CC BY
253
вуют все условия для углубления двусторонних отношений между странами. С точки зрения турецкой политики - курс на более тесное сотрудничество с Москвой хорошо переплетается с внешнеполитическими задачами Турции, направленными на минимизацию проблем.
«Евразийское пространство: Прошлое, настоящее, будущее», М., 2012 г., с. 69-76.
В. Куршаков,
востоковед
ШИИТСКИЙ ФАКТОР
ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ ИРАНА
Во внешней политике Исламской Республики Иран (ИРИ) особое значение придается шиитскому фактору. Его роль заметно возросла после свержения в 2003 г. режима С. Хусейна в Ираке, а также в результате усиления в этот период позиций шиитских радикальных организаций и общего подъема гражданского самосознания мусульман-шиитов на Ближнем Востоке (БВ). Иран, являясь крупнейшей шиитской страной в мире, оказывает поддержку группам своих единоверцев в регионе Персидского залива. Без его содействия может существенно осложниться процесс послевоенного устройства в Ираке. Кроме того, Иран связан длительными узами сотрудничества с алавитским режимом Б. Асада в Сирии.
Противоречия между Ираном и арабскими государствами усилились после 1973 г., когда Иран отказался присоединиться к нефтяному эмбарго против Израиля. К тому же в большинстве арабских стран у власти находились тогда (как и сейчас) суннитские политические и экономические элиты, а права шиитского населения часто нарушались, что приводило к вооруженным антиправительственным выступлениям. В частности, в 1981 г. Исламским фронтом освобождения Бахрейна была предпринята попытка свержения правящего режима в стране; в 1983 г. шиитскими радикальными организациями осуществлены террористические атаки на казармы с иностранными военнослужащими в Бейруте и на шесть посольств в Кувейте. Недружественные взаимоотношения стран Персидского залива и ИРИ вынудили шахское правительство более активно использовать шиито-суннитские противоречия для оказания влияния на политическую ситуацию в арабских странах. Так, в 70-е годы Иран поддерживал шиитское «Движение
угнетенных» имама Мусы ас-Садра в Ливане, предоставлял финансовую помощь шиитской оппозиционной партии «Ад-Даава аль-Исламия», действовавшей в соседнем Ираке.
После победы исламской революции в Иране в 1979 г. имам Хомейни попытался сделать акцент на общеисламских ценностях и привлечь под свои знамена всех мусульман. Духовный лидер призывал к борьбе за возрождение ислама и исламское единство, противопоставляя их идее национализма. Ставился вопрос об освобождении исламского мира от любой зависимости - как от капиталистических, так и от социалистических государств. Эти принципы впоследствии легли в основу внешнеполитической доктрины ИРИ, получившей на Западе название «экспорт исламской революции». Как пишет американский политолог иранского происхождения В. Наср, «Хомейни желал, чтобы его воспринимали как лидера мусульманского мира... Он определял свою революцию не как шиитскую, а как исламскую и видел в ИРИ базу для глобального исламского движения, борясь за возрождение ислама». Само появление в результате исламской революции первого теократического шиитского государства - ИРИ, безусловно, сказалось на настроениях во многих странах БВ, где имелись влиятельные шиитские общины. Многовековое этнокультурное противостояние персов и арабов вышло на принципиально новый уровень, поскольку арабские шииты теперь считали именно Иран своим единственным заступником в противоборстве с суннитскими консервативными режимами. Так, победа исламской революции воодушевила зайдитов Йемена на активизацию борьбы за восстановление имамата, существовавшего в этой стране до 1962 г.
Иран оказывал поддержку радикальным шиитским группировкам Ирака, что впоследствии стало одной из основных причин ирано-иракской войны 1980-1988 гг. В 2004 г. король Иордании Абдулла первым заявил о создании Ираном «шиитского полумесяца», который представляет угрозу БВ. Многие лидеры арабского мира подхватили эту идею. В их числе - бывший президент Египта Х. Мубарак, министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсал и др. Мубарак, например, заявлял, что «шииты региона в большей степени стали подконтрольны Ирану, чем собственным правительствам». Угрозу со стороны ИРИ усматривали и аравийские монархии, которые крайне негативно отнеслись к возможности усиления позиций Ирана и распространения его влияния в странах Персидского залива. Они опасались главным образом того, что Иран может инициировать борьбу за смещение возглавляе-
мых ими суннитских режимов. Одним из важнейших достижений иранской внешней политики стала возможность оказывать определяющее влияние на политические процессы, происходящие в Ираке. Баасистский режим С. Хусейна активно противостоял Ирану в его стремлении к региональному лидерству.
В Ираке большинство населения составляют арабы-шииты (около 60%), однако они были сильно ущемлены в своих правах. Под запретом находились все шиитские политические организации, то население могло получать поддержку и наставления только у религиозных руководителей - аятолл, которые продолжали свои усилия, несмотря на угрозы и репрессии со стороны правящего режима. Многие члены семей шиитских духовных лиц в Ираке подвергались пыткам и были убиты. С 1979 по 1983 г. в Ираке были казнены 48 видных шиитских духовных деятелей. В их числе и известный богослов из священного для шиитов города Эн-Наджафа - Мухаммед Бакир ас-Садр. Но, невзирая на преследования, иракские шииты в целом оставались лояльными правящему режиму: они воевали против шиитского Ирана во время войны 80-х годов, проявив себя не меньшими патриотами страны, чем сунниты. И только в 1991 г., во время войны в Заливе, в городе Басра вспыхнуло шиитское восстание, которое быстро распространилось на север до Эн-Наджафа. Выступления шиитов имели место и в других частях страны. Однако руководство Ирака не пошло ни на какие уступки. Поэтому одной из важнейших задач шиитов в тот период стала борьба за устранение власти С. Хусейна и установление равноправия в стране.
Шиитские повстанцы ожидали поддержки со стороны США, восприняв выступление президента Дж. Буша-ст. 15 февраля 1991 г. на радиостанции «Голос Америки» как призыв к свержению С. Хусейна. Между тем в Саудовской Аравии предупредили США о последствиях, которые могло бы иметь для региона падение правящего режима в Ираке, а именно - резкое усиление влияния ИРИ в южном Ираке. Для Саудовской Аравии власть суннитского диктатора была предпочтительней, чем укрепление позиций шиитов во всем ближневосточном регионе. Представитель госдепартамента США Р. Ваучер весьма определенно обозначил подход Вашингтона, заявив 6 марта 2001 г.: «Мы не считаем, что внешние силы должны вмешиваться во внутренние дела Ирака». В этом же ключе было и высказывание президента Дж. Буша-ст.: «Я никого не вводил в заблуждение по поводу намерений США. Я не думаю, что те шииты, которые недовольны своей жизнью при С. Хусейне
на юге Ирака, как и курды на севере страны, ожидали, что США придут им на помощь, чтобы вместе свергнуть этого человека. Я изначально дал понять, что у США нет такой цели». Американская администрация так и не оказала помощь шиитскому восстанию, которое вскоре было жестоко подавлено иракским диктатором.
Война в Ираке в 2003 г. и падение правящего режима привели к коренным изменениям в расстановке сил на БВ. В результате американцы, отнюдь того не желая, помогли Ирану осуществить те задачи, которые ему не удалось выполнить в ходе ирано-иракской войны, а именно - избавиться от своего давнего соперника, лидера суннитской элиты С. Хусейна. Более того, Ирак оказался втянутым в непосредственную сферу влияния Ирана. После краха диктаторской власти иракские шииты, наконец, получили возможность заявить о себе как о новой политической силе, причем, силе доминирующей.
Иранское руководство с первых дней военной операции в Ираке проводило политику «позитивного нейтралитета», предполагавшую невмешательство во внутренние дела Багдада. Власти ИРИ не раз подчеркивали необходимость уважения территориальной целостности и суверенитета соседней страны. Особое значение придавалось в Тегеране формированию в Ираке нового демократического правительства, которое должно было соблюдать права всех религиозных и этнических групп. Но в реальности ИРИ оказывала огромное влияние на внутриполитические процессы в Ираке. Была возобновлена активная поддержка шиитских течений, и в первую очередь Высшего совета исламской революции Ирака (ВСИРИ). Это было обусловлено тем, что у Ирана появилась возможность начать с США диалог по целому комплексу региональных проблем. ВСИРИ же имел сильные позиции в антисаддамов-ском сопротивлении и рассматривался Вашингтоном не только в качестве союзника при проведении военной операции в Ираке, но и как одна из ключевых фигур на стадии послевоенного урегулирования в стране.
Сегодня шиитский фактор в Ираке остается одним из серьезных мотивов, удерживающих США и Израиль от вооруженной интервенции в Иран. Ведь в таком случае весь БВ будет вовлечен в затяжное военное противостояние, из которого найти выход будет крайне трудно. Тем более что череда «арабских революций», начавшихся в 2011 г., создала основу для формирования новых очагов нестабильности и конфликтности в этом регионе. Но, с другой
стороны, многие иракские шиитские группировки (например, радикальное движение «Армия Махди» Муктады ас-Садра) не желают быть лишь политическим инструментом Ирана для решения им своих внешнеполитических задач. Муктада ас-Садр сразу после вторжения войск США и их союзников в Ирак вступил в борьбу с ними. В начале 2003 г. он возглавлял военно-политическую организацию «Джамаат ас-Садр аль-Тани» («Движение Садра Второго»), а позднее, в июле, создал «Джайш Махди» («Армию Махди»), которая уже в апреле 2004 г. стала основной силой шиитского вооруженного восстания в Ираке. Он резко осудил идею создания на территории Ирака федеративного государства. Однако и замысел установления в постсаддамовском Ираке системы управления, подобной иранской и основанной на принципе велаят-е факих (правление исламских правоведов), был отвергнут. Даже предположение о возможности формирования в Ираке исламского, а не светского государства, не вызывает одобрения у местных шиитских группировок. Тем более, что конфликты на религиозной почве в Ираке продолжаются.
Предводитель иракских ваххабитских исламистов, являющихся сторонниками «Аль-Каиды», Абу Мусаб аз-Заркауи в одном из своих обращений к иракским суннитам призвал их к вооруженной борьбе с шиитами, назвав последних «непреодолимым препятствием, затаившейся змеей, хитрым и зловредным скорпионом, шпионящим врагом и глубоко проникающим ядом». Примечательно, что духовный лидер иракских шиитов великий аятолла Али ас-Систани в своих выступлениях не обращает внимания на шиито-суннитские противоречия в стране, избегает обсуждения этого вопроса и высказывает лишь общие соображения относительно важной роли ислама в жизни будущего иракского государства и общества. Сами власти Ирана в разжигании шиито-суннитского противоборства в Ираке обвиняют внешние силы, прежде всего оккупационные войска США. В частности, бывший спикер парламента ИРИ Г. А. Хаддад-Адель заявил, что теракты в шиитских мечетях Ирака «не заставят мусульман разлюбить своих имамов». Иранский политик подчеркнул, что мотивация исполнителей данных терактов предельно ясна - отвлечь внимание от фактического провала американской политики в Ираке, дестабилизировать обстановку не только внутри страны, но и в регионе.
Шиитская община в Ливане, составлявшая примерно 35% жителей страны, несмотря на свою многочисленность, была малоимущей и политически пассивной. Но со временем в ней стали
возникать религиозно-политические организации, выступавшие за отмену конфессиональной системы государственного устройства Ливана, в рамках которой шииты занимали второстепенное положение. Такой порядок вещей уже не соответствовал возросшим политическим амбициям шиитского среднего класса. Главным импульсом, способствовавшим радикализации ливанских шиитов, послужила исламская революция в Иране. Однако если в других странах исламская революция только подтолкнула к подъему радикальные силы и движения, то в Ливане тегеранское руководство приняло непосредственное участие в создании исламистских группировок, рассматривая эту страну как плацдарм для расширения своего влияния в регионе. Таким образом, в Ливане в известном смысле была реализована на практике идея «экспорта исламской революции».
Позиции шиитов в Ливане особенно укрепились в связи с образованием в 1982 г. радикальной организации «Хизбалла» («Партия Аллаха»), ставшей своего рода символом способности арабов успешно противостоять Израилю. Исторические корни «Хизбаллы» уходят в Эн-Наджаф (Ирак), который в 50-70-е годы XX в. превратился в политический центр ливанских шиитов. В конце 60-х годов в единственной на тот момент иракской шиитской организации «Партия призыва» («Ад-Даава аль-Исламия») образовалось ливанское крыло, куда вошли некоторые лидеры «Хизбаллы», в том числе Муктада ас-Садр. Он создал в 1974 г. в Ливане «Движение обездоленных», а в 1975 г. - вооруженное крыло этой организации, получившей впоследствии название «Амаль». Свою ставку на Ливан Тегеран сделал в начале 80-х годов. Стремясь реализовать в Ливане идею исламской республики по образу и подобию иранской, руководители ИРИ сознавали, что достичь этого невозможно без установления их полного контроля над ливанской шиитской общиной. И, прежде всего, необходимо подчинить своему влиянию организацию «Амаль», которая к тому времени завоевала прочные позиции в этой общине.
В 1985 г. на совещании в Иране лидеры проиранских экстремистских организаций «Хизбалла», «Амаль» и др. обсудили план создания в Ливане исламской республики по типу иранской. Было заявлено о необходимости освобождения «оккупированного Израилем юга Ливана». После вывода в 1985 г. с большей части территории Ливана израильских войск при активной поддержке иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР) приступила к созданию собственных арсеналов оружия. За сравнительно
короткий срок «Хизбалла» с помощью щедрых денежных пожертвований, поставок местному населению продовольствия, медикаментов и т. д. сумела мобилизовать под свои знамена значительное число новых членов и существенно расширить свою социальную базу в шиитской среде Ливана. Укрепление позиций «Хизбаллы» в районах традиционного влияния «Амаль» привело вскоре к соперничеству между этими двумя группировками. Во второй половине 80-х годов существующие разногласия вылились в ожесточенные вооруженные столкновения. А это усугубило и без того бедственное положение обосновавшихся в Ливане палестинских беженцев, фактически лишенных защиты после вынужденного ухода из Бейрута в августе 1982 г. отрядов ООП во главе с Ясиром Арафатом.
Руководство Ирана к этому времени осознало, что намерение создать в Ливане исламскую республику сталкивается с большими трудностями. К тому же в недавнем прошлом реакция большинства арабских государств на провозглашение исламской республики в Иране и, особенно, на некоторые аспекты ее внешней политики была в целом негативной. Страны региона, прежде всего Египет и Саудовская Аравия, видели в настойчивых попытках Ирана изобразить исламскую республику как «абсолютную исламскую модель» и центр мирового ислама серьезную угрозу своим международным и внутриполитическим интересам. «Амаль» в 1990 г. отмежевалась от террористической деятельности и стала политическим движением религиозного толка. И хотя лидер «Амаль» Н. Берри вернулся в состав ливанского правительства, отрядам этого военизированного движения время от времени приходилось обозначать свое участие в военных операциях против израильской армии, чтобы не потерять политическую поддержку внутри страны.
С начала 90-х годов «Хизбалла» из чисто военной или полувоенной организации стала постепенно трансформироваться в политическую партию. В то же время она оставалась ведущей военной силой ливанского сопротивления, действуя на юге страны против Армии Южного Ливана и израильских войск. Летом 1992 г. руководство Ирана рекомендовало лидерам «Хизбаллы» превратить эту организацию из группировки, имеющей репутацию откровенно экстремистской, в активную политическую силу ливанского общества. В 1992 г. эта организация впервые приняла участие в парламентских выборах и получила 12 из 128 мест в парламенте страны. Глава «Хизбаллы» Х. Насралла отмечает, что «...как исламское государство, "Хизбалла" рассматривает Иран в
качестве братской и дружественной страны так же, как и Сирию, и правящий там режим. В рамках этих дружеских и братских связей Иран и Сирия могут влиять на организацию, а могут и не влиять. Иран и Сирия оказывают влияние на наши решения с учетом предоставляемой нам помощи и поддержки».
Несмотря на то, что в Бахрейне доля шиитского населения превышает 60%, рычаги власти и наибольшее влияние в государстве имеет суннитское меньшинство. Время от времени это приводит к массовым протестам мусульман-шиитов, недовольных своим местом в экономической и политической жизни страны. В 1981 г. в Бахрейне шиитские повстанцы предприняли попытку свержения королевской семьи аль-Халифа. По данным бахрейнских властей, за планами переворота стояла проиранская организация Исламский фронт освобождения Бахрейна, целью которой было изменение политического строя в государстве и установление там теократической республики. Верховным лидером планировалось сделать аятоллу Хади аль-Модариси.
Спустя полтора десятилетия в Бахрейне произошли серьезные массовые волнения, которые привели к многочисленным человеческим жертвам. Власти страны возложили вину за это на некую экстремистскую организацию, поддерживаемую из-за границы. В июне 1996 г. бахрейнское руководство обвинило Иран в том, что он поддерживает организацию «Хизбалла-Бахрейн», которая стремится свергнуть правящий режим. Прямые обвинения в адрес Ирана привели к резкому обострению ирано-бахрейнских отношений, что вызвало беспокойство соседних стран. Члены ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) предприняли усилия по нормализации ситуации в Бахрейне, поскольку не были заинтересованы в усилении региональной напряженности. Что касается иранского руководства, то оно отрицало свою причастность к этим событиям, обвинив Запад в разжигании вражды между суннитами и шиитами как в Бахрейне, так и в других странах региона.
Новая волна беспорядков охватила Бахрейн в ходе «арабской весны» 2011 г. В отличие от других стран арабского мира мятежи в этой стране имели под собой явный религиозный подтекст. Протестующие выразили крайнее недовольство тем, что контроль над реальной властью в Бахрейне принадлежит суннитскому меньшинству, а шииты в этой относительно благополучной стране составляют беднейшее большинство населения. Прозвучал также призыв к политическим реформам и отставке правительства. Бес-
порядки в Бахрейне начались в феврале 2011 г. Уже к началу марта ситуация полностью вышла из-под контроля властей, и они приняли решение о введении в стране режима чрезвычайного положения. В середине марта правительство Бахрейна вынуждено было обратиться к странам ССАГПЗ за помощью для поддержания общественного порядка в стране. Вскоре в Бахрейн вступили около тысячи военнослужащих, преимущественно из Саудовской Аравии и ОАЭ. Глава МИД Бахрейна шейх Халид бен Ахмед аль-Халифа заявил в интервью радиостанции «Сава»: «Для Бахрейна все еще сохраняется внешняя угроза на региональном уровне. Учитывая это обстоятельство, находящиеся в Бахрейне силы "Щит полуострова" нельзя рассматривать как оккупационные, и, именно исходя из существования внешней угрозы, королевство будет просчитывать все свои дальнейшие шаги». Председатель исламского консультационного совета Ирана (меджлиса) Али Лариджани осудил введение «оккупационных войск» Саудовской Аравии в Бахрейн.
В феврале-марте 2012 г. протестные движения в Бахрейне возобновились. Основную массу митингующих вновь составили шииты, которые потребовали ограничения власти правящего суннитского меньшинства, проведения демократических реформ и перераспределения в свою пользу властных полномочий. Бахрейнскому монарху пришлось пойти на некоторые уступки, однако шииты посчитали их недостаточными, тем более что ключевые посты в правительстве и в силовых структурах по-прежнему сохраняются за суннитами. Неудивительно, что лозунги демонстрантов стали еще более радикальными, и о солидарности с бахрейнскими оппозиционерами заявили не только в Иране, но и в Ираке, где после свержения С. Хусейна доминирующие позиции во власти заняли представители шиитского большинства. Шиито-суннитские противоречия не обошли стороной и Саудовскую Аравию. Там в конце 70-х - начале 80-х годов происходили массовые антиправительственные выступления шиитов, доля которых составляла около 10-15% жителей королевства. Принятые тогда властями меры по снятию социальной напряженности в Восточной провинции, где проживает большинство мусульман-шиитов, позволили нормализовать ситуацию. Но Восточная провинция королевства и после этого неоднократно становилась ареной выступлений шиитских группировок, одной из которых является проиранская «Организация исламской революции».
Дело в том, что шиитское население Саудовской Аравии также подвергается дискриминации со стороны суннитской власти, представленной в этом государстве ваххабитами ханбалитского толка ислама. Ваххабитская секта отличается особой «жесткостью» и непримиримостью. Так, к примеру, в школьных учебниках шиизм характеризуется как форма ереси, худшая, чем христианство и иудаизм. Ваххабитские улемы считают шиитов «пятой колонной врагов подлинного ислама». Угроза, исходящая от «шиитских ра-фиди» (отвергающих истину ислама), по мнению ваххабитов, «не меньше, чем опасность со стороны евреев и христиан». В феврале 2011 г. в городе Катиф на востоке Саудовской Аравии обострился конфликт между шиитами и суннитами. Это произошло после того, как был арестован шиитский религиозный деятель Тауфик аль-Амир, призвавший установить в королевстве конституционную монархию и активнее бороться с коррупцией во властных структурах страны. В феврале-марте шииты провели несколько акций протеста с требованием освободить аль-Амира; митингующие были разогнаны с применением огнестрельного оружия, и без жертв обойтись не удалось. С этого момента протестная активность лишь усилилась. Сотни шиитов вышли на улицы с требованием проведения социальных реформ, освобождения политзаключенных, а также вывода саудовских войск из Бахрейна. Власти Саудовской Аравии обвинили ИРИ в поддержке саудовских шиитов и попытках дестабилизировать ситуацию в стране. По данным саудовских силовых ведомств, иранская разведка оказывает помощь шиитам в Саудовской Аравии, предоставляя им необходимые финансы и оружие. Это обвинение, однако, так и не было подкреплено убедительными доказательствами. Однако ИРИ имеет достаточные рычаги влияния на ситуацию в приграничных районах Саудовской Аравии, активно поддерживая шиитов в Восточной провинции, что позволяет ему таким образом воздействовать на одного из основных своих политических и идеологических конкурентов в регионе.
Йеменские шииты-зайдиты, составляющие примерно 45% населения страны, тоже обвиняют правительство в дискриминации, выступают за восстановление в стране шиитского имамата, упраздненного сентябрьской революцией 1962 г., и требуют официального признания своих прав. В Йемене действует запрет на создание шиитских религиозных школ, а шиитские священнослужители подвергаются преследованиям со стороны властей. Ограничен доступ и к средствам массовой информации. Йеменские
шииты вынуждены проводить свои религиозные обряды в тайне. В частности, не допускается празднование шиитского праздника Ид аль-Гадир (день назначения имама Али преемником пророка Мухаммеда). Инструментом иранского влияния на Аравийском полуострове является группировка йеменских шиитов (зайдитов) под руководством Хусейна аль-Хути. Зайдиты проживают преимущественно в горной провинции Саада на севере Йемена. Эта группировка зародилась еще в середине 60-х годов вследствие разочарования зайдитской племенной элиты итогами революции 1962 г. в Йеменской Арабской Республике (ЙАР), которую они первоначально поддержали. Второе дыхание оппозиционное движение обрело после исламской революции в Иране: оно явно стало более радикальным. На первые роли в организации зайдитов вышел один из племенных шейхов, Ибрагим аль-Хути вместе с созданным им движением «Аш-Шабаб аль-мумин» («Правоверная молодежь»).
В ряду идеологических установок движения - создание самостоятельного государства в провинции Саада, борьба с коррупцией центрального правительства, формирование параллельной системы гуманитарных учреждений и т.п. На вооружение «Правоверная молодежь» взяла политические установки ливанской «Хиз-баллы» и ее опыт в продвижении гуманитарных проектов среди населения (организация больниц, летних лагерей и пр.). Согласно аль-Хути, цель организации состоит в установлении полного контроля над провинцией Саада с последующим основанием республики Зайди, которая будет оказывать мощное воздействие на системы государственного управления на всем Аравийском полуострове. Республика Зайди должна стать, по словам аль-Хути, «южными воротами исламской революции».
«Аш-Шабаб аль-мумин» стала одним из инструментов «экспорта исламской революции» и дестабилизации обстановки не только в самой ЙАР, но и в соседней с ним Саудовской Аравии. Тесная связь группировки аль-Хути с Ираном не отрицается даже самими членами организации, а йеменские властные структуры несколько раз демонстрировали собранные ими данные, которые свидетельствуют о регулярной финансовой подпитке Тегераном этого движения. Между тем противодействие группировки аль-Хути центральному правительству вступило в активную военную фазу всего несколько лет назад. Прежде (особенно после объединения двух Йеменов в 1991 г.) ставка делалась на достижение целей мирным путем - особые надежды возлагались на переговоры
с правительством и развитие политического процесса в сторону плюрализма. Однако продолжение притеснений мусульман-шиитов, усиление американского влияния в Йемене, а также попытки центрального правительства воссоздать на мятежных территориях некое подобие вертикали власти вынудили аль-Хути вернуться в горы и перейти к открытой конфронтации с государством. В 2004 г. Ибрагим аль-Хути был убит и место руководителя занял его брат - Абдул-Малик аль-Хути, но это мало что изменило: в ЙАР по-прежнему обвиняют шиитские организации Ирана и Ирака в содействии мятежникам.
Иран является одним из немногих государств, оказывающих поддержку алавитскому режиму Башара Асада в Сирии, которая также считается неотъемлемой частью «шиитского полумесяца». Алавиты (нусайриты) - это шиитская секта, представляющая меньшинство в Сирии (около 7%), но играющая с 70-х годов ключевую роль в политическом развитии страны. Принадлежность алавитов к шиитской ветви ислама в историческом плане оспаривается как суннитскими, так и шиитскими теологами. Влиятельный суннитский богослов сирийского происхождения Ахмад ибн Таймия в 1320 г. даже издал фетву, где призывал к беспощадной борьбе с алавитами. По его мнению, алавиты - «это большие неверные, чем христиане и евреи, большие, чем многие идолопоклонники. Они нанесли больше вреда мусульманскому сообществу, чем многие неверные. Они причисляют себя к шиитской секте ислама, но в действительности они не верят ни в Аллаха, ни в его Пророка, ни в священный Коран... Война с алавитами является -богоугодным делом, обязанностью каждого мусульманина».
Сирийское руководство после военного переворота 1971 г. нуждалось в опоре на исламский мир: по конституции 1973 г. президентом страны мог быть избран только мусульманин. Поэтому алавиты решили заручиться поддержкой шиитского духовенства. Лидер духовной общины шиитов Ливана в 1973 г. принял фетву, согласно которой алавиты считаются мусульманами-шиитами. Это впоследствии способствовало сближению правящего режима Сирии с Ираном. Сирия приветствовала исламскую революцию в Иране. Основой ирано-сирийского сотрудничества стали религиозная общность, антиизраильская позиция и схожие взгляды на палестинскую проблему. Иран и Сирия поддерживали борьбу палестинского народа против Израиля за создание собственного государства. Стоит отметить, что установившийся в Сирии режим был светским, в то время как ИРИ - теократическое государство.
Серьезным камнем преткновения служил Ливан, в отношении которого Иран активно проводил политику «экспорта исламской революции», используя шиитские организации, в первую очередь «Хизбаллу». В свою очередь президент Сирии X. Асад не скрывал, что он против превращения Ливана в исламскую республику. Так, в своем заявлении в июле 1987 г. он подчеркивал, что «Сирия никогда не позволит Ирану... создать исламскую республику в Ливане». Тем не менее, несмотря на определенные разногласия, Сирия традиционно рассматривается в качестве главного стратегического союзника Ирана на БВ. Однако в 2011 г. позиции Ирана в этой стране в целом заметно пошатнулись после того, как в марте в сирийских городах начались беспорядки, которые привели к многочисленным жертвам среди мирного населения, а на горизонте замаячила угроза внешнего военного вмешательства.
В настоящее время ИРИ оказывает существенную помощь режиму Б. Асада. Верховный лидер Ирана аятолла А. Хаменеи заявил: «В Сирии заметны происки Америки и Израиля. Мы одобряем любое народное исламское движение, противостоящее США». Иран осуществляет поставки оружия в Сирию, оказывает помощь в подготовке правительственных войск, а также предоставляет средства информационного контроля в социальных сетях, электронных письмах и т. п. Руководитель аналитического американского издания 81та1Гог Дж. Фридман считает, что «западные державы поддерживают сирийскую оппозицию и готовы оказать помощь в свержении режима Б. Асада, поскольку в регионе происходит изменение баланса сил: с выводом американских войск из Ирака, усиливается влияние Ирана». По его мнению, «падение дружественного Ирану алавитского режима в Сирии, несомненно, приведет к ослаблению позиций Ирана в регионе».
Роль шиитского фактора во внешней политике современного ИРИ заметно возросла. Этот инструмент политической стратегии Тегерана служит укреплению позиций страны на БВ. Помимо собственных национальных интересов, Иран действует и в интересах шиитского населения других стран. Шиитский фактор содействовал укреплению гражданского и правового самосознания шиитов, проживающих в различных странах БВ. Иранская политика в регионе заставила суннитские консервативные режимы активно заниматься решением внутренних проблем мусульман-шиитов, в том числе и для того, чтобы избежать включения их в сферу влияния ИРИ. Однако с начала 2011 г. суннитские правительства многих арабских государств столкнулись с протестами, невиданными
по своим масштабам. Началась «арабская весна» или, как ее называют в Иране, - «исламское пробуждение». В тех арабских странах, где правительство служит интересам какой-либо отдельной группы населения, ситуация особенно обострилась. Сторонниками и участниками акций протеста стали наиболее незащищенные в этих странах в правовом отношении шиитские слои населения (особенно в Саудовской Аравии и Бахрейне).
Активизация в арабских странах в последнее время шиитских групп населения вызвала сильную озабоченность консервативных режимов на БВ. На повестку дня вынесена проблема угрозы со стороны формируемого Ираном «шиитского полумесяца». Эта опасность возникла как прямое следствие проведения Ираном несколько модифицированной политики «экспорта исламской революции». «Шиитское возрождение, - считает Вали Наср, - опирается на три столпа: установление власти шиитского большинства в Ираке, усиление Ирана в качестве регионального лидера и укрепление позиций шиитов в Ливане, Саудовской Аравии, Кувейте, ОАЭ и Пакистане. Эти события взаимосвязаны и прекрасно дополняют друг друга. Все это также будет означать более равномерный шиито-суннитский баланс сил на БиСВ за последние четырнадцать столетий». Иран глубоко интегрирован в систему регионального взаимодействия на БВ и без его участия невозможно успешно решить ни одну из существующих там ключевых проблем. Можно предположить, что и в дальнейшем связи шиитских групп и организаций с Ираном будут только укрепляться. Есть надежда, что эти шиитские объединения не будут препятствовать становлению в странах БВ гражданского общества и будут отстаивать права и свободы человека, а радикальные организации смогут в будущем трансформироваться в цивилизованные политические партии и движения, защищающие законные интересы шиитского населения.
«Мировая экономика и международные
отношения», М., 2012 г., № 11, с. 24-32.
