CC BY
183
УДК 81’38:7.031
ББК 83.3. (0)9
Н27
Напцок Б.Р.
Синтез ориентализма и «готической» традиции в сказке У. Бекфорда «Ватек»
(Рецензирована)
Аннотация:
Статья посвящена проблеме синтеза ориентальной культуры и английской «готической» традиции XVIII в. в сказке У. Бекфорда. Целью является исследование формально-содержательной структуры и художественной поэтики «готического» произведения. В «Ватеке» понятие сверхъестественного, «готические» антураж, мотивы, пейзаж, хронотоп, герои, воспринятые из английской «готики», были соединены с восточными традициями, представлениями, религиозными верованиями. Бекфорд создал новаторскую модификацию «готического» жанра, которую можно определить как «ориентальный роман ужаса», а также существенно трансформировал традиционное содержание «готики».
Ключевые слова:
Арабская сказка, «Ватек», У. Бекфорд, ориентализм, английская «готическая» традиция, «ориентальный роман ужаса».
«Ватек. Арабская сказка» (Vathek. Conte Arabe, 1787) английского писателя Уильяма Бекфорда (William Beckford, 1760-1844) является одним из самых ярких и художественно совершенных воплощений интереса XVIII века к Востоку.
Увлечение У. Бекфорда ориентальной культурой началось еще в детстве, когда он обучался не только нескольким европейским языкам, но и двум восточным - арабскому и персидскому. В течение всей последующей жизни писатель занимается поиском текстов арабских манускриптов, читает и переводит их. Погружаясь в богатую ориентальную культуру, Бекфорд как будто познаёт мир Востока изнутри. «Я странствовал день и ночь, долгое время в этих восточных книгах. Это было отдыхом от сочинений древних классиков», - в одном из своих писем признавался Бекфорд [1: 129]. Исследователь Г. Стивс отметил, что Бекфорда привлекали различия между этикой Востока и европейского Запада[2: 234]
Изучение ориентальных обычаев, традиций, мусульманской мифологии, чтение Корана оказали значительное влияние на образ жизни Бекфорда. Фантастический мир восточной сказки прочно вошёл в мир «реальности-мечты», который всю свою жизнь строил «халиф из Фонтхилла» - так называли Бекфорда многие его друзья, ведь в бекфордском замке часто проводились «арабские» и «персидские» праздники.
Ориентализм Бекфорда разрушал традиционную просветительскую эстетику и утверждал принципиально новый взгляд на Восток. Бекфорд продолжал оппозиционную деятельность, начатую авторами «готических» романов и повестей XVIII в. Он доказывал ценность ориентальной культуры, в то время как создатели «готики» реконструировали культуру «варварского» Средневековья. Вместе с тем, Бекфорда объединяло с писателями-готиками, прежде всего, то, что он выступал также за расширение понятия культурных ценностей, искусственно ограниченного сначала классицистами XVIII века, а затем и просветителями.
Первоначальный замысел сказки был связан с искусственно созданными Бекфордом восточной обстановкой и костюмированным театральным действием, когда в 1781 году на Рождество был поставлен спектакль в восточном стиле, участниками которого стали гости. Характеры главных действующих лиц повторяли характеры друзей-
исполнителей. Роль Ватека исполнял сам Уильям Бекфорд, а роль Нурониар - его родственница и возлюбленная Луиза Бекфорд.
Период создания «Ватека» Бекфорд определил как стихийное самовыявление духа
- в «две ночи и один день» [3: 174]. Вместе с тем, биографы Бекфорда установили, что сказка писалась в течение четырех лет, с 1782 по 1786 год, постоянно перерабатывалась и изменялась. Одновременно с основным текстом произведения Бекфорд работал над вставными новеллами «Эпизоды из «Ватека». При жизни автора они не публиковались и впервые были изданы лишь в 1912 году.
Первый вариант сказки «Ватек» был написан на французском языке, лишь впоследствии Бекфорд сделал английский перевод. Очевидно, что автор видел свое произведение не только в контексте английской литературы XVIII в., но и в контексте французской и - шире - европейской литературы. Ведь во Франции в это время наблюдалось быстрое распространение «готической» традиции, а просветительская литература широко использовала ориентальные мотивы. Из популярного тогда в литературе, искусстве и архитектуре рококо в сказку Бекфорда проникли элементы «сценического восприятия жизни», изображения жизни как игры.
Известную трудность представляет вопрос о жанровом своеобразии «Ватека». Сам У. Бекфорд называет его «арабской сказкой». В то же время, несмотря на заявленную восточную тематику, безусловна связь этого произведения с традицией «готического» романа.
Конечно, определение «Ватека» как восточной «готической» повести или сказки содержит определенную несовместимость его компонентов - «восточная» и «готическая». Повесть Бекфорда отличается от «готического» романа некоторыми существенными жанрообразующими признаками. «Ватек» - это стилизация под арабскую сказку, тогда как «готический» роман повествует о вымышленных событиях европейского Средневековья. Стилизация как специфический приём оформления содержательновыразительной структуры художественного произведения неизбежно влияет на его особенности в целом. Сложность определения жанра «Ватека» состоит, прежде всего, в том, что своей темой человеческих страстей и особой стилистической формой он близок к ориентальным произведениям эпохи Просвещения. Однако художественную тональность в нем задает не сюжетная тема сама по себе, а способ ее истолкования и воплощения. Подчёркивание загадочности бытия, его страшных сторон, установка на создание атмосферы тайны и ужаса дали основания многим исследователям определить «Ватек» как «ориентальный роман ужаса».
«Ватек» был назван критиками «единственным произведением, которое с истинным восточным волшебством создавал англичанин» [1: 128]. Действительно, глазами западного человека Бекфорд стремился отразить прежде всего ценность Востока, его традиции и колорит. Поэтому он не накинул ориентальный покров на современную ему Англию и не взглянул на свою страну удивленным взглядом «восточного» мудреца. Сам отказ от каких-либо параллелей с Англией имел для Бекфорда полемический смысл.
В «Ватеке» Бекфорда заметна попытка универсализации проблематики, создания многоплановости с широким охватом жизненных явлений, выступающих в символически-обобщённых тонах. Агностическая философская основа накладывает на произведение свой отпечаток: реализуется сложное соотношение реального бытия (поддающегося чувственному восприятию) и истинного бытия (недоступного познанию). Так же, как и в классическом «готическом» романе Х. Уолпола «Замок Отранто», в «Ватеке» смело утверждается реальность сверхъестественного. Отличие состоит только в том, что Уолпол стилизует средневековую итальянскую легенду, а Бекфорд обращается к стилизации восточной сказки. В то же время он берет из нее лишь те элементы, которые позволяют ему создать экзотический фон, аналогичный «готическому» фону романа Уолпола.
В сказке Бекфорда меняется не только страна романных событий, но и фигурирует новая территория их свершения. Действие происходит в Вавилонии (Ираке), в городе
Самарре, построенном халифом Мутасимом. Вместо средневекового замка, до сих пор создающего специфическую сюжетность «готических» романов, изображаются роскошный дворец Алькорреми с пятью пристройками-дворцами, а главное - огромная башня, имеющая функцию «ужасного» места, подобного старинному замку в традиционном «готическом» романе. Видоизменяется в «Ватеке» и образ «готического» злодея: теперь это не вероломный рыцарь, а восточный тиран, подпадающий под власть демонических сил.
Прототипом главного героя сказки У. Бекфорда стал исторический персонаж -халиф Ватек или Аль-Ватек Биллах, девятый внук Харуна аль-Рашида, пятый халиф из династии Аббассидов, который наследовал своему отцу Мутасиму в 227 г. Хиджры и умер в возрасте 32 лет (849-854 гг.). Известно, что он не был истинным мусульманином, так как поддерживал религиозную секту мутазилитов, отрицавших несотворенность и вечность Священной Книги мусульман - Корана, интересовался науками, астрологией. Существовала легенда о его страшном и убийственном взгляде, в гневе поражавшем людей.
Опираясь на эти и другие немногочисленные исторические сведения, Уильям Бекфорд создает в своей сказке художественно преображенную биографию исторического персонажа. Бекфордовский Ватек рисуется не столько исторической личностью, сколько становится героем, порожденным авторской фантазией. Писатель создает гротесковый образ: халиф изображается утрированно жестоким и злым тираном, мало похожим на своего прототипа и восточных предшественников. В портретной характеристике Ватека доминирующим становится мотив его «страшного» взгляда: «Лицо его было приятно и величественно; но в гневе взор халифа становился столь ужасным, что его нельзя было выдержать: несчастный, на кого он его устремлял, падал иногда, поражённый насмерть. Так что, боясь обезлюдить своё государство и обратить в пустыню дворец, Ватек предавался гневу весьма редко» [4: 503].
Бекфорд избегает идеализации Ватека, и даже наоборот, подчеркивает и заостряет его малопривлекательные, отрицательные черты: патологическую жестокость,
непомерную гордыню, жажду наслаждения, стремление к сверхчеловеческому величию и безграничной власти. Все эти черты в комплексе создают демонически-аморальный портрет халифа.
Изображая Ватека, писатель рассматривает его поведение в системе мусульманских ценностей. Носителем идеи мусульманства в сказке является Великий Пророк Магомет, наместниками которого на земле выступают халифы. Соответственно и халиф Ватек должен быть последователем магометанства. Однако, вопреки традиции, он становится оппозиционером Магомета. Пребывая на Седьмом Небе, Пророк наблюдает за Ватеком и предвидит его участь: «Оставим его ... - посмотрим, как далеко зайдёт безумие и нечестие Ватека: если оно будет чрезмерно, мы сумеем должным образом наказать его»[4: 505].
Образ жизни Ватека рисуется в соответствии с общими представлениями о восточной роскоши. Халиф - человек, одержимый бесконечными и неограниченными желаниями. Ему становится тесным Дворец Алькорреми, построенный его отцом Мутасимом на холме Пегих Лошадей в Самаре, и он прибавляет к нему пять новых дворцов, предназначая каждый для служения какому-либо из своих желаний. Первый дворец назывался Вечным Праздником, или Ненасытным. В нем всегда были накрыты богатые столы с отборными кушаньями и тонкими винами и напитками, которые переменялись днем и ночью и никогда не иссякали. Второй дворец был храмом Благозвучия, или Нектаром Души. В нем жили лучшие музыканты и поэты. Третий дворец назывался дворцом Наслаждения Глаза, или Опорой Памяти, и представлял собой «сплошное волшебство». Он изобиловал редкостями, собранными со всех концов света: картинами, статуями, физическими приборами, сокровищами природы. Четвертый -дворец Благоуханий, или Поощрение Чувственности, состоящий из нескольких залов, с
ароматическими лампами, обширным садом, с огромным количеством изумительных цветов. В пятом дворце, названном Убежищем Радости, или Опасным, жило несколько групп прекрасных и услужливых девушек, которые принимали халифа или его гостей.
Каждый из пяти дворцов Ватека символизирует в сказке Бекфорда, с одной стороны, цивилизацию и экзотику Востока, с другой - определенную человеческую страсть, иногда становящуюся смертным грехом. «Дворец Вечного Праздника» воплощает непомерные чревоугодие и возлияние, «Дворец Благозвучия» - музыку и поэзию, «Дворец Наслаждения Глаза» - достижения науки, искусства, музейные и природные редкости, «Дворец Благоуханий» - восточную ароматерапию, «Дворец Убежище Радости»
- прелюбодеяние. В совокупности эти дворцы характеризуют скорее образ жизни, чем самого Ватека, так как круг интересов халифа все же гораздо шире дворцовых радостей.
Увлеченный тайными науками и астрологией, Ватек одержим фаустианской жаждой запрещенных знаний. Он готов продать свою душу, чтобы достичь их. «Он пожелал, наконец, все узнать, даже науки, которые не существуют», он вступал в споры с учеными, высказывался по религиозным вопросам, чем вооружил против себя всех ревностных служителей правоверного мусульманства. Во всех спорах халиф считал себя правым, а возражавших и несоглашавшихся он «отправлял в тюрьму для успокоения» или преследовал, так как «желал всегда быть правым, чего бы это ни стоило» [4: 504-505].
Ватек движим «дерзким любопытством, желающим проникнуть в тайны Неба» [4: 505]. Вот почему он конструирует башню гигантской высоты в пятнадцать тысяч ступеней. Халиф стремится властвовать не только над людьми на земле, но хочет достичь неба и заставить его выдать тайны судеб.
Башня в повести тоже, как и главный герой халиф Ватек, имеет свой прообраз. Во время европейского турне Бекфорд был впечатлен башней Антверпенского собора. По ее модели он построил в Фонтхилле два подобных сооружения. Для Бекфорда возведение высокой башни было не просто архитектурной идеей фикс, но и созданием для себя убежища, закрытого от суетного светского мира. Башня была не только кабинетом писателя, в котором он мечтал, размышлял, сочинял и даже наблюдал курс звезд и планет, но и стала символом его протеста против злословящего общества. Бекфорд сознательно искал одиночества и душевного покоя и убегал в башню, стоящую выше небес (как в «Ватеке»): «Моя квартира должна находиться на самом высоком этаже башни..., чтобы я наблюдал курс планет и позволил себе удовольствие заниматься астрологическими поисками.» [1: 135]. Таким образом, башня в «Ватеке» - это ключ к отождествлению Бекфорда с его героем.
Для героя сказки Ватека башня также становится не только кабинетом восточного правителя, но и местом, где можно уединиться и куда можно было убежать от ответственности перед миром. «Его гордость достигла высшего предела, когда, взойдя в первый раз по одиннадцати тысячам ступеней своей башни, он взглянул вниз. Люди показались ему муравьями, горы - раковинами, а города - пчелиными ульями. Это восхождение необыкновенно подняло его в собственных глазах и окончательно вскружило ему голову», - пишет Бекфорд [4: 505]. Ватек был готов поклониться себе, как Богу, но, «когда взглянул вверх, увидел, что звёзды так же далеки от него, как и от земли» [4: 505].
Вместе с тем, не следует забывать, что башня в сказке «Ватек» выполняет функцию «готического» замка - страшного и таинственного места событий. Ватек проводит в башне долгие часы, занимаясь различными известными науками, а также астрологией и алхимией. Здесь же со своей матерью он строит злодейские планы, обдумывает страшные преступления.
Мать Ватека - царица Каратис - второй центральный образ в восточной сказке Бекфорда. Каратис - своего рода злой гений для халифа. Она - его наперсница и идеолог. Только Каратис может воздействовать на гневный и своевольный характер сына. В свою
очередь Ватек любит и уважает в ней не только мать, но и женщину исключительных дарований.
По происхождению Каратис - гречанка, то есть не является восточной женщиной и мусульманкой. Многие системы знаний и науки, развитые древними греками, Ватек усвоил благодаря ей. У Каратис ужасающе-странная свита - 50 немых уродливых негритянок, змеи, верблюд Альбуфаки. В башня она тайно занимается не только астрологией, но и черной магией и колдовством: вызывает силы преисподней,
вытаскивает из могил мумии древних фараонов, выращивает ядовитых змей для убийств и магических ритуалов.
Колдунья Каратис становится катализатором античеловеческих и богохульных действий Ватека. Она не только толкает его на ужасные преступления против людей, но и сама является злодейкой и преступницей. В союзе со своей матерью халиф становится служителем адских сил.
Интересны эпизоды, связанные с еще одним - третьим - ключевым героем сказки. Он появляется в тот момент, когда Ватек теряет интерес к жизни и находится в состоянии загадочной душевной болезни: халифа одолевает ненасытная жажда и ничто не может исцелить. Новый герой называет себя «Индийцем из страны, не ведомой никому» [4: 513].
Эпизод, связанный с жаждой Ватека, содержит в себе явление невероятного в реальной жизни: что может быть удивительнее, чем неутолимая жажда, вызванная колдовством? «Неестественная жажда пожирала его; днем и ночью он вливал себе в рот, как в воронку, целые потоки жидкостей», - пишет Бекфорд [4: 511]. С помощью чудодейственного напитка Индиец избавляет халифа от странного недуга.
Чудесная сила, дерзкое поведение, сатанинский смех, дьявольские метаморфозы -все это черты Гяура, посланника Иблиса, Падшего Ангела, принца Ада. Индиец - Гяур -персонификация Зла, которое поражает халифа. Вполне понятно, почему Гяур - соратник Иблиса и послан из Дворца Подземного Огня: он превращается в этом эпизоде в огненный шар, который, увлекая за собой народ, скатывается в бездну и исчезает в ней подобно молнии.
Ватек слышит из пропасти голос Индийца, призывающий довериться ему, поклониться силам Ада, отступиться от Аллаха и Пророка Магомета. Здесь Индиец называет свое подлинное имя - Гяур. Он обещает открыть халифу дворец Подземного Пламени, откуда появились сабли с загадочными надписями, где можно найти сокровища и «где почивает Сулейман бен Дауд, окруженный талисманами, покоряющими мир»[4: 518].
Имя Сулеймана упомянуто не случайно: под ним подразумевается библейский царь Соломон, сын царя Давида. На Востоке были широко распространены сказания о его мудрости, его считали повелителем духов и стихий, а также властителем всего мира, так как Аллах подчинил Сулейману ветры, заставил служить ему волшебные силы - шайтанов и джиннов. Кроме того, согласно мусульманским легендам, имя «Сулейман» носили цари-«преадамиты», правившие всей землей до сотворения Адама.
Очевидно, что место, в котором хранятся несметные сокровища и где должны осуществиться мечты Ватека, - дворец Падшего Ангела Иблиса. Обещаниями сказочных богатств и магической власти Индиец призывает халифа отречься от Пророка Магомета и принести в жертву 50 самых красивых знатных мальчиков. Одержимый дьяволом, халиф, не задумываясь сталкивает детей в адскую пропасть к Индийцу. За это страшное злодеяние он надеется получить золотой ключ от сокровищницы и стать равным Сулейману (Соломону), но Гяур обманывает его. Разверзшаяся земля закрылась, поглотив жертв, а Ватек не получил ничего. Родители погибших мальчиков обезумели и подняли мятеж, и халиф едва спасся от их гнева в своей башне.
Халиф Ватек вслед за матерью-колдуньей Каратис все больше подпадает под власть демонических сил. Для достижения сокровищ древних султанов они не только богохульствуют, но и приносят невинных мусульман в жертву. Сомнения Ватека в
мусульманстве, переходящие сначала в эпатажные, затем в оскорбительные и, наконец, дьявольские действия, становятся результатом проявления его личностной свободы, нежелания притворяться, как его единоверцы. Но эта крамольная свобода мнима. Она приводит его не только к полной утрате истинной веры, но и к распаду личности, к потере ценных жизненных ориентиров, а также понимания границ Добра и Зла.
С первых страниц произведения Бекфорд ведет своих героев к ужасающему финалу в Залах Иблиса. Найдя великолепные сокровища и волшебные талисманы, Ватек и его возлюбленная Нурониар понимают, что присоединились к кругу несчастных людей, обреченных на вечные мучения. Эта ужасная правда становится важнее, чем обретение вожделенного богатства и власти. Трагический характер заключительного эпизода «Ватека» очевиден: «Их сердца воспламенились, и они потеряли самое дорогое из даров неба - надежду! Несчастные оказались разлученными и бросали друг на друга злобные взоры. Ватек видел во взгляде Нурониар лишь ярость и жажду мести; она в его глазах -отвращение и безнадежность. они погрузились в толпу отверженных, чтобы скитаться в вечной муке» [4:591]. Злая Судьба, преследовавшая Ватека, наконец настигла его и завершила свое предначертание в ужасном неотменяемом решении. Во дворце восточного Сатаны - Иблиса - страсть превращается в отвращение, любовь - в ненависть и надежде приходит конец. Все завершается вечными скитаниями героев-грешников по роскошным покоям.
Этот ошеломляющий финал представляет собой одно из первых изображений Ада в литературе. Описание преисподней в виде роскошной неземной декорации и картины страшных наказаний для людей-грешников позволяют Бекфорду закончить свою сказку философским, морально-дидактическим заключением: «Таким было и таким должно быть наказание за несдержанные страсти и жестокие деяния. Таково должно быть взыскание того слепого любопытства, которое нарушило бы границы, предписанные человеку мудростью Создателя; таково ужасное наказание тому беспокойному стремлению, которое ставит целью открытия, доступные лишь сверхъестественным существам, и достигает лишь увлеченной гордыни, не замечая, что удел человека на земле - быть скромным и невежественным» (перевод мой - Б. Н.) [5: 250].
Таким образом, движение к истине в «Ватеке» происходит в рамках категории Ужасного. Стадиальность нарастания чувства таинственного ужаса соответствует стадиям событийного развития. Концепция Зла как мистической, сверхъестественной силы, развивающаяся на протяжении всего произведения, находит свое выражение не только в образах Ватека, Нурониар, Каратис, Гяура и Иблиса, но и в сопутствующих этим образам идеях: идее материально-низменного как преимущественной области дьявольского, идее необузданного тирана-правителя, идее непреодолимой Судьбы, идее свободы выбора, идее неисчерпаемости познания и признания относительности человеческих знаний, идее трагического соотношения Добра и Зла в мире. В авторском резюме утверждаются незыблемость нравственной природы человека и основных этических ценностей, разрешается проблема преступления и наказания. Бекфорд воспринял понятие сверхъестественного, «готические» антураж, мотивы, пейзаж, хронотоп (пространство башни Ватека и Зала Иблиса), «готических» героев (правителя-злодея, преступную мать, Дьявола, существ из преисподней) из английской «готики» и соединил с восточными традициями, представлениями, религиозными верованиями и предрассудками.
Очевидно, что выбор жанра для У. Бекфорда был принципиальным и значимым. Используя свои знания о восточной культуре и ориентируясь на жанровые константы английского «готического» романа, писатель создал новаторскую модель жанра, соединяющую «ориентальную повесть» и «роман ужаса». В «Ватеке» Бекфорд осуществил органичный синтез ориентальной культуры и английской «готической» традиции XVIII века. При этом была изменена формально-содержательная структура «готического» произведения и образована оригинальная модификация жанра, содержащая комбинацию восточной экзотики и нового понятия ужаса.
Глубина философского подтекста, принципы толкования человеческой природы и способы их воплощения стали близки к формирующейся в XIX веке романтической традиции, что и обусловило переходный характер жанра «Ватека» У. Бекфорда.
Примечания:
1. Шелли М. Франкенштейн, или Современный Прометей; Уолпол Г. Замок Отранто; Казот Ж. Влюбленный дьявол; Бекфорд У. Ватек: роман, повести: пер. с англ. и фр. М., 2004. 698 с.
2. Ислам: энциклопедический словарь. М., 1991. С. 81.
3. А Study of William Beckford. By Boyd Alexander. L., 1962. 189 p.
4. Beckford W. Vathek. L., 1924. 265 p.
5. Gotlieb H.B. W. Beckford on Fonthill. Writer, Traveller, Collector, Calif. 1760-1844.
New Haven, 1960. 670 p.
6. Melville L. The Life and Letters of W. Beckford on Fonthill. L., 1910. 812 p.
7. Menen A. Fonthill. A Comedy. L., 1975. 245 p.
8. Steeves H.R. Before Jane Austen. The Shaping of the English Novel in the Eighteenth
Century. N.Y., 1965. 723 p.
