CC BY
143
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 7 (188).
Филология. Искусствоведение. Вып. 41. С. 113-116.
СОХРАНЕНИЕ НАЦИОНАЛьНОЙ ИДЕНТИчНОСТИ И ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА
В статье речь идет о сегодняшнем этапе развития науки о переводе, для которого очевидно стремление к улучшению качества перевода и развитию переводоведения, с одной стороны, и желание сохранить национальную идентичность, с другой. Ориентированное на культурологическую парадигму переводоведение рассматривает перевод как «перекресток культур», «межкультурный трансферт». Каждый текст является отражением того или иного языкового сознания, несет в себе элемент национальной идентичности.
Ключевые слова: перевод, переводоведение, национальная идентичность, межкультурный трансферт, предельное понятие, фундаментальное отношение.
Зарождение перевода как особой формы человеческой деятельности относится к глубокой древности, когда начались первые контакты между разноязычными племенами. Возникновение ранних государств Древнего Востока, установление между ними различных политических, торговых и культурных связей постепенно привело к возрастанию роли переводческой деятельности, к появлению переводчиков-профессионалов. С этого времени можно говорить о зарождении перевода как ремесла. Наука о переводе оформилась сравнительно недавно. Для сегодняшней науки о переводе совершенно очевидно, что основная дилемма перевода состоит в том, чтобы, способствуя улучшению качества перевода и развитию переводовения, максимально сохранять национальную специфику и колорит оригинала.
Сегодняшний этап развития человечества характеризуется двумя основными тенденциями: глобализацией, с одной стороны, и острой потребностью сохранения национального достояния, национальной культуры, с другой. Эти тенденции, на первый взгляд, противоречивые, очень тесно связаны между собой. Глобализация неизбежно усиливает регионализацию. Важнейшие предпосылки межкультурной коммуникации формулируются как:
1) защита собственной культуры и языка как условие сохранения национальной идентичности;
2) дистанция, отказ от нарушения физических и ментальных границ другой личности, народа;
3) толерантность как признание другой точки зрения;
4) внутренняя установка на плюрализм как попытка взглянуть из другой перспективы на «свое»;
5) внимание к «чужой» точке зрения на «свое» [3. С. 109].
Процесс глобализации, развитие технического прогресса и всеобщая унификация неизменно ведут за собой отрицательные последствия и оборачиваются риском потери национальной идентичности. Как справедливо отмечают сегодня многие исследователи (см., например, Е. Г. Трубина), нарастание объема инноваций не вызывает у большинства людей ощущения движения вперед, ощущения прогресса. Для сегодняшнего дня характерны «чувства исчерпанности всех ходов общественного развития, смыслов персонального движения. Как заметил Ж. Бодрийяр, мы сталкиваемся сегодня с “адом того же самого”. Анализируя эксперименты генетиков и биотехнологов, связанные с клонированием, мыслитель заявляет: “Сегодня субъект -больше не один, и не другой, он просто тот же самый”. Но в известном смысле и сама культура становится беззащитной перед тенденциями социального клонирования, десубъек-тивизации и обезличивания. В ней, кажется, исчерпан арсенал тех средств и приемов, с помощью которых один человек способен отличаться от других. Тем самым под угрозой оказываются разнообразие и уникальность -фундаментальные завоевание культуры. Даже творческим людям не дано сегодня пестовать свою уникальность. Утомительная повторяемость жизни, исчерпанность всех возможных культурных приемов и ходов ставит всякую личность перед лицом “ада того же самого”. Выхода из этой ситуации не видно» [7. С. 2].
Разделяя опасения исследователя, хотелось бы заметить, что, возможно, выход нужно искать в том, чтобы больше наблюдать и изучать то, что создано не нами. Разнообразие языков и культур - не заслуга человечества, это творение Бога. Однако это безусловное богатство, которое следуют беречь, поскольку потеря этого разнообразия неминуемо приведет к гибели человечества.
Культурологи видят сегодня задачу культурологии в том, чтобы «построить “генетику” культуры, которая бы не только объясняла историко-культурный процесс в мировом и национальном масштабах, но могла бы прогнозировать этот процесс. Поставленная задача предполагает решение по меньшей мере следующих фундаментальных проблем:
1) открытие “гена” и “генетического кода” культурных феноменов, т. е. базисных структур, которые ответственны за сохранение и передачу социального, человеческого опыта;
2) изучение факторов, оказывающих расшатывающее, мутационное воздействие на “гены” культурно-исторических образований, перестраивающих их “код”;
3) изучение последствий таких мутаций
- это и есть реальная, раскрываемая теперь в своей сущности, история очеловечивания мира» [4. С. 13].
Такое понимание предмета и задач культурологических исследований требует вовлечения и научный оборот обширного, разностороннего материала из многих областей и сфер социального творчества (науки, политической деятельности, религии, искусства), но главным полем исследования в этой области знания должны стать образ мысли, жизни и деятельности этнических групп, народов как субъектов истории. В связи с этим первостепенное значение будут иметь лингвистические исследования, позволяющие выявить фундаментальные принципы того или иного языкового сознания. Как показывает обзор российских современных лингвистических исследований, отечественная наука сосредотачивает внимание именно на этом. Наука о переводе активно развивается, выдвигает совершенно новые проблемы, исходя из достижений лингвокультурологии, социолингвистики и психолингвистики.
Все вышесказанное требует сегодня принципиально нового взгляда на понимание деятельности переводчика, сложности его рабо-
ты, степени ответственности за последствия его деятельности. В каждой культуре имеются основополагающие коды, управляющие ее языком, ее схемами восприятия, ее формами выражения и воспроизведения, ее ценностями. Они определяют для каждого человека эмпирические порядки, с которыми он имеет дело и в которых ориентируется. А между различными культурами имеется область деятельности, выполняющая исключительно важную функцию - функцию посредника. Это перевод. «Благодаря переводу каждая культура может освободиться от груза своих изначальных кодов и осознать, что ее коды -не единственно возможные. Сбрасывая свою изначальную языковую оболочку и обретая новое лингвистическое обличие, культура становится понятной для другого» [5. С. 38].
Сегодня становится очевидным, как ни высокопарно бы это прозвучало, что миром правят не короли и президенты, а переводчики, поскольку очень часто принятие самых важных и самых ответственных решений зависит не от того, что сказано правителями, а от того, как это интерпретировано и передано языком перевода. В последние десятилетия в теории перевода наметился существенный культурологический поворот, обусловленный целым рядом объективных причин развития современного гуманитарного знания. Ориентированное на культурологическую парадигму переводоведение рассматривает перевод как «перекресток культур», «межкультурный трансферт» и определяет в качестве одной из важнейших задач перевода выработку таких стратегий, которые были бы направлены на преодоление межкультурного барьера [8. С. 175]. До какой же степени это возможно, и где возникают непреодолимые препятствия, переводческие ошибки или то, что мы называемым «непереводимым» на другой язык. Нам представляется, что это лежит в плоскости тех фундаментальных отношений, предельных понятий культуры, совокупность которых и составляет особенность менталитета нации. Термин ‘предельные понятия культуры’ был введен Т. Н. Снитко. Называя понятия «предельными», Т. Н. Снитко имеет в виду «наивысшую, максимальную степень абстрагирования, достигаемую мышлением в попытке осмысления мира» [6. С. 3]. Предельные понятия являются базовыми для культуры в том смысле, что своей природой они указывают на основной тип присущего
ей мышления. «Предельные понятия Восточной лингвокультуры есть иероглифы - понятия, имеющие особый статус, их смыслы изначально заданы, принадлежат Небытию, и поэтому невербализуемы, невыражаемы языком. Западная культура, напротив, в соответствии с собственной внутренней тенденцией к объективации познанного, проявляет стремление к максимальной вербализации, языковому воплощению смысла, порождаемого в пространствах содержания философов. В связи с этим, проблема предельных понятий в Западной лингвокультуре оказывается проблемой языка Западной метафизики» [6. С. 14]. Т. Н. Снитко приводит примеры основных предельных понятий Западной лингвокультуры - Бытие, Бог, душа, природа, язык, жизнь, человек - и замечает, что именно в философии эти понятия проявляют себя в своей предельности, хотя все европейские языки могут иметь эти же слова в обыденном языке [6. С. 5].
С нашей точки зрения наибольший интерес для исследования и компаративного анализа представляют отношения между предельными понятиями, которые можно обозначить как фундаментальные отношения внутри лингвокультуры. Нам представляется, что именно эти фундаментальные отношения определяют особенности менталитета, тот культурный код, который содержится в языке и не поддается или очень трудно поддается переводу. Примером такого фундаментального отношения внутри лингвокультуры, на наш взгляд, является оппозиция Я - Другой, для анализа которой необходимо глубинное исследование по всем уровням языка (лексическом, грамматическом, текстовом) в сопоставительном аспекте.
Остановимся на вопросе отражения оппозиции Я - другой в проблеме перевода обращений. Обращение одного человека к другому является наиболее яркой репрезентацией оппозиции Я - Другой в языке и представляет с этой точки зрения огромный интерес для исследования.
Обратимся к хрестоматийному переводу на французский язык Марка Семенова поэмы
Н. В. Гоголя «Мертвые души». Знаменитый диалог «двух русских мужиков, стоявших у дверей кабака против гостиницы:
- Вишь ты, - сказал один другому, - вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не дое-
дет? - Доедет, - отвечал другой. - А в Казань-то, я думаю, не доедет? - В Казань не доедет, - отвечал другой. Этим разговор и кончился» во французском переводе выглядит следующим образом:
- Quelle belle roue! Que parierais-tu? Irait-elle jusqu’à Moscou, s’il le fallait?..
- Certes oui. Mais elle n’irait pas jusqu’à Kazan.
- Ah! Ca non. Et ils se turent.
Мы видим, что переводчик просто опустил гоголевское Вишь ты, и из двух подвыпивших праздных мужиков, никогда не бывавших ни в Москве, ни в Казани, они превратились в двух технически подкованных мужчин, держащих пари и разбирающихся в особенностях колес.
При общении Чичикова со слугами
Н. В. Гоголь чаще всего использует обращение «брат». Например, обращение к Петрушке:
«Ты, брат, черт тебя знает, потеешь, что ли. Сходил бы ты хоть в баню».
В русском языке это обращение тонко подчеркивает приближение к себе постороннего и, возможно, нижестоящего человека. Во французском переводе:
- Le diable t’emporte, mon ami, ce que tu dois suer, va donc au bain!
Здесь переводчик использует французское обращение «mon ami» (мой друг), действительно, по смыслу наиболее близкое из французских обращений к обращению «брат», однако вряд ли возможное в случае контакта барина со слугой.
На протяжении всего диалога Чичикова с Коробочкой Н. В. Гоголь использует обращения «матушка», «батюшка», «отец мой»:
- Приезжие, матушка, пусти переночевать...
- Не хотите ли, батюшка, выпить чаю?
- Благодарю, матушка, ничего не нужно кроме постели.
- Вы как, матушка?
- Плохо, отец мой.
Во французском тексте переводчик на протяжении всего диалога использует транслитерацию или опускает обращение:
-Des voyageurs, matouchka, laisse-nous passer la nuit.
-Ne prendriez-vous pas du thé?
-Merci, matouchka, je ne vous demande qu’un lit.
-Tres bien, matouchka, et vous?
- Mauvaise nuit, batjuchka.
-Маtouchka, vos blinis sont vraiment excellents.
О таких эмоционально окрашенных обращениях С. И. Влахов и С. П. Флорин в книге «Непереводимое в переводе» пишут: «Нередко камнем преткновения для переводчика бывает перевод многих из эмоционально окрашенных обращений; трудность заключается прежде всего в тонкости нюансировки, которую не всегда легко уловить и, кроме того, в бедности, а иной раз в отсутствии средств выражения в ПЯ. Это и заставило включить их в категорию непереводимого как достаточно яркие единицы речевого этикета» [1. С. 239]. Мы согласны с этим и полагаем, что использование в таких случаях приема транслитерации - единственно правильный путь. Например, как перевести эмоциональное окрашенное обращение из «Арапа Петра Великого» А. С. Пушкина?
- Батюшка-братец, - сказала старушка слезливым голосом, - не погуби ты своего родимого дитяти.
Безусловно, транслитерация - это наиболее «щадящий» способ перевода такого обращения. Однако данный тип перевода, по классификации Е. В. Гарусовой, можно было бы отнести к так называемому «переводу с ориентацией на передающую культуру или экзотизацию» [2. С. 15]. Действительно, по отношению к тексту оригинала переводчик поступает максимально корректно, однако, иностранный читатель не поймет или пропустит эти обращения при чтении текста. Дело здесь, на наш взгляд, не в бедности языка, поскольку соответствующие лингвистические единицы есть в любом языке, а в степени той дистанции между «Я» и «Другим», которую устанавливает языковое сознание. Этот вопрос нам кажется принципиальным и одним из самых сложных. Современная наука о языке пришла к пониманию понятия «языковое сознание». Языковое сознание - это закрепленный в лексико-грамматическом строе специфический языковой способ отражения действительности народом, говорящем на данном языке. Становится понятным, что каждый текст - является отражением того или иного языкового сознания, несет в себе элемент национальной идентичности. В связи с этим, как нам представляется, необходи-
мо выработать в обществе особую степень требования и уважения к работе переводчика, с одной стороны, и сформулировать определенный способ «защиты» национальной идентичности, с другой.
Список литературы
1. Влахов, С. И. Непереводимое в переводе. Изд. 3-е, испр. и доп. / C. И. Влахов, С. П. Флорин. М. : Р. Валент, 2006. 448 с.
2. Гарусова, Е. В. Интерпретативные позиции переводчика как причина вариативности перевода : дис. ... канд. филол. наук. Тверь, 2007. 170 с.
3. Зинченко, В. Г. Межкультурная коммуникация. От системного подхода к синергетической парадигме. 2-е изд. М. : Флинта : Наука, 2008. 224 с.
4. Культурология : учеб. пособие / под ред. проф. Г. В. Драча. М. : Альфа - М, 2009. 413 с.
5. Малахова, И. А. Цель перевода / И. А. Малахова, Е. П. Орлова // Социокультурные проблемы перевода : сб. науч. тр. Вып. 8. Воронеж : Изд-во ВГУ, 2008. С. 35-38.
6. Снитко, Т. Н. Предельные понятия в Западной и Восточной лингвокультурах : монография. Пятигорск : Пятиг. гос. лингвист. ун-т, 1999. 156 с.
7. Трубина, Е. Г. Персональная идентичность как социально-философская проблема : дис. ... д-ра филос. наук. Екатеринбург, 1996. 400 с.
8. Фененко, Н. А. Русская действительность сквозь призму французской / Н. А. Фе-ненко, И. С. Соболевская // Социокультурные проблемы перевода : сб. науч. тр. Вып. 8. Воронеж : Воронеж. гос. ун-т, 2008. С. 175-186.
Источники примеров
1. Гоголь, Н. В. Избранное. М. : Правда, 1977. 400 с.
2. Пушкин, А. С. Сочинения : в 3 т. Т. 3. Проза. М. : Худож. лит., 1986. 527 с.
3. Gogol, N. Les ames mortes // Traduit du russe par Marc Semenoff. Livre club des Champs-Elysees. P., 1960. 350 p.
