CC BY
308
[взаимосвязь литературы и языка]
Чжан Цзянхуа
СИНТЕТИЗМ — НОВОЕ ЖАНРОВО-СТИЛЕВОЕ ЯВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПРОЗЫ
SYNTHESIS ■
CHZHAN TSYANHUA
A NEW GENRE AND STYLE PHENOMENON OF RUSSIAN MODERN PROSE
Чжан Цзянхуа
Профессор Института русского языка Пекинского университета иностранных языков ► zjh121559@mail.ru
Постсоветский литературный процесс показывает, что «синтез» становится не только общей чертой литературы переходного периода, звеном ее динамического развития, диалогом разных течений и поколений писателей, но и весьма открытым, чутким жан-рово-стилевым явлением, важным достижением литературной «революции» в поисках новых эстетических форм, «третьим течением» современной русской литературы. Он главным образом проявляется в художественном мышлении писателей, особой парадигме дискурса. Синтетическими называются те художественные произведения, которые создаются путем соединения разнообразных, иногда даже противостоящих друг другу аспектов и элементов литературных направлений и стилей, т. е. имеется и «синтез» на уровне разных художественных систем, и «синтез» на уровне жанров и стилей. Исходя из отношения авторов к действительности и их художественного освоения мира в литературной практике, мы можем разделить синтетическую прозу на два типа: реалистическую и нереалистическую.
Ключевые слова: постсоветская проза, синтез.
Post-Soviet period literature process shows that "synthesis" is becoming not only a common feature of transitional period literature, an element of its dynamic development, a dialogue of different processes and authors generations but also quite an open, fine genre and style phenomena, an important achievement in literature "revolution" in searching new esthetic forms, "the third process" of Russian modern literature. It is mostly displayed in the artistic authors mental setup, special discourse paradigm. The synthetic ones are those literature pieces that are created via combination of different, even contralateral aspects and elements of literacy processes and styles, i.e. the synthesis is depicted both on the level of different art systems and genres and styles. Due to the author's attitude to reality and his / her art world interpretation in literacy it is possible to distinguish synthetic prose of two types — a realistic prose and non-realistic one.
Keywords: post-Soviet period prose, synthesis.
Современная литература не поддается описанию в традиционных рамках понимания эволюции как смены канонизированных форм, их разрушения и образования иных форм. И первое, что бросается в глаза при знакомстве с постсоветской литературой на стыке веков, — это ее концептуальный плюрализм, многообразие творческих поисков и калейдоскопические изменения художественных форм. Особенно актуален вопрос о выявлении новаторской сути русской прозы, которая заключается в синтетизме.
Еще в 1907 году Андрей Белый в статье «Чехов А. П.» констатировал наличие «промежуточных течений русской литературы», хотя оценивал их скептически. Но именно в творчестве Чехова Белый видит образец плодотворного взаимопроникновения реалистических и модернистских систем: «В нем встречаются, в нем скрещиваются противоположные течения: символизм и реализм»1. Е. Замятин в статьях «О синтетизме», «Новая русская проза» и др. не раз утверждал, что подлинное искусство — это всегда синтез, где «реализм — тезис, а символизм — ан-
титезис, и сейчас — новое третье, синтез, где будет одновременно и микроскоп реализма, и телескопические, уводящие к бесконечности, стекла символизма».
Н. Лейдерман в статье «Магистральный сюжет русской литературы ХХ века» также отмечает, что «тенденция синтеза классических и модернистских систем ведет отсчет от Чехова»2. Т. Давыдова в книге «Русский неореализм. Идеология, поэтика, творческая эволюция» на примерах таких писателей неореализма, как Замятин, Платонов, Булгаков и другие, подтверждает наличие синтетизма как литературного течения, существовавшего в России в 1900-1930-е годы. Н. Лейдерман рассматривает синтез реализма и постмодернизма как литературный процесс, который выходит за пределы одной национальной культуры, и характеризует его как новую масштабную парадигму художественности и новый тип культурного сознания3. С. Тимина, указывая на пестроту и размытость границ, недостаточную эстетическую прописанность новых жанровых видов, подвидов, отмечает, что поэтический синтетизм является важным звеном динамического процесса современной русской прозы, диалогом4. А Г. Нефагина синтетическую прозу называет маргинальными стилями5.
Значит, синтетизм мыслится критиками по-разному: как художественный процесс, как литературное течение, как общая тенденция развития современной русской литературы, как маргинальные стили. Из-за размытости понятия синтетизма появились разнообразные термины и определения: «постреализм», «метареализм», «транс-метареализм», «метафорический реализм» и др. Синтетизм современной прозы породил жанровые разновидности романов: «роман без сюжета», «роман-житье», «мещанский роман», «роман-сага», «современная пастораль» и др.
Синтетическая проза интерпретировалась в рамках традиционных жанров и не была изучена как особое жанрово-стилевое явление.
Практика постсоветского литературного творчества показывает, что «синтез» становится не только общей чертой литературы переходного периода, звеном ее динамического развития,
диалогом разных течений и поколений писателей, но и весьма открытым, чутким жанрово-стиле-вым явлением, важным достижением литературной «революции» в поисках новых эстетических форм, «третьим течением» современной русской литературы.
По сравнению с жанрово-стилевыми особенностями реализма и постмодернизма синтетическая проза обнаруживает особые черты. Они, главным образом, проявляются в художественном мышлении писателей, особой парадигме дискурса. Познание и обосновательный анализ синтетической прозы возможны лишь в рамках самостоятельного нового жанрово-стилевого направления.
Эстетический синтез — не равномерное взаимодействие разных творческих и стилевых начал, а качественное их изменение и рождение какого-то нового стиля. Синтетическими называются те художественные произведения, которые создаются путем соединения разнообразных, иногда даже противостоящихся друг другу аспектов и элементов литературных направлений и стилей, т. е. имеется и «синтез» на уровне разных художественных систем, и «синтез» на уровне жанров и стилей.
Синтез на уровне художественных систем означает то, что в одном и том же произведении наблюдаются разные черты литературных направлений: сентиментального, реалистического, модернистского, постмодернистского и др. Иными словами, в синтетических произведениях ослабляются или разрываются основные, самобытные элементы имеющихся литературных направлений, ликвидируются их прежние доминирующие функции в эстетической структуре. Например, социальная детерминированность, бинарное художественное мышление, причинно-следственная логика в конфликтах и сюжетах — свойственны реалистическим произведениям; озабоченность писателей настроением, чувствами и внутренним миром человека — самобытные свойства романтических произведений; виртуальность действий, ситуаций и образов, интертекстуальность, неопределенность в ценностной ориентации — характерны для постмодернистских произведений.
Владимир Маканин не признает своей принадлежности к литературным течениям, но, совмещая в своем творчестве самые разнообразные элементы сюрреализма и постмодернизма, никогда не порывает с русским классическим реализмом и не отказывается от социально-исторического подхода к постсоветской действительности. Его повесть «Стол, покрытый сукном и с графином посередине» является «экзистенциальной психологической прозой» с внедрением новых, не присущих ей элементов иной эстетической системы. Роман А. Кима «Остров Ионы» рассматривается как модернистское произведение в условно-метафорической манере, где наблюдается интеграция разных систем, модернистской и постмодернистской, мифологической и реалистической.
В синтетических произведениях обращает на себя внимание деструктивность формы на уровне жанров и стилей. Авторы, используя самые разнообразные жанровые и стилевые возможности, стараются отказаться от следования сложившимся литературным стереотипам. Нарушаются традиционные рамки жанров, стираются барьеры разных стилевых течений. Нам иногда очень трудно определить, что за жанр того или другого произведения, при этом оказываются перемешаны черты и повести, и эссе, и автобиографии, и дневников, и эпистолярного жанра. Ч. Айтматов называет свой роман «Тавро Кассандры» сочетанием самых разных жанров и стилей, в нем есть и реализм, и фантастика, и репортаж, даже элементы киноискусства. Повесть-сказ «Стол» и «исповедальная», и психологическая, и абсурд, и миф об экзистенции русского человека. В романах «Знак зверя» О. Ермакова и «Затонувший ковчег» А. Варламова реалистическая конкретность соединяется с библейской и мифологической символикой. Реалистическая повесть Л. Петрушевской «Время ночь» не без натуралистических описаний, модернистского парадокса и потока сознания. Сюрреалистическое у Ю. Мамлеева нередко переплетается с народной сказкой и фольклором.
Повествование в синтетической прозе отличается особым хронотопом, а также большим психологическом «пролетом». Явны нарушения привычной хронологии, связанные с перестановкой
событий на временной оси. Писатели сопрягают в своем творчестве современное с историческим, конкретно-бытовое с бытийным, локальное с всеобщим, реальное с мифическим, преходящее с бесконечным. Авторы совершают большой психологический «пролет» своих героев. Путем создания особого ритма временного, пространственного и психологического перескока, посредством сцепления ассоциаций, нелинейности, потока сознания, «обо-рванности внутренней души персонажей» писатели превращают историю и действительность в некую проекцию психологии своих героев.
В романе «Остров Ионы» есть самые разные временные и пространственные уровни. Герой-повествователь Анатолия Кима — человек-скептик, сомневающийся в рациональности человеческого мира, но верующий в великую силу добра и любви. Он и писатель, несущий боль и страдания, и посланник, и посредник между Богом и людьми. Именно в этом одноименном персонаже автор реализует свои размышления о человеческом обществе, истории и человечности. «Космическое сознание» А. Кима представлено особым хронотопом: межконтинентальным (взаимоотношение между США и Россией, Востоком и Западом), историческим и нравственным (74-летняя история Советского Союза), фантастическим (библейский Иона и Высший творец) и др. Очевидно, писатель намерен нарушить границы между писателем, повествователем Я и персонажами, устранить границы между реальным и виртуальным и тем самым свободно высказать свои философские мысли о мире.
Синтетическая проза обладает эстетическим многообразием. В романах «Знак зверя» и «Чаепитие в преддверии» О. Ермакова, «Андеграунд, или Герой нашего времени» В. Маканина, рассказах «Новые Робензоны» Л. Петрушевской, «Дурак дураком» и «Луканька» Георгия Петрова и др. доминирует реалистическое начало, а в романах «Лаз», «Стол» В. Маканина, «Отец-лес», «Остров Ионы» А. Кима и т. п. господствует нереалистическое начало.
По сравнению с жанрово-стилевыми особенностями реалистических произведений синтетические произведения отличаются рядом признаков.
Во-первых, отказом от традиционного бинарного «черно-белого» художественного мышления писателей и их привычных моральных ориентиров. Перестала действовать традиционная нравственная мерка социальный «прогресс — регресс» и «добро — зло». Писатели синтетизма предпочитают раскрыть не социальное, а экзистенциальное начало человека, сущность его природы.
Во-вторых, размытостью и расплывчатостью общественно-исторической обстановки. Авторы озабочены не столько социальным положением и характером персонажей в определенную историческую эпоху, сколько их духовным существованием в определенном национальном культурном контексте.
В-третьих, «сюрреалистической эстетической деформацией», которая становится основным художественным принципом творчества. Абсурд выступает в синтетической прозе не только как один из приемов, но и как организующее начало призведений, как парадигма нового творческого мышления авторов.
Наконец, интертекстуальностью, которая является важной эстетической тактикой повествования в синтетической прозе. Очевидны переосмысление и переоценка, деконструкция и реконструкция традиционных культурных ценностей и нравственных ориентиров. «Вертикальный» и «перпендикулярный» учет национальной и мировой культуры является важным фактором в культурной ориентации писателей.
А по сравнению с жанрово-стилевыми особенностями постмодернизма синтетические произведения обладают иными признаками.
В отношении духовной и ценностной ориентации отрицание писателей-постмодернистов является категорическим, всеобъемлющим, нигилистическим, а для авторов синтетических произведений оно является относительным, антинигилистическим, условным. Чувство отчуждения и абсурда, выраженное в синтетическом творчестве, является духовной реакцией писателей на мир после пробуждения самосознания.
В отличие от постмодернистской прозы синтетические прозаические произведения все
еще сохраняют некоторую общность с реалистической прозой в традиционном духовном и эстетическом отношении. Ослабление и размытость общественно-исторического фона в произведениях синтетизма вовсе не означает его устранения. В синтетической прозе всегда можно найти скрытые комментарии социальной действительности, ее метафорическое выражение или символические намеки, притом в основном наличествует единство, последовательность и общий «порядок» структуры.
В формальных экспериментах авторы синтетической прозы не претендуют на эстетическую реформу как самоцель и всегда ставят целью духовное восхождение человека. Критический дух, стремление к человечности, добру, истине и красоте, а также поиски духовной силы, способной на борьбу против отчуждения и абсурда за сохранение духовных ценностей, все еще являются основными чертами синтетического творчества.
Исходя из отношения авторов к действительности и их художественного освоения мира в литературной практике, мы можем разделить синтетическую прозу на два типа: реалистическую прозу и нереалистическую.
Синтетизм реалистического типа представляет собой поэтический синтез, где доминирует реалистическое начало. Действия и персонажи, изображенные в произведениях, более близки к внешней правде действительности. Такой синтез основывается на действительности, но в нем происходит сращение реалистического начала с противоположными ему элементами. Явная картина жизни, изображенная в романах, напоминает действительность, а на скрытой плоскости авторы тяготеют к виртуальному, абсурдному. Внешнее «правдоподобие» является основной тактикой повествования автора синтетизма, но наблюдается процесс превращения реального в виртуальное, абсурдное, осуществляется взаимное обозначение реального и нереального, и в результате жизнь в произведениях получается завуалированной, виртуальной, замененной, знаковой.
В отличие от характерной для реалистического метода типизации авторы синтетической
прозы озабочены не типичным характером в типичной обстановке, а изображением культурного контекста действительности. И так называемое «правдоподобие» является не результатом воспроизведения, а плодом воплощения субъективности и души автора. В подобных произведениях картина жизни нелепа, но оправдана, не соответствует действительности, но логична.
«Андеграунд, или Герой нашего времени» В. Маканина, «Новые Робинзоны» Л. Петрушевской, «Знак зверя» О. Ермакова являются лучшими романами такого склона. В этих романах он всегда подкрепляется реальной бытовой жизнью и идеей, овладевшей многими: реальная жизнь в России в течение семилетия после распада Советского Союза, покупка деревенского дома подальше от города, афганская война и братоубийство на фронте.
Синтетическая проза нереалистического типа имеет нелепый каркас, но обладает прочным правдивым нутром. Общая картина жизни, изображенная в романах, абсурдна и алогична, а ее скрытая плоскость обладает существенными чертами действительности. Абсурд является основной тактикой повествования синтетизма такого типа. Авторы, превращая нереальное в реальное, делают абсурд и алогизм притворством действительности, ее заменой и символическим знаком. В синтетических романах нереалистического типа действия разрываются с действительностью, сюжетные события, действия, персонажи нелепы, внешняя правда замещается, дезорганизуется. Эстетическая парадигма включает адекватность абсурдного мира миру реальному. Авторы не претендуют на категорический отказ от действительности и сотворение нелепого мира, нелепость служит лишь тактикой художественного выражения в целях углубленного раскрытия метафизической сути человеческого бытия.
В произведениях Ю. Мамлеева основные сюжеты всегда абсурдны, писателя, главным образом, занимает тема смерти, отношение человека к ней. Персонажи в его рассказах и романах всегда живут и перемещаются на границе жизни и смерти. Для Ю. Мамлеева выход из лабиринтов жизни и дискурса заключается только в смер-
ти. Ситуации абсолютно нелепы, не оправданы реальной жизнью. В романе «Блуждающее время» сын Павел на спирали времени встречается со своими умершими родителями, из-за сильного чувства вины перед ними и расщепленности личности ищет возможности вернуться туда, где встречается прошлое и будущее. А другие искатели стремятся отказаться от земной жизни ради приближения к познанию вечного Я. В реалистических произведениях смерть чаще всего является сюжетной кульминацией, а в постмодернистской прозе смерть — большой праздник и значительный эпизод действия. Ю. Мамлеев не пытается сотворить кульминацию и не хочет восхвалить смерть, но он понимает могучую действенную силу смерти на читателей и ее важность для изображения трагедии бытия, исканий метафизического неизвестного.
По-видимому, синтетическая проза и тра-диционна, и авангардна, в чем проявляются ее связь с классическими традициями и новации. В современной русской литературе синтетическая проза имеет некую универсальную «оптику», позволяющую высвечивать ее общие черты в творчестве современных писателей. Они если и не создали школы, то предопределили один из жанров и стилей современной русской прозы.
Таким образом, можно утверждать, что современная русская проза стала раскрепощеннее в жанрово-стилевом отношении, диффузия жанров и стилей, их смешение, стирание определенности стали характерными чертами литературы на стыке веков.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Белый А. Арабески. М., 1911. С. 395.
2 Лейдерман Н. Магистральный сюжет русской литературы ХХ века // Русская литература в контексте мировой культуры ХХ века. Пекин, 2007. С. 34.
3 Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература. Кн. 3. В конце века (1896-1990-е годы). М., 2001. С. 96-97.
4 Тимина С. Современный литературный процесс // Русская литература ХХ века в зеркале критики. М.; СПб., 2003. С. 23.
5 Нефагина Г. Л. Русская проза конца ХХ века. М., 2003. С. 212.
