Современный подход к изучению разговорной речи (на примере канадского варианта французского языка) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 811.133.1 (71) А.С. Холкина

Современный подход к изучению разговорной речи (на примере канадского варианта французского языка)

В статье представлен краткий обзор истории изучения французской разговорной речи, подчёркивается взаимосвязь таких явлений, как «региональный вариант» и «разговорная речь». Особое внимание уделяется особенностям, эволюции взглядов на сущность ошибок в разговорной речи Квебека, а также феноменам, влияющим на специфику живой речи.

Ключевые слова: романские языки, региональный вариант, разговорная речь, макро-синтаксис, аналогия, экономия, избыточность языковых средств.

A.S. Kholkina

Modern Approach to the Study of Spoken Speech (on the Example of the Canadian Variant of French)

The article treats and summarizes large information on the evolution of spoken speech studies and the connection between the regional variant of French and spoken speech. Special attention is attached to the peculiarities of the Quebec spoken speech, to the problem of a ‘mistake ’ in spoken speech, syntax analysis, and other phenomena influenced to everyday speech.

Keywords: Roman languages, regional variant, spoken speech, macro-syntax, analogy, economy, redundancy of language means.

Проблема варьирования (или вариативности) французского языка, актуальная в мире, охваченном глобализацией, затрагивает несколько аспектов. Во-первых, это региональные варианты литературного французского языка в пределах Франции, во-вторых - национальные варианты литературного французского языка, образующиеся в разных странах: Бельгии, Швейцарии, Северной Америке. Варианты образуются либо в результате параллельного развития языков, находящихся в разных государствах (Франция, Бельгия, Швейцария), либо вследствие экспорта языка на другую территорию (Канада). Все виды варьирования языка связаны не только с территориальным фактором, но и с социальным (ненормативная речь, просторечие) и стилистическим (разговорная речь).

На протяжении достаточно долгого времени разговорная речь не была предметом серьёзного изучения лингвистики. Это объясняется во многом техническими причинами. До изобретения магнитофона в 1930-е гг. исследователи руководствовались данными, полученными на слух. Однако такого рода сведения не могли считаться надёжным источником. Существовала и другая проблема - предубеждение против разговорной речи как предмета исследования по причине «ошибок» и «несистематичности».

Интерес к изучению разговорной речи вызван рядом причин: появлением новых теоретических

направлений; развитием грамматик нового типа; совершенствованием технических средств; накоплением значительного исследовательского материала; повышением интереса к анализу речевого высказывания и диалогу, а также к прагматике; развитием социолингвистики. Несмотря на традиционное противопоставление устного и письменного языков, анализ разговорной речи не может обойтись без письма. Например, прежде чем приступить к анализу синтаксиса устного высказывания, необходимо зафиксировать его при помощи графических средств. Кроме того, по мнению современных лингвистов, разговорная речь доминирует, ведь ей в отличие от письменного текста присуща естественность и первичность (разговорная речь возникла раньше письменной). Разговорная речь - сложный и в то же время очень информативный предмет изучения. Новые аспекты исследования заключаются в следующем.

1. Современные учёные не делают чёткого разграничения между понятиями «разговорная речь» и «письменный язык». Связь между ними велика, ведь изучение разговорной речи невозможно без её графического изображения.

2. Изменился «статус» ошибки. Современные лингвисты показали ее относительный характер. Многие «ошибочные» обороты перестают считаться таковыми, если употребляются людьми разных возрастов и социальных слоёв. В данном случае социальный фактор не играет большой

роли. Если лингвисты первой половины XX в. (Анри Фрей, Анри Бош) связывали развитие разговорной речи с ошибками, противопоставляя «правильное» употребление «неправильному» (le correct, l’incorrect) [9, p. 18], то современные лингвисты относятся к ошибкам как к объекту изучения, пытаясь понять, почему люди говорят именно так. Некоторые грамматические особенности французского языка также входят в число наиболее часто встречающихся ошибок. Так, например, в 95% разговорных ситуаций разного характера говорящие не употребляют отрицательную частицу ne, используя только второй компонент pas. Соблюдение правила употребления двухкомпонентного отрицания ne...pas характерно в основном для официальных выступлений. Приведём для примера отрывок из речи Жака Ширака: «Се n’est pas dans notre culture, ce n’est pas dans nos habitudes, ce n’est pas comme 5a que nous faisons» [6].

Пытаясь имитировать возвышенный стиль, дети нередко используют полную форму отрицания ne.. .pas: «Je ne peuxpas venir parce que j’ai les seances de photos» [6]. Часто в разговорной речи вместо личного местоимения on употребляют nous, что придаёт предложению безличный оттенок: On (n’) est pas encore au mois de janvier; Les bons sentiments on en est abreuve (из речи Ф. Миттерана) [6, p. 50].

Интересен такой факт, что вопреки распространённому мнению появление ошибок и несовершенств в разговорной речи не является чертой недавнего времени, а имеет уже довольно длинную историю. К примеру, репризу личного местоимения или оборот, состоящий в синтаксической избыточности (redondance syntaxique) - mon pere, il arrive, многие лингвисты относят к регионализму. Однако, как пишет К. Бланш-Бенвенист, нельзя отрицать, что все используют этот оборот, «зарегистрированный» ещё в XVII в., хотя такие грамматисты, как Шиффле, спорили о его правильности. Например, распространённые в настоящее время односоставные отрицательные конструкции с отсутствующим компонентом ne, были характерны для разговорной речи XVIII в.:

- Dieu le benira pas; Si le general Dumouriez nous avaitpas trahit...; - Ils etaient si vagues que je m ’en rappellepas en ce moment [6, p.57].

«Ошибки» разговорной речи XVIII в., как можно видеть из примеров, унаследованы современным узусом, среди них присутствуют также и ярко выраженные регионализмы. Напри-

мер, парижане считают ошибочным употребление сверхсложного прошедшего времени (passe surcompose) в главном предложении. Однако жители юго-восточного региона чётко различают разницу между сложным прошедшим временем (passe compose) и сверхсложным прошедшим временем (passe surcompose). Первое выражает такое действие в прошлом, которое можно датировать определённым временем (j ’ai couru le cent metres le 14 juillet). Passe surcompose обозначает действие, время совершения которого неизвестно говорящему по причине временной отдалённости.

Это различие в употреблении двух времён может быть обыграно в речевом узусе: - Et 5a lui arrive d’emporter la clef (Он принёс ключ); - Oh, il l’a eu fait! (Он-таки принёс!); - Vous etes sportif, Jacques (Вы в хорошей форме, Жак). - О^ j’ai eu couru mais depuis dix ans je ne cours plus [6, c. 54] (Раньше я занимался бегом, но вот уже десять лет, как я больше не бегаю). В приведённых примерах употребление passe surcompose служит для выражения экспрессии.

3. Изменились подходы к изучению разговорной речи. В настоящее время наблюдаются следующие явления: аналогия, экономия, избыточность языковых средств. Экономия языковых средств в разговорной речи объясняется спонтанностью речевого акта, когда у человека мало времени обдумать то, что он собирается сказать. Однако говорящий стремится к пониманию, вызывая тем самым противоположный феномен -избыточность языковых средств. Изучением этой проблемы занимались известные отечественные и зарубежные исследователи: Р.А. Будагов, В.Г. Гак, Л.М. Скрелина, Г. Шухардт, А. Мейе, С. Кар-цевский, Ш. Балли, Э. Косериу, А. Мартинэ, И.С. Бодуэн де Куртенэ и другие [3, с. 55].

Вопрос обусловленности языковых изменений связан с взаимоотношением системы и нормы. Система (структура) языка реализует возможности языка обычно не полностью, оставляя путь к варьированию по другой, ненормативной, модели. Принимая во внимание спонтанность, субъективность, эмоциональность, конкретность живой разговорной речи (по характеристике Ш.Балли) [2], Р.А. Будагов замечает, что возможности одной и той же единицы языка могут обнаруживаться уже с помощью другой системы или оказаться вне всякой системы и, как следствие, нормы [1, с. 327].

Что касается феномена аналогии (или ассимиляции), А.Фрей называет его «всемогущим», т.к.

источник аналогии - это память говорящего, который имитирует знакомые ему модели. Выделяются семантическая и формальная ассимиляции (l’assimilation semantique, l’assimilation formelle) [9, p. 44-45].

Семантическая аналогия реализуется в связи со значением слова и может проявляться в словообразовании: hebeter ‘отуплять’, т.е. rendre bete, иногда даже ошибочном - essort (правильное написание этого слова essor ‘подъём’, ‘расцвет’, однако говорящий сознательно делает «ошибку» с целью проведения аналогии со словом effort ‘попытка’); от прилагательных indifferent, urgent образованы глаголы indifferer (cela m’indiffere), urger (il l’urge d’y aller) [9].

Некоторые формы могут быть «изобретениями» самого говорящего: arbre ‘дерево’ - arborer ‘сажать деревья’; affirmer carrement - il est tres carre (=precis); passer - rue passagere [9].

Формальная аналогия может выражаться, например, в добавлении к слову новой морфемы по незнанию или забвению «правильной» формы: Se revenger вместо se venger, но по аналогии с revanche; se degrouiller вместо se grouiller, но по аналогии с se debrouiller.

Современные учёные делают акцент на изучении синтаксиса, предлагая более разносторонний его анализ. Для описания фраз и предложений, в которых глагольные конструкции никак не связаны между собой синтаксически, но которые тем не менее составляют единое целое, был введён такой термин, как макросинтаксис [9, p. 123-125]: - On reduit, on reduit il arrive un moment ой on peut plus reduire. В данной фразе наблюдается взаимосвязь трёх глагольных конструкций, не являясь ни подчинёнными, ни сочинёнными, они все же связаны между собой. Первые две глагольные группы, эквивалентом которых может быть фраза on a beau reduire, объединяются в одну. Третья глагольная конструкция является как бы следствием первых двух [9]. Интонация отчасти помогает в членении смысловых отрезков: - En general dans les maisons il y en a il y en a pas ga depend. Последний фрагмент ga depend произносится с более низкой интонацией. - Il y a, il y en a pas объединяются интонацией в другой блок [9].

В макросинтаксисе выделяется несколько частей: центральная часть («ядро»), то, что предшествует ядру и то, что следует за ним. Рассмотрим каждый из них подробнее.

• Ядро макросинтаксиса называют по-разному: предикат, рема или comment по анало-

гии с американским термином, означающим комментарий к данной теме. В следующих диалогах depuis six ans et demi и mecredi будут ядрами, несмотря на то, что в них отсутствует сказуемое и подлежащее: - Vous etes sans doute inscrite a l’ANP? (Вы являетесь членом ANP?), - Ouais depuis six ans et demi (Да, уже шесть с половиной лет); - Et vous etes amenee a les, la revoir ? (Вы опять приезжаете к ней?), - Ah oui, oui, mecredi (Да, да, в среду) [9].

Количество ядер макросинтаксиса может быть и больше: - Elle habite a Toulon, c’est 5a, hein? (Она живёт в Тулоне, так ведь, да?), - А Toulon, exact, oui, a Toulon (В Тулоне, точно, да, в Тулоне) [9].

Разделение на синтаксис и макросинтаксис облегчает лингвистам анализ многих феноменов. В следующем примере вторая часть будет выделяться интонацией: - Il depensait - tout ce qu’il avait (он растратил - всё, что у него было). Тот же пример на письме с пунктуацией: - Il depensait. Tout ce qu’il avait. Как пишет К. Бланш-Бенвенист, появляется «эффект синкопы», когда обе части по сути представляют единое целое, но разделены либо интонацией, либо пунктуацией. Этот приём часто используется в прессе: - Tout etait en ordre. Dans la tradition. Normal; - J’ai l’impression de vivre une autre vie. Sur une autre planete [9, p. 126].

• Часть, которая предшествует ядру, называется темой или «префиксом»: - Le lendemain, grande surprise (завтра, большой сюрприз); - Ce soir, pas moyen (вечером никак) [9].

• То, что следует за ядром, характеризуется финальной (пример) или постфинальной позицией (последний комментарий или цитирующий глагол): - Je pouvais pas prevoir comment ils seraient dans un gymnase les gosses (я не мог предусмотреть, каким образом они оказались в гимнастическом зале, ребята). В приведённых примерах выделенные курсивом конструкции «комментируют» главное предложение. В следующей фразе приведен пример цитирующего глагола: - «Vous le saurez bien assez tot» il nous disait toujours [9, p. 133] («вы это скоро познаете» говаривал он нам).

Современные лингвисты, анализируя синтаксис, стремятся доказать, что в науке о языке не могут бытовать «пустые служебные слова». Кроме того, следуя теоретическим положениям Р.А. Будагова, проблема моделей и их синтаксического содержания, как и проблема дробления этих моделей на более частные разновидности и варианты, оказывается в центре теоретического

синтаксиса. Наконец, категория значения является центральной в синтаксисе. Вне категории значения синтаксис лишается своей «души» [9].

4. Исследователи разговорной речи одного из региональных вариантов французского (канадского варианта) отмечают черты ее сходства с разговорной речью французского во Франции, что свидетельствует об общем характере развития обоих вариантов и относительной устойчивости единиц, которые варьируются во времени и пространстве. Наиболее интересный материал для исследования предоставляют морфология, лексика и синтаксис. Как известно, одна из самых ярких черт словообразования в канадском французском - чрезвычайная продуктивность некоторых суффиксов: -age (magasinage, faire les magasins, refaisage - вместо refection, equitage -вместо equitation, cannage - от англ. canning); -able (telephonable a qui l’on peut telephoner / endroit ой l’on peut telephoner), -erie (follerie), -eux (niaiseux) [8, p. 56].

На практике глагольные формы претерпевают следующие модификации: форма глагола etre в 3 лице множественного числа прошедшего времени несовершенного действия (imparfait) sontaient вместо etaient; формы сослагательного наклонения (subjonctif) save, jouse глаголов savoir, jouer вместо sache, joue; «неправильные» формы инфинитива buver, convainquer вместо boire, convaincre; формы причастия прошедшего времени vive, mouru глаголов vivre и mourir вместо vecu, mort [8].

В приведённых примерах можно усмотреть явление аналогии, о которой писал А. Фрей: вариативные, неправильные формы образуются по аналогии с моделями, по которым спрягаются правильные глаголы 1 группы.

В 3 лице множественного числа во временах present или imparfait могут употребляться флексии -ont, -iont: ils ecrivont, ils mangiont вместо ils ecrivent, ils mangent. Данные формы также представляют яркий пример феномена формальной аналогии, т.к. морфема -ont - это глагол avoir для 3 лица множественного числа в present. Явление аналогии действительно также в ситуации, когда глагол etre в качестве вспомогательного вытесняется глаголом avoir и исчезает из составных времён - ils aviont venu вместо ils sont venus, когда меньше употребляется subjonctif - il faut que vous voye вместо que vous voyez [8].

В лексическом составе канадского варианта есть много слов, перенесённых на новый конти-

нент первыми поселенцами из разных регионов Франции начиная с XVI в. Поэтому в лексике сохраняются слова, которые в современном французском языке входят в следующие разряды:

• архаизмы или регионализмы: chandail ‘свитер’ (фр. tricot, pullover); original ‘американский лось’ (баск. oregnac);

• заимствования из индейской лексики: caribou ‘олень’ (из языка племени алгонкинов, которые тесно взаимодействовали с французскими колонистами).

Безусловно, наибольшее число разнообразных заимствований в современной разговорной речи канадского французского - это англицизмы. Среди англицизмов встречаются ассимилированные заимствования, что свидетельствует о стремлении канадцев сохранить свой язык, защитить его от экспансии чужого языка: badrer ‘беспокоиться, заботиться’ (англ. to bother, франц. se soucier de); cedule ‘расписание’ (англ. schedule, франц. emploi du temps); binnes ‘фасоль’ (англ. beans) [8].

Ассимилированные заимствования произносятся по правилам фонетики французского языка, в то время как другие более поздние англицизмы сохраняют английскую фонетику, например, jeans ‘джинсы’[8].

Другая группа заимствований - это кальки с английского языка: courriel ‘электронная почта’ (фр. courier electronique, англ. electronic mail (e-mail)); fin de semaine ‘выходные дни’ (англ. weekend); chien-chaud ‘хот-дог’ (англ. hot dog) [8].

Одна из особенностей синтаксиса канадского французского - употребление вопросительной частицы -ti вместо -tu, что наблюдалось во французском языке Франции в начале XX в. и является разновидностью формальной аналогии: il l’a-tu vu [8].

Вопросительные, а иногда относительные местоимения и подчинительные союзы часто сопровождаются que, что также характерно для французского языка Франции: - Qui que tu as vu? - Guand que tu viens? - Le gars avec qui que je travaille [8]. В сложных предложениях союз que, связывающий две части, напротив, нередко опускается: - Je crois 5a va marcher (вместо je crois que 5a va marcher) [8].

Влияние английского языка в синтаксисе проявляется в морфолого-синтаксических кальках, что также является примером формальной аналогии: demanderpour ‘спрашивать o...’ (англ. to ask for); raccrocher sur quelqu’un ‘повесить трубку’

(англ. to hang up on someone); - Qui que tu as vote pour? (Who did you vote for?) [9].

Развитие разговорной речи, как видно из примеров, тесно связано с развитием региональных вариантов французского языка. Язык живёт и претерпевает изменения отнюдь не в письме, а в живой разговорной речи. Канадский вариант французского языка - яркий пример сочетания двух явлений: региональных черт и специфики разговорной речи. Это неудивительно, поскольку «региональный колорит» проявляется в спонтанной речи простых людей, порождая интересные с точки зрения языка и культуры феномены. Например, на разговорную речь канадского варианта оказывает влияние социолект жуаль (le joual), сформировавшийся в живой речи в Монреале на рубеже XIX-XX вв. Жуаль - пример пространственной и социальной вариативности. Квебекские писатели 1960-1970-х гг. использовали этот социолект для того, чтобы подчеркнуть принадлежность персонажей к простым народным кругам. Один из таких писателей - драматург Мишель Трамблэ - в пьесе «Золовки» («Les belles-soeurs») передаёт особенности разговорной речи, жуаля в том числе, при помощи графических средств, или «описания говора» («ecrire le parler»). Приведём несколько примеров.

1. Морфология:

- C’est le jour du megasinage! («плодотворный» суффикс -age); - Mon Dieu que j’ai done honte d’eux-autres! (вместо d’eux); - Nous autres, on n’etait pas jalouses (вместо nous); - £a mange comme des cochons, 5a revire la maison a l’envers, pis 5a repart [8]! Избыточное употребление префикса -re, способствует более чёткому звучанию.

2. Лексика:

- J’sais que chus cheap (заимствование из англ., вместо фр. bon-marche ‘дешёвый’); - Des toasts [тосты], du cafe, du bacon [бекон], des reufs (заимствования из англ. для обозначения новых реалий); - Les robes, les jupes, les bas, les chandails [свитера], les pantalons, les cannegons, les brassieres [лифчики], tout y passe! (в современном французском языке tricot, pullover и soutien-gorge соответственно) [8].

Примечательно, что слова автора и реплики персонажей-представителей богатых буржуазных слоёв передаются «правильной» французской речью. Жуаль и особенности разговорной речи, таким образом, становятся средством стилизации

текста.

Наличие общих черт разговорной речи канадского варианта и разговорной речи французского языка Франции свидетельствует о том, что развитие региональных вариантов идёт по одному сценарию: канадский вариант остаётся французским языком по своей структуре [4, с. 209]. Например, для него характерно употребление местоимения que. При этом в лексике, грамматике, морфологии, отчасти синтаксисе проявляется вариативность канадского варианта. Так называемый квебекский социолект жуаль - пример многосторонней вариативности, и социальной, и пространственной,

- характерен для разговорной речи.

В заключение отметим, что живая разговорная речь - чрезвычайно интересный предмет исследования, ведь в ней действуют иные законы, нежели в письменном языке. Кроме того, в разговорной речи можно обнаружить связь многих явлений -регионализмов, обще французских разговорных и просторечных форм.

Литература

1. Балли Ш. Французская стилистика. - М., 2001.

2. Будагов Р.А. Сходства и несходства между родственными языками. - М., 2004.

3. Загрязкина Т.Ю. Процессы дифференциации и интеграции французского языка. - М., 1996.

4. Реферовская Е.А. Французский язык в Канаде.

- Л., 1972.

5. Доржиева Г. С. Аборигенные топонимы Квебека.

- Улан-Удэ, 2010.

6. Blanche-Benveniste C. Approches de la langue parlee en frangais. - Paris. 2010.

7. Bauche H. Le langage populaire: grammaire, syntaxe et dictionnaire du frangais tel qu’on le parle. -Paris. 1951.

8. Detey S., Durand J., Laks B., Lyche Ch. Les varietes du frangais parle dans l’espace francophone. -Paris, 2010.

9. Frei H. La grammaire des fautes. - Paris. 1929.

10. URL://http://www.rose.uzh.ch/seminar/ personen/.../LesBelles-Soeurs.doc

Холкина Анна Сергеевна - аспирант факультета иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова. 119192, Москва, Ломоносовский просп.. 31, корп. 1, тел.: (495) 734 0340, факс: (495) 932 8867, e-mail: anuta kholkina@mail.ru

Kholkina Anna Sergeyevna - a postgraduate of the Faculty of Foreign Languages and Area Studies, Lomonosov Moscow State University. 119192, Moscow, 31 Lomonosov avenue, building 1, tel.: (495) 734 0340; fax: (495) 932 8867; e-mail: anuta kholkina@mail.ru