CC BY
57
УДК 130.1
О. Б. ШУСТОВА Г. Н. СИДОРОВ
Омский государственный аграрный университет им. П. А. Столыпина Омский государственный педагогический университет
СИСТЕМНЫЕ АСПЕКТЫ РАЦИОНАЛЬНОСТИ КАК ОСНОВА ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА
В статье представлен хронологический анализ развития исторических форм рациональности. Показано, что на каждом историческом этапе рациональность представляет собой систему, в основе которой лежит человеческий разум с его опорой на некий Абсолют, роль которого может выполнять Бог, философская система, законы природы. Системный и плюралистический подход в рациональности является вполне традиционным и необходимым условием познавательного процесса.
Ключевые слова: рациональность, системность, плюрализм, познание, разум.
Философия науки всегда рассматривала рациональность в её связи с Античностью, Средневековьем, Новым временем и последующими за ними историческими эпохами, включая современность. Принято считать, что каждая историческая эпоха имеет единственно возможную рациональность, которой не может быть альтернативы. Разум принадлежит определенной эпохе и разделяет все её предрассудки [1, с. 720].
Существует мнение о том, что первобытное мышление не является рациональным и составляет только предысторию перехода в осевое время от мифа к логосу [1, с. 721]. С нашей точки зрения, данное мнение выступает как противоречие между термином «рациональный», то есть разумный, и биологической классификацией первобытного человека — кроманьонца, обозначенного как Homo sapiens — человек разумный. Получается, что для человека разумного разумность как таковая не была характерна. Однако в мифологическое мировоззрение первобытного человека рациональность вплеталась вполне естественно и гармонично. По высказыванию А. Ф. Лосева, «Миф чрезвычайно практичен, насущен, всегда эмоционален, аффективен, жизненен» [2, с. 408].
Очевидно, что разум первобытного человека опирался на мифологию в той же степени, как в последующие исторические эпохи он опирался на Космос, Бога, природу, науку. Мы категорически не можем согласиться с тем, что первобытное мышление не является рациональным.
Субьектно-обьектные отношения между человеком и окружающей средой уже в палеолите привели к первым плодам рационально-практического отношения к природе в виде каменного топора, ножа, скребла, копья и овладения огнем. Рациональность мезолита породила лодку, сеть, лук и стрелы. Неолитический разум привел к появлению животноводства, земледелия, гончарного производства и колеса.
Следующий этап темы нашей работы: античная рациональность. Считается, что это опора на Космический разум и умозрительное созерцание. По словам А. Ф. Лосева, «античность построена на одушевленно-разумном космологизме» [3, с. 153]. Античные боги — это те идеи, которые воплощаются в Космосе, это законы природы, которые ими управляют» [3, с. 154].
Умозрительное созерцание положило начало натурфилософии и науке как таковой. Античная философия продемонстрировала как можно планомерно развертывать представление о различных типах объектов и способах их мысленного освоения. Она дала образцы построения знаний о таких объектах [4, с. 128]. Это нашло воплощение в философских построениях Пифагора, Анаксимандра, Эмпедокла, а позже — Платона и Аристотеля.
Рациональность Пифагора воспарила до абстрактных представлений о том, что основе всего сущего лежат числа и познание мира необходимо сводить познанию управляющих этим миром чисел. Последователи Пифагора нашли числовые составляющие во всех сферах человеческой жизни. Рациональность числа использовалась для описания души человека. Рациональность Анаксимандра воспарила до оригинальной космологии и космогонии, уходящих корнями в первовещество — апейрон.
Аристотель заложил основы современной теории познания. Он четко определил, что «все люди от природы стремятся к знанию», охарактеризовал чувственное познание как врожденное, «присущее всем животным» [5, с. 65]. Им же были заложены основы рационального и научного познания. Он дал характеристики понятиям проблемы, гипотезы, умозаключения, впервые открыл и обосновал акси-оматико-дедуктивный метод и законы логического мышления. У представителя философской школы стоиков Сенеки мы встречаем натурфилософские рассуждения, которые в ряде аспектов превосходят высказывания философов Нового времени:
Р. Декарта, Дж. Локка и других. В этих рассуждениях Сенека со всей гениальностью выделяет приспособление живых организмов как один из главных законов природы: «Что преподает нам наука, то и неодинаково, и ненадежно; что раздает природа, всем достается поровну; поэтому все животные начинают учение вместе с жизнью... Всякое животное приспосабливается к тому, чтобы сохранить себя. Они от рождения наделены тем, без чего бы родились напрасно. Первые орудия, данные им природой для выживания, — приспособление и любовь к себе» [6, с. 314].
В философии Античности «возникали образцы теоретического рассуждения, которые ориентировались не столько на очевидность чувственного опыта, сколько на сущее, данное разуму» [4, с. 127]. Как писал А. Ф. Лосев: «Мы наблюдаем системность античной рациональности, в которой человеческий разум опирается на Космос как абсолютное божество» [3, с. 168]. Античный дуализм и системность наиболее ярко представлены в теории познания Платона — сочетание иллюзорного мира вещей с истинным миром идей, который Аристотель назвал «формами», чтобы подчеркнуть их как действующие начала материального мира. Аристотель выдел два начала — материю и форму, соединение которых осуществляется посредством движения. Бог или перводвигатель — одновременно и конечная цель всех типов движения и всех форм жизни, присущих природе. Мир вечен, так как его существование обусловлено двумя вечными началами — перводвигателем и первоматерией [7, с. 28]. Благодарные потомки всегда будут помнить и то, что с рациональности Аристотеля началось развитие физики, биологии, логики, этики, а науки о природе начали отделяться от метафизики и математики.
Таким образом, высшее достижение Античной рациональности — это создание непреходящих шедевров философии, математики и многообразных корней естественнонаучного знания.
В средневековой рациональности также всегда выделялся её системный и дуалистичный характер: а) опора на Божественный Разум — универсализм и теоцентризм и б) рациональное обоснование бытия Бога. Смысл человеческого существования в том, чтобы исполнять волю Божию, славить Бога и познавать Его творения в рамках данных способностей. По словам Э. Панофского, «Фома Аквин-ский пользуется человеческим разумом не для того, чтобы доказать веру, а для того, чтобы прояснить все то, что предлагается в этом учении. Человеческий разум не должен питать надежду обеспечить прямое доказательство догматов веры, но разум может прояснить и разъяснить эти догматы» [8, с. 61]. Кроме того в период Средневековья вторым по значимости после Священного Писания был авторитет Аристотеля, учение которого гармонично вписывалось в систему средневекового миропонимания. Благодаря Фоме Аквинскому Аристотель «сиял на горизонте средневековой науки недосягаемой звездой» [9, с. 6].
Однако нельзя сводить рациональность ученых Средних веков только к перепеванию гениальных работ Аристотеля. В этот период возникла и развивалась алхимия, переходя временами в большие научные открытия. В трудах Аль-Хорезми выкристаллизовывалась алгебра. Фридрих II Гогенштауфен заложил основы орнитологии. В работах средневековых философов-ученых шедевры креационной философии сочетались с отделением рациональных
научных знаний от метафизических методов магии и колдовства. Таким образом, в рациональности Средних веков примат Божественного разума логично сочетался с эмпирическими научными исследованиями.
Рациональность эпохи Возрождения — акцент на человеческий разум, утверждение его значимости. Деятельность человека истолковывается как своеобразное подобие в малых масштабах акта творения, а основа этой деятельности — подражание природе, распознавание в ней разумного начала» [4, с. 135]. Однако примат Божественного разума сохраняется: «Интеллект у всех людей потенциально всеобъемлющ и возрастает из потенции в акт постепенно, по мере этого роста умаляясь в своей потенциальности; наоборот, максимальный интеллект, существуя в полную меру актуальности как предельная потенция всякой духовной природы необходимо будет в такой же мере интеллектом, в какой и Богом, а Бог есть все во всем» [10, с. 127].
Сохраняется роль Божественного разума и в Новое время. Р. Декарт считал, что «следует верить всему, что нам дано в Откровении Богом, пусть это и превышает меру нашего восприятия» [11, с. 308]. Ф Бэкон писал: «Немалое различие существует между идолами человеческого ума и идеями Божественного разума, то есть между пустыми мнениями и подлинными чертами созданий природы, каковыми они открываются» [12, с. 14]. Однако в целом как только было ослаблено влияние церкви и устранены запреты на научные исследования (например, в области анатомии), началась эмансипация светского образа жизни от религиозного [13]. Натурфилософское осмысление различных проблем, в частности вопроса о самозарождении жизни проходило в противоборстве метафизики и зарождающихся научных воззрений, обусловленных совершенствованием естественнонаучного аппарата [14, с. 7]. Этому в значительной мере способствовал деизм, провозглашавший независимость законов природы от религиозной догматики. Таким образом, начиная с XVIII в. и до настоящего времени (начало XXI в.) законы природы стали рассматриваться многими учеными в качестве опоры научной рациональности. До сих пор в среде ученых-естественников бытует мнение, что наука должна давать объяснения через законы природы [15, с. 87 — 89]. А поскольку законы природы преимущественно истолковывались с позиций механических законов физики, то именно она легла в основу научной рациональности и составила физическую картину мира. В эпоху Просвещения «пафос разума, знания и основанного на них прогресса выразился наиболее полно и отчетливо. Прогресс осмысливался как результат распространения истинных, рационалистских идей, которые постепенно устраняют загадки и тайны мира, пропитывая его светом разумности. Этот подход в дальнейшем начал вырождаться в апологетическую концепцию с характерным для нее представлением о науке как об оптимальном средстве разрешения любых человеческих проблем и достижения гармонии, на путях устроения рационально спроектированного миропорядка» [16].
Однако «европейская философия на протяжении своего развития руководствовалась не только идеей логоса. В ней многократно проявлялись тенденции к мистицизму, поиску иррационалистиче-ских мотивов человеческого бытия, стремление закрепить на западной почве те духовные истоки,
№
которые выводились, как правило, из истории Востока» [16]. В XIX в. представители классической немецкой философии Г. Гегель и Ф. Шеллинг отошли от механистических принципов толкования природы. Они оба рассматривают природу как единое целое, как систему: органическое и неорганическое, объективное и субъективное. Гегелевское «все действительное разумно, все разумное действительно» отражает объективно-идеалистическое отношение к рациональности. У Гегеля — это Абсолютная Идея, воплощающаяся в природу, у Шеллинга — Мировая Душа, оживляющая природу. Подобно тому, как к античной рациональности был использован термин «одушевленно-разумный космологизм» (см. выше), применительно к немецкой классической рациональности уместно ввести термин «разумный спиритуализм». Со второй половины XIX в. научная рациональность стала отождествляться с позитивными разработками. Все три стадии позитивизма сводились к строгим критериям: сбор фактов, протокольные предложения, «очистка» эмпирических исследований от всевозможных теоретических наслоений, четкое разграничение науки (методов и языка) от прочих видов познания, критерий верификации. Однако многим исследователям уже с самого начала было понятно, что для науки недостаточно одного сбора и фиксации фактов, что невозможно освободить эмпирическое исследование от теоретической загруженности, как невозможно свести науку к протокольным предложениям и освободиться от «ненаучных» терминов. Снова встал вопрос о необходимости системного подхода, о чем свидетельствуют разработки представителей постпозитивизма: К. Поппера, И. Лакатоса, Л. Лау-дана и других.
В СССР любая рациональность (обыденная, философская, научная) была обязана опираться на безоговорочный авторитет классиков марксизма-ленинизма, поскольку любой вопрос или точка зрения рассматривалась с позиций диалектического материализма. Рациональность, как и наука, на протяжении 70 лет была идеологически ангажирована: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» [17, с. 43]. Таким образом, рациональность на протяжении всей истории развития никогда не была монистичной, но, как минимум дуалистичной, в которой прослеживался системный подход. Человеческий разум с самых древних времен привык искать опору и поддержку в неких авторитетах, тех самых «идолах театра», о которых говорил Ф. Бэкон. Он же писал: «Ни голая рука, ни предоставленный самому себе разум, не имеют большой силы... Разум человека все привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял». [12, с. 167, 173]. Иными словами, разум человека всегда нуждался в некоем Абсолюте, роль которого в разные эпохи играли Космос, Священное Писание, позитивная наука, марксизм и т.д.
В настоящее время много говорится о том, что плюралистический подход к проблеме рациональности дает положительные результаты. Представители западных философских течений начиная с середины ХХ в. предпринимают попытки создания новых моделей рациональности. Это сетчатая модель Л. Лаудана, рациональная приемлемость Х. Патнэ-ма, реалистическая модель В. Ньютон-Смита и другие [18 — 20]. Некоторые философы выделяют гносеологический рационализм, который смыкается с мистико-иррационалистической ориентацией и мировоззренческий рационализм, в основе
которого лежит сенсуализм, признающий, что объекты материального мира, воздействующие на органы чувств, есть единственный источник сведений об окружающем мире [21]. Формируется вариант рациональности, который Ясперс назвал «философской верой» [22]. Следовательно, веру можно рассматривать как один из главных системообразующих факторов научного познания и научной рациональности [23, с. 29].
Проведенный анализ дает возможность для умозаключения о том, что история рационального мышления складывалась так, что в нем всегда присутствовала определенная системность: человек — Космос, человек — Бог, человек — природа. В целом же плюралистический и системный подход к проблеме рациональности является вполне традиционным, исторически обоснованным, и необходимым условием познавательного процесса. Чистый разум только тогда рассматривается в качестве фундамента рациональности, когда он дополняется чувственностью, интуитивно-образным прозрением, всей субъективностью человека [16].
Таким образом, на протяжении всей истории человечества разум людей постоянно встраивался в ту или иную целостную, иерархичную и структурированную систему, подтверждая объективность такого явления как системный подход. Все это убедительно свидетельствует о системных аспектах рациональности разных исторических эпох, как основе познавательного процесса.
Библиографический список
1. Ивин, А. А. Рациональность / А. А. Ивин // Философия. Энциклопедический словарь. — М. : Гардарики, 2004. — С. 720.
2. Лосев, А. Ф. Диалектика мифа / А. Ф. Лосев. — М. : Правда, 1990. - С. 408-409.
3. Лосев, А. Ф. Двенадцать тезисов об античной культуре /
A. Ф. Лосев // Дерзания духа. — М. : Политиздат, 1988. — С. 153, 154, 168.
4. Степин, В. С. Философия науки. Общие проблемы /
B. С. Степин. — М. : Гардарики, 2006. — С. 127, 128, 135.
5. Аристотель. Метафизика : в 4 т. / Аристотель // Собр. соч. — М. : Мысль, 1976. — Т. 1. — С. 65.
6. Сенека, Л. А. Нравственные письма к Луцилию / Л. А. Сенека. — М. : Наука, 1977. — С. 314.
7. Яковлева, Е. Л. Античная философия / Е. Л. Яковлева // Хрестоматия по Западной философии. Античность, Средневековье, Возрождение. — М. : Астрель, 2003. — С. 28.
8. Панофский, Э. Готическая архитектура и схоластика / Э. Панофский // Богословие в культуре Средневековья. — Киев : Христианское братство «Путь к истине», 1992. — С. 61.
9. Плавильщиков, Н. Н. Гомункулус / Н. Н. Плавильщиков. — М. : Художественная литература, 1971. — С. 6.
10. Кузанский, Н. Об ученом незнании : в 2 т. / Н. Кузан-ский // Соч. — М. : Мысль, 1979. — Т. 1. — С. 127.
11. Декарт, Р. Первоначала философии : в 2 т. / Р. Декарт // Соч. — М. : Мысль, 1989. — Т. 1. — С. 308.
12. Бэкон, Ф. Новый Органон : в 2 т. / Ф. Бэкон // Соч. — М. : Мысль, 1972. — Т. 1. — С. 14, 167, 173.
13. Сидоров, Г. Н. Гносеологические проблемы взаимоотношения науки и религии в современном обществе [Электронный ресурс] / Г. Н. Сидоров, О. Б. Шустова // Современные проблемы науки и образования. — 2012. — № 4. — Режим доступа : http://www.science-education.ru/104-6702 (дата обращения: 14.08.2012).
14. Шустова, О. Б. Сравнительный анализ эволюционного и креационного подходов к происхождению и развитию
жизни : автореф. дис. ... канд. филос. наук / О. Б. Шустова. — Новосибирск : Ин-т философии и права ОИИФФ СО РАН 2006. - С. 7.
15. Шустова, О. Б. Законы природы и научные объяснения как объект гносеологического анализа / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. - 2014. - № 2 (126). - С. 87-89.
16. Гуревич, П. С. Поиск новой рациональности. По материалам трех всемирных конгрессов / П. С. Гуревич ; отв. ред. : Б. И. Пружинин, В. С. Швырев ; РАН. Ин-т философии // Рациональность как предмет философского исследования [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.agnuz. 1п1о/и_Ше5/11Ьгагу/Ьоок5/га151опа1по51/раде10.Ыш (дата обращения: 10.02.2015).
17. Ленин, В. И. Три источника и три составные части марксизма : в 55 т. / В. И. Ленин // ПСС. - 5-е изд. -Т. 23. - С. 43.
18. Лаудан, Л. Наука и ценности / Л. Лаудан // Современная философия науки: знания, рациональность, ценности в традиционной мысли Запада. - М., 1996. - С. 221-246.
19. Патнэм, Х. Философия и человеческое понимание / Х. Патнэм // Современная философия науки: знания, рациональность, ценности в традиционной мысли Запада. - М., 1996. - С. 295-342.
20. Ньютон-Смит, В. Рациональность науки / В. Ньютон-Смит // Современная философия науки: знания, рациональ-
ность, ценности в традиционной мысли Запада. - М., 1996. -С. 246-295.
21. Горан, В. П. Джон Локк и новоевропейский рационализм / В. П. Горан // Вестник НГУ. Сер. Философия. - 2005. -Вып. 1, т. 3. - С. 120-123.
22. Ясперс, К. Философская вера [Электронный ресурс] / К. Ясперс. - Режим доступа : http://www.srph.ru/ ИЬгагу/Ясперс_К/ /Философская_вера.Ыш (дата обращения: 18.02.2015).
23. Шустова, О. Б. Философская категория веры в научном познании / О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров // Вестник ОмГУ, 2014. - № 1 (71). - С. 29.
ШУСТОВА Ольга Борисовна, кандидат философских наук, доцент (Россия), доцент кафедры философии, истории, экономической теории и права Омского государственного аграрного университета им. П. А. Столыпина.
СИДОРОВ Геннадий Николаевич, доктор биологических наук, профессор (Россия), профессор кафедры биологии и биологического образования Омского государственного педагогического университета. Адрес для переписки: g.n.sidoгov@шai1.гu
Статья поступила в редакцию 27.02.2015 г. © О. Б. Шустова, Г. Н. Сидоров
№
УДК 1302 С. Ю. ДРОФА
Омский университет путей сообщения
К ПРОБЛЕМЕ КЛАССИФИКАЦИИ ФУНКЦИЙ ЯЗЫКА_
В статье приведены основные классификации функций языка как отечественных, так и зарубежных авторов. Дан сравнительный анализ рассматриваемых классификаций. Предложен авторский вариант разделения функций языка на подгруппы. Зафиксированы две основные стороны функционирования языка в культуре.
Ключевые слова: язык, культура, функции языка, классификация.
Одним из наиболее фундаментальных способов изучения языка является классификация его функций. Научная классификация имеет огромное значение в теоретической и практической деятельности: она организует процесс изучения предметов и явлений окружающего нас мира, дает возможность обнаружить внутренние закономерности, которые определяют развитие и изменение исследуемых предметов и явлений. Когда возникает задача обзора, анализа и систематизации некоторого материала, определения последовательности планируемых действий, появляется и необходимость классификации.
В современной культуре язык постоянно переживает активные трансформации, меняется и система его функций. Значимость языка в социальных процессах определяет необходимость теоретического осмысления его функций в изменившихся социальных реалиях. В частности, проблема формирования имиджа сибирского региона и Омской области, региональной идентичности омичей требует
в том числе и разработки соответствующих языковых форм самоидентификации. Какие возможности в этом плане открывает язык — это и призвано показать исследование его функций.
Первые развернутые классификации функций языка были разработаны в языкознании первой половины ХХ в. Базовыми являются исследования Р. О. Якобсона и А. А. Реформатского.
Р. О. Якобсон для классификации функций использовал модель речевой коммуникации, состоящей из шести компонентов (факторов, элементов) информационного процесса и соответственно выделил шесть функций языка. К указанным компонентам относятся: адресант, контекст, адресат, сообщение, код и контакт [1, с. 350-358]; каждая функция сконцентрирована на каком-либо одном компоненте. Экспрессивная функция (другое название — эмотивная или функция выражения) ориентирована на адресанта. Через эту функцию выражается отношение говорящего к тому, о чем он говорит. Референтивная (функция означивания
