188М.Л. Давыдова
СРЕДСТВА ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕХНИКИ И ПРОБЛЕМА ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА
Проблема ограничения прав и свобод анализируется в юридической литературе достаточно часто, однако, связь данного института с юридической техникой традиционно не привлекает внимания большинства исследователей. В статье показано, как различные средства юридической техники способны повлиять на законность ограничения прав и свобод человека.
Ключевые слова: юридическая техника, средства юридической техники, ограничение прав и свобод человека
Если исходить из принятого большинством специалистов мнения о том, что юридическая техника политически, идеологически и аксиологи-чески нейтральна, можно предположить, что средства ее могут использоваться как для обеспечения законности, разумности, справедливости ограничения прав и свобод, так и для манипулирования волей и интересами субъектов, маскировки истинных целей законодателя или правоприменителя. В качестве средства обеспечения законности, целесообразности, легитимности правовых ограничений юридическая техника может, поэтому, рассматриваться лишь с определенной долей условности. Тем не менее, в ряду задач, требующих решения в рассматриваемой сфере, совершенствование технико-юридической составляющей также занимает свое место.
Говоря о роли юридической техники, следует различать два момента:
1) Правомерность ограничений, т.е. их обоснованность, целесообразность, правильность, с точки зрения соблюдения основных прав человека, обеспечения эффективности механизма правового регулирования и т.д. К сожалению, в этой сфере юридическая техника бессильна, т.к. даже квалифицированное использование технико-юридического инструментария не гарантирует качества правового регулирования и даже, наоборот, средства юридической техники могут быть использованы с различными, порой прямо противоположными целями.
2) Законность ограничений, т.е. соответствие их материально-правовым нормам, соблюдение установленных процедур и т.д. Говоря о роли юридической техники в установлении ограничений прав и свобод, мы подразумеваем, что использование технико-юридических средств позволяет обеспечить законность этих ограничений (опосредовано при этом влияя на их легитимность).
Исходя из деления ограничений прав и свобод человека на нормативные и правоприменительные, можно говорить о специфической роли
как правотворческой, так и правоприменительной техники. На каждом уровне реализуется целая система технико-юридических средств, обеспечивающих рационализацию и эффективность юридической деятельности.
Как представляется, наиболее значимые общие средства юридической техники могут быть объединены в три группы:
- общесоциальные (по природе своей не имеют юридической специфики, однако, незаменимы в качестве идеальной и материальной основы деятельности юриста);
- доктринальные (разрабатываются правовой теорией, существуют в идеальном виде как часть профессионального правосознания, выступают теоретической основой профессиональной юридической деятельности);
- нормативные (получают нормативное закрепление и функционируют в правотворческой, правореализационной и иных сферах юридической деятельности в качестве самостоятельных средств правового регулирования).
Существование и развитие как права в целом, так и отдельных его институтов без использования этих средств были бы невозможны. Каждый из названных уровней средств юридической техники (общесоциальный, доктринальный и нормативный) выполняет свои функции в обеспечении эффективности правового регулирования, в том числе, в сфере ограничения прав и свобод.
Если обратиться к общесоциальному уровню, представленному, в первую очередь, языковыми средствами юридической техники, то следует признать, что в контексте проблемы ограничения прав и свобод человека целесообразнее, вероятно, говорить не о сущностных аспектах языка права (язык выступает не только в качестве формы выражения, но и в качестве единственной формы существования права), а о прикладной стороне вопроса - об особенностях законодательных формулировок, об использовании специальных терминов, структур предложения, позволяющих точнее выразить суть правового веления. Доктринальные средства, включающие в себя главным образом юридические конструкции, играют наиболее значительную роль в создании «идеальной материи права». Именно на доктринальном уровне рождаются, выкристаллизовываются схемы, структуры, модели разнообразных правовых установлений, в том числе, прав и свобод человека и их юридических ограничений. Нормативные средства формируются в результате обретения идеальной конструкцией конкретной языковой формы. Доктринально разработанные схемы воплощаются при этом в одном или нескольких нормативно-правовых предписаниях. Именно на этом этапе наиболее наглядно проявляется значение юридической техники как инструмента ограничения прав и свобод. Значение это
может быть различным и зависит от того, какой тип нормативно-правовых предписаний используется законодателем для их установления и обеспечения.
1) Среди средств обеспечивающих легитимность правовых ограничений важное место занимают нормативно-правовые декларации - предписания, не выполняющие собственно регулятивных функций, излагающие мотивы, конечные цели правового регулирования.
Как правило, они констатируют права и свободы, например, ссылаясь на соответствующие положения Конституции РФ или воспроизводя мотивы, побудившие к принятию соответствующего закона. Например: «Право на образование является одним из основных и неотъемлемых конституционных прав граждан Российской Федерации» (преамбула закона об образовании), «Настоящий Федеральный закон направлен на обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения как одного из основных условий реализации конституционных прав граждан на охрану здоровья и благоприятную окружающую среду» (преамбула закона о санитарно-эпидемиологическом благополучии населения); «Настоящий Федеральный закон регулирует отношения в области экологической экспертизы, направлен на реализацию конституционного права граждан Российской Федерации на благоприятную окружающую среду посредством предупреждения негативных воздействий хозяйственной и иной деятельности на окружающую природную среду и предусматривает в этой части реализацию конституционного права субъектов РФ на совместное с РФ ведение вопросов охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности» (преамбула закона об экологической экспертизе). Упоминание конкретных ограничений для декларативных предписаний не характерно, т.к. ограничения являются чаще всего исключениями из общего порядка.
В то же время положения преамбулы, предписания-задачи, цели служат первичным наиболее общим обоснованием концепции нормативноправового акта, в том числе, и обоснованием закрепленных в нем ограничений прав и свобод. Ограничения в этом смысле, хоть и являются исключением из общего правила, но служат необходимым элементом в механизме реализации общих целей нормативного акта, его концепции. Объясняя мотивы законодателя, обосновывая значимость данного правового акта, декларации, возможно, в большей мере должны быть ориентированы не столько на констатацию прав и свобод (их наличие и так будет воспринято субъектом позитивно и, потому, не нуждается в дополнительных аргументах), сколько на обоснование целесообразности и неизбежности ограничений этих прав и свобод. Например: «В Российской Федерации недопустимы пропаганда вражды и пренебрежения к любому язы-
ку, создание противоречащих конституционно установленным принципам национальной политики препятствий, ограничений и привилегий в использовании языков, иные нарушения законодательства РФ о языках народов РФ» (преамбула закона о языках народов РФ).
Таким образом, благодаря правовым декларациям, ограничения прав и свобод человека приобретают дополнительное обоснование. Оно не является обязательным и используется законодателем далеко не всегда. Но в наиболее сложных ситуациях, когда нет гарантии, что субъект позитивно воспримет установленные законом ограничения его прав, такие средства могут и должны использоваться.
2) Целый ряд технико-юридических средств направлен на обеспечение качества нормативно-правового акта, опосредовано влияя при этом на качество устанавливаемых им правовых ограничений. К примеру, роль нормативно-правовых дефиниций в технико-юридическом обеспечении механизма ограничения прав и свобод не является особо значительной. В целом, ее можно, вероятно, свести к обеспечению ясности, понятности, непротиворечивости нормативного текста, являющихся дополнительным условием легальности и легитимности правовых ограничений. Аналогичную роль играют, по нашему мнению, нормативно-правовые предписания, образующие системосохраняющий механизм права - коллизионные, оперативные, предписания, устанавливающие аналогию, и др. Не закрепляя непосредственно никаких ограничений, они обеспечивают общий уровень качества правового текста, от которого, в том числе, зависит возможность полноценной реализации отдельных правовых институтов.
3) Основную роль в рассматриваемой сфере играют многочисленные средства, обеспечивающие законность ограничений прав и свобод человека. Среди них, в первую очередь, необходимо выделить правовые принципы и предписания, выражающие нормы права во всех их разновидностях (регулятивные и охранительные, предписания-презумпции и фикции и т.п.).
Нормативно-правовые принципы - предписания, выражающие основные идеи, суть правового регулирования соответствующих отношений. Их роль в сфере ограничения прав и свобод может быть как положительной, так и негативной, в зависимости от того, каковы истинные цели, преследуемые законодателем.
В первом случае нормативно-правовой акт должен содержать четкую систему принципов, достаточно полно и исчерпывающе характеризующих его концепцию. При этом любые ограничения прав, устанавливаемые данным законом, должны укладываться в его концепцию, иначе их произвольный характер будет слишком заметным. Нормативно-правовые принципы выступают здесь важным средством обеспечения законности и
легитимности не только нормативных, но и правоприменительных ограничений прав и свобод человека.
Отсутствие в законе четко сформулированных принципов может свидетельствовать либо об отсутствии единой концепции нормативного акта (и, следовательно, его внутренне противоречивом, несогласованном характере), либо о нежелании законодателя открыто демонстрировать эту концепцию, его стремлении замаскировать те или иные цели правового акта, не акцентировать внимание на средствах их достижения. В обоих случаях ограничения прав, устанавливаемые данным законом, с большей долей вероятности могут носить произвольный, необоснованный характер.
Возможны также ситуации, когда ограничения прав устанавливаются самими принципами. Содержание принципа при этом раскрывается в отдельной статье нормативного акта. Такие ограничения:
а) наиболее существенны (т.к. предполагают исключения из принципиального общего порядка, из наиболее важных прав);
б) как правило, обеспечиваются значительными правовыми гарантиями;
в) по структуре и форме изложения закрепляющего их предписания напоминают обычные регулятивные правовые веления.
Механизм действия нормативно-правового принципа в этом случае выглядит следующим образом. Принцип представляет собой основополагающее правило, общую идею, выражающую суть правового регулирования определенной сферы общественных отношений, однако действие этого принципа предполагает исключения. Эти исключения или ограничения допустимы только в строго оговоренных законом случаях и пределах, однако само их наличие не свидетельствует об ущербности принципа права, а заложено, вероятно, в его природе. Сказанное относится как к конституционным положениям («Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения»; «Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц» и т.п.), так и к принципам, закрепленным в отраслевых кодексах («Граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена гражданским кодексом, законом или добровольно принятым обязательством»; «Разбирательство дел во всех судах открытое. Разбирательство в закрытых судебных заседаниях осуществляется по делам, содержащим сведения, составляющие государственную тайну..., а также по другим де-
лам, если это предусмотрено федеральным законом»). Абсолютные, не допускающие ограничений принципы в законодательстве есть (например, принцип вины в уголовном праве, принцип независимости судей в процессуальных отраслях и т.д.), но количество их отнюдь не является преобладающим.
Разумеется, роль правовых принципов не сводится к случаям применения аналогии права или к возможности их прямого действия. Гораздо более значимым является идейное содержание права, выражаемое принципом и пронизывающее действующие правовые нормы. Однако не следует игнорировать и собственное регулятивное значение нормативно-правового принципа, которое состоит в том, что во всех случаях противоречий, пробелов, неясностей в законодательстве, недостатка нормативной либо фактической информации ориентиром при выборе обоснованного решения является правило, устанавливаемое этим принципом. В определенной мере подобный механизм действия сближает принципы права с такими специфическими средствами юридической техники, как правовые презумпции.
Нормативно-правовые презумпции и фикции по природе своей являются средствами ограничения прав. Априорно разрешая типичную ситуацию неопределенности, они устанавливают правило, заведомо основанное на предположении. Это предположение может быть опровергнуто (в случае действия презумпции) либо являться неопровержимым (фикция). Но сам факт игнорирования в той или иной ситуации истинных фактических обстоятельств свидетельствует о возможном ограничении прав заинтересованной стороны. Подобные ограничения применяются как при отсутствии какой-либо вины сторон правоотношения, например, в случае признания лица умершим, так и при наличии тех или иных нарушений (процессуальные санкции, например, в случае неявки стороны, отказа в предоставлении доказательств и т.п.).
Нормативно-правовые предписания, выражающие правовые нормы, предназначены непосредственно для регулирования и охраны общественных отношений, в том числе, путем установления тех или иных правовых ограничений. Такие предписания при этом могут либо устанавливать ограничение в форме оговорки к основному правилу, либо закреплять самостоятельное ограничение в виде отдельного предписания-предложения. В зависимости от видовой принадлежности предписания (регулятивное или охранительное, материальное или процессуальное), а также его внутренней структуры (закрепление ограничения в гипотезе или в диспозиции (санкции) правового веления) законодатель определяет степень подробности правовой регламентации устанавливаемых ограничений, закрепляет порядок и средства их реализации, гарантии защиты прав и свобод
человека от неправомерных ограничений. Безусловно, чем более подробно регламентированы процедурные и иные аспекты ограничения прав, тем меньше остается возможности для произвольных, не основанных на законе действий, для нарушения прав и свобод человека. Уровень нормативной регламентации правовых ограничений обусловливает, таким образом, гарантии законности и легитимности правоприменительной деятельности в рассматриваемой сфере.
Правоприменительные ограничения прав и свобод, устанавливаемые индивидуально-правовыми актами, заслуживают отдельного рассмотрения. На этом уровне используются как общие, так и специфические технико-юридические средства, которые условно можно объединить в три группы:
1) Общие средства юридической техники. От их качества зависит и качество правоприменения, следовательно, их действие продолжается на данном уровне существования права.
2) Индивидуальные правовые предписания - веления, составляющие содержание правоприменительного акта. Их качество обеспечивается, с одной стороны, соблюдением требований письменной документационной юридической техники: языковых, логических, формальных, реквизитных и иных правил. С другой стороны (и это, наверное, главное), эффективность этих средств юридической техники зависит от полноты анализа фактических обстоятельств, правильности квалификации дела, обоснованности правоприменительного решения, учета всех юридически значимых обстоятельств. Обе стороны вопроса напрямую связаны с технико-юридической проблематикой, т.е. непосредственно зависят от профессионализма правоприменителя.
3) Процедурные средства. Основная часть правовых процедур закрепляется процессуальными нормативными предписаниями и, следовательно, относится к общим средствам юридической техники. Однако на стадии правоприменения особое значение приобретает практический аспект профессиональной деятельности - правильность соблюдения процедурных правил, умение эффективно, экономично, целесообразно осуществлять те или иные действия, соблюдение неписанных правил, деловых обыкновений, существующих в любой профессиональной среде, в том числе, и в сфере правоприменения. Все это способно обеспечить законность, минимизировать ограничения прав человека, гарантировать их справедливость и неизбыточность, либо, наоборот, свести на нет все нормативные, законодательные гарантии.
В огромной мере качество правотворчества и, тем более, правоприменения зависит от человеческого, субъективного фактора, и, если прямой умысел на незаконные ограничения прав и свобод средствами юриди-
ческой техники предотвратить невозможно, то сократить количество правотворческих и правоприменительных ошибок путем повышения квалификации законодателя или правоприменителя, совершенствования их профессионализма - это как раз задача юридической техники. Именно в этом, в частности, видится ее роль в сфере ограничения прав и свобод человека.
