CC BY
32
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 811.51
В. Е. Варда
СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПОСЛЕЛОГОВ В ЮЖНО-СЕЛЬКУПСКИХ
И ВОСТОЧНО-ХАНТЫЙСКИХ ДИАЛЕКТАХ
Проводится сравнительно-сопоставительный анализ послелогов южных диалектов селькупского языка и восточных диалектов хантыйского языка. Селькупский и хантыйский языки находятся в отдаленном генетическом родстве. Этносы, говорящие на данных языках, имели продолжительные контакты. Послелоги селькупского языка делятся на серийные и несерийные. Послелоги хантыйского языка делятся на этимологически непрозрачные собственно послелоги и существительные в послеложном употреблении.
Ключевые слова: послелог, селькупский язык, хантыйский язык, падеж, пространство, время.
Хантыйский и селькупский языки относятся к уральской языковой семье. Оба языка представляют собой совокупность разных диалектов. Диалекты хантыйского языка делятся на восточные и западные. Восточные диалекты хантыйского языка представлены ваховским, васюганским, александровским и юганским. Вопрос диалектного членения селькупского языка несколько сложнее. Начиная с конца XIX в. создавались различные научные классификации данного языка. В первой классификации селькупский язык делился на три группы: северные, средние и южные [1]. Спустя шестьдесят лет финский исследователь К. Доннер назвал двадцать три остяко-самоедских диалекта, основываясь на географических и лингвистических данных [2]. Г. Н. Прокофьев выделил три наречия: та-зовское, тымское и кетское [3]. Е. А. Хелимский подразделил селькупский язык на три основные диалектные группы: северные, центральные и южные [4]. Южные диалекты селькупского языка делятся на тымский, обский и кетский [5].
Во многих лингвистических работах по хантыйскому и селькупскому языкам большое внимание уделяется лексико-семантическим вопросам [6, 7]. В статье исследуются послелоги селькупского и хантыйского языков.
В восточных диалектах хантыйского и южных диалектах селькупского языков имеется богатая падежная система для выражения пространственно-временных отношений. Вместе с ней названные отношения передаются при помощи специальных имен, послелогов, которые противопоставляются именам существительным.
Под послелогами принято понимать функциональные слова, при помощи которых устанавливается отношение между двумя объектами, выраженными существительными или именными фразами, и указываются функции именной фразы
в предложении [8]. В селькупском языке их наблюдается большое количество, тогда как в восточных диалектах хантыйского их сравнительно немного.
Послелоги связаны с именем либо с управлением. В основном они выражают пространственные и временные отношения, а также такие значения, как цель, причина, следствие, образ действия, сравнения, совместности, орудия действия и т. д. В редких случаях они используются для передачи более обобщенных грамматических значений. Состав послелогов во многих языках сложен. Непроизводные послелоги малочисленны. Основную часть представляют послелоги, которые возникли в процессе грамматикализации знаменательных слов, изоляции и функционального переосмысления их отдельных словоформ. Некоторые послелоги имеют падежное и лично-притяжательное склонение. Изучением послелогов занимались такие лингвисты, как М. Хаспельмат, Н. М. Терещенко, Н. К. Дмитриев, В. В. Быконя и др. В работе Э. Г. Беккер «Морфология селькупского языка» селькупские послелоги сравниваются с хантыйскими, так же как и в работе В. В. Быконя «Структурно-семантическая характеристика локальных уточнений в селькупском языке». Однако сравнению послелогов не была посвящена отдельная работа.
В восточных диалектах хантыйского языка в лексической группе послелогов выделяют два подтипа: этимологически непрозрачные собственно послелоги и существительные в послеложном употреблении. Этимологически непрозрачные послелоги представляют собой закрытый класс, так как их ограниченное число. Они полностью делек-сикализованы и выражают только пространственные отношения. Существительные в послеложном употреблении - это существительные в основном
со значением ориентации объектов в пространстве
[9].
В южных диалектах селькупского языка послелоги принято разделять на серийные и несерийные. Группа серийных послелогов соотносится с именами существительными в формах пространственных падежей. Они выражают пространственные либо временные отношения в зависимости от семантики имени, с которым используются. Их особенность состоит в том, что они образуют определенные серии, происходящие от одного слова и имеющие в своем составе разные форманты, соотносящиеся с аффиксами локативных падежей имен существительных. Например, послелог moqalpol'aqeq со значением 'позади' имеет первый компонент moqqal 'спина', а вторым компонентом выступает имя существительное peläk 'сторона, половина, часть' в форме местно-временного падежа. Вторая группа послелогов селькупского языка, несерийные послелоги, которые в свою очередь не образуют серий и выражают пространственные, временные, причинно-целевые и другие отношения [S].
Для данного описания были выбраны послелоги c пространственным и временным значением:
(I) 'до', 'по'; (2) 'через'; (З) темпоральная семантика 'в течение'; (4) семантика ориентира, относительно которого происходит движение 'через', 'сквозь'; (S) семантика цели или лица, ради которого происходит событие 'ради'; (б) 'вдоль'; (У) семантика исходной точки 'из', 'от'; (S) 'сзади', 'зад'; (9) 'близость'; (1O) 'над', 'наверху'; (11) 'промежуток', 'интервал', 'место между'; (12) 'под', 'внизу'; (1З) 'внутри чего-либо'; (14) семантика пространства, связанного с референтом, 'к месту', 'в месте'; (1S) 'спина', 'сзади'; (1б) 'перед'.
В восточных диалектах хантыйского языка вышеуказанным понятиям соответствуют следующие послелоги: (1) motfa и walaka; (2) sapi; (З) mers; (4) muyti; (S) patana; (б) qoyat; (У) qut'na; (S) qas-, säj-, tföntf, pir-, potf-; (9) sil, ponal, potoq; (1O) alnaq, oyti;
(II) köt-; (12) uj-, pitta-; (1З) ont, tiypi; (14) tayi-; (1S)pir (t)-; (1б) ilpi-, tempin-. В диалектах селькупского языка: (1) tettij; (2) par (i), i-; (З) kundi, cumbij; (4) par (i), put (i), moqqal; (S) coti; (б) cumpij; (У) sünci; (S) cipi; (9) migon, ak; (1O) i-,; (11) qö, mor (i), kotä; (12) il (i), topi; (1З) sünci,put (i); (14) qö; (1S) pulä, moqqal, tak; (1б) coti, qat, uki. Один послелог может выражать несколько значений, например, хантыйский pir- может означать пространственные значения 'сзади', 'зад', 'спина', что может быть объяснено широкой полисемией.
(1) (a) tap tetti tüaak 'Досюда дошел - я' [1O].
(b) nat tettinoani kussat mat tiat¿ ilak nikuti asa küsa 'С тех пор, как я здесь живу, никто не умирал'
(c) ajquna narkalmöykäm os joyimi, antwal motfa may uja maniyan 'Юноша змея опять ударил, тот по пояс в землю ушел' [11].
(d) t'u mayi may motfa nomlim 'Это до сих пор я помню' [11].
В 1 (с) хантыйский послелог motfa и селькупский послелог tettí в (a) передают пространственные отношения с семантикой ориентира и предела в пространстве. Оба послелога выступают в роли пространственного маркера, не маркированы показателями словообразовательных категорий имени. Хантыйский motfa может использоваться для передачи временных отношений, как в (d). В данном случае он передает значение предела во времени. Селькупский tetti также выражает временные отношения со значением предела во времени. Данный послелог встречается также в оформлении суффикса исходного падежа, например в (b). В данном случае он указывает на исходный пункт во времени.
(2) (a) amaran tün paraßan 'Прыгнул [я] через огонь' [10].
(b) mat eretparayat qwelaciyak 'Я весь месяц рыбачил' [10].
(c) mat cajasaq pil'edent kalpantparoutte 'Я ехал в Иванкино через Колпашево' [10].
(d) küm / loq sapi manas 'Он (она) пошла через улицу' [9].
В 2 (d) хантыйский послелог sapi и в (a) селькупский послелог par (i) выражают пространственное отношение с семантикой движения через или сквозь какое-либо место. Хантыйский послелог не маркирован суффиксами. В (a) селькупский послелог par (i) представлен формой par-aßan, в данном случае он употребляется вместе с пролатив-ным суффиксом. Данный послелог также может указывать на распространение действия вдоль пространства, расположенного выше предмета, и употребляться с другими суффиксами (аблативный, лативный и локативный), выражая ряд других пространственных и временных значений. Например, в (b) селькупский послелог используется в оформлении локативного суффикса в сочетании с именем, означающим определенный промежуток времени, и выражает значение срока, в течение которого совершается действие. В примере (с) он употребляется с пролативным суффиксом, в связи с чем представлен формой paroutte.
(3) (a) wattat comba mat cajak 'Я вдоль дороги иду' [5].
(b) il 'tät kunti timti esa 'В продолжение жизни здесь был - он' [10].
(c) top orte kunda ucsa 'Он изо всех сил работал' [10].
(d) ödel comp qannembel pagoda eya 'В течение весны прохладная погода была' [5].
— SS —
(e) tu qotl шегэ aj kolpa ant atwal 'В течение дня он (она) не произнесли ни слова' [9].
Хантыйский послелог mera в 3 (e), селькупские kundi в (b) и combi в (d) передают значение 'срок, в течение которого происходит действие' [12, 13]. Названные послелоги не маркированы суффиксами. Селькупский kundi способен выражать такие темпоральные значения, как предел во времени, отрезок времени, спустя который что-либо произошло. В (с) селькупский послелог также выражает абстрактные отношения. Селькупский combi в иных ситуациях, в отличие от других послелогов в данном примере, может передавать пространственные значения направления вдоль чего-либо, как, например, в (a).
(4) (a) tem inne miciet eliade nute putimind manimbiait mitend 'Он поднял голову свою, через траву посмотрел на дорогу' [10].
(b) mat selit moyoutte mannimbak 'Я через щель смотрю' [10].
(c) quq moyal qurgu 'По течению плыть' [10].
(d) os korlikijoy muyti kôra mantû maswal 'Снова должен идти пешком через Корлики' [11].
В представленных примерах 4 fa)-(d) хантыйский послелог muyti и селькупские put (i) и moqqal означают семантику ориентира, относительно которого происходит действие, направление через пространство [12, 13]. В (a) селькупский послелог put (i) используется с пролативным суффиксом и представлен формой putimind. Данный послелог может употребляться с другими суффиксами (локативный, лативный и аблативный) и может выражать другие пространственные значения. Селькупский послелог moqqal в (b) используется с пролативным суффиксом и имеет форму moyoutte. В других случаях с данным суффиксом он также может передавать значение направления вдоль пространства позади предмета или лица. Также он может использоваться с другими суффиксами (лативный, локативный и аблативный) и передавать другие темпоральные и пространственные значения. Как показано в (с), данный послелог со значением 'по' может использоваться без падежного оформления [12]. В (d) хантыйский послелог muyti не маркирован и передает значение движения сквозь что-либо. На данном этапе не было зафиксировано случаев использования данных послелогов во временном значении.
(5) (а) onanti coati moatkit kollananti 'Из-за себя дома остаешься - ты' [10].
(b) mat taqi côat simol'ânda qindak 'Я на лето в деревню еду' [10].
(c) warïo surim cad tontio 'Про медведя расскажи' [10].
(d) muyulipatana? 'Зачем?' [11]
В примерах 5 (а) и (d) хантыйский послелог patana и селькупский coti передают причинные отношения. Хантыйский послелог не маркирован суффиксами. Селькупский послелог coti, передавая причинные отношения, семантически связан с лицом или предметом, из-за которого совершается действие. Данный послелог может выражать временные (с), делиберативные (d), целевые и другие отношения.
(6) (a) wattat comba mat cazak 'Вдоль дороги я иду' [10].
(b) mat qal jomb macoyat pramualaicak 'Я всю зиму в лесу промышляю' [10].
(c) joyan qoyat ajritna manlam 'Я вдоль реки спускаюсь на лодке' [9].
Хантыйский послелог qoyat в (с) и селькупский послелог cumpi в (a) имеют семантику протяженности в пространстве. Хантыйский послелог не маркирован падежными суффиксами. Селькупский послелог cumpi представлен формой comba. Данный послелог может также выражать временные отношения с семантикой срока, в течение которого совершается действие, как в (b).
(7) (a) pec sünceqet maryet tü 'В печи большой огонь' [10].
(b) pory sünce yat calporiy 'Под пиджаком рубашка' [10].
(c) kit sundéyat celat cumbik ejespa 'Посреди зимы дни длинные стали' [10].
(d) miq qat qut'na jusaw 'Мы вернулись назад домой' [9].
В 7 (d) и (a) хантыйский послелог qut- и селькупский sünci имеют семантику исходной точки, в направлении которой осуществляется движение [11, 12]. Хантыйский и селькупский послелоги маркированы локативным суффиксом и представлены формами соответственно qut'na и sünceqet. С данным суффиксом селькупский послелог также может употребляться с названиями одежды, передавая значение 'под чем-либо', как в (b) [10]; sünci употребляется также вместе с суффиксами лативного, пролативного и аблативного падежей, передавая различные пространственные значения. Кроме того, в (с) sünci послелог используется в сочетании со словами, обозначающими временные отрезки, и обозначает момент действия, происходящий в промежуток данного отрезка времени.
(8) (a) watta cibout cugulje tüapak 'С конца дороги назад иду - я' [10].
(b) taq ciponti 'К концу лета' [10].
(c) oypi qasa jolayan 'Он (она) стоял (-а) за дверью' [9].
(d) juy süjna kan'imtayan 'Он (она) прятался (-ась) за деревом' [9].
(e) qat tfonna amaslan 'Ты сидишь за домом' [9].
В 8 (a) селькупский послелог cipi указывает на исход действия от конца чего-либо [12]. В данном примере он представлен формой cïbout и используется в аблативном падеже. Этот послелог имеет значение 'конец, конечность', 'корма' и может использоваться в локативном, лативном и про-лативном падежах и передает в основном пространственные значения, но также были зафиксированы случаи, когда он используется для выражения временных отношений. Так, в (b) селькупский послелог используется с суффиксом лативного падежа и передает значение достижения определенного срока. В (с) хантыйский послелог qas- имеет значение 'сзади, зад' и употребляется с суффиксом иллативного падежа и представлен формой qasa [11]. Этот корень может использоваться с локативным суффиксом. В (d) хантыйский послелог saj имеет семантику, идентичную qas-, но используется с суффиксом локативного падежа [13]. Данный корень, так же как и qas-, может использоваться в иллативном падеже. В (e) хантыйский послелож-ный корень tfôntf используется в локативном падеже и имеет схожую семантику с предыдущими вариантами.
(9) (a) tüt mogot pôt eja 'Около костра тепло' [10].
(b) pajaga t'elt migin amda koneporgip pojeljespat 'Бабушка на солнце сидит, шубу порет' [10].
(c) mon owon onj ninga akoâkan aqqet 'Моя мать сама стояла у окна' [10].
(d) imi tfoyal silns sapoqqan kaswdl 'Старуха ищет ботинки за печкой' [11].
В примерах 9 (а), (b) и (d) селькупские послелоги migon, ak и хантыйский послелог sil- имеют семантику 'близость', 'нахождение одного лица или предмета около или напротив другого предмета или лица', 'место действия или процесса около, напротив чего-либо' [12, 13]. Хантыйский послелог используется в локативном падеже. Изначально он имел значение 'сторона, снаружи', от которого образовалось послеложное значение. На данном этапе не зафиксировано случаев использования данного послелога во временном значении. В (a) и (b) селькупский послелог migon не маркирован флексиями. В (с) селькупский послелог ak используется в локативном падеже и представлен формой aqqet. Этот послелог передает только пространственные отношения и может использоваться в таких падежах, как латив-ный и аблативный.
(10) (a) tir üdun iyot qombsrna 'Тигр на воде плавает' [10].
(b) tan ifiondo mat mukam matisap 'Из-за тебя я палец порезала' [10].
(c) pütkali joysn эЫэщэ amsswsl 'Птица сидит на воде' [9].
В 10 (а) и (с) селькупский послелог i- и хантыйский послелог alnay соответственно имеют семантику пространства 'над, наверху' и используются с суффиксом локативного падежа [10, 11]. В (а) селькупский послелог используется в локативном падеже и представлен формой iyot. Также в локативном падеже он может означать место действия над предметом. Этот послелог может обозначать причинные отношения, как, например, в (b). Как и другие серийные послелоги, он используется в нескольких падежах (лативный, пролативный, аблативный).
(11) (a) cumbine tiwette qwanbatat ma jit qöyot qat qöyot a adatet 'Волки отсюда ушли, между лесом и рекой не видно их' [9].
(b) aje mandadat mi madat qöyat 'Олени пробежали мимо нашего дома' [10].
(c) tomitit moarqet 'Между ними' [10].
(d) mitten morokot me kanan 'man nunid 'isötin 'В конце пути наши собаки устали' [10].
(e) mat qodeyat oppa pö 'Между домами лежат дрова' [10].
(f) tfü a'lla"juyan kötöy manwal 'Он (она) идет между корней большого дерева' [9].
Селькупские послелоги qö и mor (i) в 11 (a), (b) и (f) хантыйский послелог köt имеют семантику 'промежуток, интервал, место между' [10-12]. Хантыйский послелог используется в локативном падеже. В (а) селькупский послелог qö используется в локативном падеже и представлен формой qö-yot. В этой же форме он также означает локализацию действия или процесса около предмета или лица, направление мимо предмета, как, например, в (b). Этот послелог может использоваться с лативным, пролативным и аблативным падежами, выражая разные пространственные отношения. Селькупский послелог mor (i) в (с), как и qö, используется в локативном падеже. В этом падеже он также передает значения места действия или процесса в конце чего-либо, момент окончания чего-либо, как, например, в (d). Данный послелог может употребляться с лативным и пролативным падежами и передает пространственные и временные значения. В (e) селькупский послелог kotä, как и другие послелоги, используется в локативном падеже. Он может использоваться в лативном, пролативном и аблативном падежах.
(12) (a)pon ilyan ippa 'Под столом лежит' [10].
(b) estel ilyin ponä izap tülse 'Из-под стола вытащил [я] ружье' [10].
(c) pot toapoqit aqail secenta 'Под деревом гриб растет' [10].
(d) taba pö dab anda nil'ed'emba 'Он под дерево встал' [10].
(e) ämp qotpittana 'Собака под домом' [9].
— 9O —
В примерах 12 (а), (b) и (e) селькупские послелоги il (i), topi и хантыйский послелог pitta обозначают пространственные отношения, имеют значение 'под, внизу' [9, 12]. Хантыйский послелог используется в локативном падеже, также он может использоваться в иллативном падеже. Селькупский послелог в (а) также используется в локативном падеже. В данной форме он может передавать значения исхода действия из-под предмета, локализации действия или процесса у нижней части предмета, как, например, в (b). Этот послелог передает различные пространственные и временные значения и используется с локативным, лативным, про-лативным и аблативным падежами. В (с) селькупский послелог topi используется в локативном падеже. Он также выражает различные пространственные отношения в лативном, пролативном и аблативном падежах. Например, в (d) данный послелог используется в лативном падеже и передает значение направления к нижней части чего-либо.
(13) (a) pec süncoqet maryot tü 'В печи большой огонь' [10].
(b) soyort pujoyot warge tü 'В печи большой огонь' [10].
(c) ma ontam qatfaqi 'У меня болит внутри' [9].
В 13 (а) и (b) селькупские послелоги sünci и put (i) и хантыйский послелог ont в (с) имеют общее значение 'пространство внутри чего-либо' [12, 13]. Хантыйский ont может использоваться в иллативном, локативном и пролативном падежах. В (а) селькупский послелог sünci используется в локативном падеже и представлен формой süncoqet. В (b) селькупский послелог put (i) используется в локативном падеже.
(14) (a) nart qôndo a 'k qfiajak 'К болоту не ходи' [10]!
(b) ma ilalintalam iyna münt nuylita tayi anta wutama 'Я лег, чтобы не видеть, как медведь меня ест' [14].
Селькупский послелог qô в 14 (a) и хантыйский послелог tayi в (b) имеют семантику 'области, соотносимой с референтом' [12, 13]. Хантыйский послелог может использоваться также в иллативном и локативном падежах. В (а) селькупский послелог qô используется в лативном падеже.
(15) (а) aurle bule mat tülake 'После еды я приду' [10].
(b) tan moyoyond qudine a tussah 'После тебя никто не приходил' [10].
(c) moatat toaqoqit 'За дверью' [10].
(d) me tüleise sodo pot taqat 'Мы придем через два года' [10].
(e) ümpüli aj pel-ü i pirka menas 'Собачка отскочила и назад убежала' [9].
В 15 (а)-(с) селькупские послелоги pulü, moqqal и tak и в (e) хантыйский послелог pir (t) использу-
ются для выражения пространственного значения 'назад' [12, 13]. Хантыйский послелог также может выражать временные значения 'после' в локативном падеже. В (а) селькупский послелог pulü передает временные отношения. В (b) селькупский послелог moqqal используется в локативном падеже и указывает на следование одного факта после другого, одного действия после другого, также он может передавать пространственные значения. В (с) селькупский послелог tak используется в локативном падеже и представлен формой toaqoqit. Этот послелог выражает пространственные отношения и указывает на место действия или процесса позади предмета или лица. Он может использоваться в локативном, лативном, аблативном и пролатив-ном падежах, выражая различные пространственно-временные отношения. Например, в (d) он выражает временные отношения со значением 'момент времени, по истечении которого совершается действие'.
(16) (a) ma nonnñmo mo modano coat illa 'Моя сестра нашего дома напротив живет' [10].
(b) mat taqi côat simel'ünde qiadak 'Я на лето в деревню еду' [10].
(c) tüldo tap qatqot oppa 'Ружье перед ним лежит' [10].
(d) l'ekarstwam ojugu aurten qatqin 'Это лекарство пить перед едой' [10].
(e) sifka tospa tab at qat a nolëjala 'Сивка пришел, перед ним встал' [10].
(f) rit ilpina imsi 'Сядь впереди лодки' [9].
Селькупские послелоги coti и qat в 16 (a), (с)
и хантыйский послелог ilpi в (f) соответственно передают значение 'пространство перед' и 'низ' [12, 13]. Хантыйский ilpi используется в локативном падеже. Также он может использоваться в иллативном падеже. В (а) селькупский послелог coti выражает пространственные отношения, также он может передавать временные отношения со значением того, что действие приурочено к отрезку времени, выраженному предшествующим именем существительным, как, например, в (b). В (с) селькупский послелог qat используется в локативном падеже и представлен формой qatqot. Данный послелог в ряде случаев выражает временные отношения со значением предшествования одного действия другому, как, например, в (d). В (e) данный послелог указывает на направление движения к передней, лицевой части предмета или лица. В этом случае он используется в лативном падеже.
Как показано выше, семантически послелоги принадлежат к группе пространственных маркеров. Внутри этой группы выделяются следующие подгруппы: статическое нахождение в отношении ориентира и динамическое нахождение в отношении ориентира. Послелоги, выражающие времен-
ные отношения, подразделяются на следующие подгруппы: выражающие одновременность и выражающие последовательность. Выделяется третья группа послелогов, которая выражает отношения причинности. Один и тот же послелог может выражать несколько значений в зависимости от контекста или падежного окончания. Это объясняется процессом метафоризации «пространство-время». В контексте общей типологии это распространенное явление. Метафоризация - это один из способов смыслового развития, который заключается в том, что лексические единицы, обозначая некоторый новый предмет («переносное», производное значение), продолжает сохранять связь со старым предметом («прямое», производящее значение). При этом оба в каком-либо отношении сходны. Метафоризованное слово как носитель нового производного значения представляет собой научно-технический термин, а его прежнее, производящее, значение является компонентом общенародного языка. В ходе процесса метафоризации слово становится двузначным или многозначным. Смысловая структура такой лексической единицы состоит из двух или нескольких пар значений, связанных друг с другом отношением подобия.
С точки зрения морфосинтаксиса видно, что как в хантыйских диалектах, так и в селькупских часть послелогов принимает падежные показатели, а другая - нет. Те послелоги, которые оформляются при помощи падежных окончаний, еще не утратили свое этимологическое значение и мо-
гут использоваться как обычные слова в предложении. Послелоги, которые не принимают падежные показатели, уже утратили свое этимологическое значение и не могут использоваться в предложении в другой функции.
На данном этапе среди рассмотренных послелогов не было обнаружено одновременного совпадения формы и значения, в связи с чем можно предположить, что контактное влияние в данном случае не распространилось на послелоги. Скорее всего, послелоги появились в данных языках после того, как они разделились на разные языки.
Можно отметить, что послелоги рассматриваемых диалектов во многом отличаются по традиции описания и классификации. В хантыйских диалектах ключевым критерием является этимологическая прозрачность, в то время как в селькупских диалектах таким критерием выступает способность образовывать серии.
Один послелог может выражать различные оттенки пространственно-временных значений. Среди употребления падежных форм в большинстве случаев совпадают употребления послелогов обоих языков в локативном падеже, однако значения могут носить разный характер. В хантыйском языке послелоги могут также использоваться в илла-тивной падежной форме, тогда как в селькупском языке послелоги могут употребляться в лативном, пролативном и аблативном падежах. Следует также добавить, что в случаях совпадения семантического значения послелоги одного языка могли иметь флексии, а послелоги второго - нет.
Список литературы
1. Castren M. A. Grammatik der Samojedischen Sprachen. St. Petersburg, 1854. 608 S.
2. Donner K. Über die anlautenden labialen Spiranten und Verschlusslaute im Samojedischen und Uralischen. Helsinki, 1920. 194 S.
3. Прокофьев Г. Н. Селькупский (остяко-самоедский язык). Ч. 1. М., 1937. С. 91-124.
4. Helimski E. Selkup // The Uralic Languages. N. Y., 1997. Pp. 548-579.
5. Беккер Э. Г., Алиткина Л. А., Быконя В. В., Ильяшенко И. А. Морфология селькупского языка: южные диалекты. Ч. 2. Томск, 1995. 284 с.
6. Полякова Н. В. Объективация реки в языковой картине мира селькупского этноса // Томский журн. лингв. и антроп. иссл-ий. 2014. Вып. 2 (4). С. 29-33.
7. Полякова Н. В. «Особые места» в картине мира селькупского этноса // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University Bulletin). 2012. Вып. 10 (125). С. 85-88.
8. Haspelmath M. From Space to Time: Temoral Adverbials in the World's Languages. München-Newcastle, 1997. 288 p.
9. Filchenko A. Aspects of the Grammar of Eastern Khanty. Tomsk, 2010. 553 p.
10. Быконя В. В. Структурно-семантическая характеристика локальных уточнителей в селькупском языке: дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1980. 216 с.
11. Терешкин Н. И. Очерки диалектов хантыйского языка. М.-Л., 1961. 204 с.
12. Быконя В. В. Селькупско-русский диалектный словарь. Томск, 2005. 348 с.
13. Терешкин Н. И. Словарь восточно-хантыйских диалектов. Л., 1981. 544 с.
14. Gulya J. Eastern Ostyak Chrestomathy. Bloomington, 1966. 207 p.
Варда В. Е., аспирант.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, Томск, Россия, 634061. E-mail: viktor.varda@yandex.ru
Материал поступил в редакцию 08.07.2014.
V. E. Varda
COMPARATIVE ANALYSIS OF SOUTHERN SELKUP AND EASTERN KHANTY POSTPOSITIONS
The paper reviews postpositions of two endangered indigenous Uralic languages of Western Siberia: Southern Selkup and Eastern Khanty. These languages have remote genetic affiliation and an extended cultural and linguistic contact, co-inhabiting the area of middle Ob river flows of Tomsk region. The main focus of the discussion is the comparative analysis of postpositions of these two languages on the basis of existing grammars. Postpositions are usually used to express spatial temporal notions. They typically represent a model of space-time metaphor. Selkup postpositions are divided into serial and non-serial. Khanty postpositions are divided into etymologically nontransparent postpositions proper and postpositional use of nouns.
Key words: postposition, selkup, khanty, case, space, time.
References
1. Castren M. A. Grammatik der Samojedischen Sprachen. St. Petersburg, 1854. 608 S.
2. Donner K. Uber die anlautenden labialen Spiranten und Verschlusslaute im Samojedischen und Uralischen. Helsinki, 1920. 194 S.
3. Prokof'ev G. N. Selkup (the Ostyak-Samoyedlanguage). Part 1. Moscow, 1937. Pp. 91-124 (in Russian).
4. Helimski E. Selkup. The Uralic Languages. New York, 1997. Pp. 548-579.
5. Bekker E. G., Alitkina L. A., Bykonya V. V., Il'yashenko I. A. Morphology of Selkup: southern dialects. Part 2. Tomsk, 1995. 284 p. (in Russian).
6. Polyakova N. V. Objectivization of river in the linguistic world-view of the selkup ethnos. Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology, 2014, no. 2 (4), pp. 29-33 (in Russian).
7. Polyakova N. V. "Sacred places" in the worldview of the selkups. Tomsk State Pedagogical University Bulletin, 2012, no. 10 (125), pp. 85-88 (in Russian).
8. Haspelmath M. From Space to Time: Temoral Adverbials in the World's Languages. Munchen-Newcastle, 1997. 288 p.
9. Filchenko A. Aspects of the Grammar of Eastern Khanty. Tomsk, 2010. 553 p.
10. Bykonya V. V. Structural-semantic characteristics of the local qualifiers in the selkup language. Dis. cand. philol. sci. Tomsk, 1980. 216 p. (in Russian).
11. Tereshkin N. I. Essays of Khanty language dialects. Moscow-Leningrad, 1961. 204 p. (in Russian).
12. Bykonya V. V. Selkup-Russian dialect dictionary. Tomsk, 2005. 348 p. (in Russian).
13. Tereshkin N. I. Dictionary of Eastern Khanty dialects. Leningrad, 1981. 544 p. (in Russian).
14. Gulya J. Eastern Ostyak Chrestomathy. Bloomington, 1966. 207 p.
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kievskaya 60, Tomsk, Russia, 634061. E-mail: viktor.varda@yandex.ru
