Социальная адаптация выпускников детских домов для испанских детей (1940-1947) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 376.7

БОТ: 10.28995/2073-6355-2018-5-64-73

Социальная адаптация выпускников детских домов для испанских детей (1940-1947)

Анна П. Фернандес-Эрес

Российский государственный архив фонодокументов, Москва, Россия, annafernandes@yandex.ru

Лннотация. Статья посвящена проблеме социальной адаптации выпускников испанских детских домов. На основании документальных материалов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, делается попытка рассмотреть политику Наркомпроса в отношении испанской молодежи и особенности социальной адаптации испанской молодежи в трудовых коллективах и учебных заведениях, проанализировать, как стремление к сохранению национальной идентичности влияло на социализацию выпускников испанских детских домов в советском обществе. Автор стремится проследить основные этапы и организацию процессов адаптации испанцев со стороны советских руководящих органов. В рамках данного исследования предпринята попытка реконструировать повседневную жизнь испанских юношей и девушек в указанный период, их бытовые и жилищные условия. Отдельное внимание уделяется вопросу материальной помощи испанским выпускникам. Делается вывод, что для испанской молодежи процесс адаптации к самостоятельной жизни был крайне трудным, а оказываемая властями помощь была явно недостаточной.

Ключевые слова: социальная адаптация, Дом испанской молодежи, Наркомпрос, образование, детские дома для испанских детей

Для цитирования: Фернандес-Эрес А.П. Социальная адаптация выпускников детских домов для испанских детей (1940-1947) // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 5 (38). С. 64-73. БОТ: 10.28995/2073-6355-2018-5-64-73

© Фернандес-Эрес А.П., 2018

Social Adaptation of Graduates from Orphanages for Spanish Children (1940-1947)

Anna P. Fernandes-Eres

Russian State Archive of Fonodocuments Moscow, Russia, annafernandes@yandex.ru

Abstract: The article examines the issue of social adaptation of the orphanages for Spanish kids graduates. Based on the documentary materials, an attempt is made to review the policy of the People's Commissariat for Education (Narkom-pros) regarding the Spanish youth, to consider the features of social adaptation among the Spanish youth in labor collectives and educational institutions and also to analyze how the pursuit of preserving their national identity influenced the socialization of the graduates of Spanish orphanages in Soviet society. The author seeks to trace the main stages and organization of the processes of adaptation of the Spaniards by the Soviet authorities. In the framework of this study he tries to reconstruct the everyday life of Spanish boys and girls in this period, their household and housing conditions. Special attention is paid to the issue of material assistance to Spanish graduates. It is concluded that the process of adaptation to individual life was extremely difficult for the Spanish youth, and the assistance provided by the authorities was clearly inadequate.

Keywords: social adaptation, the House of Spanish Youth, the People's Commissariat for Education, education, orphanages for Spanish children

For citation: Fernandes-Eres AP. Social adaptation of graduates from orphanages for Spanish children (1940-1947). RSUH/RGGU Bulletin. "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies" Series. 2018;5(38):64-73. DOI: 10.28995/ 2073-6355-2018-5-64-73

Введение

Исследование исторического опыта СССР по социальной адаптации выпускников детских домов для испанских детей, так называемых детей войны, позволяет рассмотреть в ретроспективе основные проблемы социализации носителей иных культур к новой социальной среде и дает возможность более глубоко понять сущность

и основные трудности адаптационных процессов при устойчивом стремлении сохранить национальную идентичность. Реконструировать жизнь испанской молодежи позволяют использованные в данной работе воспоминания, архивные документы (докладные записки с описанием бытовых условий жизни молодых испанцев в СССР, списки учащихся вузов и техникумов), записанные в ходе данного исследования исторические интервью.

Представляется важным рассмотреть политику Наркомпро-са, проследить краткую историю домов испанской молодежи, особенности социальной адаптации испанцев на заводах, в вузах и техникумах, проанализировать аспекты их повседневной жизни.

Политика Наркомпроса в отношении испанской молодежи

В первые годы после эвакуации испанских детей из охваченной гражданской войной Испании «дети войны» жили в специально предназначенных для них домах-интернатах, созданных в РСФСР и УССР, а образовательный процесс был организован с учетом национальной принадлежности учащихся. В каждом детском доме работали испанские педагоги и воспитатели, уроки проводились на родном для ребят языке. Подростки, достигшие 16 лет, не отрывались от коллектива, а продолжали проживать в детских домах, учась в техникумах, ремесленных училищах или работая на предприятиях.

Постепенно советские власти пришли к выводу, что испанские юноши и девушки должны покинуть детдома, чтобы лучше понимать реалии советской действительности. Сам процесс вывода испанской молодежи из детских домов проходил непоследовательно. Так, еще в июне 1940 г. секретариат ВЦСПС с согласия испанской секции Коминтерна, ЦК ВЛКСМ и Наркомпроса принял постановление, касающееся так называемых переростков. Речь шла об исключении из детдомов юношей и девушек старше 16 лет, уже к этому времени окончивших седьмые классы средней школы и поступивших в техникумы и другие учебные заведения. Одновременно в ВЦСПС было решено санкционировать переезд из детских домов в общежития предприятий «отстающих» учеников старше шестнадцати лет, не окончивших семилетку, а продолжающих учебу с четвертого по шестой класс.

Однако почти сразу же, уже в июле-августе 1940 г., предпринимаются шаги для сохранения «единства испанской молодежи».

Наркомпрос организует новые учреждения интернатного типа -Дома испанской молодежи. Всего было открыто два таких дома -один в Москве, а другой в Ленинграде, с тем чтобы «избежать распыленности» молодых испанцев по разным общежитиям и обеспечить «наилучшее руководство» политико-воспитательной работой. Воспитанники получали в Домах молодежи стипендию, обеспечивались бесплатной одеждой и обувью. Предполагалось, что жить в стенах этих учреждений испанские юноши и девушки могут вплоть до 21 года. Впрочем, довольно скоро проект с Домами испанской молодежи признали неудачным, что привело к их закрытию и расселению испанских юношей и девушек по общежитиям. В письме от 11 января 1942 г. в ЦК ВКП(б) народный комиссар просвещения РСФСР В.П. Потемкин подвел итог работы и дал негативную оценку Домам испанской молодежи:

Двухлетняя практика работы показала, что молодежь, находящаяся в этих домах, оказалась оторванной от советской действительности. Испанские подростки слабо вовлекались в общественную работу на предприятиях и в учебных заведениях. Полное же обеспечение воспитанников питанием, одеждой, обувью создавало у молодежи иждивенческие настроения, ослабляло стимул к ударной работе на предприятиях и успешной учебе [1 л. 1].

Таким образом, по мнению советского руководства, воспитанники Домов испанской молодежи были слабо социализированы, не были вовлечены в жизнь советского общества и не жили коммунистическими идеалами, не имели достаточно высокой мотивации к труду. Кроме того, наблюдалась определенная изолированность испанской молодежи от их советских сверстников, а также слабое знание русского языка.

Молодые испанские рабочие

Заработная плата в зависимости от норм выработки колебалась у молодых испанских рабочих от 100 до 300 р. У работавших «по-стахановски» заработок был выше:

Рамон Гарсия, электросварщик завода «Электросила», заработал в мае м-це 354 руб., Хулиан Де Ла Фуепле, электросварщик того же завода, 556 руб., Исидро Пеняльбо, слесарь-модельщик, 567 руб. [2 л. 238].

Далеко не всегда молодые испанские рабочие выбирали себе судьбу, часто их отправляли в ремесленные училища не спрашивая о том, хотят ли они дальше продолжать образование1.

В годы Великой Отечественной войны детские дома для испанских детей оказались в эвакуации в разных регионах страны. Сложности адаптации выпускников усугубляли тяжелые условия жизни в тылу. Мануэль Арсе вспоминал, как он в 14 лет работал на заводе «Комбайн» в Саратове:

Завод работал бесперебойно, днем и ночью, в три смены. Мы работали на заводе по две смены подряд, т. е. по 16 часов и больше, и иногда оставались спать прямо там же, на заводе, где-нибудь в углу, потому что ехать в общежитие было не на чем, да и на заводе было теплее [4 с. 48].

Мануэль Арсе вспоминал, что вместе с ним на заводе «Комбайн» в Саратове работали еще 40 испанских ребят, и пишет о взаимной выручке испанцев. Когда в результате несчастного случая он попал в больницу, он выжил благодаря солидарности товарищей:

У нас был неписаный, но железный закон: если кто-то из нас попадал в больницу, все остальные должны были приносить ежедневно по 5 рублей каждый на продукты на больного. Когда я попал в больницу, было решено собирать для меня по 10 рублей с каждого. За те долгие месяцы, которые я пролежал в больнице, не было ни одного дня, чтобы кто-нибудь из наших ребят не пришел меня навестить, принести продукты или просто поддержать [4 с. 49].

В московских вузах и техникумах

Уже в 1944 г. испанские юноши и девушки, обучавшиеся и работавшие в провинции, были переведены на работу и учебу в Москву и Московскую область. Историк А.В. Елпатьевский пишет о том, что трудно однозначно утверждать, кто явился инициатором концентрации испанцев с 1944 г. в Москве и Московской области -КПИ или советские организации. В любом случае это было выгод-

1 В конце 1950-х в компартии Испании сожалели о том, что в годы ВОВ «дети войны» массово шли в ремесленные училища и не получили в итоге специальностей более высокой квалификации, что позволило бы им в будущем принести пользу народному хозйству своей родины. См. [3 р. 112].

но и тем, и другим, это способствовало улучшению как материального положения эмигрантов, так и их консолидации [5 с. 98].

В техникумы молодых испанцев устраивали на базе 7-8 классов средней школы. Как писала историк Иммкулада Коломина Лимоне-ра, представители коммунистической партии Испании настаивали на том, чтобы молодые испанцы получали практические специальности, с техническим уклоном, что позволило бы по возвращении на Родину быть полезными для народного хозяйства страны [3 р. 124]. Получить творческую профессию было гораздо сложнее.

Виртудес Компань Мартинес вспоминала, что по возвращении из эвакуации ее сразу зачислили на второй курс Московского текстильного техникума, где была сформирована испанская группа. По вечерам им в столовой выдавали на всех большую кастрюлю картофельного пюре, которую они везли в общежитие на трамвае, а потом с наслаждением ели свой ужин, запивая кипятком. Поскольку испанцы любили собираться вместе и петь народные песни разных регионов страны - баскские, астурийские, галисийские - их однажды заметили и пригласили создать самодеятельный испанский хор. Хор выступал не только в техникуме, но и участвовал в городских конкурсах творческих коллективов [6 р. 78].

Вернувшись в столицу, испанская молодежь получила больше возможностей для получения высшего образования. Так, уже в 1944-1945 учебном году около 135 человек были студентами институтов.

Среди высших учебных заведений, куда поступали испанцы, наибольшей популярностью пользовались Первый Московский ордена Ленина медицинский институт, Сельскохозяйственная академия имени К.А. Тимирязева, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Московский авиационный институт им. С. Орджоникидзе, Московский ордена Ленина энергетический институт им. В.М. Молотова. Испанцев также устраивали на учебу в техникумы: железнодорожный техникум им. Октябрьской революции, дорожно-механический техникум, Орехово-Зуевский химико-механический техникум, Московский текстильный техникум, Московский авиационный техникум, фельдшерскую школу.

По воспоминаниям Вирхилио де лос Льянос Маса, специально для испанцев в Московском энергетическом институте на гидроэнергетическом факультете был создана отдельная группа:

Совместное проживание и учеба позволили нам сохранить родной язык и привычки, которые прежде с такой любовью и бережностью поддерживали воспитатели испанских детдомов [7 с. 59].

По мнению Вирхилио де лос Льянос Маса, создание испанской группы облегчило институтскому руководству контроль над учебой и позволило наладить индивидуальную помощь, в которой выпускники испанских детских домов нуждались в повседневной жизни.

Трудности социальной адаптации

Отправляясь во взрослую жизнь, испанские выпускники стремились не разрывать связь друг с другом. Для них было важно продолжать общаться в рамках своей социальной группы, своего «коллектива».

Слово «коллектив» по отношению к испанцам активно использовалось в советской терминологии. Испанские политэмигранты, работавшие на заводах и фабриках, также представляли собой отдельные «коллективы взрослых», «детские коллективы» создавались в домах-интернатах, «коллективы испанской молодежи» образовывались в учебных заведениях и предприятиях. Испанские «коллективы» создавались иногда целенаправленно, но также и спонтанно благодаря инстинктивной потребности держаться вместе. Как отмечает испанский историк Иммакулада Коломина Ли-монеро, в СССР испанцев связывали общий язык и национальная идентичность [3 р. 173].

Годы спустя вспоминал Франсиско Мансилья Карамес:

Русский мы знали очень плохо, потому что почти не общались с русскими. Наши учителя были испанцы. Я, например, выучил русский, когда вышел из детского дома и попал в народ [8]

Все испанские выпускники получали при выходе из детдома одежду и обувь. Так, в послевоенные годы каждой выпускнице полагался список вещей, в том числе зимнее пальто, зимний костюм, летнее платье, рейтузы, ботинки, полотенца и т. д. Юноши получали от государства зимнее пальто, костюм, кальсоны, ботинки, носки, шапки, полотенца. Однако, как докладывал на имя секретаря ВЦСПС Кузнецова заместитель министра просвещения РСФСР В. Снегов, в списке обмундирования отсутствовали демисезонное пальто, валенки, галоши. Уже в 1947 г. заместитель министра просил ВЦСПС решить вопрос о повышении выходного пособия на выпускника с 250 до 400 р. и увеличить суммы на выдачу одежды и обуви [9 л. 6].

Секретариат ВЦСПС выплачивал дотацию молодым испанским рабочим в течение шести первых месяцев их работы, а испанцы-студенты получали не только государственную стипендию, но и дополнительную ежемесячную субсидию от ВЦСПС в размере 250 р.

Далеко не всегда испанские выпускники детских домов встречали внимательное отношение к себе, получали необходимую поддержку. В этой связи представляет интерес докладная записка председателю ЦК МОПР Н.И. Шаронову, составленная инструктором орготдела Зайцевой, об обследовании ряда коллективов испанской молодежи.

В записке отмечаются слабое социальное взаимодействие воспитанников, проблемы на работе и с учебой, плохие бытовые условия, неприспособленность молодежи к самостоятельной жизни. Так, испанские студенты, обучавшиеся в Московском фармацевтическом институте, первое время пропускали лекции и практические занятия, отказывались заниматься иностранным языком, считая, что для них иностранным является русский язык.

На текстильно-трикотажной фабрике № 2 молодые работницы-испанки, согласно записке, попали под влияние «групп хулиганствующей молодежи с соседнего завода»; почти все они имели судимость за опоздание, прогул или кражи [10 л. 62об.].

Автор записки указывает на то, что на заводе девушки оказались предоставлены сами себе, их не приглашали на беседы и собрания, обвиняли в том, что они не выполняют рабочий план, а на их просьбу организовать кружок кройки, вышивания и танцев был получен отказ.

Проверка условий жизни показала, что испанская молодежь испытывает острые материальные трудности. Все вчерашние выпускники жили в общежитиях в стесненных условиях, донашивали вещи, выданные им еще детским домом. Не хватало и денежных средств. Работницы текстильно-трикотажной фабрики жаловались, что всегда голодны, и этим объясняли свои кражи и прогулы, испанцы с авиазавода № 456 в один голос заявляли, что им не хватает заработка на оплату трехразового питания.

Как сообщал в записке на имя секретаря ВЦСПС Кузнецова заместитель министра просвещения РСФСР В. Снегов, в 1947 г. из испанских детдомов подлежали выводу 76 человек. Большинство из них - 49 - планировалось отправить в высшие учебные заведения, в техникумы - 20 человек, еще семь планово уезжали за границу к родственникам [9 л. 5].

А.В. Елпатьевский приводит данные, что всего к 1947 г. на предприятиях Москвы, Московской области, Ленинграда, Тбилиси,

Ташкента работал 751 человек из числа бывших воспитанников детских домов для испанских детей, учились в вузах и техникумах -638, в РУ и ФЗО - 364, находились в рядах Советской армии -30 человек. По вызовам родителей выехали за границу 40 молодых испанцев [5 с. 113].

Заключение

Решение проблемы социальной адаптации выпускников детских домов для испанских детей в значительной степени определило их дальнейшую судьбу в советском обществе.

С самого начала мы можем проследить две основные тенденции. С одной стороны, советская образовательная система не стремилась сохранить «единство испанской молодежи», санкционируя переезд старших воспитанников из детских домов и Домов испанской молодежи в общежития, что фактически можно трактовать как угрозу утраты подрастающим поколением личностных установок на сохранение языка, т. е. денационализацию. С другой стороны, предпринимались меры по сохранению их национальной идентичности. Вторая тенденция проявилась в создании Домов испанской молодежи, а чуть позже - испанских групп в вузах и техникумах страны.

При выходе из детского дома у многих испанских выпускников ухудшалось материальное положение, трудности в учебе и на работе возникали в связи с плохим знанием русского языка. Материальная помощь, которую они получали, была явно недостаточной, при этом за их жизнью продолжал осуществляться контроль.

Литература

1. Государственный архив Российской Федерации. Ф. А-307. Оп. 1. Д. 349.

2. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 5451. Оп. 43. Д. 106а.

3. Limonero I.C. Dos patrias, tres mil destinos. Madrid, 2010. 279 p.

4. Арсе M. Воспоминания о России. Мадрид, 2011. 172 с.

5. Елпатьевский A.B. Испанская эмиграция в СССР: историография и источники, попытка интерпретации. Тверь, 2002. 290 с.

6. Martinez V. La española rusa. Moscu, 2016. 127 p.

7. Де лос Льянос Мас В. Ты помнишь, tovarish...? Из архива одного из детей, вывезенных в СССР во время гражданской войны в Испании. М.: ЛКИ, 2008. С. 272.

8. Российский государственный архив фонодокументов. Ф. 20. Оп. 60. БУБ/В. Ед. уч. 2

9. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 2306. Оп. 70. Д. 5984. 10. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 8265. Оп. 1. Д. 569.

References

1. Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskoi Federatsii. Fond A-307. Opis' 1. Delo 349.

2. Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskoi Federatsii. Fond 5451. Opis' 43. Delo 106a.

3. Limonero IC. Dos patrias, tres mil destinos. Madrid, 2010. 279 p.

4. Arse M. The memories of Russia. Madrid, 2011. 172 p. (In Russ.)

5. Elpatievsky AV. Spanish emigration to the USSR. Historiography and sources, an attempt at interpretation. Tver', 2002. 290 p. (In Russ.)

6. Martinez V. La española rusa. Moscu, 2016. 127 p.

7. fíe moc flbHHOc Mac B. Do you remember, tovarish...? From the archive of one of the children, brought to the USSR during the civil war in Spain. Moscow: LKI Publ.; 2008. 272 p. (In Russ.)

8. Rossiiskii gosudarstvennyi arkhiv fonodokumentov. Fond 20. Opis' 60 DVD/B. Edinitsa ucheniya 2.

9. Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskoi Federatsii. Fond 2306. Opis' 70. Delo 5984. 10. Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskoi Federatsii. Fond 8265. Opis' 1. Delo 569.

Информация об авторе

Анна П. Фернандес-Эрес, Российский государственный архив фонодокументов, Москва, Россия; Россия, Москва, 105005, 2-я Бауманская ул., д. 3; annafernandes@yandex.ru

Information about the author

Anna P. Fernandes-Eres, Russian State Archive of Fonodocuments, Moscow, Russia; bld. 3, 2-nd Baumanskaya st., Moscow, 105005, Russia; annafernandes@yandex.ru