Современное состояние категориального аппарата теории досуга (по материалам зарубежных исследований)

Клюско Елена Михайловна

ДОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ КАТЕГОРИАЛЬНОГО АППАРАТА ТЕОРИИ ДОСУГА (ПО МАТЕРИАЛАМ ЗАРУБЕЖНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ) УДК [351.858:379.8]:001.8 Е. М . К л ю с к о

Московский государственный институт культуры

В статье уделено внимание проблеме формирования категориального аппарата теории досуга в течение последних 20—25 лет. Представлены взгляды зарубежных учёных на фундаментальные понятия, которые позволяют осмыслить не только логику развития нового научного направления, но и реальную практику организации досуговой деятельности людей. Ключевые из них — досуг, свобода выбора, культура досуга, индустрия досуга. Эти категории рассмотрены в контексте социального, политического и культурного развития современных постиндустриальных обществ. Источниками явились результаты научных исследований, опубликованные в международных научных журналах, сборниках статей, в учебной литературе, предназначенной для студентов университетов.

Ключевые слова: теория досуга, досуг, досуговая деятельность, свобода выбора, культура досуга, индустрия досуга.

E. M. Klyusko

Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation

MODERN STATE OF THE CATEGORICAL APPARATUS OF THE THEORY OF THE LEISURE (ON MATERIALS OF FOREIGN STUDIES)

The article focused on the problem of categorical apparatus of the leisure theory during the past 20—25 years. Views on foreign scientists presented the basic concepts, which allow you to understand not only the logic of the development of a new scientific direction, but also the real practice of organizing leisure activities of people. Key among them is the "leisure", "freedom of choice", "the culture of leisure", ''leisure industry". These categories are discussed in the context of social, political and cultural development of modern postindustrial societies. Sources were the results of scientific studies published in international scientific magazines, collections of articles, educational literature, intended for university students.

Keywords: leisure theory, leisure, leisure activities, freedom of choice, the culture of leisure, leisure industry.

В 90-х годах ХХ века теория досуга была признана научным сообществом стран Европы и Северной Америки как самостоятельное направление в системе наук. Учёные сошлись во мнении, что начало этому направлению положила работа Т. Веблена «Теория праздного класса» рубежа XIX—XX веков, в кото-

рой было доказано, что досуг может быть предметом самостоятельного научного исследования. Накопленный социологами за ХХ век эмпирический материал, а также параллельное развитие таких наук, как социальная, историческая, культурная антропология, психология, культурология, полито-

КЛЮСКО ЕЛЕНА МИХАЙЛОВНА — кандидат философских наук, профессор кафедры социально-культурной деятельности Московского государственного института культуры

KLYUSKO ELENA MIKHAYLOVNA — Ph.D. (Philosophy), Professor of Department of social and cultural activity, Moscow State Institute of Culture

e-mail: klyusko.elena@yandex.ru © Клюско Е. М., 2016

логия и других, способствовали выработке концепций досуга. В 1999 году американские исследователи Т. Бартон (T. Burton), и Э. Джексон (E. Jackson) отметили что, если ещё несколько лет тому назад вопрос о теории досуга вызывал улыбки у учёных и недоверие к исследованиям в данной области, то в настоящее время сомнения исчезли [6, p. XVIII]. Исследователи досуга аргументированно доказали, что теория досуга имеет право на научный статус, поскольку отвечает критериям научности, сформулированным и принятым научным сообществом зарубежных стран. Это подтверждается следующим: регулярностью и систематичностью научных поисков в области досуга, начиная с 80-х годов ХХ века; обращением к ним специалистов разных научных направлений; установлением предметного поля теории досуга; созданием университетских департаментов по изучению досуга; профилиза-цией книг, журналов по его проблемам и их широкое обсуждение на всевозможных научных форумах. Подчёркивается, что, хотя теория досуга и не может соперничать в точности доказательств, достигнутых физико-математическими измерениями и используемых в естественных науках, но, как и многие социальные науки, имеющие в качестве объекта человека с его рациональностью и внутренним миром, она широко использует для обоснования выдвинутых положений собранные и осмысленно проанализированные факты, применяет доступные методы: статистический анализ, моделирование, корреляцию. Теория досуга имеет перспективу выстраивания унифицированной структуры, как это свойственно аксиоматической теории, поскольку способна извлекать применимую к ней предметную сущность из законов, выявленных близкими к ней науками по мере их развития, особенно когнитивной психологией [11, pp. 10—13].

Главными направлениями, на которые устремлены усилия учёных в последние десятилетия, являются разработка категориального аппарата теории досуга и в первую оче-

редь определение сущности основного ее понятия «досуг».

Для современных исследований характерен критический пересмотр прежних взглядов на сущность досуга. Так, была отброшена трактовка досуга как «остатка жизни», в соответствии с которой работа провозглашалась как «центральный жизненный интерес», а досуг — как неограниченная возможность потребления человеком товаров и услуг. Не удовлетворило учёных и имеющее место в науке определение досуга просто как свободного времени из-за своей абстракции, отсутствия конкретного указания на то, чем оно будет заполнено. С настороженностью относятся учёные к леворадикальной позиции, берущей начало в неомарксизме и заключающейся в признании дегуманизиру-ющей роли труда в капиталистическом обществе, которая имеет своим следствием дегуманизацию всех сторон его жизни, в том числе и досуга. При этом выход видится в распространении справедливости в мире в отношении распределения материальных и духовных ресурсов. Внедрение новых технологий в промышленное производство, а также политический и экономический коллапс, который претерпели страны так называемого социалистического содружества, существенно поколебали основания данной позиции. Сегодня учёные стремятся найти новые подходы к определению сущностных параметров досуга с учётом конкретных жизненных обстоятельств и опорой на современные концепции общественного развития. Можно сказать, что к настоящему времени большинство учёных пришли к консенсусу в отношении сущности понятия «досуг», рассматривая его как человеческую деятельность в контексте дихотомии «работа — досуг». Именно с этих позиций исследуется история развития самого понятия. Учёные стремятся восстановить историческую справедливость, признавая за Аристотелем приоритет в определении досуга как «неработы», деятельности, осуществляемой «ради неё самой» и не связанной с зарабатыванием средств к существова-

нию. Эта характеристика досуга не потеряла свою актуальность и сегодня.

Возвращаясь к изначальному смыслу понятия «досуг» как человеческой деятельности, современные исследователи вносят в него дополнительные нюансы, обусловленные новым исторически временем и накопленными знаниями. Так, У. Купер (W. Cooper), объявляя себя последователем аристотелевского понимания досуга как деятельности, совершаемой «ради неё самой», сосредоточивает внимание на её внутренней мотивации [11, pp. 5—6]. Досуговая деятельность обусловлена желанием человека направлять свои усилия на выполнение интересующих его занятий за пределами работы. Вместе с тем У. Купер допускает, что желаемая деятельность может иметь негативный характер: наносить вред здоровью человека или не быть одобряемой обществом (например, курение, потребление алкоголя, охота, которая приводит к гибели и страданию животных и т.п.). Такой деятельности следует избегать, если подумать о её последствиях. И здесь социальная задача общества состоит в том, чтобы обеспечить информирование человека о печальных результатах подобной деятельности. Процесс распространения необходимой информации в обществе У. Купер называет «когнитивной психотерапией». Для У. Купера идеал досуга есть то, что человек желал бы «ради самого этого делания» при правильной оценке всех относящихся к нему фактов [11, p. 7]. Он убеждён в том, что в подлинно желаемой позитивной деятельности человек выражает самого себя, поэтому досуг, по существу, есть «самовыражение» человека.

В теоретических исследованиях У. Купер предлагает сосредоточить основное внимание на подлинно желаемой деятельности. Именно это, по его словам, есть основной предмет теории досуга. Если же говорить о связи теории досуга с другими науками, то она больше всего приближена к психологии, в частности — к тому её направлению, которое имеет отношение к «желанию» [11, p. 8].

Более развёрнутую характеристику досугу даёт Дж. Келли (J. Kelly). В повороте исследователей к деятельной интерпретации досуга он усматривает большое влияние французского социолога Ж. Дюмазедье, определившего досуг как деятельность, не связанную с обязательствами работы, семьи и общества, которая обусловлена волей человека к любой релаксации, развлечению или расширению знаний и добровольному социальному участию, свободному применению своих творческих способностей. Дж. Келли отмечает, что этим определением Ж. Дюмазедье обозначил много новых проблем, требующих научной разработки. Среди них — свобода выбора, отделение от обязательств, которые накладываются другими ролями и разнообразие к тому, что могло бы быть привлекательным в такой деятельности [10, p. 55]. По мнению Дж. Келли, несмотря на предпринимаемые учёными попытки их решения, ещё далеко до окончательных выводов.

Дж. Келли формулирует собственные методологические принципы, которыми следует руководствоваться при разработке категориального аппарата теории досуга. Это — первое — извлечение позитивных моментов из всего наработанного в области досуга за предшествующие десятилетия и выстраивания их в некоторой логической взаимосвязи, чему он даёт название «синтез», и второе — подход к изучению досуга с позиций диалектики, как и к любому социальному объекту, а в том, что он именно таковой, у учёных нет никакого сомнения. Дж. Келли пишет, что для исследователей досуга общей методологической предпосылкой является признание досуга подлинно социальным феноменом. «Он производное от культуры и продукт социальной системы. Досуг не есть что-то отделённое и вторичное, он встроен в социальные структуры, социальное время и распределительную мощь общества» [10, p. 56]. Исходя из своих методологических установок, Дж. Келли старается ответить на некоторые ключевые вопросы теории досуга, которые он расценивает как «вызов»

времени, и наметить дальнейшие пути научных поисков. Так, Дж. Келли категорически возражает против определения досуга как «равной свободы и выгоды для всех». Он глубоко убеждён, что в реальном капиталистическом обществе люди, имеющие разный социальный статус, неравный доступ к материальным и духовным ресурсам, принадлежащие к различным этническим общностям, обладают разной степенью свободы. Он признает аргументы критики, базирующейся на феминистских концепциях, что, например, женщины в культуре, характеризующейся мужским преобладанием, подавлены не только тем, куда им позволено идти и что делать на досуге, но также и в доме, поэтому говорить об их равной свободе с мужчинами не приходится.

Высказанные Дж. Келли возражения справедливы и для таких категорий, как «выбор целей», «свобода выбора», «самоопределение» в досуге. Дж. Келли солидаризируется с критикой, которая указывает на абстрактность этих понятий, ставя вопросы: «Что ... есть свобода целей и самоопределение для какого-либо субординированного сегмента населения? Что можно сказать о бедных, расово и этнически исключённых, тех, кто отсечён от удобств в заброшенных городских ареалах и даже большинства стариков? Ресурсы времени, денег, доступа и автономности неравномерно распределены в любом

обществе, особенно в капиталистическом.... »

[10, р. 58]. Дж. Келли указывает на то, что реальность досуга — это борьба за деятельность и самоопределение в среде острых различий в финансовой силе, доступе к ресурсам, гендерной и расовой принадлежности, сексуальной ориентации и других. Это также борьба за время и социальное пространство, причём Дж. Келли подчёркивает, что «время остаётся базовым ресурсом для досуговой деятельности, оно не только широко варьируется, но также оно показатель возможности самоопределения» [10, р. 56].

Дж. Келли не принимает безоговорочно позицию учёных леворадикального направ-

ления, утверждающих, что досуг в условиях рыночной экономики есть посредствующий инструмент, который привязывает рабочих к процессу производства и к ролям, поддерживающим воспроизводство капитала. Он товар, приносящий наибольший доход, и неразрывно связан с тем, что покупаемо и что является предметом обладания. По мысли Дж. Келли, только покупка не есть приобретение товарной формы, а собственность не есть ещё фетишизм. Если покупка детерминирована только признанием товара своей собственностью и желанием обладать им, то досуг отражает в большей степени фундаментальное отчуждение. В противоположном случае обладание какой-либо вещью может служить инструментом для досуговой деятельности [10, р. 56].

Дж. Келли концентрирует внимание на пространственных границах досуга. По поводу ведущихся среди учёных споров о том, ограничен ли досуг сферой семьи или представляет собой значимую общественную деятельность, он делает своё заключение. Он ставит вопрос: «... обеспечивает ли досуг только маленькое социальное пространство, в котором живут люди, маленький мир защиты от более широкого мира политической и социальной деятельности?», и отвечает: «Досуг занимает место в своих маленьких мирах, но также и в масштабе всего общества» [10].

По мнению Дж. Келли, обозначенные проблемы не потеряли своей актуальности и могут быть предметом научных исследований с учётом изменившихся условий жизни общества, но параллельно с этим перед учёными встают и новые вопросы, обусловленные развитием электронных технологий, индустрии досуга, процессом глобализации: «Является ли перспективной тенденцией в досуге ограничение его лишь домашними занятиями и всё большее отделение человека от непосредственной связи с общностями по причине развития новых технологий в культуре, делающих дом центром различных досуговых развлечений? Каковы цели

и результаты досуга, связанного с затратами средств, использованием медиа, огромным количеством развлечений и образами удовольствия? Какое влияние оказывает процесс глобализации на досуг людей в странах, сохранивших традиционный образ жизни, каковы его позитивные и негативные последствия и не станет ли досуг ареной новых конфликтов и столкновений? Примет ли наука развивающихся стран Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки взгляд на сущность досуга, сложившийся в европейской культуре?» [10]. Эти вопросы должны быть внесены в «повестку дня» научных обсуждений.

В результате своих раздумий Дж. Келли даёт характеристику досугу в единстве его внутренних противоречий. Это деятельность, движимая намерением делать что-нибудь, пространственно-временной, целенаправленный и обдуманный акт, сфокусированный в большей степени на процессе, чем на результате. Это область жизни, характеризующаяся больше свободой, чем необходимостью. Она не востребована какой-либо ролью, принудительной силой или подавляющей идеологией. Досуг неотделим от социальных и культурных контекстов, он есть область относительно детерминированной деятельности в пределах этих контекстов. Говоря о природе досуга Дж. Келли подчёркивает, что он есть совокупность экзистенциального и социального. Он имеет множество форм, локальностей, социальных сред и результатов. Досуг включает в себя как индивидуальные занятия, так и совершаемые в общности. Досуг развивается через противоречия так же, как и любое социальное развитие, в разделении так же, как и в интеграции, под контролем так же, как и свободно. Досуг многомерен и не может быть охарактеризован каким-либо одним элементом.

Разделяя взгляд на досуг как область человеческой деятельности, английский исследователь К. Роджек Rojek) уделяет особое внимание категории «свобода выбора», называя её одной из центральных в тео-

рии досуга. Методологические основания для своего научного анализа он черпает из концепций «социального действия», избегая их крайностей. Он отмежёвывается от подхода, разработанного Т. Парсонсом и его последователями, которые отдают приоритет социальной системе как катализатору социального действия и тем самым исключают автономность человека в выборе целей своей деятельности. К. Роджек — сторонник «социологии действия», представленной в вебе-ровской традиции и символическом инте-ракционизме. Вместе с тем он не согласен с учёными, которые, придерживаясь взглядов Вебера и пытаясь наложить его рационалистический тезис на объяснение досуговых форм и практики, впадают в другую крайность, преувеличивая значимость свободы в индивидуальном выборе человека и самодетерминации. К. Роджек старается выработать свой несколько обновлённый «подход действия» для объяснения досугового поведения, акцентируя внимание на его ситуативных, когнитивных и чувственных аспектах»

[14, p. 14].

К. Роджек полагает, что первоначальными условиями индивидуального выбора является сам человек, которого он рассматривает как единство и одновременность проявления умственных, эмоциональных, психических и сенсуальных качеств, обусловливающих внутреннюю мотивацию досуговой деятельности, а также социально-культурная и природная среда, в которой она осуществляется. Другие условия — непосредственное место досуго-вого действия, определяющее его конкретную чувственную динамику, и контекст, концептуализированный в разной степени доступа человека к экономическим ресурсам, высшим ступеням социальной лестницы и другим возможностям. К. Роджек выдвигает тезис о ситуативности досуговых форм и практики и раскрывает её причины. Во-первых, деятельность человека редко бывает запрограммированной; во-вторых, окружающая среда не должна пониматься как стабильный независимый фактор человеческой деятельности.

К. Роджек проводит мысль, что, перефразируя знаменитое изречение К. Маркса, можно сказать: «Люди делают свой выбор в досуге, но они не выбирают те или иные условия выбора или действия» [14, р. 17]. Однако деятельность человека всегда может быть рассмотрена как реализация его способности выхода за пределы существующих условий, поэтому с полным основанием можно говорить о том, что: «досуговая практика отражает контекст окружающей среды, но она также трансформирует этот контекст через свои результаты» [14, р. 15]. Продолжая далее свою мысль, К. Роджек отмечает, что выбор, место осуществления деятельности и контекст имеют пространственно-временные границы. Сравнительно-исторический анализ досуговых форм и практики свидетельствует о том, что в различных пространственно-временных ситуациях в них проявляется как «уникальное», так и «общераспространённое». К. Роджек резюмирует: факторы взаимодействия между выбором, местом осуществления и контекстом обусловливают изменения в досуговой практике [14, рр. 15—17].

К. Роджек поддерживает выдвинутое сторонниками постмодернизма положение об этической ответственности человека в выборе важных жизненных решений и использует его в своих рассуждениях о моральных основаниях досуговой деятельности. Ответственный подход человека к выбору видов досу-говых занятий диктуется объективной реальностью — самим фактом его «существования в мире», проблемой выживания в окружающей природной среде и осознанием конечности бытия. «Выживание» в современных условиях интерпретируется как обеспечение жизненного комфорта, состояние здоровья, безопасность. Особое значение приобретает бережное отношение к природным ресурсам, поскольку природа уязвима, подвержена всяким случайностям, наносящим ей нередко невосполнимый ущерб. Эти моменты могут служить объединяющим началом для людей и стимулировать их к совместным действиям в сфере досуга. К. Роджек пишет: «Мы обла-

даем общими интересами в выживании, персональном и коллективном благополучии, что является, по многочисленным признаниям, основой для взаимодействия и солидарности...» [14, р. 15]. В качестве морального императива для выбора досуговой деятельности К. Роджек выдвигает уже сформулированные в науке принципы: «забота о себе» и «забота о другом». «Забота о себе» выражается в осознании пагубных последствий таких видов деятельности, как курение, потребление алкоголя, неправильного питания, загрязнения окружающей среды и т.п. «Забота о другом» проявляется в усилении защиты прав человека и животных, доверии, «распределительной справедливости» и «социальном включении» в гражданское общество [14, р. 20]. «Распределительная справедливость» означает распределение экономических, культурных и политических ресурсов в целях расширения доступа населения к ресурсам досуговой деятельности. «Социальное включение» предполагает взаимообязательства людей по защите окружающей среды, решение проблем маргинализации, обеспечение прямой заботы и поддержки детей и стариков. На микроуровне оно выражается в создании нового товарищества между активными гражданами и во взаимодействии с законодателями и исполнителями в решении важных для общности социальных вопросов. К. Роджек не сомневается в том, что участие людей в общественных делах способствует реализации концепта «активного гражданина», в чём он видит политическую цель. Досуг, по его мнению, играет значительную роль в достижении этой цели. Досуг помогает людям выстраивать отношения на основах взаимности, взаимоуважения и заботе, от которых зависит благосостояние общества. К. Роджек признаёт, что выбор человека в досуге может определяться и чистым гедонизмом, который равносилен сбрасыванию прав и обязанностей, выходу за этические границы как «внутреннего» досуговой практики, может даже вовлекать в агрессию и насилие, но досуг

есть также время и пространство, в котором люди более свободны в приобщении к информации и благоприятных возможностях гражданского участия. Своё понимание досуга К. Роджек противопоставляет новолиберальному определению его как предмета выбора человека в тех пределах, которые допускаются законом, и социалистическому принципу государственного регулирования поведения людей, что не выдерживает испытания временем. Взамен этого он провозглашает ответственность за саморегуляцию, которая является следствием хорошо поставленной общественной информации, и признание гражданином того, что досуговая практика зависима от двух факторов: этических оснований и физического вовлечения в общественную жизнь «для самого себя» и «для другого» [14, p. 21].

С категорией «свобода выбора» тесно связана и другая категория — «культура досуга», к трактовке которой учёные проявляют неоднозначное отношение. В большинстве своём они склонны определять досуг как позитивную деятельность человека, способствующую его духовному и физическому совершенствованию, чем и было обусловлено введение в научный оборот понятия «культура досуга». Наиболее ярко данная позиция представлена в работах канадского учёного Р. Стеббинса Stebbins). Он предложил собственную классификацию форм досуговой деятельности, положив в основу её следующие признаки: приобщение к ценностям культуры, затрата физических сил и внутренней энергии, длительность её осуществления. Он выделяет три вида досуга: «серьёзный досуг», «случайный досуг» [17, pp. 69—79], «спроектированный досуг» или досуг «от случая к случаю» [18, pp. 1—11]. Первый характеризует любителей, деятельность которых продиктована глубоким интересом к искусству, науке, спорту, приобретением в этих областях глубоких знаний, ставящих их на уровень профессионалов; хоббистов-коллекционеров, людей, увлекающихся рыбной ловлей, изготовлением

каких-либо вещей, проявляющих интерес к спортивным занятиям, игровой деятельности, не преследующей денежного выигрыша, а также людей, одержимых приобретением знаний ради самих себя, — ненасытных читателей книг по разным областям искусства, спорта, истории, философии, лингвистики, кулинарии или художественной литературы. «Серьёзным досугом» Р. Стеббинс называет и волонтёрскую деятельность в разных сферах жизни. «Случайный досуг» он определяет как деятельность кратковременную, осуществляемую ради забавы, не подкреплённую желанием серьёзно заниматься ею. «Спроектированный досуг» предполагает умеренное творческое мероприятие, требующее определённых мыслительных и физических усилий, иногда даже специального тренинга, совершаемое по мере необходимости (например, добровольное участие в организации Олимпийских игр и т.п.). Он занимает как бы промежуточное место между двумя первыми видами досуга и с одинаковой вероятностью может перерасти в один или другой. Р. Стеббинс доказывает, что «серьёзный досуг» приносит человеку немало «выгод»: делает возможным самоактуализацию, духовное обогащение, расширяет социальные связи, воспитывает в человеке чувство собственного достоинства. Учёный видит перспективу именно в развитии «серьёзного досуга», однако при условии широкой популяризации его в обществе. Но наряду с данной точкой зрения всё увереннее укрепляется и другая, в соответствии с которой категория «культура досуга» понимается более широко, не только как позитивная деятельность, но и как негативная, выходящая за рамки принятых в обществе морали и установленного порядка: Э. Джексон и Д. Скотт (D. Scott) [9, pp. 299—321], К. Роджек [15, pp. 81—95], С. Шоу (S. Shaw) [19, pp. 271—281], что обусловлено личным выбором человека вида деятельности, а также амбивалентностью социальных правил и законов, которая способствует их разной интерпретации.

Критический взгляд на стеббиновскую кон-

цепцию досуга, в частности в той её части, которая касается любительства, характерен для ряда учёных, занимающимися ген-дерными проблемами. Они утверждают, что необходимо более тщательно проработать выдвинутое Р. Стеббинсом положение с учётом реального образа жизни женщин и мужчин. К примеру, женщины, в силу многоа-спектности их жизни — работа, особенно, если она требует высокой квалификации, деторождение, материнство, заботы о семье, социальные связи с близкими людьми, ограничены в свободном времени, которое они могут потратить на достижение высоких результатов в спорте, искусстве и других видах деятельности, а оно является базовым фактором, определяющим «карьерный рост» (по выражению Р. Стеббинса) в сфере досуга [7, рр. 125—141].

Полемика учёных с Р. Стеббинсом касается также и предложенной им структуры «серьёзного досуга». Некоторые исследователи считают, что деятельность так называемых хоббистов в целом, а также некоторые её виды (например, участие человека в массовых марафонских забегах) можно отнести к любительству, поскольку они часто связаны с длительным интересом человека, в ряде случаев требуют долговременного и серьёзного тренинга и приносят человеку «моральные» выгоды в виде улучшения «самоимиджа», то есть представления о самом себе, возможности реализации своих способностей, обогащения знаниями и умениями, что не противоречит стеббиновской концепции [13, рр. 160—162]. Вместе с тем следует отметить, что при всем этом нельзя отрицать факта широкого использования выдвинутых Р. Стеббинсом положений в современных научных исследованиях, посвящённых изучению досуга. В категориальном аппарате теории досуга прочно занял своё место термин «индустрия досуга». В теоретическом плане он восходит к концепциям индустриального общества, активно разрабатываемым американскими учёными в 50—60-х годах ХХ века. В своём смысловом значении он отражает

реальныи процесс развития промышленного производства, основанного на использовании новых технологии и имеющего цели удовлетворения потребительского спроса в сфере досугового времяпрепровождения. Неудивительно поэтому, что одно из первых и наиболее распространённых определении данного понятия сводится к следующему: «индустрия досуга» — совокупность промышленных предприятии, представленных разнообразными компаниями (типа Nike, Coca Cola, Eastman Kodak, McDonald's, Disney и подобными им), в совокупности с произ-водимои ими продукциеи, обеспечивающеи досуговую деятельность.

Однако в последние десятилетия наблюдается более расширительное толкование данного понятия и его дифференциация, в зависимости от конкретнои группы досу-говых потребностеи людеи, что отразилось в его названии-употреблении слова «индустрия» во множественном числе. Приведём соответствующие примеры. Так, Р. Расселл (R. Russell), рассматривая досуг, как элемент экономики, пишет: «В развитых экономических системах, досуг есть сам по себе индустрия. Туризм — яркии пример этого. Туризм собирает в одно целое многие различные биз-несы: туристские привлекательные объекты, транспортные системы, места проживания, рестораны, развлечения и рекламу, сфокусированную на извлечении выгоды из человече-скои потребности путешествовать ради удовольствия. В Греции, например, большинство из работающих в сервисном секторе экономики работает в туристических индустриях» [16, p. 323]. Сделанное нами предположение подтверждается и другими высказываниями автора, в частности таким, которое характеризует профессиональную квалификацию людеи, работающих в учреждениях и организациях, связанных с досуговои сферои: лица, обслуживающие развлекательные мероприятия, служащие центров здоровья и фитнеса, рабочие промышленных предприятии по производству рекреационных товаров, служащие ресторанов и отелеи, менеджеры боулинг-

центров, агенты бюро путешествий, рекреационные терапевты в госпиталях и многие другие, работающие в областях, имеющих отношение к досугу [16, p. 334].

Всё возрастающее разнообразие досуго-вых потребностей людей и способы их удовлетворения послужили основанием для введения в научный оборот и употребления в жизненной практике таких терминов, как упомянутый нами ранее «индустрия туризма» [20, p. 4], «индустрия развлечений» «киноиндустрия», индустрия спорта, масс-медиа, гостеприимства, шопинга, азартных игр и т.п., в зависимости от конкретного объекта, а также более дробные их варианты. Это нередко практикуется при освещении проблем Олимпийского движения. Например, А. Май (A. Miah) и Б. Гарсия (B. Garcia), анализируя в своей книге итоги Олимпийских игр в Лондоне в 2012 году и роль средств массовой информации в их освещении, употребляют, наряду с термином «индустрия Олимпийских игр», понятие «спортивная медиаиндустрия Олимпийских игр» [21, p. 374]. Расширительная трактовка термина «индустрия досуга» просматривается и в том, что современные исследователи заостряют внимание не только на экономическом аспекте определяемого им явления, но и подчёркивают его социально-культурную значимость.

Р. Рассел, характеризуя досуг с точки зрения экономической и социальной ценности, отмечает: «В настоящее время благоприятные условия досуга привлекают бизнес и индустрии своей спецификой. Культурные и спортивные события имеют общественную ценность для корпораций, которые поддерживают их, улучшением имиджа компаний и максимально возрастающей прибылью. Хорошо спланированный досуговый сервис помогает сократить издержки от вандализма и преступлений в основном в городских ареалах. Этот список можно было бы продолжать, не останавливаясь: специфические позитивные выгоды от досуга просматриваются здесь от трат и инвестиций, занятости

рабочей силы, прямых налогов и имущественной ценности» [16, p. 336].

В этом контексте примечательна также фундаментальная работа С. Пейдж (S.Page) и Дж. Коннелл (J. Connell), посвящённая проблемам современного досуга. Его главную особенность авторы видят в сложности и многогранности, что отражает возрастание «дифференциации и де-дифференциации» социальной жизни народов мира. Подчёркивая повышение роли досуга в ежедневном бытии человека и его индивидуализацию, авторы ставят вопрос о новом подходе к индустрии, обеспечивающей досуго-вые потребности людей. Они провозглашают «новую эру» досугового участия и обеспечения, выражающуюся в том, что материальные элементы продукции или сервиса уходят на второй план, отдавая приоритет «культурным и креативным индустриям». Они указывают на новую перспективу экономического предложения, по ту сторону просто развлечений, когда бизнес вкладывает средства в организацию памятных для своего потребителя событий и память (об опыте) сама по себе также становится продуктом. Сегодня качество досугового опыта первостепенно [8, p. 257].

Представляет интерес и ещё один подход к осмыслению индустрии досуга. В статье Дж. Литтлефельда (J. Littlefield) и Р. Сайд-зински (R. Siudzinski) внимание уделено важности использования снаряжения туристами, путешествующими пешком по горным тропам Аппалачей. Они рассматривают социальный и технологический аспекты необходимой для путешествия экипировки. Изучение того, как использовать снаряжение, по утверждению авторов, есть типично социальный процесс, предполагающий мастерство владения соответствующими навыками в обращении с определённым индустриальным товаром досугового назначения, другими словами, овладение технологией его применения. Опираясь на учение немецкого философа М. Хайдеггера о технологии как синтезе «производства и использования обору-

дования, инструментов и машин» и характеристике двусторонности заключённого в ней смысла: с одной стороны, технология имеет цель выполнения какой-то конкретной конечной задачи и в силу этого определяется как «инструментальная», с другой стороны, конкретная продукция выполняется людьми и с этой точки зрения технологию можно назвать «антропологической», авторы экстраполируют это учение на досу-говую ситуацию и дополняют её положением о том, что и овладение технологией досугового товара в целях его использования в досуговой практике тоже носит антропологический характер [12, рр. 465—487]. Это суждение авторов наводит на мысль о том, что индустрия досуга, понимаемая в её первоначальном смысле как совокупность промышленных предприятий и производимых ими потребительских товаров есть лишь начальная стадия общественно организованного досуга, главное в том, как и в каких целях она может быть использована. Ярким примером могут служить игровые технологии медиаиндустрии: выпуск ею игр для детей, способных «зомбировать» ребёнка и — как альтернатива — создание интеллектуальных игр, развивающих мышление и творческие потенции подрастающего поколения. Кстати, именно о последнем пишется сегодня немало в научной литературе. Социально-культурные институты, цель которых организация досуга населения, могут выступать и в качестве заказчика отдельных элементов досуговой индустрии в соответствии с воспи-

тательными задачами, выдвигаемыми и одобряемыми обществом и государством в каждое конкретно-историческое время.

В своей статье мы представили идеи ведущих учёных Европы и Северной Америки в отношении формирования категориального аппарата теории досуга, но в орбиту досуго-вого дискурса по проблемам досуга «втягивается» всё большее количество исследователей из других регионов планеты: Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африки, что подтверждается публикациями их статей в международных журналах, в таких, например, как "Leisure Studies" и "Leisure Research". И здесь нельзя не сказать о научной школе досуговедения России, имеющей давнюю историю и в настоящее время представленной такими именами, как Н. А. Хренов, В. В. Чижиков, Н. В. Шарковская, Н. Н. Ярошенко и многими другими, исследующими досуг в качестве самостоятельного объекта и в рамках научного направления «Социально-культурная деятельность». Результаты их научных поисков получили отражение в коллективных монографиях, диссертациях, самостоятельных авторских работах.

Накопленный учёными теоретический и эмпирический материал может представить несомненный интерес для научной общественности. Сегодня назрела необходимость более широкого освещения трудов российских исследователей за рубежом и признания мировым научным сообществом их вклада в разработку теории досуга.

Примечания

1. Хренов Н. А. Мифология досуга : монография. Москва : Государственный Республиканский Центр русского фольклора, 1998. 448 с.

2. Ценностно-смысловое содержание социально-культурной деятельности в современной России : коллективная монография / [Н. Н. Ярошенко и др.] ; Федеральное гос. бюджетное образовательное учреждение высш. проф. образования «Московский гос. ун-т культуры и искусств», НИИ МГУКИ, Каф. социально-культурной деятельности ; под науч. ред. Н. Н. Ярошенко. Москва : МГУКИ, 2012. 219 с. табл.

3. Чижиков В. В. Культурные индустрии в контексте массовой культуры // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 6 (62). С. 61—77.

4. Шарковская Н. В. Понятие «досуг» в контексте гуманитарного дискурса // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 5 (61). С. 100—106.

5. Ярошенко Н. Н. История и методология теории социально-культурной деятельности : учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению подготовки 071800 — Социально-культурная

деятельность. [Изд. 2-е, испр. и доп.]. Москва : МГУКИ, 2013. 455 с.

6. Barton T., Jackson E. Reviewing leisure studies: an organizing framework. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. XVII—XVIII.

7. Dilley R. E., Scraton Sh. J. Women, clambing ahd serious leisure. Leisure Studies, 2010, No. 2, pp. 125—141.

8. Elkington S. Review of the book S. Page and J. Connell "Leisure: an introduction". Harlow, Pearson, 2010, 544 pp. Leisure Studies, 2012, No. 2, pp. 256—258.

9. Jackson E., Scott D. Constraints to leisure. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. 299—321.

10. Kelly J. Leisure and society: a dialectical analysis. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. 53—68.

11. Cooper W. Some philosophical aspects of leisure theory. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. 3—15.

12. Littlefield J., Siudzinski R. Nike your own hike: equipment and serious leisure along the Appalachian Trail. Leisure Studies, 2012, No. 4, pp. 465—486.

13. Ridinger L. L., Funk D. C., Jordan J. S., Kaplanidou K. Marathons for the masses: exploring the role of negotiation-efficacy and involvement on running commitment. Leisure Research, 2012, No. 2, pp. 155—178.

14. Rojek C. An outline of the action approach to leisure studies. Leisure Studies, 2005, No. 1, pp. 13—25.

15. Rojek C. Deviant leisure: the dark side of free-time activity. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. 81—95.

16. Russell R. V. Pastimes. The context of contemporary leisure. Sagamore Publishing L.L.C. Champaign, Illinois, 2005. 414 p.

17. Stebbins R. Serious leisure. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc., 1999, pp. 67—79.

18. Stebbins R. Project-based leisure: theoretical neglect of a common use of free time. Leisure Studies, 2005, No. 1, pp. 1—11.

19. Shaw S. Gender and leisure. Leisure Studies. State College, PA : Venture Publishing, Inc.,1999, pp. 271—281.

20. Tourism: The Russian and East European tourist under capitalism and socialism. Edited A. E. Gorsuch and D. P. Koenker. Ithaka, London, Cornell University Press, 2006. 316 p.

21. Wong D. Review of the book А. Miah and В. Garcia "The Olimpies: the basics". London, Roatledge, 2012, 192 p. Leisure Studies, 2012, No. 3, pp. 373—375.

References

1. Khrenov N. A. Mifologiya dosuga [Leisure mythology]. Moscow, Published by State Republican Center of the Russian folklore, 1998. 448 p.

2. Yaroshenko N. N., ed. Tsennostno-smyslovoe soderzhanie sotsial'no-kul'turnoy deyatel'nosti v sovremennoi Rossii [The valuable and semantic content of social and cultural activity in modern Russia]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2012. 219 p.

3. Chizhikov V. M. Cultural industries in the context of mass culture. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 6 (62), pp. 61—77. (In Russian)

4. Sharkovskaya N. V. The concept of "leisure" in the context of humanitarian discourse. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 5 (61), pp. 100—106. (In Russian)

5. Yaroshenko N. N. Istoriya i metodologiya teorii sotsial'no-kul'turnoy deyatel'nosti [History and methodology of the theory of social and cultural activity]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2013. 455 p.