Научная статья на тему 'Соотношение политики и морали: Российская версия'

Соотношение политики и морали: Российская версия Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
2866
414
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ / ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО / ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС / МОРАЛЬ В ПОЛИТИКЕ / POLITICAL SYSTEMS / CIVIL SOCIETY / THE POLITICAL PROCESS / MORALITY IN POLITICS

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Гаман-голутвина О. В.

Статья посвящена проблемам соотношения эффективности и морали в политике.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THE RELATION OF POLITICS AND MORALITY: THE RUSSIAN VERSION

The article is devoted to problems of efficiency and morality in politics.

Текст научной работы на тему «Соотношение политики и морали: Российская версия»

Гаман-Голутвина О. В.

СООТНОШЕНИЕ ПОЛИТИКИ И МОРАЛИ: РОССИЙСКАЯ ВЕРСИЯ*

1. На наш взгляд, важнейшим фактором, определяющим особенности взаимодействия политики и морали в любом обществе, являются содержательные характеристики доминировавшей в течение длительных исторических периодов политической организации социума. В свою очередь, политическая организация и, шире, политическая традиция есть не что иное, как концетрированное выражение многократно повторенного исторического опыта. Адекватная содержательная интерпретация политической традиции предполагает «дешифровку» исторического опыта, что, в свою очередь, предполагает характеристику наиболее значимых условий формирования и развития политического социума.

2. К числу наиболее значимых параметров российского политического развития следует отнести дефицит значимых для развития ресурсов (финансовых, образовательных, квалификационных, психологических и иных) в условиях конкуренции с ушедшими вперед геополитическими соперниками. Дефицит ресурсов, в свою очередь, был обусловлен такими условиями развития российского социума, как неблагоприятные природно-климатические условия, определившие скудность совокупного общественного прибавочного продукта; неблагоприятные внешнеполитические обстоятельства (частные внешние агрессии, определявшие традиционно высокий уровень оборонных расходов, поглощавших в отдельные периоды 50-90 % и без того скудного госбюджета); разновозра-стность российского и западноевропейского суперэтносов, обусловившая необходимость ускоренного политического развития России. Сочетание этих условий определяло дефицит исторического времени для развития и необходимость форсированного (ускоренного) характера наиболее значимых

* Статья подготовлена п рамках проекта РГНФ 03-03-00621 а.

6

п российской истории модернизаций. В качестве таких исторически значимых этапов историко-политического развития российского государства, ставших периодами масштабных политико-экономических и политических модернизаций, мы рассматриваем создание российского централизованного государства в ХУ-ХУН вв.; конституирование российского государства в имперском формате (петровская эпоха) в начале XVIII в.; осуществление индустриальной модернизации в И)-х - 50-х гг. XX в. Сочетание вышеперечисленных условий политической эволюции России детерминировало тот факт, что наиболее значимые из российских модернизаций осуще-с I апялись в форсированном режиме.

3. Дефицит значимых для развития ресурсов в России определял масштабное использование мер принуждения и насилия как в отношениях между политической властью и массовыми группами населения, так и в рамках политического класса. Важнейшим внутриэлитным противоречием российского политического класса было противостояние по линии «верховная власть (первое лицо государства - князь, царь, император, генсек правящей партии) - высший эшелон административно-политической бюрократии». В. О. Ключевский писал, что закономерностью российской истории была ■борьба правительства, точнее государства, насколько оно понималось известным правительством, со своими собственными органами»1. В качестве пиков борьбы правительства со «своим орудием» можно рассматривать опричнину Ивана Грозного, борьбу Петра I со старомосковским дворянством, политические чистки Иосифа Сталина. Смысл применения политического насилия в России заключался в ускорении политического развития российского общества и предельной мобилизации политического класса в качестве субъекта модернизации. По существу, широкомасштабное применение мер принуждения и насилия выполняло функцию комненса-трного механизма, призванного восполнить недостаток

1 Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 2. М., 1993. С. 7.

иных (материальных, финансовых, человеческих, временных, психологических и иных) ресурсов. Примером широкомасштабного применения мер принуждения и насилия может служить крепостное право. «А крепостное право - откуда оно? Все от той же бедности. Крестьянина прикрепили, чтоб он кормил помещика, ратного человека, которого иначе бедное государство содержать не могло... Прикрепление крестьян - это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положении»2, - писал С. М. Соловьев.

4. Перманентное и широкомасштабное применение мер принуждения и насилия нашло свое институциональное выражение в доминировании в России политических систем и режимов жесткого - преимущественно авторитарного - типа. Политическая организация подобного типа нашла различное концептуальное выражение в русской политической мысли: «служилое государство» (Б. Н. Чичерин); «государство правды»; «народная монархия» (И. Л. Солонсвич); «Русская система» (Ю. С. Пивоваров-А. И. Фурсов); «мобилизационная модель развития» (А. Г. Фонотов-О. В. Гаман-Голутвина) и др.

Важнейшей системообразующей характеристикой подобного типа организации является моноцентризм власти: государство выступает в качестве монопольного субъекта власти. По существу, это означает поглощение собственно политических отношений административными и растворение политики в административном управлении.

Поскольку в условиях подобной политической системы монополия государства в качестве субъекта управления была всеобъемлющей, то эту систему управления можно характеризовать в качестве политической лишь условно, ведь по сути она представляет собой систему административного управления, так как осуществляется в отсутствие конкури-

7 Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989. <' Г^К. 432.

|'\ИНЦИХ центров и субъектов власти. В этом контексте слечу*! иметь в виду существенное различие между админист-(шшаиым и политическим управлением. Одно из сущностный определений политики гласит, что политика есть система п шимодействия различных субъектов и центров власти ш> поноду распределения власти. Исходя из этого определении. мы не можем определять в качестве политической сис-м му управления, в рамках которой существует монополия I ооударства на власть и отсутствуют отличные от государства субъекты и центры власти, а значит, отсутствуют и отношения по поводу распределения власти. Таким обра-1пм. период монополии Российского государства в качестве | уГи.екта власти в Московском государстве, в Российской империи и в СССР - это период административного управ-1ГПНЯ, а датой рождения политики как самостоятельного, от-иичиого от административного управления, феномена условии можно считать 17 октября 1905 г. - дату обнародования и 1 постного Манифеста Николая II.

Как известно, этот документ легитимировал создание в России представительного учреждения - Государственной Думы (в рамках которой получили возможность артикуляции «п личные от государства интересы); создание политических партий и движений (как отличных от государства субъектов алаетных отношений); свободу слова (что означало учреждение отличных от государства СМИ в качестве инструментов артикуляции интересов альтернативных государству центров а ласти). Однако политика как самостоятельный феномен, не | ождественный административному управлению, просущест-аовала в России недолго: к началу 1920-х гг. были распущены альтернативные правящей РКП(б) политические партии и и стране де-факто утвердилась однопартийная политическая система. Учитывая характер правящей партии (которая, по существу, являлась элементом системы государственного управления), можно констатировать, что однопартийная система означала возрождение системы административного управления со свойственной ей монополией государства в качестве субъекта власти. Начало новому современному

этапу политики в непосредственном значении этого понятия - как сферы взаимодействия различных субъектов и центров власти - было положено в 1990 г. в связи с отменой известной 6-й статьи Конституции СССР 1977 г., гласившей, как известно, что ядром и руководящей силой политической системы СССР являлась КПСС. Формирование многопартийной политической системы открыло возможности артикуляции интересов, отличных от государственных. Государство в лице бюрократии перестало быть монопольным субъектом управления, а политика действительно предстала сферой конкуренции различных политических сил по поводу распределения властных полномочий.

5. Вышеизложенное определяет важный вывод. В рамках безраздельно доминировавшей на протяжении нескольких столетий в России модели управления (административной по сути) население выступало не в качестве граждан (объект политического управления), а в качестве объекта административного управления, что определяло вытеснение населения из сферы политических (властных) отношений и преобладание методов административного управления по отношению к населению. Административные методы управления предполагают широкое использование мер внеэкономического принуждения и даже физического насилия. В условиях России административное управление представляло собой разновидность политического насилия, порой обретавшего формат насилия физического. Это нашло отражение в преобладании конфронтационных моделей политического лидерства и руководства в исторической России. Общим знаменателем методов жесткого, лобового, директивного стиля лидерства является убеждение в безальгернативности и эффективности политического насилия в качестве универсальной технологии лидерства.

В современной России, несмотря на радикализм происшедшей политико-экономической и социальной трансформации, традиционный для России авторитарный формат лидерства оказался устойчивым. Подтверждением тому могут служить не только использование силы в качестве аргумента в

спорах с политической оппозицией (наиболее убедительное подтверждение тому - трагические события октября 1993 г.), по и особенности восприятия населением образов политических лидеров. В частности, это показало политико-психологическое исследование динамики образа первого президента РФ Б. Н. Ельцина в восприятии населения. В ок-гибре 1993 г. политические психологи Москвы провели исследование относительно того, как изменился рейтинг l> II. Ельцина в Москве после трагических событий октября 1993 г. Логично было ожидать, что рейтинг президента рухнет независимо от идеологических симпатий респондентов, ибо применение военной техники в городе резко снижает уровень безопасности. Проведенное исследование показало,

ч ю рейтинг Б. Н. Ельцина действительно снизился, однако i и шился незначительно. В аналогичной ситуации расстрела Конгресса США по приказу президента последний мгновенно превратился бы в политический труп. Одно из возможных объяснений устойчивости рейтинга Ельцина заключается в юм, что на уровне массового сознания настоящий лидер -но тот, кто в критической ситуации не прочь «употребить силу». В координатах подобного типа сознания даже при-с i растие к алкоголю - меньшее зло, чем роль подкаблучника, каким воспринимался (согласно политпсихологическим исследованиям) М. С. Горбачев.

6. Длительная практика - на протяжении более пятисот ле г - применения мер принуждения и насилия как в отношениях политического класса с массовыми внеэлитными слоями населения, так и в рамках самого политического класса, способствовала формированию соответствующей политиче-i кой традиции, в рамках которой насилие конституировалось в качестве наиболее эффективной технологии политической коммуникации. По существу, насилие конституировалось в качестве универсального модуса политической культуры как властных групп, так и населения. Это означало формирование политической культуры конфронтационного пша в отличие от консенсусно-технологического типа поди-

тической культуры, сформировавшейся в условиях дисперсно организованной системы власти3.

7. Перманентная практика использования насилия в политике России не могла не инициировать попытки либерализации политической системы. Подобные попытки рождались как в рамках политического класса («кающиеся дворяне» -например, восстание декабристов 14 декабря 1925 г. - стали устойчивой традицией российской политики), так и со стороны высшего эшелона политической оппозиции - политической контрэлиты. Однако парадоксальным образом попытки политической оппозиции по либерализации системы осуществлялись преимущественно насильственными методами. Подтверждением тому могут служить такие исторические сюжеты, как восстание декабристов, деятельность организации «Народная воля», социалистических движений начала XX в.

В данном контексте весьма характерны методы установления справедливого строя в соответствии с «Русской правдой» Павла Пестеля. Согласно этому документу, целью преобразований было установление радикального режима с ши-

3 В качестве примера консенсусно-технологической модели политического взаимодействия можно привести «технологию» принятия Конституции США в 1787 г. Известно, что Конституционный конвент, собравшийся в Филадельфии в 1787 г., не только дополнил и исправил положения действовавшего тогда в стране основного закона «Статьи конфедерации», как ожидалось, а подготовил принципиально новый политико-правовой документ. Предполагая, что этот документ может вызвать серьезное сопротивление в легислатурах штатов, основатели американского государства предприняли два маневра: ввели условия ратификации этого документа девятью штатами, а не всеми двенадцатью (так как в ряде штатов рассчитывать на успех не приходилось) и настояли на созыве для ратификации Конституции специальных ратификационных конвентов, которые должны были одобрить Конституцию вместо передачи ее на рассмотрение легислатур штатов, большинство в которых составляли мелкие фермеры, способные заблокировать принятие документа. В итоге Конституция была принята, несмотря на незначительное число ее сторонников.

рпним применением методов насилия, вплоть до установлении диктатуры и репрессий по отношению к царствующей династии.

Основополагающим принципом радикально-11ПП1 ори тарного типа политического сознания, в основе ко-I прого приверженность насилию в качестве универсальной технологии политики - можно считать описанный (' Л. Франком принцип «любви к дальнему», во имя которо-

10 н жертву приносились интересы и ценность «ближних». Нигилистический морализм русской революционной интел-И111 пиши стал важнейшим проявлением этого модуса поли-шчсского сознания. «Морализм русской интеллигенции есть лишь выражение и отражение ее нигилизма... Под нигилизмом я разумею отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей». При этом «из великой любви к | рядущему рождается великая ненависть к людям, страсть к

V I роению земного рая становится страстью к разрушению, и верующий народник-социалист становится революционером». 'Гаков точный диагноз, данный С. Л. Франком4.

Франк приводит поразительный пример авторитарности нигилистического морализма, ставшего знаменем русской оппозиционной интеллигенции в Х1Х-ХХ вв. и являющегося проявлением авторитарной политической культуры, осно-иннной на убеждении в безусловной эффективности политического насилия. В одном из революционных кружков Москвы конца XIX в. участвовал тихий застенчивый юноша из хорошей семьи. Когда члены кружка были арестованы и стало ясно, что его участникам не грозят серьезные репрессии, н от юноша покончил с собой в тюрьме, причем лишил себя жизни чудовищно-жестоким способом: сначала он наглотал-сн осколков стекла, а потом, облив кровать керосином, поджег себя и скончался в страшных мучениях. Перед смертью он признался, что его терзала неспособность стать «настоящим революционером», внутреннее отвращение к этому за-

1 Франк С. Л. Этика нигилизма//Сочинения. М., 1990. С. 84-85, 95.

13

нятию, непреодолимое желанием обычной мирной жизни; он сам признал себя существом, ни к чему не годным, и пришел к решению покончить с собой. Вспоминая этот случай в работе, написанной в 1924 г., уже после эмиграции, С. Л. Франк признавался, что после всего пережитого в ходе революции и гражданской войны он чувствовал себя «моральным соучастником всех убийств и злодеяний, которые во имя революции» творились в чрезвычайках под знаменем борьбы за светлое будущее5.

Смысл политической либерализации заключался в борьбе с насилием власти посредством насилия, а также в ускорении политического развития. Однако эти попытки «форсировки» были аналогичны попыткам известному из восточной притчи стремлению ускорить созревание зерновых посредством их «подергивания» вверх за колосья. Как и следовало ожидать, эти попытки завершались тем, что общество оказывалось отброшенным на рубежи более уязвимые, чем стартовые6. Результатом либерализации с опорой на насилие, как правило, становилась политическая реакг^ия (в смысле реакции на насилие), сопровождавшаяся не смягчением, а усилением политического насилия в широком спектре методов. Именно реакцией на радикализм декабристов стало консервативное царствование Николая I. Такой же реакцией на террор народовольцев стало консервативное царствование императора Александра III.

Известно, что причиной сворачивания курса реформ Александра II стало не столько сопротивление консерваторов, сколько террор революционеров; каждое новое покушение на императора и высших государственных чиновников сопровождалось сворачиванием реформ. Первым импульсом тому стало покушение на жизнь императора 4 апреля 1866 г., совершенное Д. Каракозовым. Логическим итогом натиска

5 Франк С. Л. Крушение кумиров // Сочинения. М., 1990. С. 153.

6 Примером тому может служить Смута начала XVII в., глубина которой, по мнению Н. М. Карамзина, во многом была спровоцирована жестокостью мер в рамках опричнины Ивана Грозного.

революционных радикалов стали события 1 марта 1881 г.:

VI ром пою дня Александр II подписал документы, которые рассматриваются историками в качестве шагов к российской конституции. Однако судьба дальнейшей либерализации бы-ии предрешена. Не случайно убежденный либерал современный американский историк Р. Пайпс пишет, что именно на •нрш рессивном» общественном мнении лежит ответственное 1Ь за срыв реформаторского курса; что, даже находясь на жпловании у полиции, революционеры не могли больше преуспеть в предотвращении реформ, и именно в период террора народовольцев в 1878-1881 гг. в России был заложен фундамент полицейского государства7.

Мрачной закономерностью реакции стала «перекличка I иммолов»: пять виселиц казненных в 1826 г. декабристов и нмп. виселиц казненных в 1881 г. народовольцев.

X. Поглощение политики административным управлением в России было чревато рядом принципиально важных по-| л еде I вии для формирования российской версии соотношения политики и морали. Массовые группы населения вслед-| 1впе исключения из политики (доминировало администра-швпое управление) были лишены возможности адекватного понимания специфики эхой сферы деятельности. Примени-ie.in.Ho к нашей теме это означает, что массовые группы были лишены также возможности адекватного понимания специфики политической морали. Важнейшее из этих следствий -принципиальное разведение стандартов политики и морали в сошании политического класса и массовых групп населения: а кмнании политического класса и массовых внеэлитных

I рунн формировались различные представления о стандартах морали в политике. Известно, что исторически традиционными оппонентами в концептуализации политики являются парадигмы политического реализма и политического либе-раишма (идеализма). Согласно постулатам политического реализма, важнейшей движущей силой мировой политики и Политики вообще является интерес, в мировой политике -

('м.: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 388.

15

национальный интерес государств, а межгосударственное взаимодействие имеет анархический характер столкновения несовпадающих и конфликтных интересов государств-участников. Основной формой взаимодействия участников мировой политики является конфликт; основным принципом поведения государств на арене мировой политики - принцип «Помоги себе сам». Основным фактором политического успеха в мировой политике выступают сила (мощь). Соответственно основными категориями парадигмы политического реализма являются категории силы, мощи, национального интереса, баланса сил, полярности. Наиболее последовательное выражение парадигма реализма нашла в рамках подхода, суть которого выражает формула «Хочешь мира - готовься к войне».

В отличие от политического реализма, сторонники либеральной (идеалистической) парадигмы трактуют политику в целом и мировую политику в частности как сферу сотрудничества, взаимопомощи, безопасности, права, интеграции. Целями политики в рамках этой парадигмы являются общечеловеческие ценности и универсальные демократические принципы, а основными мотивами политических акторов -стремление к бесконфликтному гармоническому сосуществованию различных стран и народов8.

В исторической России ментальность властных групп, как правило, адекватно описывалась в терминах политического реализма, а ментальность массовых групп вращалась в рамках парадигм политического идеализма. Это находило выражение в том, что моральные представления о должном в политике на уровне массового сознания характеризовались неоправданным смешением норм политики и «частной» морали, вследствие чего регуляция массового политического сознания осуществлялась посредством норм обыденной «частной» морали.

8 Подробнее см.: Цыганков П. А. Теория международных отношений. М., 2003. Гл. 4.; Лебедева М. М. Мировая политика. М., 2003. Гл. 2.

I Iohchio, что имеется в виду. На МОЙ ВЗГЛЯД, С ТОЧКИ зрении Iодержательных и функциональных особенностей феномены политики и морали весьма существенно различаются. В

11 ом контексте уместно сослаться на позицию М. Вебера: 1‘и тс для этических требований, предъявляемых к полити-ы должно быть действительно так безразлично, что она опе-рпрует при помощи весьма специфического средства - вла-I in. in которой стоит насилие!.. Главное средство политики -ни* плие... Кто ищет спасения своей души и других душ, тот шип его не на пути политики, которая имеет совершенно иные задачи - такие, которые можно разрешить только при помощи насилия... Ибо все... достигнутое политическим n ib |иием, которое использует насильственные средства... у| |mi,кает «спасению души»у. Суть морали - в незыблемости put навсегда установленных идеалов, норм и ценностей. М ин имально короткой формулой общепринятой морали на Лытоном уровне могут служить нравственные максимы «Мо ппоби ближнего, как самого себя», «Сам погибай, а друга ныручай» и т.п. Иначе говоря, суть морали - в укрощении кинетической природы человека в пользу альтруизма на ос-нппг соблюдения фундаментальных незыблемых идеалов. М'-<кду тем суть политики иная: здесь константой является п.'пчнше интереса, а не идеала. Отсюда - необходимость hoi Iининых изменений политики, ориентированной на реа-1н мцшо интереса, как функциональный принцип политики, » г несущая конструкция. Суть политики может быть выра-1 мы известной формулой: «В политике нет вечных друзей и hi чпых врагов - есть вечные интересы». Наиболее точное иырижение это соотношение получило в философии истории

I И ф. Гегеля: «...всемирная история совершается в более высокой сфере, чем та, к которой приурочена моральность, чем in сфера, которую составляют образ мыслей частных Инн, совесть индивидуумов, их собственная воля и образ дей-i iHiiii .. То, что творит провидение, стоит выше обязанно-

6 НгТи-р М. Политика как призвание и профессия //Избранные про-н шгцгмин. М., 1990. С. 694, 697,703.

стей, вменяемости и требований, которые выпадают на долю индивидуальности по отношению к ее нравственности... Таким образом, дела великих людей, которые являются всемирно-историческими индивидуумами, оправдываются не только в их внутреннем бессознательном значении, но и с мирской точки зрения. Но нельзя с этой точки зрения предъявлять к всемирно-историческим деяниям и к совершающим их лицам требования, которые совершенно неуместны по отношению к ним»10. Иначе говоря, моральность мирового духа не тождественна частной морали.

Это не значит, что политика по определению безнравственна: просто базовый критерий нравственности в политике иной. Суть этого критерия - в соответствии политики национально-государственным интересам нации (в данном контексте понятие нации является синонимом единства общества и государства). Отсюда - весьма простой и инструментальный критерий оценки степени нравственности (или безнравственности) политики: курс, соответствующий интересам моей страны, есть нравственная политика. То, что этим интересам противоречит, есть политика аморальная. При этом личная нравственная состоятельность конкретного политика как частного лица - вопрос второстепенный; модель отношения политически «взрослого» общества к этому вопросу прекрасно демонстрирует четкое разведение в сознании среднего американца оценок бывшего президента Б. Клинтона как частного лица и Клинтона как политика: даже в разгар сексуальных скандалов рейтинг американского президента не опускался ниже 60%. Для граждан США был важен итог его деятельности в качестве президента, а не особенности его личных качеств в качестве частного лица. Масштаб популярности Клинтона становится понятным, если учесть, что масштаб профицита американской экономики при Клинтоне составил около 300 млрд. долларов.

10 Гегель Г. В. Ф. Философия истории. Введение. М., 1993.

С. 114-115.

Вопрос о средствах достижения политических целей -шнфос особый, и определение нравственности средств также ну идастся в применении соответствующих адекватных про-11« чур, ибо нередко рассуждения о «слезе ребенка» использую гея в качестве декора изощренно антигуманной полити-

• н И случае механического приложения свойственных «ча-

• той» морали норм и оценок можно прийти, например, к абсурдному выводу о том, что государство есть глубоко без-нршкч венный институт: ведь реализация его функций по оп-рсделению предполагает насилие, да еще в «особо крупных рн 1мерах». История знает прецедент реализации этой позиции Известно, что в 1991 г. В. Бакагин в бытность руководи-и н м КГБ передал американцам схему размещения подслу-нитающих устройств в посольстве США в Москве. Известно, чп» сами американцы были шокированы подобной акцией и динго отказывались поверить в случившееся.

(' точки зрения массового сознания, руководствующего-

• м частной» моралью, пакт Молотова-Риббентропа является аморальным политическим шагом, тогда как с точки политического реализма - не только оправданный, но и необходимый шаг. Не случайно денонсация этого соглашения на съез-/н народных депутатов СССР в 1989 г. стала пиком политики

...пипческого идеализма в нашей стране и одновременно

ншменовала геополитическое поражение государства, став-па-г прологом крушения Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений.

11опытки смешения политической и частной морали чре-Ин I м негативными последствиями. Примером приложения мчрм политической морали к частной может служить судьба нжменитого героя Ф. М. Достоевского Родиона Раскольни-И11МИ. Ведь смысл совершенного им преступления заключался и н>м, чтобы из частного лица стать фигурой, равнозначной й( гмирно-исторической личности - Наполеону, доказать, что ин, Раскольников, «не тварь дрожащая, а право имеет». Вер-ДИ1Ч Достоевского очевиден: перенесение в сферу частной

морали норм политической чревато крушением личности того, кто решается преступить нормы морали, и страданием невинных людей.

Столь же непродуктивны попытки экстраполяции частной морали на сферу политики. Пример такой неоправданной экстраполяции можно найти в тех сюжетах мемуаров В. Фалина, которые относятся к периоду переговоров об условиях объединения Германии. Как известно, в переговорном процессе участвовали обе Германии и 4 мировые державы -СССР, США, Великобритания и Франция, а переговоры велись по формуле 4+2, что означало приоритет государств-патронов по отношению к Германиям. Получив соответствующие инструкции на Политбюро ЦК КПСС, представитель советской стороны на переговорах министр иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе провел переговоры в нарушение этих инструкций по формуле 2+4. На вопрос коллег по Политбюро относительно причин столь радикальной смены инструкций, Шеварднадзе ответил: «Об этом меня просил Геншер, а Геншер - хороший человек»".

9. Мышление в парадигме политического реализма не есть специфическая особенность политического сознания российского властного класса. Политический реализм - универсальный принцип западного (впрочем, и восточного тоже) политического сознания, характерный как для властных, так и для массовых групп. Истоки столь солидарного мышления коренятся в том, что, несмотря на разницу в уровне и качестве политического участия массовых и властных групп западного общества, обе эти категории причастны к миру политики, ибо политика здесь не поглощена административным управлением (власть организована дисперсно). Причастность миру политики дает возможность и рядовому гражданину (а не только политикам) осознать специфичность политической морали. Что касается властных групп западного социума, то

11 Фалин В. Без ссылок на обстоятельства. М., 1999.

КНМЕНШ H'MhHO к ним политический реализм является без-|4 м >= ■> «««> господствующим: мировая политика рассматривало н ирг имущественно в качестве игры с нулевой суммой.

i‘mi i г крененные и опубликованные к настоящему времени i• ■ i ументы неопровержимо свидетельствуют, что прези-¿i^ií i > 111Л Ф. Д. Рузвельт был заблаговременно информиро-Цйн u I ряду щей атаке на Пирл-Харбор, однако он не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить атаку, ибо Руз-|#}И.| Пыл убежден, что агрессия японцев обеспечит мобили-indiM.i имериканского общества для борьбы с государствами М= *1 Ьгрлин-Токио-Рим. Другим примером того же порядка мш yi служить данные о том, что премьер-министр Велико-lftH пиши У. Черчилль благодаря достижениям английских крининрифов, предоставивших в распоряжение руководства И*инкобритании расшифрованные донесения немецкого ! unm.iha, знал о готовящейся бомбардировке г. Ковентри, и»-(!• * ииинего существовать после обстрела. Однако Черчи п т. не предпринял ничего, чтобы предотвратить катастрофу Коиеитри, руководствуясь принципом выбора меньшего til HUI Очевидно, что меры по обеспечению безопасности ишпм о города были чреваты рассекречиванием самого факта пц i у на англичан к тайнам немецкого командования, и соот-ш-п гнепио к утрате этого доступа, результатом чего мог

• им г. коллапс не одного города, а всей страны.

К). Имевшие место в истории попытки властных групп I*« »«ч ип перейти на позиции политического идеализма прак-1нчп ки всегда завершались политическим поражением, не-нимк'имо от побудительных мотивов.

¡ (ееколько исторических сюжетов в подтверждение. Примером неоправданного смешения стандартов политиче-i'horo реализма и политического идеализма могут служить романтические иллюзии императора Александра I относи-inn.no возможности создания после окончания наполеонов-

• »■ и ч войн Священного союза в качестве первой в истории

• не юмы общеевропейской безопасности, основанной на ба-üiiiiee интересов различных европейских стран. Однако эта

попытка не удалась, ибо союзники России противопоставили ее открыто конференциальной политике политику кулуарного сговора. И в этом не порок, а сила западной дипломатии, исходящей из вечного принципа первенства интересов. Именно этим принципом всегда руководствовалась западная дипломатия в лице Талейрана, Меттерниха, Бисмарка. В нашем контексте символичен тот факт, что инициатива Александра I была предпринята уже после того, как Наполеон информировал его о заключенном за спиной русского императора австро-англо-французского военного договора, состояться которому помешало только возвращение Наполеона в Париж с острова Эльба. И этот договор планировался после неслыханных жертв, принесенных Россией на алтарь общеевропейского мира, поставивших страну на грань экономического краха: экономические последствия участия России в наполеоновских войнах ощущались даже спустя пятьдесят лет после наполеоновского вторжения. Причем даже Наполеон, нашедший этот забытый Людовиком в спешке позорного бегства документ, расценил его как акт почти инфернального предательства.

Другим примером неоправданного смешения норм политики и морали может служить участие России в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Известно, что эта война велась за пределами российской империи за освобождение славянских народов Балканского полуострова от османского ига. Известно также, сколь упорно противился император Александр II давлению «прогрессивного» общественного мнения (славянские комитеты и т.д.), справедливо полагая, что эта война не соответствует возможностям страны. Однако под натиском радикал-либералов он уступил. Итог: военные расходы России в этой войне вдвое (!) превысили годовой бюджет Российской империи и стали причиной тяжелейшего финансового кризиса империи. Более того, плоды военных побед России были утрачены ею на Берлинском конгрессе

IR7H i , подведшем дипломатические итоги войны. Не случайно канцлер А. М. Горчаков написал об итогах конгресса: Mit страница - самая драматическая в моей дипломатиче-1 i-nii карьере». Подтверждением неуместности смешения *«■»< гной» и «политической» морали в вопросе о целесооб-рлшости участия России в войне с Турцией стал вердикт Лчгкоандра III уже через несколько лет после окончания в<Чип.! 1877-1878 гг. Император страны, которая была вправе pm • читывать если не на благодарность освобожденных ею ¡иродов, то, как минимум, на лояльность, был вынужден при lilil í!,, что в Европе у России друзей нет, и предложил нм i ta князя Черногорского как единственного союзника р.м ( ни в Европе.

Наконец, знаменательным фиаско завершилось новое из-иппие российской версии политического идеализма в период нрпплсния М. С. Горбачева. Политика «нового мышления для !¡m п acero мира», в основе которой лежало все то же смеше-и hi стандартов «частной» и «политической» морали, стала (•пусковым механизмом геополитического краха не только ом иг гс кой империи, но и тектонической реконструкции всей

ч 11 ннско-Потсдамской системы международных отношений, а г нею - и системы глобальной стратегической стабильно-< hi Морализаторский фетишизм времен перестройки и in n i перестройки стал «дымовой завесой» крушения и эффск-! iimioii политики, и морали. Стенания о засилье государства (причитания о безнравственности внешней разведки и т.п.) Гнн иужили прологом к разрушению государства и общества. Пожалуй, самый яркий пример дилетантского морализатор-с i им н политике - это акция председателя КГБ Бакатина, ко-ц»рый с благословения Горбачева (о чем говорилось выше) Передал США схемы технического оборудования американского посольства в Москве. Итогом дилетантского морализа-Hipi nui в политике 1990-х гг. стало геополитическое пораже-ппг страны. Таким образом, именно смешение стандартов

«частной» и «политической» морали нередко приводили российский политический класс к поражению в диалоге с партнерами.

Любопытно отметить, что новый виток политического идеализма в 1980-х гг. ознаменовался стремлением теоретически обосновать целесообразность и благотворность отказа от насилия в политике. Именно на рубеже 1980-90-х гг. авторитетнейшими учеными-этиками (глубокоуважаемые мною А. А. Гусейнов, Р. Г. Апресян и другие) была инициирована дискуссия о сущности и возможностях ненасилия в политике. Смысл этих дискуссий заключался в теоретическом обосновании возможности отказа от традиционной для мировой политики ставки на силу. Но парадоксальным образом именно в это время политическая жизнь СССР ознаменовалась чудовищными по своей жестокости и масштабам всплесками насилия. «Насилие» в его беспрецедентном для советской истории варианте вышло на политическую сцену страны. Именно тогда началась череда жесточайших межнациональных конфликтов, которые прошли в ряде областей СССР по сходному сценарию и были сопряжены с чудовищными формами проявления. Например, в Ошской области Киргизии на рынках продавались куски человеческих тел с надписью: «Это куски узбекского человеческого тела». На мой взгляд, совпадение очередных попыток обоснования возможности в мировой политике с рецидивами чудовищного насилия не случайно и служит еще одним подтверждением тому, что идеализм в политике (читай смешение стандартов «частной» и «политической» морали) открывает дверь вакханалии насилия.

10. Какова ситуация в сфере соотношения политики и морали в современном российском обществе? Среди сегодняшних оценок преобладают алармистские, суть которых в том, что политика в современном российском обществе становится все более безнравственной. Этот алармизм не случа-

mi повседневная реальность дает к тому все больше поводов.

' >Ш IIIКО, на МОЙ ВЗГЛЯД, процесс изменения соотношения ПОЧИНКИ и морали в сегодняшнем обществе в высшей степени 1игшналентен и противоречив: наряду с очевидными бедами ни ( i»держит несомненный позитив. Суть этого позитива можно выразить в двух тезисах. Первый. Сфера жизнедея-и и.пости общества, подлежащая моральной регуляции, в tirtiiu'M обществе сужается за счет ограничения возможностей ч,1. той» морали в качестве регулятора политических отношений. Второй тезис: этот процесс рационален, целесообра-и и п благотворен.

Легко предвидеть острую и негативную реакцию на вы-*. hit ишное суждение, ибо традиционным стал тезис о том, что щшииссение в политику норм нравственности есть условие 1ффекгивности политики. Это действительно так. Но про-Гнн'ми глубже и обусловлена тем, что, как отмечалось выше, критерии нравственности в политике специфичны и весьма i •, щественно отличаются от норм и ценностей «частной» мо-Г-1 ни. Между тем в России вследствие относительной моложе ги политики как самостоятельного социального феномена присущие именно политике специфические нормы и механизмы нередко подменялись теми, что сложились в рамках общепринятой частной морали, выступавшей в качестве ре-ivшпора общесоциальных (в отличие от специфически политических) отношений. Поэтому кристаллизация специфиче-

• mi политической нравственности и освобождение политики »и неоправданно широкого применения критериев «частной» МОрили рациональны. Массовое политическое сознание постепенно освобождается от излишнего морализаторства, ста-иинитея более прагматичным и проникается разумным эго-мшом, без которого общество рискует остаться сообщест-w! i м лохов, которое легче всего облапошить под аккомпане-м! ni разговоров о приоритете общечеловеческих моральных ценностей. В полной мере это демонстрирует эволюция об-

щественной оценки применения вооруженных средств для усмирения криминальных сил в Чечне. Поэтому освоение отечественным массовым сознанием принципов политического реализма - освобождение политического сознания от норм «частной» морали - представляется процессом благотворным, хотя противоречивым и чреватым существенными издержками политического и этического характера.

Украинская пословица гласит: «Если политики много говорят о дружбе, становится понятно: сало нужно перепрятать. А если много говорят о братстве, нужно проверить, на месте ли кошелек».

Сельцер Д. Г.

КОНКУРИРУЮЩИЕ ЭЛИТЫ И ВЫБОРЫ: ИСТОРИКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД*

i \ декабря 2004 г. во время пресс-конференции й И Ih гни затронул тему назначения губернаторов. Смысл |н< И1 п.шлния Президента таков, что у России есть опыт вы-Hj-,,-.,., начала (новгородское и псковское вече), современ-*•- практика выборов губернаторов не делает последних §1Н»жг и подконтрольней обществу. Потому лучше их назна-itui и »го не будет нарушением принципов демократии.

И шк, назначения, выборы или возможно что-то иное? |lt* »«ним вопрос шире. Выборы - это наша традиция или КПЙН ценность, плод чьих-то представлений о наиболее р|*ат ччивых путях формирования государственной власти и В ffíflfM* юрии нашего движения вперед, навязываемых нам?

Огромные географические пространства, сложные кли-Мнш-пхчсие обстоятельства с тяжелейшими условиями выжи-Hüí¡h и и иоспроизводства, замедленное (в сравнении с запад-■ЁЁВронейскими народами) развитие восточного славянства »ар рг пил и экстенсивные методики его развития.

П н<опомической сфере - отсутствие частной собствен-Н«ц т. рынка, внугренних механизмов саморазвития, внеэкономическое принуждение, в итоге, с крепостным правом, по-Мммнши и мучительная борьба за внешние источники экономического роста.

Но внешнеполитической сфере - расширение среды оби-Н1ШШ, претензии на новые земли с недостаточным освоением ниюеванных. Присоединяемые территории не могли ре-»umt. проблем, по крайней мере, rio двум обстоятельствам. 1м п-пеивный способ хозяйствования оставался тем же при #1Н»гпл ч приобретениях. Кроме того, присоединенные земли 0мчп малопригодны для возделывания. Вектор завоеваний |м*1 направлен в сторону малонаселенных восточных земель

Cían.« подготовлена в рамках проекта РГНФ № 04-03-00058а.

27

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.