CC BY
61
УДК 200-299.21
А.М.Шарипов
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ В УСЛОВИЯХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ: НАУЧНО-ФИЛОСОФСКИЙ ДИСКУРС В РУССКОМ ЗАРУБЕЖЬЕ
(1920-1930-е гг.)
В статье отражён научно-философский дискурс учёных Русского Зарубежья первой волны о сущности советского строительства в России в первые десятилетия после революции. В основе парадигмы русских учёных «культурного направления» лежит идея первенства воспитания свободной творческой личности, укоренённой в религиозном и национальном бытии. Забвение задач духовно-культурного лидерства интеллигенции стало основной причиной революционного кризиса и его преодоление лежит на пути осознания ведущим культурным слоем метафизического своеобразия народа и возрождения национально своеобразного творческого акта.
Ключевые слова: цивилизация, нация, культура, свобода личности, Русское Зарубежье, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Г.П. Федотов
Alexander Mikhaylovich Sharipov sociocultural development OF RUSSIA under the conditions OF the REVOLUTIONARY CONVERSIONS: SCIENTIFICALLY- PHILOSOPHICAL [DISKURS] IN RUSSIAN [ZARUBEZHE] (1920-1930- e yr.)
In the article is reflected scientifically- philosophical diskurs of scientists Russian Zarubezhya of the first wave about the essence of Soviet building in Russia in the first decades after revolution. At the basis of the paradigm of Russian scientific “cultural direction” lies the idea of the superiority of training the free creative personality, implanted in religious and national existence. The oblivion of the tasks of the spiritual- cultural leadership of intelligentsia became the basic reason for revolutionary crisis and its overcoming lies on the way of realization by the leading cultural layer of the metaphysical uniqueness of people and revival of nation unique creative report.
The keywords: N.A. civilization, nation, culture, the freedom of personality, Russian Zarubezhe, Berdyaev, G.P. Fedotov
В России второй половины XIX в., когда в условиях всеобъемлющих реформ шло резкое расширение образованного слоя, одновременно происходит идейная спецификация разночинской интеллигенции. В её кругах складывается «общественное мнение», заостряющее внимание на «общественных формах». Возникает специфически русский феномен народничества, с пропагандой идей упрощения общественных явлений [2, с.23]. Проявившийся чуть ли не с самого начала культурный нигилизм разночинской интеллигенции при возрастании радикализма общественных движений приобретал всё больший и больший противокультурный и антинациональный характер, на что обратили внимание русские мыслители ещё на рубеже XIX-XX вв. [17, с. 139] Неучастием в общегосударственном строительстве радикальная интеллигенция выводила себя из общенационального творческого процесса. Тем не менее, на этом социальном фоне научно-творческая интеллигенция приходила к пониманию ведущей роли образованного класса в общенациональном культуротворчестве [см.:16]. Её попытка повлиять на общественное сознание не дало результатов: «русское образованное общество в своем большинстве не вняло обращенному к нему предостережению, не сознавая великой опасности, надвигавшейся на культуру и государство» [3, с.20]. В итоге революции в России вылилась, по слову И.А.Ильина, в «избиение культурного меньшинства тёмною толпою» [10, с. 181]. Начался целенаправленный штурм духовно-культурных основ Российской цивилизации. Прежде всего, были сняты «в духовном строении русского общества два самых верхних его слоя»: вместе с «буржуазией» погибли «имперский человек универсальной культуры» и интеллигент [18, с. 183]. С утверждением новой социальной идеологии культура был приведена к положению «интеллектуально-технического обслуживания» цивилизации.
Революции 1917г. привели к такому расколу русского мира, что никакие дефиниции о кризисе российского общества, звучавшие со времён спора западников и славянофилов (1830—1840-е гг.) не могли спрогнозировать реальных процессов, свершившихся в России в ХХ в. Установление пролетарской диктатуры (советской власти) и гражданская война не только разрушили вековой уклад российского общества, но и прежнюю государственность, не оставив даже имени России. Социокультурный потенциал страны был сильно ослаблен: к потерям в мировой и гражданской войне, искусственно раздуваемой «классовой борьбе» прибавилась миллионная эмиграция бывших подданных Российской Империи, выехавших из страны к началу 1920-х гг. чтобы сохранить свободу, а то и жизнь.
Воплотившийся раскол русского мира уже в годы гражданской войны заставил ответственных отечественных мыслителей погрузиться в анализ происшедшего. Таковых были единицы, ибо, одни, обвиненные в «монархизме», не имели ни малейшей возможности обрести право общественного голоса ни
в одном издании по обе стороны фронта. Другие продолжали застилать свой взгляд несостоявшимися доктринами. Лишь единицы смогли начать анализ происходящих в революционное лихолетье событий вне партийных конструкций.
Понимание духовно-культурных причин кризиса Российской цивилизации был у тех учёных Русского Зарубежья, кого принято называть «культурным направлением»: именно так называли в широком смысле русских историков и философов истории, кто не вошёл в число сторонников социального позитивизма. В дореволюционной России в их числе можно назвать историка В.И.Герье, философа В.С.Соловьёва, правоведа Н.И.Новгородцева. В Русском Зарубежье культурное направление развивали такие мыслители как Н.А. Бердяев, П.М.Бицилли, И.А.Ильин, Л.П.Карсавин, П.Б.Струве, Г.П.Федотов, С.Л.Франк и др. Разных по общественным взглядам их объединяло понимание ключевого положения культуры в жизнестойкости и развитии цивилизации. Для них было присуще обращение к философско-историческому анализу причин революции, разработка вопросов теории и истории Российской цивилизации и культуры в связи с их кризисом.
В отличие от советского понимания культуры как развития сети «культурно-просветительных учреждений», русской академической науке было присуще широкое понимание культуры, складывающейся из «культуры личности, культуры духовной и культуры материальной жизни» [4, с. 155]. Ясным было понимание, что религиозные истоки служили на протяжении всей человеческой истории как идейно-нравственным, так и эстетическим стержнем развития культуры, основной «культурной силой» [4, с. 157—158]. Но культура как всеобъемлющее явление жизни общества включает в себя весь спектр человеческой деятельности - науку и искусство, государство и право, хозяйство и межличностные отношения, вплоть до повседневного быта. Как социальное явление, культура непрерывно проявляет себя в человеческих поступках и формируемых ими материальных объектах. Естественно возникает вопрос о форме. Как писал Ильин: «Культура начинается там, где духовное содержание ищет себе верную и совершенную форму» [8, с.271].
Проблема формы русскими учёными-культурологами (так назовём их в современной терминологии) связывалась с национальной жизнью. Именно нация, с её вековой традицией, религиозной основой и есть та внешняя форма, что сохраняет «влагу» культуры. Активно разрабатывавший теорию творческого акта Ильин определяет параллельность процессов складывания культуры и нации. Вынашиваемый народами на протяжении столетий духовный опыт медленно созревает (преимущественно в бессознательном порядке) и передаётся в процессе воспитания и преемства от одного поколения к другому [13, с.100]. В общенациональном бытие каждый человек каждого нового поколения индивидуально слагает свой особый духовный путь, который «роднит индивидуальную душу сходством и близостью с другими душами единого национального лона» [13, с.190]. Формируется единство духовного своеобразия отдельных людей, которое в единстве с психосоматическим своеобразием общности и являет собой социокультурный организм нации [13, с.193, 208]. В конечном итоге не «кровь» определяет сущность всякой нации, но культура, ибо культура есть «живое органическое единство» нации, способное впитать в себя и преобразить любой инородный психосоматический элемент [15, с.467]. Для представителей Российской цивилизации это особенно ясно, так как её «перекрёстное» евразийское положение было особенно подвержено многоплеменному влиянию.
Бердяев, обличая революционных разрушителей Российской цивилизации -«интернационалистов, уравнителей, упростителей», «убийц родины» - в их абсолютном непонимании «тайны национального бытия», подчёркивал его онтологическое значение [1, с.91]. Он отрицал родство идей марксистского всесмешения наций с христианской идеей всеединства. «Христианство утверждает конкретное положительное всеединство, в которое входят все богатства бытия»; марксизм же и большевизм, отрицая бытие наций, борясь с национальным самосознанием, как в реальном времени, так и в перспективе уничтожают и культуру [1, с.98]. Все представители культурного направления отстаивали смысл «метафизического своеобразия народа». Ильин, опираясь на религиозное понимания истории и культуры, писал: «Национальная духовная культура есть как бы гимн, всенародно пропетый Богу в истории, или духовная симфония... И ради создания этой духовной музыки народы живут из века в век., вынашивая своеобразную молитву труда и созерцания на поучение другим народам» [13, с. 195]. Культурное творчество оформляет и завершает духовную жизнь и духовное творчество народа, оправдывая своеобразие его жизни перед Богом и перед всеми остальными народами истории [13, с.194]. Персоналист Бердяев отмечал: «национальная личность» имеет онтологическое ядро, она есть изначальный «живой субъект исторического процесса», в которой живут и пребывают все прошлые поколения не менее чем поколения современные [1, с.96]. Потому нация и есть коллективный субъект культуры - её творец и хранитель. И только с духовно-религиозной точки зрения можно понять смысл
бытия нации, так же как и то, что «в культуре осуществляются цели общества» [1, с.247]. При этом важно отметить защиту русскими культурологами бытия не только конкретно «русской нации», но именно многообразия культурно-национальных ликов: «Богат и прекрасен сад Божий; обилен видами, блещет формами, сияет и радует многообразием. И каждому народу подобает быть, и красоваться, и Бога славить - по-своему. И в самом этом многообразии и многогласии уже поёт и возносится хвала Творцу» [7, с.361]. Не только у Бердяева и Ильина, но и у Бицилли, Карсавина, Федотова постоянно встречаются указания на важность национально-культурного многообразия земной цивилизации как фактора культурной перспективы. К тому же, для Карсавина и Федотова характерно онтологическое понимание культуры, выходящее за временные рамки земной истории.
Русские учёные противопоставляют советской идее коллективного творчества свою убежденность в том, что субъектом творчества является личность, причём личность как свободная индивидуальность, ибо нельзя творить по приказу [9, с.103]. Поэтому нигде так не проявляется человеческая индивидуальность как в творчестве. Безусловно, человеческая культура «многолична» по субъекту и «сверхлична» по своей ценности, но возникает она из личной духовности, из «первичной ячейки Духа» - «духовной личности» [5, с.192].
Однако важна не внешняя свобода, хотя Федотовым непрестанно подчёркивается важность её наличия. При внешней свободе духовно разлагающаяся личность будет рабствовать своим страстям и через них окажется беспомощной перед лицом материального мира [12, с.446]. Бессильная создать космос во внутреннем мире, она бессильна строить и внешний космос - здоровую государственность и духовную культуру: Февральское социальное освобождение принесло российской нации не творческий подъём, не новые культурные достижения, а произвол, разгул преступности и гражданскую войну.
Как бы ни было велико значение материального фактора в истории, с какою бы силою потребности тела ни приковывали к себе интерес и внимание человеческой души - дух человека никогда не превратится в пассивную, недействующую среду, покорную материальным влияниям и телесным зовам. Его задача - подчинить материю и организовать её служение духовным целям [12, с.445]. «Мышление человека творчески создаёт культуру не тогда, когда оно прилепляется к чувственному и материальному», но только тогда, когда оно способно подниматься от конкретного чувственного к «крылатому и интуитивно насыщенному отвлечению, сосредоточиваться на духовных содержаниях, пребывать в них, созерцать их и познавать их» [13, с.68]. Всякое человеческое творчество есть строительство гармонии на пути преодоления хаоса [14, с.508]. Поэтому культуротворчество по силам только духовной личности, волевой аскезой преодолевающей давление низменных явлений жизни. «Все существа и все вещи несовершенны и должны восходить к совершенству в борьбе и страдании», поэтому «всё, что есть хорошего, значительного, непреходящего, а особенно гениального и божественного в человеческой культуре, - всё могло быть создано человеком только в страдании, всё должно было быть заслужено и оправдано им» [11, с.306]. Без волевого напряжения, «духовного терпения», аскезы личной и национальной жизни не возникла бы и не удержалась никакая культура [11, с.355]. Аскеза, «духовное терпение», необходима для преодоления тяги к страстно-земному, которая затмевает духовную очевидность, верное восприятие и переживание духовных предметов - истины, добра, красоты, права, без которых в обществе не остаётся безусловных основ, охраняющих его существование [6, с.444]. Поэтому задача общества, государства - создание и защита культуры одухотворения человека.
Достаточно глубоко и всесторонне проработав опыт социокультурного развития Российской цивилизации кануна революции и революционных преобразований «культурологическое направление научной мысли Русского Зарубежья первой волны выявило важнейшие факторы социокультурного упадка национальной жизни и векторов их преодоления:
- культура должна осознаваться как всесторонняя жизнедеятельность социума при приоритете духовно-нравственных начал;
- базовой основой и ведущей культурной силой общества являются религия и связанная с ней традиция;
- здоровое творческое развитие культуры происходит на базе национального творческого акта и традиций, отсюда - важность национально-культурного воспитания;
- здоровое общество формируется только из свободных творческих личностей, способных к осознанию общественных интересов и преодолению эгоистических устремлений.
Опыт революции ясно показал, что интеллигенция, оторванная от культурных национальных корней и «воспитанная в идеях ложных и нежизненных, служит могучим орудием не созидания, а разрушения государства»[4, с.151]. Для укоренённых в культуре русских людей было дико наблюдать, как происходило воплощение рождённых в «духовно мёртвой, больной душе» марксистских идей
упразднения национально-культурного «богатства исторического сада Божия», сведения многообразия культур к «мёртвому подобию и однообразию, к равенству песка, к безразличию после уже просиявшего в мире различия» [7, с.362]. Надо не забывать о тотальности революционных преобразований в России в первые два-три десятилетия, они охватили все сферы культурно-национальной жизни: шло истребление религиозных традиций и верований, денационализация, борьба с «буржуазной моралью и нравственностью» (в том числе с семьёй, понятием совести и стыда), изменение архитектурноландшафтного облика поселений (с принудительной урбанизацией), вплоть до замена «старорежимных» обращений («господин», «гражданин») на партийное - «товарищ» и т.д. Всё это нанесло глубокие раны духовно-нравственному и культурно-национальному состоянию народной души.
Выдающийся гуманист ХХ в. Альберт Швейцер скорбел о том, что «способность современного человека понимать значение культуры и действовать в её интересах подорвана, так как условия, в которые он поставлен, умаляют его достоинство и травмируют его психически» [19, с.34]. Россия особенно пострадала от умаления значения культуры, так как революционные преобразования нанесли тотальный удар по основам её цивилизации. Потому и социокультурная политика современной России должна охватывать все сферы человеческой жизнедеятельности: от бытового личного обращения - до высших проявлений искусства и воспитание граждан на должном эстетическом уровне; от архитектурного облика поселений - до создания гармоничной духовно-нравственной среды. Государственные лидеры постсоветской России, учитывая опыт «освободительного движения», в особенности же опыт «революционных преобразований» и родившегося из него строя просто обязаны принимать во внимание огромный пласт социокультурных наработок учёных Русского Зарубежья, основанных на всестороннем изучении Российской цивилизации и культуры (как и имеющийся положительный опыт советского культурного развития). Важнейшим же опытом ХХ столетия является то, что отрыв культуры от развития цивилизации губит не только культурно-национальное бытие, но и истощает саму цивилизацию, лишает её исторической перспективы. Ибо смысл жизни состоит в том, чтобы люди на индивидуальном и социальном уровне преодолевали «хаотическую пыль случайных единичностей и проникали к субстанциональной ткани», строили гармонию окружающего нас миропорядка, т.е. творили культуру [14, с.434].
Литература
1. Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990.
2. Гершензон М.О. Предисловие // Вехи. Интеллигенция в России. М., 1991.
3. Из глубины. М., 1990. С. 20.
4. Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм // Из глубины: Сб. ст. о русской революции. М., 1990.
5. Ильин И.А Обоснование свободы // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 2. Кн. I.
6. Ильин И.А. О монархии. Исследование // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 4. М., 1994.
7. Ильин И.А. О русском национализме // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 2. Кн. I. М., 1993.
8. Ильин И.А. Основы христианской культуры // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 1. М., 1993.
9. Ильин И.А. Основы художества // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 6. Кн. I.
10. Ильин И.А. Отказ г. Керенского // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 9-10. М., 1999.
11. Ильин И.А. Поющее сердце. Книга тихих созерцаний // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 3.
12. Ильин И.А. Проблема современного правосознания // Ильин И.А. Собр. соч.: Статьи. Лекции.
Выступления. Рецензии (1906-1954). М., 2001.
13. Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 1.
14. Ильин И.А. Путь к очевидности // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 3. М., 1994.
15. Ильин И.А. Сущность и своеобразие русской культуры // Ильин И.А. Собр. соч. Т. 6. Кн. II. М., 1996.
16. Проблемы идеализма: Сб. ст. М., 1902.
17. Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Интеллигенция в России.
18. Федотов Г.П. Письма о русской культуре // Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Т. 2. СПб., 1991.
19. Швейцер А. Культура и этика. М., 1973.
