CC BY
151
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (57) январь-февраль ^
References
1. Bulgakov S. N. Pravoslavie: Ocherki ucheniya Pravoslavnoy Tserkvi [Orthodoxy: Essays of the Orthodox church doctrine]. Moscow, 1991. 413 p.
2. Bychkov V. V. Malaya istoriya vizantiyskoy estetiki [The small history of Byzantine aesthetics]. Kiev, 1991. 408 p.
3. Glebov I. Russkaya poeziya v Russkoy muzyke [Russian poetry in Russian music]. Petrograd: Gosizdat Publ., 1921. 132 p.
4. Damaskin Ioann. Polnoe sobranie tvoreniy [The complete set of works]. St. Petersburg, 1913. Vol. 1. 223 p.
5. Il'in I^. Sobranie soch. [Set of works]. Moscow, 1994. Vol. 3. 592 p.
6. Losskiy V. N. Ocherki misticheskogo bogosloviya vostochnoy tserkvi [Essays of mystical theology of eastern church]. Moscow, 1991. 285 p.
7. Medushevskiy V. V. Intonacionnaya forma muziki [The intonational form of music]. Moscow, 1993. 262 p.
8. Najman А. Rasskazy ob А. Аkhmatovoy [Stories about A. Akhmatova]. Novij mir [New World], 1989, № 2, pp. 98—131.
9. Ol'hova II. А. Hory a capella S. Таnееvа [Taneevs's a capella choirs]. Horovoe iscusstvo [Choral Art]. Leningrad, 1971. Vol. 2. pp. 29—53.
Символический мир куль туры
в путевых заметках анд рея бело го
УДК 130.2:7.036.45
# Ж. А. Береснева 0
Государственная академия славянской культуры (ГАСК), Москва
В центре внимания — культурфилософская проблематика путевых дневников А. Белого. Автор статьи характеризует особенности Белого как исследователя культуры, стремящегося уловить в звуковых и цветовых колебаниях древних восточных культур глубочайшие противоречия современного мира. В статье проанализированы характерные символы культур Востока и Запада, которые находят своё выражение в арабесках, орнаментах, одежде, в повседневных мелочах и, по мнению Белого, «несут мощный заряд» для возрождения европейской цивилизации.
Ключевые слова: путевая проза, культура, цивилизация, символы, наука о культуре.
Zh. A. Beresneva
State Academy of Slavic Culture, The Ministry of Education and Science of the Russian Federation, Khibinskiy proezd, 6, Moscow, Russian Federation
THE SYMBOLICAL WORLD OF CULTURE IN ANDREY BYELY'S TRAVELING NOTES
In the center of attention — cultural problematics travel notes A. Byely. The author of the article describes the features of White as a researcher culture, seeking to capture the sound and colour fluctuations of ancient Eastern cultures deepest contradictions of the modern world. The article analyzes the characteristic symbols of Eastern and Western cultures, which find their expression in Arabesque, ornaments, clothing, daily routine and, according to Byely, «are a powerful charge» for the revival of European civilization.
Keywords: Travelling public, culture, symbol, research of culture.
238 БЕРЕСНЕВА ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА — старший преподаватель, соискатель кафедры теории
истории культуры Государственной академии славянской культуры
BERESNEVA ZHANNA ALEKSANDROVNA - senior teacher, doctoral student of Department of theory of cultural history of the State Academy of Slavic Culture
e-mail: zhanna-beresneva@yandex.ru © Береснева Ж. А., 2014
^ Искусствознание
Ф
Многогранный талант Андрея Белого — поэта, прозаика, философа, лидера символизма — до сих пор вызывает как восторженные отклики, так и хулу непонимания. На рубеже XIX—XX веков Андрея Белого, как и других представителей творческой интеллигенции (В. С. Соловьева, В. В. Розанова, К. Д. Бальмонта, Н. С. Гумилева, И. А. Бунина), охватывает увлечение Востоком, и он отправляется в поездку по Тунису и Египту. Стоит отметить, что путевые заметки А. Белого, в отличие от классических произведений этого жанра, обойдены вниманием исследователей: специальных работ, посвящённых заметкам Белого-путешественника, практически нет. Исключение составляет исследователь русского символизма Л. А. Сугай, указывающая на первенство А. Белого в теоретическом осмыслении культурологии [12; 13].
Свои впечатления от путешествия писатель отразил в сборнике «Путевые заметки. Том 1: Сицилия и Тунис», который вышел в свет только в 1922 году в издательстве Геликон (Москва — Берлин), а также в «Африканском дневнике». Отдельные путевые очерки появлялись в периодической печати в газете «Дни», «Голос России» и др. Несколько необычны появление сборника путевых очерков под названием «Офейра» (1922), по сути, в качестве сокращённого издания путевых заметок, а также загадочное исчезновение предполагавшегося 2 тома путевых заметок [7, с. 357]. Надо указать на тот факт, что само путешествие состоялось в 10-х годах XX века, а его литературной обработкой автор за нял ся толь ко во семь лет спус тя, то есть примерно в 20-е годы. В течение этого времени возникает целый цикл теоретико-философских работ А. Белого: «Кризис жизни», «Кризис мысли», «Кризис культуры», которые связа ны с исключи тельно ин тересны ми поисками А. Белого в области философии и теории культуры. Как следствие — в «Путевых заметках» появляются главы о теоретических проблемах культуры. «Если мы сейчас же станем формировать, что мы подразумеваем под культурой и куда мы хотим её
видеть направленность, — то получится или общее место или туманность. И кто может это сделать? Я — недостаточно ярок и малоталантлив, а Вы слишком ярки и многоцветны...» — так писал Э. К. Метнер Б. Н. Бугаеву (Андрею Белому) в 1909 году [10, с. 14]. Благодаря своему «многоцветному» таланту, А. Белый смог проявить себя как настоящий исследователь культуры.
Ог ром ную роль для не го как пу те ше ст вен-ника играют «стремительные переплетения линий культуры», её символы. Каждая деталь пространства, будь то жест, звук, архитектурный стиль, религиозная мысль, частная жизнь — все несёт на себе печать культуры. «Культура — цельность, органическое соединение многих сторон человеческой деятельности», — писал он [5, с. 256].
Как известно, первоначально А. Белый со своей спутницей Асей Тургеневой поехал в Италию, где его взорам открылись пышная Венеция, Неаполь, Палермо, Монреаль (пригород Палермо). Посещение музеев, любование чудесными пейзажами — сначала их маршрут ничем не отличается от предшественников. Но уже здесь, в Италии, Белый начинает ощущать некую «мертвенность» европейской культуры (позже он назовёт её цивилизацией) и одновременно очаровывается восточными веяниями, чуть заметными на итальянской земле. «.В Неаполе уже идёт восточный стиль.», здесь «мало Италии, много Востока» [6, с. 144]. Элементы Востока — в причудливом изгибе фонтана, в изразцах, украсивших итальянские палаццо, в венецианской гондоле — всюду он встречает свое образ ные зна ки араб ско го ми ра, и даже всплеск волны напоминает ему рассказы Шахерезады. Горбоносые носильщики, гондольеры, песни — все это для А. Белого манящие символы сказочного Востока, которые заставляют поэта продолжить путешествие «в глубину столетий» [1, с. 330]. «.И я цепко хватался за ту или иную черту, для чего-то мне нужную в быте, в зигзаге орнамента; чувствовал тайную связь мелочей, перекличку эпох, мне доселе чуждых и безвестных.»,
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (57) январь-февраль ^
Ф
— писал он в своём дневнике [1, с. 348]. Здесь впервые он ощутил кризис «угасающей» (термин А. Белого) европейской цивилизации, стоит заметить, что его воззрения созвучны идеям О.Шпенглера.
В противовес Европе «совершенная жизнь» [5, с. 15] Востока видится Белому как настоящая культура. Мечтой поэта становится Центральная Африка. «Пребывание в тихой арабской деревне, в Радесе, мне было огромней шим откровением, рас ши ряющим горизонты; отсюда я мысленно путешествовал в недра Африки, вглубь столетий, слагавших её совершенную жизнь...» Здесь, в Африке, вырастает «миф об "Офейре"» — сказочной мифической стране, которую поэт сравнивает с не менее загадочной Атлантидой. Проник нуть вглубь культуры, уловить в ма лей шей незначительной детали весь смысл, всю основу древ ней со вер шен ной жиз ни — вот какие цели ставит перед собой А. Белый. «Как нравоучительно наше путешествие: ехали из России на Запад, а вернёмся в Россию с Вос тока, ис ка ли За па да, а на шли Вос ток»,
— писал Белый М. К. Морозовой из Туниса [8, с. 46].
Знакомство с повседневной жизнью арабов, с архитектурой Туниса, гармонично вписанной в природу Африки, — все это рождало мысли о совершенстве бытовой, земляной культуры. Этот удачный эпитет возвращает нас к ан тич ным представ ле ни ям о культу ре как «возделывании земли».
Особенно интересной в «Путевых заметках» является тема нигерийской культуры, хотя в Центральную Африку А. Белому так и не довелось попасть. Ей посвящена целая глава под названием «Чёрный пламень культуры». Нигерия названа — «узлом культуры Сангоев» [5, с. 298], в котором сплетены все тысячелетние языческие традиции Востока, культуры этрусков, Египта, Алжира, Туниса, Марок ко и мно гих дру гих. Цен траль ная Африка, соединив влияние столь разных традиций, может, по мнению путешествен-ни ка, стать ме стом рож дения и так же мощным двигателем всей мировой цивилизации.
«Мощные токи различных культур» «строят» сначала культуру Египта, а впоследствии и всей Европы; провиденциальные мысли об её судьбах заставили Белого обратиться к поискам глубинных основ этой самой африканской культуры — к её символам. В своём пророчестве Белый утверждает, что когда-нибудь Европа «станет громадной массой угля» из-за наплыва туда африканцев и «родит: брил ли ан то вый свет» [5, с. 305] но вой культу ры. Со свойст вен ным ему мис ти циз мом Андрей Белый предвещает Франции и всей Европе будущее чёрной культуры, когда «белая кожа культуры обварится в африканском котле, почернеет зловеще ожогами негрской культуры» [1, с. 366], и когда глухо-дикий ры даю щий звук там та ма ворвёт ся и за вою ет пространство Европы. Поэт считал, что символами Франции должны стать не гальский петух и кадриль, а жираф и канкан.
Мистическое ощущение связи времён и народов — та самая основа, на которой зыблет-ся мир. Поэтому египетский Сфинкс для Белого «двигатель мира», он бросает авангардами загадок, которые, как электрический ток, сфера за сферой овладевают всем миром: от Нью-Йорка до Москвы. «Пятитысячелетний древ ний Еги пет, коме той вре за ясь в соз на ние, в нем оживает как самая жгучая современность, и даже: как предстоящее будущее.» [1, с. 364]. Те же мистические свойства Белый присваивает великому Нилу, который из недр афри кан ского кон ти нен та хлы нет вестью перецветших культур. Европейский квартал в Каире усиливает ощущение гибели и разложения цивилизации. Ужас пирамид и раскопан ных гробниц отразился на лице европейца, по долгу службы живущего в Африке. «Скоро открывалось мне, что в бетонах Европы тот лее, по существу, не изменившийся египетский стиль» [1, с. 393]. И хотя «пирамида — вершина культуры» [1, с. 424], она на ходит ся вне всех из мере ний, вне цве тов и запахов, вне времени и пространства, олицетворяя собой вход в иной мир, она, по мнению поэта, как и Сфинкс, — мистический символ мёртвой культуры.
Ф
^ Искусствознание
Ф
Этим символам мертвенной цивилизации противопоставлены арабские жители, которые, сохраняя непосредственную природу свою, выступают живыми проводниками культуры. Первобытные дикари, с которыми сталкивается Белый-путешественник, населяя прекрасную местность, «не видят её красот, ибо красота — сфера культуры, а не быта...» [2, с. 6]. Мудрость арабов, деликатность, спокойст вие, изя щест во, особен ное умение араба сделать окружающую жизнь комфортной — все эти качества сливаются в совершенно незнакомое европейцу умение жить. Белый отмечает, что именно эти качества характера, этот стиль жизни могут быть неоспоримыми признаками культуры. «Невыразимый лик» дервиша говорил ему о тайнах народа. Эмблемой культурного араба, символом естественной культуры выбрана феска, в которой отражена «мощь араба», его многовековые традиции. «Феска — эмблема мусульманства; пока держится на арабе феска — сюртук, кофе да братание с французами сонная для него забава.» [3, с. 88]. Символами цивилизации являются французская кэпка, жёлтая пресса, зубочистка, которые ассоциируются у Белого с варварством, в отличие от араба.
Символическое значение поэт придаёт миру звуков и красок. Не случайно О. Э. Мандельштам называл его «собирателем пространства» — «собирателем культуры» называют Белого наши современники [9, с. 126]. Четыре ступени культуры выделяет А. Белый в своих путевых впечатлениях, с ними соотносит он и цвета различных культур. Так культура Берберии предстаёт как чёрный, черно-коричнево-серый бурнус; культура Туниса — бирюзовая арабеска; Нигерия «брыжжется» оранжево-красными красками; Кайруан — «белеет бурнусом, как призрак, как отзвук великого света огромной культуры» [1, с. 372]. Насыщенная цветовая гам ма всегда под ру кой пу те ше ст вен ни ка. Не случайно отголоски жёлто-синего орнамента Туниса А. Белый находит на мальтийском кресте, этот же жёлто-синий крест
вен ча ет туа рег ский кин жал. Ко рич не вые дуги и шашки орнамента Берберии отражены в культуре Марокко. Цвет — символ, который отождествляется путешественником со своеобразным диалогом культур.
Символизм А. Белого основывается на том, что кон крет ные со бы тия, фак ты, жизненные ситуации, сопутствующие ему в путешествии, рассматриваются на фоне «вечности», и в такой перспективе они превращаются в «символы». Признание некоего возвышенного, величественного и прекрасного начала, иначе его можно назвать культу рой, от ра жён ной в по все днев ной дей ст ви-тельности, — вот откуда символичность образов в «путевых заметках» Андрея Белого.
Культура — это тоже символ для него. Она — отживший ритм, математическое «число» и теософская «карма» [11, с. 107]. Кризисность современной Белому культуры, общее ощущение разлада с миром и с собою приводят к тому, что поэт начинает искать нечто, что может символизировать культуру как таковую; с математической точностью он вычисляет принципы её развития, причины упадка, причины её и своего, в том числе, внутреннего разлада. Развивая антропософ скую теорию, от час ти на шед шую свой отклик и в его «Путевых заметках», он говорит о семи образах жизни культуры, где каждая неповторима, но отражает предшествующую, несёт в себе её символы. «Вспоминаю: отчётливый ритм наслоения эпох образует семь образов жизни, семь проходящих культур.» [1, с. 431], среди которых культура Греции, Рима, Египта, Древней Персии, Индии и т.д. Каждая из этих культур оказывает на последующую влияние, отражается в ней, прорезается одна в другую.
Всеобъемлющая символическая картина мира культуры, в которой сочетаются искусство и жизнь, наука и религия, поэзия и естествознание, в путевых дневниках Анд рея Бе лого предста ёт как уни вер сальный способ познания действительности и является смыслообразующим принципом всего его творчества.
Ф
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (57) январь-февраль ^
Примечания
1. Белый А. Африканский дневник // Российский архив. 1991. Вып. 1.
2. Белый А. Ветер с Кавказа. Впечатления. Москва, 1928.
3. Белый А. Из предисловия к Африканскому дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 15.
4. Белый А. Между двух революций. Москва, 1990.
5. Белый А. Предисловие к Африканскому дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 15.
6. Белый А. Путевые заметки. Москва — Берлин, 1922. [Т. 1] : Сицилия и Тунис.
7. Воронин С. «Африка ждёт меня..» Странствия» Андрея Белого по Северной Африке. Фрагменты из книги // Российский архив. 1991. Вып. 1.
8. Воспоминания об Андрее Белом / сост. и комм., вступ. ст. В. М. Пискунова. Москва, 1995.
9. Гончар Н. Армения: Очерки, письма, воспоминания. Ереван, 1985.
10. Метнер Э. К. Письмо к Бугаеву Б. Н. 1909, сентябрь, 17 // ОР РГБ. Ф. 167. Карт. 5. Ед. хр. 14.
11. Нива Ж. Андрей Белый // История русской литературы XX века. Серебряный век. Москва,1995.
12. Сугай Л. А. Идея культуры и задачи культуролога в концепции Андрея Белого// Русская художественная культура первой трети ХХ века: Проблемы межвидовой поэтики : [материалы межвузовской научно-теоретической семинара «Теория и практика художественных направлений в русской культуре первой трети ХХ века». («Культурологические штудии». Вып. 2)]. Киров : ВПГУ, 2001. С. 8—17.
13. Сугай Л. А. Культурология русского символизма // Культура и творчество : [материалы конференции кафедры теории и истории культуры МГОПУ]. Москва, 1996. С. 30—50.
References
1. Byely A. Afrikanskiy dnevnik [African diary]. Rossiyskiy arkhiv [Russian archive]. 1991. Vol. 1.
2. Byely A. Veter s Kavkaza. Vpechatleniya [Wind from the Caucasus. Experience]. Moscow, 1928.
3. Byely A. From the Preface to the African diary. RGALI. F. 53. Op. 1. Ed. Chr. 15. (In Russian, unpublished)
4. Byely A. Mezhdu dvukh revolyutsiy [Between two revolutions]. Moscow, 1990.
5. Byely A. Preface to the African diary. RGALI. F. 53. Op. 1. Ed. Chr. 15. (In Russian, unpublished)
6. Byely A. Putevye zametki [Travel notes]. Moscow — Berlin, 1922. Vol. 1: Sitsiliya i Tunis [Sicily and Tunisia].
7. Voronin S. «Afrika zhdet menya...» Stranstviya Andreya Belogo po Severnoy Afrike. Fragmenty iz knigi [«Africa is waiting for me...» Journey Andrew Byely North Africa. Fragments from the book]. Rossiyskiy arkhiv [Russian archive]. 1991. Vol. 1. pp. 327—454.
8. Vospominaniya ob Andree Belom [Reminiscences about Andrei Byely], composer, comments, introduction V. Piskunova. Moscow, 1995.
9. Gonchar N. Armeniya: Ocherki, pis'ma, vospominaniya [Essays, letters, memories]. Yerevan, 1985.
10. Medtner E. K. a Letter to Bugaev B. N. 1909, September, 17. PR RGB. O. 167. Cards. 5 Ed. Chr. 14. (In Russian, unpublished)
11. Niva Zh. Andrey Belyy [Andrew Byely]. Istoriya russkoy literatury XX veka. Serebryanyy vek [History of Russian literature of the XX century. The silver age]. Moscow, 1995.
12. Sugai L. A. Ideya kul'tury i zadachi kul'turologa v kontseptsii Andreya Belogo [The idea of culture and tasks of cultural studies in the concept of Andrei Byely]. Russkaya khudozhestvennaya kuVtura pervoy treti KhKh veka: Problemy mezhvidovoy poetiki : [materialy mezhvuzovskoy nauchno-teoreticheskoy seminara «Teoriya i praktika khudozhestvennykh napravleniy v russkoy kuVture pervoy treti KhKh veka». («KuVturologicheskie shtudii». Vyp. 2) [Russian artistic culture of the first third of the twentieth century: Problems of interspecific poetics. («Cultural studies». Vol. 2)]. Kirov, 2001. pp. 8—17.
13. Sugai L. A. Kul'turologiya russkogo simvolizma [Cultural studies of Russian symbolism]. Kultura i tvorchestvo : [materialy konferentsii kafedry teorii i istorii kul'tury MGOPU [Culture and creativity: proceedings of the conference of the Department of theory and history of culture of the Moscow state pedagogical University]. Moscow, 1996. pp. 30—50.
