, postanovleniy i rasporyazheniy Uraloblispolkoma (prilozhenie k zhurnalu «Izvestiya Uraloblispolkoma») [The official collection of the most important laws of the government, decrees and orders Uraloblispolkom (supplement to the journal "Proceedings of Uraloblispolkom")], no. 28-29 (1931).
14. Sobranie zakonov i rasporyazheniy raboche-krest'yanskogo pravitel'stva SSSR [Collection of laws and regulations of workers 'and peasants' government of the USSR].
15. Sobranie uzakoneniy i rasporyazheniy rabochego i krest'yanskogo pravitel'stva RSFSR [Collection of laws and edicts of the working and peasant government of the RSFSR].
ДАННЫЕ ОБ АВТОРАХ
Журавлева Вера Анатольевна, заведующая кафедрой социально-правовых и гуманитарных наук, кандидат исторических наук, доцент Филиал Южно-Уральского государственного университета в г. Златоусте ул. Тургенева, 16, г. Златоуст, Челябинская область, 456207, Россия E-mail: zhuravlvera@yandex. ru
Ковалева Людмила Андреевна, заведующая кафедрой гражданского и уголовного права и процесса, кандидат исторических наук, доцент Филиал Южно-Уральского государственного университета в г. Златоусте ул. Тургенева, 16, г. Златоуст, Челябинская область, 456207, Россия
DATA ABOUT AUTHORS
Zhuravlyova Vera Anatoljevna, Head of the Socio-Legal Sciences and Humanities Department, Candidate of historical Science, Associate Professor
Zlatoust branch of South Ural State University
16, Turgeneva street, Zlatoust, Chelyabinsk region, 456207, Russia E-mail: zhuravlvera@yandex. ru
Kovalyova Lyudmila Andreevna, Head of the Civil and Criminal Law and Procedure Department, Candidate of historical Science, Associate Professor
Zlatoust branch of South Ural State University
16, Turgeneva street, Zlatoust, Chelyabinsk region, 456207, Russia
Рецензент:
Худобородов Александр Леонидович, профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории, культурологии, социологии и права, Челябинский государственный педагогический университет
