CC BY
11
12 млрд. долл. - меньше, чем у одного только нашего Виктора Вексельберга, занимающего лишь 10-ю строчку в рейтинге «золотой сотни» только что вышедшего майского номера русского издания «Форбс».
«Почему всё не так», М., 2012 г., с. 342-347.
К. Исаев,
доктор философских наук, президент социологической ассоциации Киргизстана К. Кокомбаев,
кандидат социологических наук (Санкт-Петербургский государственный университет)
СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ КИРГИЗСТАНА
Современный высокомобильный и информационный мир не только меняет базовые ценности, но и трансформирует фактор идентичности, предопределяя иные критерии человеческой общности.
В начале 90-х годов XX столетия крушение крупной социалистической державы с ее советской тоталитарной политической системой управления стало в планетарном масштабе историческим, трансформационно-эпохальным событием. Обретение странами, в том числе Киргизстаном, статуса самостоятельных государств стало отправной точкой для начала соответствующих широкомасштабных преобразований. Преобразования исходили из стремления к собственным, не противоречащим духу времени целям и задачам новоявленного государства, отвечающим интересам и ценностям всего народа. В то же время усиление внешних факторов воздействия со стороны заинтересованных сил не могло не отразиться на характере предполагаемых реформ. Приоритетность, важность и приемлемость путей решения предопределяли основу государственного развития, главный стержень деятельности новообразованного киргизского национально политического истеблишмента.
Начавшаяся всесторонняя трансформация в новообразованном постсоветском государстве Киргизстан определила одну из значимых зон геополитических интересов ведущих западных
держав. Эти интересы, заключающиеся в расширении своего ареала «цивилизационного» влияния в «восточном» направлении, в противовес России, имели подходящие предпосылки и условия в Центральной Азии. Выдвижением идеи диалога в виде взаимодействия культур и цивилизаций была начата прозападная, глобализа-ционно-инновационная политика в Киргизстане. Ее практическое осуществление предусматривалось на основе формирования демократических институтов власти через широкую пропаганду национального единства и культурного многообразия духовно-ценностных основ полиэтнического социума. Всемерно поддерживаемая главным образом наиболее развитыми западными державами, продвигалась идея создания единых, важных основ решения возникших проблем в стране. Основываясь на существующих усиливающихся негативных фактах жизнедеятельности полиэтнического сообщества (межэтнические конфликты, религиозный экстремизм, терроризм), внешние силы получили возможность непосредственного присутствия в Киргизстане.
Резкий трансформационный шок начала середины 1990-х годов привел к усугублению проблемы бедности, охватившей более половины населения страны. Постепенное обнищание немалой части населения страны, значительная деградация, усиление межэтнической, религиозной конфронтации являлись предпосылками возрастания доминантной позиции ведущих стран, в частности США и Евросоюза. Экономическая зависимость Киргизстана от этих крупных государств и мировых держав, пребывание в орбите их политических интересов накладывали глубокий отпечаток в процессе осуществления важных государственных преобразований. Страна объективно нуждалась в финансовой помощи, поскольку многие институты, необходимые для существования независимого государства, приходилось создавать заново, а также надо было преодолевать трансформационный шок, связанный с переходом от одной социально-экономической системы к другой.
В своей работе «Выборы и демократия в Киргизстане» Г. Т. Исакова подчеркивает три фактора, играющих важную роль в создании демократии;
1) внутренний - условия страны (сюда входят и предыстория, и экономические условия, и культура народа);
2) внешний - влияние международного сообщества, могущественных соседей и требования международных доноров;
3) степень сознательного стремления лидеров страны строить демократию.
Страны Запада на основе тактики широкомасштабного применения и распространения передовых технологий и постоянного внедрения инновационных форм расширяли зону своей геостратегической глобализационной политики. Исходя из идеи демократизации общества, всеобщего повышения благосостояния и уровня жизни населения Киргизстана, они преследовали главную стратегическую цель своего непосредственного присутствия в Центральной Азии, не исключая военного. Предоставляя разностороннюю поддержку проводимым в стране демократическим реформам, политика глобализации предусматривала регулирование политического курса, корректировку деятельности государственной власти в стране. Непосредственно оказываемое разностороннее влияние на общественное развитие, уровень доходов, культуру и тому подобное предстало перед киргизским народом неким инновационным явлением. Последовательность предпринимаемых попыток нововведений способствовала небезболезненной трансформации общественной жизни, ломке стереотипов сознания, устоявшихся механизмов человеческого бытия.
Большинство инноваций (морально-этические нормы, ценности и интересы) не только не встречали одобрения и поддержки, но и вызывали определенное противостояние со стороны населения, усиливая антизападные настроения социально-политических сил.
Анализируя 20-летний процесс развития Киргизской Республики периода трансформаций, можно проследить разностороннее проявление множественных факторов, связанных с глобализацией и сказавшихся на жизнедеятельности народа. Их отражение на разных этапах общественного развития, уровне идентичности, социально значимых проблемах исходило из самой сути переходного транзита от авторитаризма к демократии. Однако, поэтапно охватив все стороны общественной жизни, глобализация оказала неоднозначное влияние на сам процесс всесторонней трансформации в Киргизстане. Об этом свидетельствуют серьезные противоречия между первоначально провозглашенными идеями, целями, их последовательной практической реализацией и реалиями нынешнего времени.
Глубокая проблематичность данного процесса проявилась в ходе осуществляемых в стране социально-политических, экономических и культурных реформ, не получивших полной всенародной поддержки. Реформы по широкому спектру направлений: разгосударствление и приватизация, либерализация цен и внешней тор-
говли, реформирование промышленности, аграрного сектора, здравоохранения и образования, государственного управления, -осуществлялись не без проблем. Ускоренное продвижение реформ вначале не нашло логического продолжения на более поздних этапах их реализации, что вызвало определенное замедление темпов экономического роста страны. Среднегодовой темп экономического роста в 1995-2000 гг. составил 5,6% по сравнению с 3,7% в 2000-2005 гг.
Осуществляемые преобразования, финансируемые западными донорами, не всегда давали желаемый результат в стране вследствие нецелевого использования денежных средств и разветвления коррумпированной схемы в системе государственной власти. Условия, на которых осуществлялось финансирование, отразились на политике руководства - «обязательная оглядка на Запад», предрешая неукоснительное их исполнение, зачастую вопреки интересам самого народа (военная база США в Манасе, золоторудная отрасль Кумтор, предвыборная кампания и т.д.). Тем самым в стране росла тенденция недоверия к властям, ставившая под сомнение все начинания, перечеркивающая прогрессивные стороны проводимых демократических преобразований. Недовольство проявлялось на уровне парламентариев, придающих широкой огласке негативные последствия деятельности государственных властей, порождая массовые протесты среди населения.
В то же время немаловажную роль играл фактор реального бытования в киргизском обществе антизападных настроений различных социально-политических сил, стремившихся всемерно усилить свое положение на общественно-политическом Олимпе Киргизстана. Несомненно, дееспособность советских традиционных принципов и норм поведения, не утративших свою значимость в жизнедеятельности народа, усиливала ориентированность немалочисленного населения страны на Россию, что является естественным процессом. В данном контексте пребывание Киргиз-стана в политической, экономической и социально-культурной орбите интересов России на протяжении последних 200 лет имело немаловажное значение.
Первоочередные, поэтапно реализуемые задачи руководства нового киргизского государства переходного периода подразумевали конкретную цель - открытость внешнему миру. В то же время создание истинно демократического государства и институтов власти, определение главной стратегической линии государства в целом отразились на ориентированности на Запад. Прозападный
внешнеполитический курс Киргизстана получил поддержку со стороны мирового сообщества в лице многосторонних организаций, правительств развитых стран, многочисленных неправительственных организаций и фондов. Киргизстан не случайно стал пилотной страной для очень многих международных проектов, направленных на отыскание новаторских методов решения проблем развития.
Поспешность начатых социально-экономических реформ привела к кризисному состоянию киргизского общества и его внутренней стратификационной противоречивости. Противоречия касались самого процесса слияния традиционного (стереотипно-коллективистского) и инновационного (индивидуалистического) факторов идентичности в общественном развитии. Несоответствие ментального, стереотипного уровня массового сознания инновационным факторам осуществляемых преобразований затрудняло внедрение рыночных форм отношений, приведшее к небезболезненной ломке жизненных устоев и кризису духовного состояния общества. Прозападные формы глобализации предусматривали унификацию национально-культурной самобытности киргизского народа, способствуя разрушению основополагающих духовных ценностей. Широкая пропаганда культа потребления и цинизма, стандартизация индивидуалистических интересов и ценностей вопреки доминирующим общественным способствовали существенному духовному опустошению. Совершенная неприемлемость западных морально-этических стандартов породила проблемы неадекватного их восприятия народом. Несоответствие многих навязываемых сторон прозападной модели восточной ментально-сти человека не могло не сказаться на угрожающей тенденции массового противостояния и общественной дестабилизации.
Отсутствие единой консолидирующей идеи, способной контролировать и направлять людей к прогрессивной деятельности и государственному укреплению, отражало уровень духовного кризиса общества. Уровень духовности показывал характер межличностных отношений, отличающийся как позитивными, так и негативными факторами морально-этического поведения людей. Часть наиболее активных, амбициозных и креативных личностей стремилась найти эффективные способы возрождения духовности общества, другая часть преследовала собственно прагматические цели. Заручившись определенной поддержкой народа, они стали образовывать политические партии и общественные организации. Большинство новообразованных партий имело трайбалистские
истоки, и их деятельность сводилась к обеспечению политического имиджа клана популистскими, ура-патриотическими методами. В Стратегии развития страны на 2007-2010 гг. подчеркивалось, что распространение трайбализма и регионализма наносило непоправимый вред жизни общества. Программы политических партий и движений несущественно отличались по своему содержанию и направленности. Преследовавшая разносторонние цели и интересы деятельность партий, амбиции одиозных лидеров не способствовали возможному их объединению и консолидированности. Тем не менее духовный разлад может и должен завершиться, когда интеллигенция и политический истеблишмент переболеют неминуемой болезнью «юношеского самоутверждения» и переоценки собственных достоинств. Прогрессивное будущее Киргизстана будет зависеть не только от экономического фактора, но и от тех усилий, которые способны сформировать элитные группы в направлении трансформации политических режимов и перестройки социальных процессов.
В процессе практической реализации задач постепенно усилилась полемика по поводу хода преобразований, реальных перспектив и оптимальных путей государственного развития. Отсутствие действенных механизмов противостояния иному, не тождественному прозападному явлению, не позволяло регулировать массовое поведение населения, углубив разноуровневое проявление степени «урбанизированности» среды. Усилившаяся миграция сельского населения в города способствовала неоднородной «урбанизированности» населения, сказавшейся в резком увеличении социально негативных фактов (преступность, проституция, аморальность, наркомания, алкоголизм и т. д.). Известный российский социолог М.К. Горшков отмечал: «"Недоформирован-ность" городской культуры сопровождается у большинства населения страны быстрым разложением традиционной сельской культуры и интенсивной маргинализацией значительной части жителей сел и деревень».
Маргинализация населения отразилась на особенностях поведения представителей верхнего эшелона власти, которые проявились в деятельности отдельных лиц и групп, в основном выходцев из сельских окраин страны. В частности, открывшиеся перед страной возможности выбора собственного альтернативного, прогрессивного пути развития оказались в центре внимания и у киргизского политического истеблишмента. Однако такая возможность появилась у многих из них как ведение своеобразной
псевдодемократической политической игры с использованием маргинальной массы. Поэтому борьба новообразованных партий, сообществ и группировок, преследовавших различные корпоративные, прагматичные и иные цели и интересы, постепенно усилилась, подтверждая высказывание Алексиса де Токвиля, что «партии - это зло, свойственное демократическому правлению». В главном вопросе выбора путей прогрессивного будущего Кир-гизстана возникли противоречия, порой антагонистические, которые привели к дальнейшим несогласованным действиям групп, партий.
Первый президент Киргизстана А. Акаев к 2003 г. не раз отмечал, что в республике действуют около 30 политических партий, но большинство из них не отражает превалирующих в обществе политических настроений. Противоречивость, подверженная кризису и некоему «вирусу борьбы», не позволяла проводить прогрессивные перемены, когда борьба стала доминировать над согласием, способствуя проникновению социального негатива во все сферы жизнедеятельности. Тем самым создавшаяся непростая социально-политическая обстановка поставила под угрозу фактор идентичности не только в масштабе политического истеблишмента, этноса, но и целого народа Киргизстана. Исходя из данных фактов, уместно обратиться к высказыванию российского исследователя В. Добренькова, подчеркнувшего, что в начале XXI в. перед человечеством встали серьезные вопросы: «Куда мы идем?», «Что нас ждет впереди?», «Выживем ли мы?». Анализируя нынешнюю ситуацию во всех сферах человеческой жизнедеятельности, он утверждает особую ее критичность: «Над планетой нависло множество угроз. В результате растут отчаяние и пессимизм».
В силу разновекторности внешних и внутренних причин, неординарной, достаточно нервозной и противоречивой обстановки поиск дальнейшего, наиболее приемлемого пути развития Киргиз-стана представлялся задачей архисложной. Определение собственных приоритетов на основе выявления главного направления его ориентации, правильного курса в существующей дихотомии «Запад-Восток» стало предметом нескончаемого ожесточенного спора и дискуссий. Основным критерием полемических настроений выступали вопросы выбора традиционно-культурного, цивили-зационного или иного пути развития. Существование разнополяр-ных идей и предложений подчеркивало наличие в киргизском обществе немалочисленных социально-политических групп и объ-
единений, имеющих свое видение по поводу будущего страны. Некоторые вооруженные определенной прозападной идеей (навязываемой извне) и материальной поддержкой разнородные группы и объединения выдвигали свои планы осуществления реформ.
В то же время, в противовес прозападному влиянию, усилились радикальные идейные соображения со стороны отдельных групп, предлагавшие искоренение светских форм государственного устройства. А также набирали обороты националистские идейные вдохновители, выдвигавшие идею этнической обособленности киргизов. Несогласованные действия разноликого политического истеблишмента, отсутствие основной стратегической линии государства поставили республику в сложное положение. Истеблишмент использовал большие собственные возможности в приватизационном процессе, что привело к разграблению государственного имущества. Это способствовало усложнению процесса взаимодействия аппарата управления и общества, падению нравственности, большему проявлению человеческой бездуховности, ставшим факторами последующей нелегкой судьбы народа. Деморализация общественного сознания, исходящая из потребительской, варварской, индивидуалистической мотивационной установки, становилась тенденциозным фактором, угрожающим идентичности.
«Диалог культур в условиях глобализации.
XIIМеждународные Лихачёвские научные чтения»,
СПб., 2012 г., с. 259-262.
Л. Манякин,
политолог
КОМПЛЕКСНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ В НАЧАЛЕ XXI в.
Центральная Азия (ЦА) как региональное пространство издавна привлекала различных международных акторов в той или иной степени, которая развилась в связи с уровнем вовлеченности в дела региона игроков и непосредственно зависела от потребностей, интересов, а затем и целей определенного субъекта между народных отношений. К этому комплексному переплетению интересов различных игроков международной арены в определенные промежутки времени добавлялись действия Центрально-Азиатского региона (ЦАР) как актора международных отношений и его
