CC BY
34
Т. В. Кренделеба. Сложноподчиненные предложения с заимствованными союзами в пермских языках
ун- - с темпоральным значением, суффикс арь- -со значением интенсивности). Эта особенность диалектного словообразования связана с его большей в сравнении со словообразованием литературного языка подвижностью, повышенной способностью к варьированию как формальной, так и содержательной стороны языкового знака.
Обращение к диалектной деривационной системе позволяет исследовать познавательные процессы, восприятие и мышление диалектоносите-ля, членение им универсума, так как именно во внутренней форме деривата отражаются процессы восприятия мира, способы оценки внеязыко-вой действительности, то есть результаты концептуализации мира.
Примечания
1. Шмелёв Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М., 1973. С. 243; Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974. С. 52.
2. Вендина Т. И. Южнославянская картина мира и словообразование // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии и семантики. Слово в контексте культуры. М., 1999. С. 35.
3. Русская грамматика: в 2 т. Т. 1. М., 1980. С. 146.
4. Там же. С. 147.
УДК 81'36
Т. В. Кренделеба
СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ С ЗАИМСТВОВАННЫМИ СОЮЗАМИ В ПЕРМСКИХ ЯЗЫКАХ
Статья посвящена исследованию сложноподчиненных предложений с заимствованными союзами в пермских языках. Актуальность проблематики обусловлена слабой изученностью синтаксиса пермских языков. В статье рассматриваются семантические союзы времени пока, едва и только.
The article is devoted to the investigation of complex sentences having in their structure conjunctions borrowed from the Permian Language. The actuality of the article is caused by the fact that the Permian Language syntax has not been properly studied. The work considers semantic conjunctions of time: poka ('while'), edva, tolko ('only').
Ключевые слова: сложноподчиненное предложение, придаточное времени, пермские языки, влияние русского языка, заимствованный союз.
Keywords: complex sentence, the adverbial clause of time, the Permian Language, the Russian Language influence, borrowed conjunction.
Сложноподчиненное предложение в пермских языках на современном этапе развития является вполне сформировавшейся синтаксической струк-
© Кренделева Т. В., 2010
турой [1]. Однако до настоящего времени синтаксис пермских языков остается одним из наименее изученных разделов финно-угорского языкознания, чем и определяется актуальность настоящей работы.
Известно, что коми-зырянский, коми-пермяцкий, коми-язьвинский и удмуртский языки составляют пермскую подгруппу финно-угорской языковой семьи и относятся к агглютинативным языкам, одной из основных синтаксических особенностей которых является отсутствие придаточных предложений и широкое распространение причастных и деепричастных конструкций, а также так называемых абсолютных деепричастных оборотов.
Однако в пермских языках получили развитие и сложные предложения. К примеру, сложноподчиненные предложения были зафиксированы в памятниках коми письменности XIV в.: Он тыръе гажалам, мед тодадныд узямояс до-рысь, мед од тождо, кутшом-ко и мукод войтыр, кодъяслбн абул кежасян [2]. Так, А. С. Кривоще-кова-Гантман отмечает, что «в древнепермских текстах конца XIV в. представлены бессоюзные и союзные сложные предложения. В союзных предложениях встречаются как исконные, так и заимствованные союзы» [3]. Употребление сложноподчиненных предложений в текстах XIV в. связано прежде всего с тем, что они представляют собой переводы с церковнославянского языка, для которого типичны синтаксические конструкции с подчинительным видом связи.
В современных пермских языках предикативные части сложноподчиненного предложения могут соединяться при помощи как исконных, так и заимствованных из русского языка союзов.
Причиной заимствования средств связи послужило то, что исконные союзы оказались недостаточными для выражения некоторых отношений либо неприемлемыми, в результате чего они заменялись заимствованными из русского языка либо заимствовались новые союзы. Нередко союзы создавались путем полного или частичного калькирования. К. Е. Майтинская справедливо отмечает, что процесс заимствования союзов усиливается, «когда слаборазвитые литературные языки за относительно короткое время превращаются в активно функционирующие языки и нет времени для постепенного «выращивания» необходимых средств связи путем медленного преобразования других слов собственного языка». Число союзов увеличивается, и вместе с этим уточняется, конкретизируется функция каждого союза. Интересно отметить, что из финно-угорских языков венгерский не имеет ни одного заимствованного союза, в финском только один, в остальных их большое количество [4].
В пермских языках для связи придаточного времени с главной частью используются такие
заимствованные союзы, как пока, только, едва. Временной союз едва был заимствован коми языками из русского языка с фонетическим видоизменением: одва < русс. едва [5]. То же самое можно сказать о союзе только: русс. только > коми-зыр. только.
К. Редеи отмечает, что союзы пока и едва использовались уже в прапермском языке, однако данный факт им не подтверждается примерами. В результате исследования коми текстов XIX в. выяснилось, что данные союзы в них также не использовались. Вероятно, что рассматриваемые нами союзы были заимствованы в XX в., так как именно в начале XX в. началось более интенсивное влияние русского языка на синтаксис коми языков [6].
Основное значение союза пока 'пока' - ограничительно-временное. Он выступает в сложноподчиненных предложениях, где одно действие полностью совпадает в своих границах с другим, а именно - время протекания действия, названного в главной части, ограничивается отрезком времени, нужным для совершения действия, представленного в придаточной части [7]. В коми-зырянском языке союз пока 'пока' имеет аналогичное значение. Обозначая длительность основного действия, придаточная часть с союзом пока, как правило, находится в препозиции по отношению к главной части. Например: Пока дта-мдддс гусьд-никдн видзодалгм да тодмалгм, ми костын чдв-лднь nуксьыштлiс [8] 'Пока друг друга тихо-нечно разглядывали да узнавали, между нами была тишина'. Пока чолдмасим да пасибдаси, синватор весиг чепосйьшс [9] 'Пока поздравляли да (я) благодарила, (я) даже слезу выронила'. Пока ловъя вдлi, кыскисны семейндй телегасд гознаныс дтсдгласдн [10] 'Пока жив был (хозяин), тащили семейную телегу совместно вдвоём'.
Необходимо отметить, что в коми-зырянском языке вместо союза пока 'пока' часто употребляется синонимичный ему союз кытчодз 'пока'. Заимствованный союз составляет 37%, а исконный - 63% от общего числа примеров. Следует задаться вопросом: зачем нужно было заимствовать русский союз пока 'пока', если уже существовал союз с аналогичным значением? Причиной этому, на наш взгляд, послужило влияние русского языка. В настоящее время большинство коми-зырян, как и коми-пермяков и удмуртов, являются билингвами, хорошо или достаточно хорошо владеющими русским языком. Он становится для них вторым родным языком, так как его значимость в общественной жизни непрерывно возрастает. В связи с этим заимствованные союзы занимают все большее место не только в текстах современной художественной литературы пермских языков, но и в устно-разговорной речи.
В первой половине XX в. заимствованный союз пока 'пока' являлся средством связи придаточного времени с главной частью и в близкородственном удмуртском языке: Пока кужымез вань, егитъёслэсь кылемез уг поты 'Пока есть у него сила, не хочет отстать от молодых' [11]. Из примера видно, что значение союза пока в удмуртском языке тоже ограничительно-временное. П. Н. Перевощиков отмечает, что «естественному распространению в удмуртском языке союза пока 'пока' способствует не только письменность, переводческая деятельность, но и то обстоятельство, что это слово уже довольно значительное время бытует в устном речевом общении удмуртов» [12].
Но уже во второй половине XX в. заимствованный союз пока 'пока' в составе одного и того же придаточного времени сочетался с союзом дыръя 'пока', о чем сказано в «Грамматике современного удмуртского языка»: Дасяське, пока аран вуымтэ на дыръя, ортчытэ 'Готовьтесь, пока жатва еще не подоспела, устраивайте (свадьбу)'; Адзиськод-а? Ос усьтэмын! Пока йырыд быгылес на дыръя, тдлзытскы 'Видишь? Дверь открыта! Пока голова цела еще, уматывайся' [13].
Из вышеприведенных примеров видно, что союз пока 'пока', как и в русском языке, занимает место в начале придаточного, что не совсем характерно для удмуртского языка. В нем союзное подчинение реализуется в основном постпозитивными союзами. Возможно, в связи с этим заимствованный союз или вышел из употребления, или был вытеснен синонимичными ему союзами дыръя и чоже 'пока', так как в научных работах последних лет [14] данный союз уже не отмечается.
Союз одва 'едва' в коми-зырянский язык был заимствован с тем же значением, что и в русском - 'быстрое следования действия или состояния главной части за действием или состоянием придаточной части'. В современном коми языке данный союз используется очень редко. Из 1671 предложения лишь в 5 предложениях придаточное времени с главной частью связано при помощи союза одва 'едва', что составляет 0,3%: Одва удитiс разавны строй, кыдзи коридор помын кыnтiс шум, кьшсны скдрысь городдмъяс [15] 'Едва строй успел разойтись, как в конце коридора поднялся ум, послышались строгие крики'. Гораздо чаще он встречается в диалектах коми-зырянского языка: ойуа jugdyny kutis, dugdisny dдsad'ic'c'дms'is [16] 'Едва стало светать, перестали досаждать'.
Более широкое распространение союз одва 'едва' с тем же значением получил в коми-пермяцком языке: Одва югытыс nондiс сидзны ша-лашас, чериалiссез вдлiсд уж кок йылын 'Едва свет стал проникать в шалаш, рыбаки были уже
Т. В. Кренделева. Сложноподчиненные предложения с заимствованными союзами в пермских языках
на ногах' [17]; Одва эштан асылын сувтны лям-паэз выло, Иньва сайись нюрыс сьдддтд ни [18] 'Едва успеваешь встать на лыжи, болото за Инь-вой уже темнеет'. В удмуртском языке союз едва не отмечается.
Кроме союзов пока 'пока' и одва 'едва' в сложноподчиненных предложениях с придаточными времени в пермских языках используется заимствованный союз только 'только'. Характерной особенностью таких предложений является то, что действие, о котором говорится в главной части, наступает сразу же после действия придаточной части или даже одновременно с ним. Например, в коми-пермяцком: Только противник понд1с вуджны юсд, с1я сюрис кык би увтд -ружейной и пулеметной увтд 'Только противник начал переходить реку, он попал под двойной огонь - ружейный и пулеметный' [19]; Только петгс магазинсис, паныт шедiс сельсовет1сь председатель Николай Степанович Логинов [20] 'Только вышел из магазина, навстречу попался председатель сельсовета Николай Степанович Логинов'.
В коми-зырянском языке заимствованный союз только 'только' сохранил свое значение, но он не получил широкого распространения в литературном языке. Вместо него в литературной форме современного коми языка используются синонимичные ему союзы муртса и сомын 'только'. Более широкое применение заимствованный союз только нашел в некоторых диалектах коми языка. Например, вс. Только пырим, локтiс сэччд отрад миянлысь тагъястд мырддьыны [21] 'Только зашли, пришел туда отряд забрать наш хмель'; Только копырччи, сэччд ыджыд воклдн пон локтiс [22] 'Только наклонился, туда прибежала собака старшего брата'; скр. Тол'ко войи гортд, дт'и дук оли, пырис бат'д 'Только вернулся домой, побыл некоторое время, зашел отец' [23].
Итак, из трех рассмотренных нами союзов в удмуртском языке использовался лишь один союз пока 'пока' и только в сочетании с постпозитивным союзом дыръя. Это свидетельствует о том, что удмуртский язык менее всего претерпел влияние русского языка.
В литературном коми языке самым распространенным из трех союзов является союз пока 'пока'. Два других союза в большинстве своем используются лишь в диалектах. Более широкое применение заимствованные союзы нашли в коми-пермяцком языке. Данный факт говорит о том, что коми-пермяцкий язык более всего был подвержен влиянию русского языка.
Все заимствованные союзы в пермских языках сохранили свое значение и вместе с тем все они имеют синонимы. И при использовании сложноподчиненных предложений предпочтение отдается исконным союзам.
Из вышесказанного следует, что в пермских языках сложноподчиненные предложения под влиянием русского языка получили и продолжают получать свое развитие. Из исследований текстов художественной литературы и текстов научного стиля становится очевидным, что предикативные части сложноподчиненного предложения в рассматриваемых языках могут соединяться друг с другом не только с помощью исконных, но и заимствованных союзов. Они не противоречат строю языка, а во многом пополняют ряды семантических союзов и становятся синонимами исконным союзам.
Примечания
1. Кривощекова-Гантман А. С. Развитие синтаксиса сложного предложения коми-пермяцкого языка // Вопросы лингвистического краеведения Прикамья. Пермь, 1974. С. 5; Аудыкова В. М. Коми кывйын сложной сёрникузя. Сыктывкар, 1995. С. 7; Шутов А. Ф. Природа сложноподчиненных предложений в удмуртском и коми языках // Национальные языки России. Пермь, 2005. С. 209.
2. Редеи К. Влияние церковнославянского языка на семантику и синтаксис древнезырянского. Сыктывкар, 1996. С. 48-49.
3. Кривощекова-Гантман А. С. Указ. соч. С. 6.
4. Майтинская К. Е. Служебные слова в финно-угорских языках. М., 1982. С. 182.
5. Редеи К. Сочинительные и подчинительные союзы коми языка // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов. Сыктывкар, 2005. С. 232; Редеи К. Влияние церковно-славянского языка... С. 15.
6. Редеи К. Влияние церковно-славянского языка... С. 4; Аудыкова В. М. Влияние русского языка на синтаксис литературного коми языка // Христианизация коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Сыктывкар, 1996. С. 170.
7. Кадыров Ш. К. Семантика союзов пока и пока не в современном русском языке // Средства выражения синтаксических связей в сложном предложении. Калинин, 1987. С. 14.
8. Куратова Н. Н. Иокигтырйи тувччомой: Вись-тъяс, повесьт. Сыктывкар, 2002. С. 132.
9. Там же. С. 50.
10. Там же. С. 99.
11. Перевощиков П. Н. Сложноподчиненные предложения в удмуртском языке. Ижевск, 1939. С. 60.
12. Там же. С. 24
13. Грамматика современного удмуртского языка. Синтаксис сложного предложения. Ижевск, 1974. С. 65.
14. Тимерханова Н. Н. Сложноподчиненные предложения с придаточными времени, условия, условно-временными, сопоставительными в удмуртском и русском языках. Екатеринбург, 1998. 26 с.; Шутов А. Ф. Пути развития гипотактических отношений в удмуртском языке. Иошкар-Ола, 2002. 45 с.
15. Аыюров А. А. Зарни кияс. Сыктывкар, 1956. С. 16.
16. Ariste P. Komi-Syrjänisches aus Puzla // Fenno-Ugristica. Tartu, 1986. Kd. 2. Lk. 110.
17. Коми-пермяцкий язык. Введение, фонетика, лексика и морфология. Кудымкар, 1962. С. 311.
18. Баталов В. Я. Зэр одзын. Кудымкар, 1990. С. 103.
19. Коми-пермяцкий язык... С. 311.
20. Баталов В. Я. Указ. соч. С. 20.
21. Образцы коми-зырянской речи. Сыктывкар, 1971. С. 131.
22. Там же. С. 134.
23. Жилина Т. И., Бараксанов Г. Г. Присыктыв-карский диалект и коми литературный язык. М., 1971. С. 276.
УДК=811.351.43
Н. М. Барахоева
ТИПЫ КОСВЕННЫХ НАКЛОНЕНИЙ В СИСТЕМЕ ИНГУШСКОГО ГЛАГОЛА
В статье рассматриваются типы косвенных наклонений в системе ингушского языка. Предлагается новый перечень граммем косвенных наклонений в ингушском языке: юссив, гортатив (инклюзивный, эксклюзивный - оптатив), дезидиратив, конъюнктив и т. д. Также констатируется взаимосвязь ирреальной и эпистемической модальности в ингушском языке.
The problem of types of oblique mood in the Ingush language is put forward and solved in the article.
A new set of the oblique mood grammemes in Ingush is offered: yussiv, gortativ (inclusive, exclusive - optative), conjunct and dezidirative etc. The connection of the oblique mood and the mood of epistemic modality is shown.
Ключевые слова: ирреальная модальность, наклонение, оптатив, гортатив, юссив, дезидиратив, конъюнктив.
Keywords: unreal modality, mood, optative, gortative, yussive, dezidirative, conjunctives.
В предлагаемой статье нами описываются граммемы косвенных наклонений в ингушском языке. Так как мы ограничены рамками статьи, то изложение материала, обнаруженного нами в рассматриваемом языке, будет излагаться в констатирующем варианте, что отнюдь не означает бесспорности результатов наших исследований.
Как известно, содержание ирреальной модальности сводится к выражению ситуаций, которых нет или не может быть в реальной действительности, т. е. «модальные показатели этого типа описывают некоторый "альтернативный" мир, существующий в сознании говорящего в момент высказывания» [1]. Семантика ирреальной модальности, в основном, группируется вокруг значений возможности.
Как известно, грамматическим средством реализации модальных значений в языке является грам-
© Барахоева Н. М., 2010 50
матическая категория наклонения. Так, модальные значения выражения точки зрения говорящего реализуются показателями косвенных наклонений, противостоящих прямому (изъявительному) наклонению (индикативу). Изъявительное наклонение, как известно, - это значение модальности, которое предполагает реализацию ситуации, совпадающей полностью с окружающей действительностью и имеющей полную парадигму временных форм.
Эпистемические наклонения выражают различные эпистемические оценки (эпистемической вероятности г1ор, водаш хургва, ваха хургва, г1ор-гволаш хургва / может быть, пойдет; эписте-мического ожидания - водаш хургвар, ваха хур-гвар / предполагается, что пойдет; прерванного ожидания, удивления - водаш хиннав, ваха хиннав / оказывается идет, оказывается пошел (ассертив), (миратив)).
Грамматические формы желательного наклонения возникают на основе показателей желания. Так, в ингушском языке имеется граммема желания (дезидиратив): додадалар, дахадалар, г1оргдалар - (хоть бы сходил бы ты); имеются три формы времени: настоящее, прошедшее, будущее. Граммема условно-желательного наклонения (коньюнктив-дезидиратив): додаре, даха-даларе, г1оргдаларе-если бы пошел - объединяет в себе показатели значения условности и желания действия, имеет три формы времени: прошедшее, настоящее, будущее.
Если в форме желательного наклонения в качестве главного значения выступает желание говорящего, то в форме условно-желательного наклонения в качестве главного выступают показатели модального значения желания с выражением условия, равно как и повелительное наклонение (императив) совмещает в себе значения желания говорящего с выражением значения побуждения к желаемому действию.
Наряду с условно-желательным наклонением в ингушском языке существует и граммема сослагательного наклонения: г1оргдар, аргдар, со-царгдар, что соответствует русскому пошел бы, сказал бы, остановился бы.
Следующее из косвенных наклонений, выделяемых в ингушском языке, - это императив, считающийся в языкознании универсальным наклонением, которое в различных языках проявляет различное количество вариантов-подтипов [2]. Так, различают виды побуждения по степени категоричности побуждения (просьба, совет, требование, разрешение, предложение совершить действие). В ингушском языке указанные значения передаются разными морфологическими формами императива (совмещенными с выражением различных форм и степеней вежливости): ала!, алал!, алалахь!, алал хьай! / скажи!, скажи непременно, скажи потом, скажи, пожалуйста!.
