CC BY
125
Коммуникативные исследования. 2014. № 1. С. 252-259.
УДК 81-119
А.Д. Каксин Абакан, Россия
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТИ И МИРАТИВНОСТИ В КОНТЕКСТЕ ДИСКУРСИВНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Развивая устоявшееся в современной лингвистике положение об отдельности (от поля модальности) функционально-семантического поля эвиденциально-сти / миративности (пересказ, цитирование, неочевидность действия; изумление при виде неожиданного действия и другие оттенки), мы хотим объяснить широкое распространение этих средств необходимостью, или потребностью, развития дискурса, самых разных проявлений дискурса в естественном языке.
Ключевые слова: эвиденциальность, миративность, средства выражения, языки разной структуры, дискурс.
Очевидно, что к любому явлению языка можно подходить с разных сторон, исходя из постулатов разных лингвистических дисциплин (или лингвистик]: сравнительно-исторической, структурной, функциональной, логической, психологической, типологической, когнитивной и других.
К примеру, логический анализ языка позволяет проследить действие принципа индивидуализации общей схемы, конкретизировать взаимосвязи общего и частного, различные способы и формы реализации идеи о сущности [Герасимова 2000: 14-15].
В нашем сообщении мы предполагаем осмыслить такую значимую языковую категорию, как эвиденциальность (включающую и миратив-ные значения] с позиций анализа дискурса в естественном языке.
«Дискурс - связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие» [Арутюнова 1990: 136].
Исследование дискурса предполагает рассмотрение «живой плоти» языка, и, значит, в определенной степени этот подход прямо противоположен идее логического анализа языка, хотя, как это обычно бывает, есть и точки соприкосновения. Об одной такой точке упомянем ниже, а пока обратимся к общей характеристике категории эвиденциальности-мира-тивности (или просто - эвиденциальности].
Категория эвиденциальности представлена в каждом из естественных языков, и она функционально нагружена. В числе всего прочего она
© А.Д. Каксин, 2014
А.Д. Каксин
253
«дает шанс» говорящему «отгородиться» от описываемых событий, от предмета речи, позволяет говорящему указать на другое лицо, сделать отсылку, не выставлять себя в качестве первого и/или единственного источника информации. Достаточно долго (во всяком случае, в советском и российском языкознании] эвиденциальные значения рассматривались в совокупности с модальными (см., напр.: [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 303-304, 321-322, 585]].
Но гораздо продуктивнее другая линия: рассматривать в противопоставлении модальным, отдельно от них те языковые средства, которые используются для указания на источник или способ получения информации (подкатегория эвиденциальности, или засвидетельствованности] или для выражения неожиданности информации для говорящего (подкатегория миративности, или адмиративности]. Объединяя обе названные подкатегории под общим названием «категория эвиденциальности», мы имеем в виду, соответственно, и средства выражения эвиденциальности и миративности. В настоящее время категория эвиденциальности в разных языках исследована достаточно подробно, и мы опираемся на широко известные работы (см., напр.: [Козинцева 1994; Мельчук 1998; Плун-гян 2000; Эвиденциальность в языках Европы и Азии 2007; Evidentiality 1986; L’Enonciation mediatisee 1996; Lazard 1999; Evidentials 2000]].
Приведем пару цитат на данную тему.
«Грамматические значения, относящиеся к сфере эвиденциально-сти, не являются прототипическими модальными значениями» [Плунгян 2000: 321].
А эвиденциальные значения, формы в книге В.А. Плунгяна перечисляются следующие: указание на источник сведений о ситуации, личное наблюдение описываемых событий, «снятие» с себя ответственности за достоверность сообщаемой информации, «пересказывательное наклонение», цитатив, «заглазность», инферентивное значение (по результату], адмиратив, сомнение ~ предположение, визуальные, прочие сенсорные и «эндофорические» источники информации, презумптив, «общие истины».
«Мы полагаем, что в русском языке, так же, как и в немецком, средства выражения рассматриваемой семантики могут быть сгруппированы в функционально-семантическое макрополе косвенной засвидетельство-ванности, в котором выделяются поля пересказывательности, инферен-циальности и адмиративности» [Михайлова 2009: 173-174].
В каждом из языков (или в группе родственных языков] имеется свой набор средств выражения эвиденциальности, однако некоторые общие закономерности просматриваются в способах употребления этих средств. В частности, при цитировании (или пересказе, сопряженном с оценкой чужого мнения] бывает достаточно строго закреплено место того или иного элемента в предложении. Чаще всего встречается ситуация, когда слова, вводящие эвиденциальную часть, предшествуют ей. Но есть
254
Раздел IV. Лингвистические исследования: история и современность
и другие схемы (модели] взаимного расположения элементов всего текста и эвиденциального фрагмента (текста). При выведении этих схем (моделей) как раз могут помочь предварительные знания о логике конкретного языка (или близких по структуре языков).
Вообще по набору формальных средств выражения эвиденциаль-ности языки ближнего (к русскому языку) круга, т. е. индоевропейские и урало-алтайские, распадаются на три большие группы. (Данное разбиение - скорее типологическое). В первую группу входят языки, в которых есть морфологические формы (и парадигмы), что позволяет конституировать специальные, эпистемологические, наклонения. При этом наклонение может и не иметь собственного показателя: маркерами наклонения часто служат показатели темпоральности. В эту группу входит большинство самодийских языков (аудитив в ненецком, латентив в селькупском и др.), мансийский и хантыйский языки. Что касается последнего, имеем в виду наклонение, которое в наших работах по хантыйскому языку мы назвали «эвиденциалис» [Каксин 2010: 151-155; Каксин 2012: 86].
Вторую группу составляют языки, в которых эвиденциальность и миративность выражаются преимущественно лексически и интонационно. Ярким примером здесь является русский язык. В частности, в русском языке эвиденциальность не находит грамматического выражения и передается в основном лексическими средствами типа вводных «мол», «дескать», «якобы», «видно», «оказывается».
Наконец, в третью группу, по нашему мнению, входят языки, занимающие промежуточное положение: в них есть, конечно, лексические и интонационные средства, но главную роль при выражении эвиденциаль-ности и миративности играют специфические аналитические конструкции (т. е. конструкции с участием служебных/вспомогательных глаголов). Основу этой группы составляют тюркские языки, ярким представителем которых является, в частности, хакасский язык, в нем очень много аналитических глагольных форм для выражения эвиденциальности, в том числе пересказывательности [Чертыкова 2005: 142-156; Кызласова 2010: 58-79].
Сегодня изучение категорий эвиденциальности и миративности ведется очень активно, исследуются самые разные языки (в том числе русский), во многих случаях на первых этапах эвиденциальность еще не вычленялась из модальности [Бондарко 1990; Гынгазова 2006; Эвиденциальность в языках Европы и Азии 2007; Григоренко 2009; Михайлова 2009].
Но некоторые исследователи-русисты, видимо, полагают: средства выражения эвиденциальности и миративности русского языка лежат на поверхности, поскольку этот язык в большинстве случаев является и метаязыком; на русский язык обычно переводятся примеры из других языков, и нет необходимости специально изучать это явление. Мы совершенно не согласны с таким подходом и в противовес данному мнению
А.Д. Каксин
255
считаем, что как раз материал русского языка может быстрее вывести на общие закономерности функционирования категории эвиденциальности-миративности.
Русский язык, безусловно, насыщен разнообразными, в том числе очень выразительными, средствами для передачи эвиденциальных и ми-ративных значений. Достаточно часто эти средства русского языка звучат и в радиопередачах, и по телевизору. Вот, например, в теленовостях проходит сюжет о работе полиции: в кадре - министр Р. Нургалиев, и он произносит следующее: Из-за того, что они там укрывают, у них там коллективная бездеятельность. (Первый канал. Новости. 18.08.2011].
По мнению министра, так думают и говорят граждане о деятельности (или бездеятельности] полиции. Мысль Р. Нургалиева сводится к тому, что полиции необходимо стать открытой структурой, и для более обоснованной аргументации этого призыва он «ссылается» на мнение граждан (которое он же и формулирует]. Если подходить ко всей фразе с точки зрения ее структуры, можно определить, что собственно говорящему лицу «принадлежат» только слова «из-за того, что» (это - интерпретация], а все остальное - интерпретируемое мнение.
Много иллюстраций для подтверждения нашей мысли о «развитости ~ популярности» эвиденциально-миративного контекста в русском языке можно найти в художественных и публицистических текстах. Ниже приведем «полярные» примеры - из сказок А.С. Пушкина и журнальной статьи (2010 г.]. Вот строчки из сказок А.С. Пушкина, которые все знают наизусть: Глядь - поверх текучих вод / Лебедь белая плывёт; Да скажите: князь Гвидон / Шлёт царю-де свой поклон; К морю князь - а лебедь там / Уж гуляет по волнам. / Молит князь: душа-де просит / Так и тянет и уносит... (А.С. Пушкин. Сказка о царе Салтане...]; Воеводы не дремали / Но никак не успевали: / Ждут, бывало, с юга, глядь, - / Ан с востока лезет рать (А.С. Пушкин. Сказка о золотом петушке].
А вот - из журнальной статьи (автор - Д. Губин], в одном из фрагментов которой описываются интеллектуальный поиск в СССР и в противопоставление - обнаружившийся результат (уже в России]: СССР вообще представляется мне гигантским темным складом, ангаром, в котором, при быстром промельке спичек или фонарика, каждый искал истину, которая в один момент объяснит все. Вот здесь группа богоискательст-вующих товарищей штудирует "Историю российской церкви" о. Владимира Русака, отпуская проклятия гонителям. ... Там учат иврит. Тут постигают по "слепому" ксероксу духовную и боевую составляющую айкидо и карате. Рядом вызывают дух Гумилева-отца по методу Блаватской. ... Сбоку расшифровывают со слуха песни Beatles и Rolling Stones... Когда ангар сыграл в ящик, и крышу снесло, и явился свет, выяснилось, что и кладов особых нет, и что сейфы распахнуты, и что тайники большей частью пусты. Западная жизнь оказалась полна труда и проблем. Израиль
256
Раздел IV. Лингвистические исследования: история и современность
предстал маленьким и провинциальным. В дореволюционной России обнаружилась тьма гадостей, закономерно приведшая к революции.
А стихи стали вообще никому не нужны» (Огонек. 2010. № 39].
Косвенная речь, передача чужой речи - еще не вся эвиденциальность, это - одно из значений эвиденциальной сферы. Последовательно разграничивая модальность и эвиденциальность, можно видеть, что последняя имеет достаточно много специфических способов выражения, да и объем ее в тексте довольно значительный. Об этом говорят, в частности, данные исследователей русских старожильческих говоров Сибири: в записях разговорной речи «на произвольно выбранные 50 страниц текста приходится около 90 фрагментов, содержащих чужую речь» [Гынгазова 2006: 33].
Вообще во многих работах по русскому языку, а также по общему языкознанию, можно найти утверждения, что в русском языке значения пересказа и неожиданного обнаружения передаются исключительно лексически и интонационно [Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 303; Бондарко 1990; Козинцева 1994; Плунгян 2000: 321-322].
Видимо, это действительно так. Возьмем также для примера появление так называемого эффекта иронического отстранения. Например, начальник журит подчиненных, отсутствовавших на собрании: Ну надо же! Им не хватило стульев! Хотя данный эффект был отмечен уже в целом ряде языков, «механизм» его возникновения и языкового воплощения остается неизученным. А ведь есть еще значение подтвердившегося (или не подтвердившегося] предположения, которое, видимо, тоже может считаться эвиденциальным: У этого человека большой род, как видно!
Отдельно можно говорить о ситуации «интерпретации чужих действий своими словами». Один яркий пример мы услышали также в телевизионной передаче. На экране - женщина-очевидец происшествия, и она говорит с отличительной, своеобразной интонацией о своих скандальных соседях, матери и сыне: «На замечания мы не реагируем!» (НТВ. ЧП: Обзор. 14.04.2012].
Безусловно, неисчерпаемый материал русского языка в будущем поможет пролить свет на эту проблему: какие еще семантические смыслы можно считать относящимися к эвиденциально-миративной сфере. В любом случае, если принимать определение дискурса как речи, «погруженной в жизнь», как «живого» текста, т. е. текста, связи которого с жизнью восстанавливаются непосредственно [Арутюнова 1990: 137], многое прояснится при исследовании этого явления на материале языков разной структуры.
Список литературы
1. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 136-137.
2. Бондарко А.В. Модальность: вступительные замечания // Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность / отв. ред. А.В. Бондарко. Л.: Наука, 1990. С. 59-67.
А.Д. Каксин
257
3. Герасимова И.А. Деонтическая логика и когнитивные установки // Логический анализ языка: Языки этики / отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Ряб-цева. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 7-16.
4. Григоренко М.Ю. Языковой, коммуникативный и прагматический статус эвиденциально-предположительных частиц мол, дескать, якобы, де // Мова. Нау-ково-теоретичний часопис. 2009. № 14. С. 52-56.
5. Гынгазова Л.Г. Коммуникативная специфика чужой речи в идиолекте носителя сибирского старожильческого говора // Грамматика и прагматика сложных предложений в языках Европы и Северной и Центральной Азии. Международный лингвистический симпозиум (Томск (Россия), 27-30 июня 2006 г.). Сборник тезисов / Томский государственный педагогический университет. Томск, 2006. С. 33-35.
6. Каксин А.Д. Средства выражения модальности и эвиденциальности в хантыйском языке (на материале казымского диалекта): дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.02 / Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок. Ханты-Мансийск, 2010. 302 с.
7. Каксин А.Д. Инфинитные формы глагола как средство выражения категории “эвиденциальность” (на примере хантыйского языка) // Вестник ЮжноУральского государственного университета. Серия: Лингвистика. 2012. Вып. 14. № 2. С. 85-89.
8. Козинцева Н.А. Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // Вопросы языкознания. 1994. № 3. С. 92-104.
9. Кызласова И.Л. Категория модальности в хакасском языке. Абакан: Изд-во Хакас. гос. ун-та им. Н.Ф. Катанова, 2010. 152 с.
10. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.
11. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т. 2. М.: Языки русской культуры; Вена: Венский славистический альманах, 1998. 544 с.
12. Михайлова В.А. Реализация категории эвиденциальности в немецком и русском языках // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2009. № 2. С. 171-177.
13. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: учеб. пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 384 с.
14. Чертыкова М.Д. Глаголы говорения в хакасском языке (системносемантический аспект). Абакан: Хакасское книжное издательство, 2005. 180 с.
15. Эвиденциальность в языках Европы и Азии: сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой / Институт лингвистических исследований РАН; отв. ред. В.С. Храковский. СПб.: Наука, 2007. 634 с.
16. Evidentiality: the linguistic coding of epistemology // Advances in Discourse Processes XX / ed. by W. Chafe, J. Nichols. Norwood, New Jersey, 1986.
17. Evidentials: Turkic, Iranian and Neighbouring Languages / ed. by L. Johan-son, B. Utas. Berlin, 2000.
18. L’Enonciation mediatisee / ed. by Z. Guentcheva. Louvain; Paris, 1996.
19. Lazard G. Mirativity, evidentiality, mediativity, or other? // Linguistic Typology. 1999. Vol. 3-1.
258
Раздел IV. Лингвистические исследования: история и современность
References
1. Arutyunova N.D. Discourse [Diskurs]. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar [Linguistic Encyclopedic Dictionary], Chief ed. V.N. Jartseva. Moscow, Sovet-skaya entsiklopediya, 1990, pp. 136-137.
2. Bondarko A.V. Modality: introductory remarks [Modalnost: vstupitelnyje zamechanija]. Teoriya funktsionalnoi grammatiki: Temporalnost. Modalnost [Theory of functional grammar: Temporality. Modality], Chief ed. A.V. Bondarko. Leningrad, Nauka, 1990, pp. 59-67.
3. Gerasimova I.A. Deontic logic and cognitive attitude [Deonticheskays logika i kognetivnye ustanovki]. Logicheskii analiz yazyka: Yazyki etiki [Language logical analysis: Ethics Languages], Exec. Ed. N.D. Arutyunova, T.E. Yanko, N.K. Ryabtseva. Moscow, Yazyki russkoi kultury, 2000, pp. 7-16.
4. Grigorenko M.Yu. Linguistic, communicative and pragmatic status of evidential-presumptive particles such as: allegedly, supposedly, smb says [Yazykovoi, kom-munikativnyi i pragmaticheski status evidentsialno-predpolozhitelnykh chastitts mol, deskat, yakoby, de]. Mova. Naukova-teoretichnyi chasopis, 2009, no. 14, pp 52-56.
5. Gyngazova L.G. Communicative specificity of another's speech in the idiolect of Siberian old dialect [Kommunikativnaya spetsifika chuzhoi rechi v idiolekte nosite-lya sibirskogo starozhilcheskogo govora]. Grammatika i pragmatika slozhnykh predloz-henii v yazykakh Evropy i Severnoi i Tsentralnoi Azii. Mezhdunarodnii lingvisticheskii simpozium (Tomsk (Rossija), 27-30 ijunja 2006 g.) [Grammar and pragmatics of complex sentences in the languages of Europe and North and Central Asia. International Linguistic Symposium (Tomsk (Russia), 27-30 June, 2006)]. Tomsk State Pedagogical University, 2006, pp. 33-35.
6. Kaksin A.D. Sredstva vyrazheniya modalnosti i evidentsialnosti v khantyiskom yazyke (na material kazymskogi dialekta) [Means of modality expression and evidential-ity in Khanty language (based on Kazym dialect)], Doctoral Dissertation. Khanty-Mansiysk, Obsko-ugorskij institut prikladnyh issledovanij i razrabotok, 2010. 302 p.
7. Kaksin A.D. Infinite forms as a mean of expression of the category "eviden-tiality" (by the example of the Khanty language) [Infinitivnye formy glagola kak sred-stvo vyrazhenia kategorii “evidentsialnoat” (na primere khantyiskogo yazyka)]. Vestnik Yuzhno-Uralskogo gosudarstvennogo universiteta. Seria: Lingvistika - Vestnik of South Ural State University. Series: Linguistics, 2012, issue 14, no. 2, pp. 85-89.
8. Kozintseva N.A. Category of evidentiality (problems of typological analysis) [Kategoria evidentsialnosty (problemy tipologicheskogo analiza)]. Voprosy yazykozna-niya - Questions of Linguistics, 1994, no. 3, pp. 92-104.
9. Kyzlasov I.L. Kategoria modalnosti v khakasskom yazyke [Category of modality in Khakass language]. Abakan, Izd-vo Hakas. gos. un-ta im. N.F. Katanova, 2010. 152 p.
10. Yartseva V.N. (Ed.) Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar [Linguistic Encyclopedic Dictionary]. Moscow, Sovetskaya Encyclopedia, 1990. 685 p.
11. Melchuk I.A. Kurs obshchei morfologii. T. 2 [Course of general morphology. Vol. 2]. Moscow, Jazyki russkoj kul'tury; Vienna, Venskij slavisticheskij al'manah, 1998. 544 p.
12. Mikhailova V.A. Implementation of category of evidentiality in German and Russian [Realizatsia kategorii evidentsialnosti v nemetskom i russkom yazykakh]. Vestnik Pyatigorskogo gosudarstvennogo universiteta - Bulletin of Pyatigorsk State Linguistic University, 2009, no. 2, pp. 171-177.
А.Д. Каксин
259
13. Plungyan V.A. Obshchaya morfologia: Vvedenie v problematiku [General Morphology: An Introduction to the problems], teaching aid. Moscow, Editorial URSS, 2000. 384 p.
14. Chertykova M.D. Glagoly govoreniya v Khakasskov yazyke (sistemno-semanticheskii aspekt) [Verbs of speaking in the Khakass language (system and semantic aspects)]. Abakan, Hakasskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2005. 180 p.
15. Hrakovskii V.S. (Ed.) Evidentsionalnost v yazykakh Evropy i Azii: sbornik statei pamyati Natalii Andreevny Kozintsevoi [Evidentiality in languages in Europe and Asia: Collection of Articles dedicated to a memory of Natalya Andreevna Kozintseva]. Saint Petersburg, Nauka, 2007. 634 p.
16. Evidentiality: the linguistic coding of epistemology. Chafe W., Nichols J. (Eds.) Advances in Discourse ProcessesXX. Norwood, New Jersey, 1986.
17. Johanson L., Utas B. (Eds.) Evidentials: Turkic, Iranian and Neighbouring Languages. Berlin, 2000.
18. Guentcheva Z. (Ed.) L ’Enonciation mediatisee. Louvain, Paris, 1996.
19. Lazard G. Mirativity, evidentiality, mediativity, or other?. Linguistic Typology, 1999, vol. 3-1.
A.D. Kaksin
Abakan, Russia
MEANS OF EXPRESSING AN EVIDENTIALITY AND MIRATIVE IN A CONTEXT OF A DISCOURSE RESEARCH
Developing the position which has settled in modern linguistics on separateness (from a modality field) a functional and semantic field of an evidentiality / mirative (retelling, citing, unobviousness of action; amazement at the sight of unexpected action and other shades), we want to explain a wide circulation of these means with need, or
necessity to develop discourse, the most natural language.
Key words: evidentiality, mirative, structure, discourse.
Сведения об авторе:
Каксин Андрей Данилович, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова 655000, Россия, Абакан, ул. Ленина, 90 E-mail: adkaksin@yandex.ru
different representations of a discourse in a means of expression, languages of different
About the author:
Kaksin Andrey Danilovich, Doctor of Philology, Leading Researcher
Katanov Khakass State University 90 Lenina ul., Abakan, 655000, Russia E-mail: adkaksin@yandex.ru
Дата поступления статьи 20.03.2014
