CC BY
69
Слово редактора К 150-ЛЕТИЮ ПАРИЖСКОГО МИРА 1856 ГОДА
В марте 2006 г. исполнилось 150 лет одному из самых бесспорных, как казалось десятками лет, и, возможно, одному из наименее понимаемых мирных договоров России с внешним миром. Еще современники в 1850-х - 1860-х гг. расценили Парижский мирный трактат от 18 (30) марта 1856 г., завершивший Крымскую (Восточную) войну, однозначно как сокрушительное поражение России.
Правда, «западники» усматривали тому одну серию причин, славянофилы - другую.
Политическая эмиграция в лице А.И. Герцена из сытого и обеспеченного, далекого от действительных российских нужд и тревог Лондона укоряла, не скрывая злорадства, - предупреждали, мол! Вот и получите позорный мир!
Н.Г. Чернышевский уже точил топор и даже спустя пять-семь лет все сокрушался, что война «не нанесла России удара слишком тяжелого».
Н.А. Добролюбов и еще кое-кто из круга светлых умов Отечества поучали, что каждый «любящий Россию должен непременно желать, чтобы нас почаще били».
Что и говорить о суетной толпе публицистов, журналистов, энергических толкователей событий в европейской прессе и скороспелых брошюрах на тему дня. Все вдруг увидели то, что хотелось - ниспровержение российского колосса.
Серия действительно фатальных военных неудач России начала XX в. и социальные катаклизмы, завершившиеся крахом российской государственности в 1917 г., сделали проблему всей войны 1853-1856 гг. и Парижского мирного конгресса удобной и приятной для новых властей в России 1920-х - 1980-х гг. Прекрасный повод для разоблачительства и всякого поругания!
Оставим сейчас в стороне политическую подоплеку изнурительного для истории и публики бичевания пороков самодержавной России и Парижского мира как самого порочного в русской дипломатии. Любимец нескольких режимов (Е.В. Тарле), самозабвенно тому предававшийся, уже давно в иных мирах. Полемика возможна не с лицом, а касательно фактов и значения Парижского мира.
Россия согласилась на мирные переговоры в Париже. Война с державами не стала Отечественной войной с предсказуемыми негативными последствиями.
Мирный договор, подписанный в Париже, действительно знаменовал военное поражение феодальной монархии - России от союза промышленного капитализма и его резервной зоны - исламского Османского государства, шедшего по пути реформ быстрее, чем Россия. Заметим, что Парижский мир все же явил новую эпоху - вскоре в России было отменено крепостное рабство и началась промышленная (и военная) перестройка.
Проворовавшиеся «паркетные генералы» в миг Парижского соглашения утратили смысл и назначение. Голодная и полураздетая русская армия (когда же будет сыт русский солдат?) ушла из Крыма. Но мир запомнил, как русские инвалиды защищали Аландские острова, а монахи, крестьяне и охотники отбросили десанты союзников на Русском Севере и в Приморье.
Гением и трудолюбием военного реформатора Д.А. Милютина, усилиями новой плеяды гражданских и военных чинов ускоренно пошел процесс освобождения и обновления.
Соседнему государству - Турции - мир 1856 г. дал мощный толчок к либерализации, завершившейся установлением ограниченной монархии в стране азиатского деспотизма.
Западному миру Парижский мир 1856 г. ясно показал, что вооруженным путем Россию сломать невозможно. Понудить к пересмотру позиций - да, к гибким (или не очень) союзам - да. Поставить на колени - нет.
На Северную сторону Севастополя ушли русские - Непобежденные. В Париже русские заключили мирный договор, который, возможно, сохранял европейское равновесие наиболее щадящим способом. Кровавых революционных событий по типу 1848 г. не последовало, а ведь и это могло бы иметь место, продлись война до 1858 г., как планировали в военных и финансовых кругах Лондона.
Восшочный архив № 14-15, 2006
3
Так что же дало Европе согласие России на Парижские мирные переговоры?
Европа и вовлеченный с нею в обмен Восток (Турция, Индия, Китай, Иран) отделались жестоким политическим кризисом 1857-1858 гг., локальными национально-революционными бурями. И не более.
Парижский мир в определенной мере обеспечил индустриальную революцию западных держав. Россия «прикрыла» неустойчивый социальный мир в странах-победительницах широко разлившимся в общественном сознании Европы удовлетворением от того, что «жандарм Европы» стоит на коленях, а его большая дубинка - Черноморский флот - покоится на дне бухты в разгромленном Севастополе.
В первую очередь это было важно для Франции и Англии, которые за счет Крымской (Восточной) войны скомпенсировали последствия очередного, после 1847 г., экономического и социального кризиса. Режим победителей - в Париже и Лондоне - на гребне раздутых прессой успехов союзников и победной эйфории в обществе завершил второй и окончательный этап промышленного переворота.
Наполеон III получил 15 лет (до 1870 г.) общественных восторгов: ну как же, победитель, покоритель Севастополя, отомстивший русским за Бородино.
В Лондоне избежали, несмотря на жесточайший кризис 1857 г., революционной бойни на манер революций 1848 г. на континенте.
Горделивая Сардиния и пока еще осторожничавшая Пруссия устремились по пути объединения Италии и Германии как доказавшие свое право на гегемонию регионального уровня победой над русским колоссом (Сардиния) или сочувствием к державам-воительницам (Пруссия).
Не забудем также, что перегретый котел национального движения в Индии рванул сипай-ским взрывом там, на Индостане. Не на многонациональных и мультирелигиозных просторах Крыма и Кавказа, куда Лондон готовился перебросить сипаев.
Прекрасно вооруженный Ротшильдами и Монтефиоре еврейский экспедиционный корпус не вышел из-под Яффы на Одессу, не взорвал зыбкое социальное равновесие на Украине и в Польше своим походом через Юг России, предполагавшимся на 1856-1857 гг.
Что же касается итогов войны 1853-1856 гг. для судеб балканского и ближневосточного (восточно-христианского) православия, то надо признать, что они до сих пор не подведены. Ни политиками, ни историками. Толком никто еще не рассматривал весь процесс крупных подвижек в пользу русского влияния на христианском Востоке, включая и Сиро-палестинский регион, и балкано-христианскую зону.
Само парижское сидение закончилось для России военно-ограничительными, а не деструктивно-политическими статьями. В его ходе были отработаны, при сотрудничестве турецкой стороны и при консультациях с лучшими знатоками Православного Востока (К.М. Базили и его круг), предпосылки совместного исламско-христианского движения к модернизации, к реформаторству. В рамках сложившейся государственности, но с очевидной тенденцией к инициативной роли христианского реформаторского начала в многонациональной ближневосточной среде.
Позднее, в 1870-х гг., Россия утратила завоеванные русской кровью позиции инициатора перспективных преобразований для христиан и мусульман. Впрочем, это - другая тема.
Не забудем, однако, что Парижский мир открыл яркие страницы деятельности духовных православных миссий на Сиро-палестинском Леванте.
И совсем «мелочь»: вскоре после Парижского мира по всей России при всех церквях появились кружечки для пожертвований. С надписью «На улучшение быта православных паломников в Палестине».
И мирная, христианская Россия шла к Святым Местам.
Припадала к исконным нашим Ценностям.
И была уважаема за не показное, а истинное благочестие.
Миром ислама в первую очередь.
В связи со 150-летием окончания Крымской войны редколлегия «Восточного Архива» публикует статью о ее причинах и некоторых итогах. Поскольку начальный этап войны все еще остается в тени стен Севастополя и Карса, то мы публикуем два документа - о Дунайской кампании и обстановке в Дунайских княжествах во время австрийской оккупации. Сектор документальных публикаций ИВ РАН в сотрудничестве с другими научными центрами готовит также историкобиблиографическое эссе и объемное исследование «Непобеждённые. Война и мир в 1853-1856 гг.».
В.И. Шеремет
4
Восточный архив № 14-15, 2006
