Научная статья на тему 'Соотношение научного знания и религии (по работам русских религиозных мыслителей)'

Соотношение научного знания и религии (по работам русских религиозных мыслителей) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
191
57
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Воденко К. В.

Статья посвящена проблеме соотношения науки и религии. Анализируются существующие в современной философской науке концепции соотношения научного знания и религии. Рассматриваемые концепции иллюстрируются рассуждениями русских религиозных мыслителей по указанной проблеме.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Соотношение научного знания и религии (по работам русских религиозных мыслителей)»

СООТНОШЕНИЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ И РЕЛИГИИ (ПО РАБОТАМ РУССКИХ РЕЛИГИОЗНЫХ МЫСЛИТЕЛЕЙ)

© Воденко К.В.*

Южно-Российский государственный технический университет (Новочеркасский политехнический институт), г. Новочеркасск

Статья посвящена проблеме соотношения науки и религии. Анализируются существующие в современной философской науке концепции соотношения научного знания и религии. Рассматриваемые концепции иллюстрируются рассуждениями русских религиозных мыслителей по указанной проблеме.

В настоящее время происходит своеобразная реабилитация вненаучнх форм знания, хотя русские философы еще в начале XX века утверждали, что появление научного знания не отменило и не упразднило, не сделало бесполезными другие формы знания. Так, Л. Шестов писал в этой связи: «По-видимому, существуют и всегда существовали ненаучные приемы отыскания истины, которые и приводили если не к самому познанию, то к его преддверию, но мы так опорочили их современными методологиями, что не смеем и думать о них серьезно» [1, с. 171].

Идея противопоставления научного и вненаучного знаний уступает место концепции их сосуществования, взаимовлияния и взаимопроникновения. Альтернативой жесткому противопоставлению науки и вненауки предстает концепция цельного мировоззрения, в котором наука сплетена с дугими формами когнитивной активности (философия, религия и т.д.). Так В.И. Вернадский справедливо указывал по этому поводу: «Научное мировоззрение развивается в тесном общении и широком взаимодействии с другими сторонами духовной жизни человечества. Отделение научного мировоззрения и науки от одновременно или ранее происходившей деятельности человека в области религии, философии, общественной жизни или искусства невозможно. Все эти проявления человеческой жизни тесно сплетены между собою и могут быть разделены только в воображении» [2, с. 50].

К настоящему времени сложились несколько подходов к пониманию соотношения науки и религии. Так, И. Барбур выделяет четыре модели соотношения науки и религии: конфликт, независимость, диалог и интеграция [3, с. 91-127].

Конфликт во взаимоотношениях науки и религии иллюстрируют так называемые «научный материализм» и «библейский буквализм», которые,

* Доцент кафедры Дизайна и культурологии, кандидат философских наук

несмотря на то, что представляют противоположности, все-таки имеют общие отличительные особенности. Представители обоих указанных направлений полагают, что между современной наукой и классическими религиозными представлениями существуют серьезнейшие противоречия в вопросах незыблемости основания знания (в одном случае это логика и чувственные данные, в другом - Священное Писание). И те, и другие считают, что наука и религия предлагают взаимоисключающие точные описания одной и той же сферы - истории природы и что необходимо выбирать один из этих вариантов. Научный материализм, и библейский буквализм обращаются с наукой одинаково: первый исходя из научных представлений, пытается затем делать из них широкие философские обобщения, а второй исходит из богословских представлений, но стремится делать выводы о научных вопросах. Отметим, что оба направления не могут в полной мере удовлетворить современный уровень развития философско-научной мысли.

Один из способов избежать конфликта между наукой и религией заключается в том, чтобы рассматривать эти две сферы абсолютно независимыми, так как каждая из них имеет свою область приложения и свои характерные методы, которые объясняются в ее собственных терминах. Сторонники указанной точки зрения полагают, что и у науки, и у религии существует своя собственная юрисдикция и они должны сохранять дистанцию между собой, каждая должна заниматься своими собственными делами и не вмешиваться в дела другой. Каждый способ исследования избирателен и имеет свои ограничения. Такое разделение на изолированные отсеки объясняется не просто желанием избежать ненужных конфликтов, но и стремлением сохранять верность определенному характеру отдельных сфер жизни и мысли. Некоторые авторы считают, что наука и религия скорее изучают одну и ту же область с разных точек зрения, нежели относятся к разным областям.

В контексте критики науки и экспансии научного механистического мировоззрения в трудах русских философов конца XIX - начала XX веков рождаются концепции независимого соотношения науки и религии. Так Н.А. Бердяев строил свой «подход» к проблеме веры и науки исходя из тезиса, что истина бытия вряд ли может быть найдена на путях научного поиска и следует «преодолеть» научный подход к миру посредством его фактического отрицания и переключения сознания на поиск основ бытия в рамках религиозной философии. Однако, что негативное отношение к науке само по себе содержало у Н.А. Бердяева и позитивный момент, потому что он утверждал примат религии перед знанием: само знание и наука в своей основе требуют веры [4, с. 40]. Однако вера, которая неизбежно требуется в научном мышлении, не должна быть спутана с верой в Бога. Мыслитель усматривает здесь различие между необходимостью, т.е. навя-

занной неизбежностью веры в реальность материального мира, с одной стороны, и свободой веры в Бога как личного акта верующего, с другой стороны [5, с. 51-52]. Именно в контексте рассмотренных рассуждений мыслитель проводит жирную демаркационную линию между наукой и религией.

Другой мыслитель С. Л. Франк писал о том, что наука, изучающая вторичные предпосылки мира и взаимосвязи между ними, в своей собственной деятельности вполне самодостаточна. Тем не менее, внутри самой науки и в сферах ее собственных интересов есть определенные области и трудности, подход к которым с религиозной точки зрения может трактоваться как спекуляции вокруг базовых положений науки [6].

Концепция диалога исходит из взаимодействия научного и религиозного знаний, что основано на существовании общих черт, свойственных как науке, так и религии. Смыслы так называемого методологического параллелизма заключаются в том, что наука считается объективной, так как ее теории обосновываются четкими критериями и доказываются бесспорными данными, свободными от теоретической нагрузки, а религия, напротив, представляется воплощением субъективности (позитивизм). Существование такого контраста все чаще подвергается сомнению. Безусловно, между двумя сферами существует значительная разница в акцентах, однако разделение это не столь кардинально, как полагали раньше. Научные данные несут на себе изначальную теоретическую нагрузку, а источником теорий считается логический анализ данных, а творческое воображение, в котором зачастую значительную роль играют аналогии и модели. Многие из этих черт свойственны и религии. Религиозные данные, включающие религиозный опыт, обряды, священные тексты, в еще большей мере обусловлены концептуальными интерпретациями, метафоры и модели религиозного языка играют большую роль. Конечно, религиозные верования не так легко поддаются строгой эмпирической проверке, однако и к ним можно подходить с тем же исследовательским духом, что свойствен и науке. Научные критерии согласованности, всесторонности и плодотворности находят параллели и в религиозной мысли.

Диалогическая общность науки религии иллюстрируется интересной концепцией соотношения рациональности и теологии. Так, в работе П. Тиллиха «Теология культуры» выжным было предостережение против легкомысленного отношения к христианской теологии, поскольку она на много серьезнее, чем это кажется: «Следует просить критиков теологии обращаться с ней так же тщательно, как это требуется, например, от того, кто имеет дело с физикой» [7, с. 330].

Сходная позиция в отношении теологии присутствовала в работах русских религиозных мыслителей. Так, В.Н. Лосский отмечает, что восточное предание не проводило резкой границы между мистико-личност-ным познанием Бога и богословием, догматикой. Автор ссылается на сло-

ва митрополита Филарета Московского, отмечающего, «чтоб никакую, даже в тайне сокровенную премудрость мы не почитали для нас чуждою и до нас не принадлежащую» [8, c. 112]. Религиозный догмат, несущий в себе богооткровенную истину, должен переживаться человеком в таком процессе, следствием которого является глубокое изменение своего ума, внутреннее его преобразование в состояние, способное воспринимать божественные истины. Не могут противопоставляться богословие и мистика, так как они поддерживают друг друга [8, с. 112]. Таким образом, во-первых, богословие есть общее выражение того, что может быть познано в процессе рационализации божественных истин, их приспособления к восприятию человеческим разумом, и, во-вторых, в богословии как форме рефлексии человека по онто-гносеологическим вопросам косвенно декларируется идея взаимодополнительности религии и естественного знания.

Рассматривая вопросы конфронтации рациональности и православного богословия, рассуждая о «точном познании» предмета веры, Н.Н. Глу -боковский писал о рационализации предмета веры: «Если догматы веры должны стать собственными принципами человеческого сознания, то здесь необходимо рациональное оправдание, чтобы разум принял их в неотъемлемое достояние по своим основным запросам и нормам. Вовсе не из-за одних злоупотреблений человеческого противления, но по самой природе вещей принципиально требуется рациональное обеспечение христианской божественности, так как «разумное Божие» может сделаться «разумным человеческим», конечно, лишь разумным способом научной аргументации» [9, c. 3-4]. Гносеологическая недостаточность рационального требует восхождения к вере, в чем проявляется своеобразное прочтение знаменитого credo Ансельма. Глубоковский Н.Н. отмечал: «Рациональное признание чудесности наступает после испытания непригодности всех обычных приемов истолкования и постом бывает уже не гипотетическим постулатом, а живою реальностью по бесспорности комментируемого факта» [9, с. 3-4].

Многие мыслители сегодня настаивают на том, что полное адекватное постижение действительности возможно только при условии интеграции религиозного и научного путей ее познания. Признается возможность построения единой целостной картины мира на основе синтеза науки и религии. В этой связи уместно обратиться к другому представителю русского религиозного мышления В.И. Несмелову, который высказывает гораздо оптимистическую точку зрения на роль поступательного движения мысли от науки к религии: «Теистическое миропонимание может логически развиваться чисто индуктивным путем на почве всех наших научных познаний о составе, природе и жизни мира, и религиозное мышление, стало быть, может совершенно естественно и логически вполне закономерно вступать через посредство философии на почву положительной науки» [10, c. 93]. Не-

смелов В.И. высказывает мысль о том, что положение познающего субъекта в мире как живого организма и, одновременно, трансцендентального субъекта, через которого раскрывается смысл мироздания и его отношения к Богу могло бы быть в определенном смысле положено в основу взаимоотношения между наукой и религией: «Но, существуя в качестве личности и в то же самое время необходимо связанный механизмом внешних условий в качестве простой вещи физического мира, человек не есть безусловное бытие, а только предметно выражает в себе реальную связь условного и безусловного бытия... Если бы загадочный факт этого выражения не отрицался в мнимонаучных объяснениях его, а действительно объяснялся, как и всякий непонятный факт бытия, то научная мысль вероятно давно бы пришла к библейскому учению о создании человека по образу Бо-жию, потому что существование человека как реального образа Безусловной Сущности строго научно может быть установлено и независимо от Библии, на основании одного только психологического анализа природы и содержания человеческой личности, и к Библии можно обратиться не затем, чтобы почерпнуть из нее это учение, а только за тем, чтобы найти в ней объяснение действительного факта» [11, с. 264-265].

Следует заметить, что признание социокультурной конвергенции науки и религии, вовсе не означает полное исчезновение границ между двумя этими формами духовной деятельности людей. Мы разделяем точку зрения исследователя Т.Н. Климентьевой о том, что «развитие отношений между наукой и религией как двух форм познания мира можно осмыслить сквозь призму диалектики: находящиеся в древности в единстве, они прошли этап противопоставления и борьбы и сегодня вступают в период достижения нового синтеза на особой качественной основе» [12, с. 2]. По мере своего развития указанные две формы духовной деятельности могут и разойтись, а потом синтезироваться уже на принципиальной другой основе, и при этом на всех этапах диалектического развития наука и религия не теряют свое культурной идентичности и роли в обществе.

Список литературы:

1. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. - Л., 1991.

2. Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. - М., 1981.

3. Барбур И. Религия и наука. История и современность. - М., 2001.

4. Бердяев Н.А. Истина и откровение. - СПб., 1996.

5. Бердяев Н.А. Философия свободы. - М., 1989.

6. Франк С.Л. Знание и вера // Бердяев Н.А. Духовный кризис интеллигенции. - М., 1998.

7. Тиллих П. Избранное: Теология культуры. - М., 1995.

8. Лосский В.Н. Боговидение. - М., 2003.

9. Глубоковский Н.Н. Благовестие св. апостола Павла по его происхождению и существу. Кн. 3. - СПб., 1912.

10. Несмелов В.И. Вера и знание с точки зрения гносеологии. - Казань, 1913.

11. Несмелов В.И. Наука о человеке. Т. 1. - Казань, 1905.

12. Климентьева Т.Н. Проблема сближения научного и религиозного мировоззрения: религиоведческий анализ: автореф. дис. ... канд. филос. наук. - Екатеринбург, 2001.

КОНЦЕПЦИИ ИНФОРМАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ

© Гончаров В.Н.*

Ставропольский институт им. В. Д. Чурсина, г. Ставрополь

Формирующиеся социально-информационные теории придают «общественной информации» статус социально-философской категории. Однако, при этом, сам термин «информация» не имеет однозначного толкования - в социальных учениях часто не считают нужным пояснять его.

Как социально-философская категория, «общественная информация» по объему выражает собой все виды информации, циркулирующие в обществе и используемые людьми во всех сферах их жизнедеятельности, независимо от того, каким образом она кодируется, хранится и передается. Но смысловое содержание данной категории зависит от того, что, собственно, понимается под информацией. В современной научной философской литературе нет ясного ответа на этот вопрос. Поэтому, естественно, возникает потребность в социально-философском анализе, прежде всего, понятия информации.

В процессах управления (особенно в социальных процессах) изучение роли информации показало, что в первую очередь здесь важны качественные характеристики информации, прежде всего ее ценность. Ценна та информация, которая полезна, важна для управления и значима для системы управления. Она ведет к осуществлению цели, поставленной в процессе управления. В этом случае информация включена в отношение: получатель информации - цель управления - информация. К измерению ценности информации существует в настоящее время несколько подходов. Хар-кевич А. А. (1960 г.) одним из первых обратил внимание на возможность

* Заведующий кафедрой «Гуманитарные и социально-экономические дисциплины», доктор философских наук, доцент

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.