CC BY
47
раздел ВЕСТИ ИЗ АРХИВА
Ш. С. АБЗАНОВ (1894-1938), ДИРЕКТОР БГПИ ИМ. К. А. ТИМИРЯЗЕВА В 1931-1935 ГОДАХ
© Ю. В. Ергин
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (34 7) 273 6 7 78.
Email: erginyv@mail.ru
Исполнилось 120 лет со дня рождения профессора Ш. С. Абзанова, в 1931-1935 годах директора и заведующего кафедрой экономической географии Башкирского государственного педагогического института им. К. А. Тимирязева, на базе которого в 1957 году был создан Башкирский государственный университет.
Ключевые слова: народное образование в Башкирии, БГПИ им. К. А. Тимирязева, предыстория Башкирского государственного университета.
Имя Шамси Садриевича Абзанова, в 19311935 годах директора и заведующего кафедрой экономической географии БГПИ им. К. А. Тимир-зяева, стало известно широкой научной общественности лишь в 1997 году, когда в башкирском издательстве «Китап» вышел первый том из 5-томной «Книги жертв политических репрессий Республики Башкортостан» [1], содержавшей список фамилий десятков тысяч человек, осужденных в годы сталинских репрессий по статье 58 Уголовного кодекса РСФСР, введенного постановлением ВЦИК и СНК РСФСР в 1927 году, и по другим статьям, предусматривавшим политические преступления, а впоследствии реабилитированных за отсутствием в их действиях состава преступления. В 2007 году в «Педагогическом журнале Башкортостана» была опубликована статья о Ш. С. Абзанове [2], написанная по скудным сведениям, обнаруженным в то время о нем в Центральном архиве общественных объединений Республики Башкортостан (бывшем Партархиве) [3] и материалам его объемистого (3 -томного) «Дела», хранящегося в архиве Управления Федеральной Службы Безопасности по РБ. В [2] в качестве Приложения к статье о Ш. С. Абзанове была в сокращенном варианте перепечатана его монография «К вопросу о народном образовании в Башкирии» [4], вышедшая в Башиз-дате в 1935 году, и факсимиле его статьи «Башкирский педагогический институт», опубликованной в 1934 году в издававшемся в Москве журнале «Просвещение национальностей» [5]. В 2008 году статья [1] о Ш. С. Абзанове фактически без изменений вошла в книгу «Портреты: деятели народного образования Башкирии» [6], изданную в издательстве «Гилем» Академии наук РБ. Настоящая публикация содержит новые материалы о Ш. С. Абзанове, обнаруженные, в частности, в архиве Башкирского государственного университета [7] и при просмотре de у1бу в различных библиографических указателях за 1925-1930-е годы.
Шамси Садриевич Абзанов родился 10 октября 1894 года (по другим данным в 1895 году) в деревне Иткинеево Бирского уезда Уфимской губернии (в
настоящее время Янаульский район РБ) в семье служителя культа. Его отец умер в 1911 году, и официальная служба Шамси началась с сентября 1912 года, когда он начал работать учителем в деревне Султанаево Осинского уезда Пермской губернии. Однако уже через 10 месяцев судьба забросила Шамси Абзанова в далекий российский Туркестан: сначала в Ташкент, где он работал сторожем при соборной мечети, а затем в Бухару. В этом городе до начала Первой мировой войны Шамси Абзанов служил рассыльным у местного купца Баракова.
В сентябре 1923 года Ш. С. Абзанов снова в Ташкенте, где до призыва в армию в декабре того же года работал вагоновожатым в трамвайном парке. Еще раньше он вступил в партию большевиков и стал впоследствии активным участником гражданской войны. С июля 1919 года по январь 1920 года Ш. С. Абзанов был инструктором при клубе Мусульманских коммунистических курсов, одновременно состоял сотрудником Туркестанской и Ташкентской ЧК. Параллельно с 1920 по 1923 год обучался на рабфаке, после окончания которого уехал в Москву.
Абзанов
В начале 1917 года Ш. С. Абзанов стал студентом экономического факультета Института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, полный
курс которого по циклу внешней торговли он окончил в 1927 году. Обучение в институте Ш. С. Абза-нов сочетал с работой инструктора в Замоскворецком райкоме партии (с октября 1923 по февраль 1924 года), а затем преподавателя обществоведения в Татарском доме просвещения. Он окончил Плехановский институт, получив узкую специальность «экономист», и с осени 1927 года стал работать в акционерном русско-турецком экспортно-импортном обществе «Русско-тюрк».
Еще обучаясь в Институте народного хозяйства, Ш. С. Абзанов начал активно печататься в различных журналах и газетах, издававшихся в те годы в Москве на татарском и башкирском языках. В «Центриздате», созданном в мае 1924 года и специализировавшемся на выпуске литературы на языках народов СССР, он опубликовал в переводе на башкирский язык брошюры «Сельхозкоопера-ция» (1925) и «О бедняке, середняке и кулаке» (1926); в журнале «Магариф Эшчесе» («Работник просвещения»), издававшемся Наркомпросом РСФСР на татарском языке, статьи «Труд и знание» (1925, №10-11), «Краеведение в школах» (1926, №6-7), «Народное образование в Башкортостане (1928, №7). Факт последней публикации говорит о том, что Ш. С. Абзанов, не проживавший на своей родине с 1913 года, живо интересовался проблемами организации народного образования в только что созданной Большой Башкирии. В 1927 году он стал автором публикаций и по своей первой специальности - «экономист»: они под общим названием «Развитие хозяйственных форм» вышли в №1, 2, 4 и 5 журнала «Яш Эшче» («Молодой рабочий»), издаваемом в Москве Центральным татарско-башкирским бюро при ЦК ВЛКСМ. Активно печатался Ш. С. Абзанов в газетах «Эшче» («Рабочий») и «Игенчелар» («Хлеборобы»), издававшихся в Москве на татарском языке Центральным татарско-башкирским бюро при ЦК ВКП (б). В первой он опубликовал статьи «Кооперация кустарей» (1925, №112), «Товарность сельского хозяйства» (1925, №115), «О подъеме кустарной промышленности» (1925, №117), «Налоговая система в СССР (1926, №139), «Вопросы производительности труда» (1926, №151), «Против уравниловки в зарплате» (1926, №157), «Проблема кадров и пути повышения их производительности» (1926, №188), а во второй «Сельское хозяйство за границей и у нас» (1926, №24), «Против оппозиции Зиновьева и Троцкого» (1926, №31), «Налоговая система в СССР» (1929, №39), «Великая Октябрьская революция в Башкортостане» (1929, №44), «10-летие Башкортостана» (1929, №13). Две последние публикации Ш. С. Абзанова еще раз подтверждают неослабевающий интерес их автора к процессам социалистического строительства, которые происходили на его родине.
В 1928 году Ш. С. Абзанов решил получить второе высшее образование. С этой целью он поступил на одногодичные Высшие педагогические
курсы при Плехановском институте, которые, защитив квалифицированную работу «Народное хозяйство Киргизстана», окончил в мае 1929 года, получив специальность «педагог». Некоторое время Ш. С. Абзанов проработал ученым секретарем этих курсов, а в сентябре того же года получил назначение на работу в Саратовский университет им Н. Г. Чернышевского.
«<■>* JiFJMV fti>
35 ' si
. ji % < w ;cik /ли...
■ fj/ V.•-■
J-' : J'-'J- : u"i" ¿UVj; .11', ilj'r-,у HJjVjtl
■ji'jS .V-'v'^jVü-u
. ' y.Ii! J.v. ' k'
fjjiiJ -.«Jläj ükljj
jljtai Зца»^, ¿C—S .¡¿л •! ■jMyp ¿uu >)a öjj. ь ji 'ли .LjU ¿»jV Ü
-y. ¿ILIO AüjJ .ljU
ijiiL ijU'J <y* Lll! tiXijJ
i-u-ifji Zsjtiji-'j« b-^i 3» jl^U jlijjj 1-üJJli J5 j^jJi. fjJW^ •
ЗаНЬ 10 ги»
,4ejiLf UjXjji tesb fu IJijjjI uC HJjUj¡f ,-Jy, vy
¿JJJJ JSL. iJHjjt. .j-SLlti, ljl^j! Hi-jj ]l_i ji^ *—■ jfcb SUjUijibl; «ÖJY,tjj, jl JU; ¿ИДЛЬ
« Л1! j ilijVtt" .b"iWj JÄ1 '^fJU JiMjV jMllijSj! ¿lü»
¿CJ J .¿jJj;, ulll. j<JyJ jlJj
fУ Jljj^
1ЛУ, 4fcJ?«".~jilalj jlf J.\
•yV б«1: S'j'
^Jj,, ¿»AUjä, j^Jbj ylb ¿)<}jt
¿jiLb MjgJ-Г ЗЦ1», .jillSj^j 'jS ilje JbJyJjy . ,_J/ •u'jU; J j>, ¿ejs, .<!_,•>
.¡SV" J» oi-J^'i У О
ülaiL. jrfsL-jLJ
li^j-; Jl-litli Sil-! u^s-i Jij3-T lliy jMJI^jj jlJlli'Jj-. vjV J'JJ5 ^J^-J1- -Jji'
Ijl, J., IsfcjViU- jliitj-
4». Li ¿jtlJ'K—.y-i" ¿jSьр
¿aLiji .j-ji, U-i; j^-u.jr41 4a uiiii a;^ iJlijtj 18
UjV- Ä51- ¿Ня
iljjj iLij^ii*-^.j ^jülo .bJji J
jVyi. jjj, aj UjSj-» Jlr да u-lit- übjltijji .JijjJljls Uj'SÜjU ¿UjUlljJL
^IL. ЛЯмАд!jlj jV—jjj^lf
kiilj üjtii.
.tfiLsu OUiiijG.
Ü.Jj4i- ja-lT vJVjjf- .-Uj,! jUil,
j J SjSÜjli «b jül; .jdjii Ji, jVB ,J.5UJU4 CJS .>jj
¿uu. rfj.tfj! rfjiyäjj
aijVij. j"siiai_.ij jUiC jtry* ap ¿1-й öj4J4jy Liilj ¿W.jü
äJlijkj ¿UÖIjU jVlj^
"jiab .wJljSJ-'i
iL, .¿>U!j= jjLi 4L,
;_lü jU ^ч-tt. 1 jU ILSyjj"^
,¿1 ja;U_i fejlUj^: j-
HA« ¿.v-fi j^/ Bjüif
iylj äüiilj^Li Jl^ Jij ^ V5»-/0 ^ -y>' ..VJAb fa./ ^Ул o^y /i ¿Jiji JüjjUljj» .¿JjWli iCjtr
itjVJy. (Jlj\j ¿W^ JbjWjb J,j,
^Ijjs/ wu «^«uir yb* &У ^-y Sty .J-O-JT J j у Л, ^«u r-u • jV/ji^ jj'ä •fj4B Li.,jf ¿jiilj 1 O^GjU J VJ2.JS"
ixj» Jb «jC? .au
.¿»4Ц jljt, Jlj$j
чу iljJ o<L- JJJ1
a-^ij.; Jbjj j/v
Статья Ш. С. Абзанова «Десятилетие Башкортостана», опубликованная в №13 (270) газеты «Игенчелар» за 27 марта 1929 г.
Работая в Саратовском университете на факультете права и народного хозяйства сначала ассистентом, а с апреля 1930 года доцентом, Ш. С. Абзанов принял активное участие в организации Саратовского кооперативного техникума и стал его первым директором.
В марте 1930 года вышло известное постановление ЦК ВКП (б) о борьбе с искривлениями партийной жизни в колхозном движении. Ш. С. Абзанов, будучи членом Саратовского крайкома ВКП (б), принял активное участие в ликвидации «перегибов», допущенных при коллективизации на Средней и Нижней Волге, выразившихся в том, что под угрозой раскулачивания и лишения избирательных прав был нарушен принцип добровольности при вступлении в колхозы. Он часто выезжал в командировки и в одной из них (в Астрахань) заболел настолько серьезно, что для лечения был переправлен в Москву, откуда в Саратов не возвратился: с 1 сентября 1930 года Наркомпросом РСФСР Ш. С. Абзанов был назначен заведующим и доцентом одного из отделений Высших педагогических курсов НИИ педагогики при Московском педагогическом институте им. А. С. Бубнова, месяцем раньше выделившегося из состава 2-го МГУ. Однако в этой должности он проработал всего один год.
Башкирский обком ВКП (б), неоднократно поднимавший вопрос о переводе Ш. С. Абзанова в Уфу, добился того, что 21 августа 1931 года приказом по Наркомпросу РСФСР он был назначен директором и одновременно заведующим кафедрой экономической географии Башкирского государственного педагогического института им. К. А. Тимирязева, открывшегося в марте 1929 года к 10-летию Советской Башкирии [8]. В этой должности Ш. С. Абзанов проработал до мая 1935 года.
За полгода до назначения Ш. С. Абзанова директором БГПИ институт в числе двадцати других педагогических институтов стал предметом всестороннего обследования специальной комиссией Наркомпроса РСФСР, проведенного «с целью приведения педагогических институтов страны в полное соответствие с задачами социалистического строительства» [9]. Это обследование, закончившееся 31 января 1931 года, показало, что за два года существования БГПИ достиг определенных результатов в подготовке педагогических кадров. Институт уже располагал достаточно большими площадями: это были два больших корпуса общей площадью свыше 4000 кв. м: один - в здании бывшего Уфимского института народного образования (по ул. Егора Сазонова, 23), а другой - в 2-этажном здании по Пушкинской улице, дом 104; два общежития на 250 студентов общей площадью 250 кв. м и библиотека с читальным залом площадью около 300 кв. м.
На момент обследования комиссией Нарком-проса РСФСР в БГПИ функционировали 5 отделений: физико-математическое, естественное, педо-лого-педагогическое, общественно-экономическое и литературное. Институт имел 58 аудиторий и 28 лабораторий, общая площадь которых составляла около 2000 кв. м. Был разработан и начал практически реализовываться 5-летний план развития института, предполагавший значительное увеличение его площадей для расширения учебной и научной работы, а также строительство студенческого городка.
Обследование БГПИ вскрыло и серьезные недостатки в его работе: институт до конца не разработал свою структуру и профиль подготовки студентов, не смог открыть запланированные дошкольное отделение и вечерний сектор. Не удалось создать и коллектив высококвалифицированных преподавателей: на момент обследования в БГПИ работали лишь 2 профессора: Л. И. Воробьев, закончивший Лазаревский институт Восточных языков (кафедра башкирского языка и литературы), и В. Н. Басов (кафедра педологии и педагогики).
7 мая 1931 года Совнарком РСФСР принял постановление «Положение о высших учебных заведениях», согласно которому все вузы были обязаны объединить группы родственных специальностей в циклы, отделения или факультеты. В связи с этим перед БГПИ остро встал вопрос об
определении структуры института, в частности, создание кафедр: постановление рассматривало кафедру вуза как основное звено повышения эффективности руководства всей учебной, научной и методической работой.
Первая проблема, за которую взялся новый директор БГПИ, стало создание заочного сектора института: он открылся уже с середины 1931/32 учебного года. На четырех отделениях заочного сектора (математическом, химическом, дошкольном, татарского языка и литературы) обучались 210 человек. Преимущественно это были работники просвещения города Уфы, учителя школ, не имевшие высшего педагогического образования, а также сотрудники различных просветительных учреждений.
В числе педагогических институтов Нарком-проса РСФСР Башкирский пединститут относился к числу вузов межобластного значения: он должен был готовить квалифицированные кадры учителей не только для Башкирии, но и для Средней и Нижней Волги, Татарии, Казахстана и даже Западной Сибири. Однако на практике местные советские и партийные органы считали БГПИ чисто башкирским вузом, основной задачей которого в те годы была проблема «коренизации» - укомплектование учебного заведения учащимися и преподавателями преимущественно коренного этноса - башкирами -и осуществление преподавания в нем на башкирском языке. Это был период политики перевода всех государственных учреждений автономных и союзных образований СССР на языки коренных национальностей, приспособление их госаппарата к культурно-бытовым особенностям и нуждам местного населения: считалось, что в ходе коренизации в процессе социалистического строительства под руководством коммунистической партии и бескорыстной помощи русского народа отсталые народы поднимутся на более высокую ступень социального и этнического развития и превратятся в социалистические нации. Ш. С. Абзанов стал нужным Башкирскому обкому ВКП (б) в значительной степени именно для решения проблемы коренизации БГПИ.
Первые итоги работы БГПИ по подготовке кадров были рассмотрены Башобкомом ВКП (б) 16 октября 1932 года [10]. В принятом постановлении было отмечено увеличение числа студентов-башкир, улучшение соцсостава студентов, рост числа коммунистов как среди преподавателей, так и студентов. Удовлетворительным был признан и образовательный ценз студентов: из 180 человек, принятых в 1932 году на 1 курс института, было окончивших педтехникумы - 19 человек, другие техникумы - 2, рабфак - 30, 9-летние школы - 11, 7-летние школы - 16, курсы подготовки в вуз - 103. Было отмечено также, что БГПИ добился значительного сдвига в сторону внедрения башкирского языка в преподавании отдельных дисциплин в национальных группах. Среди недостатков были названы от-
сутствие подробно разработанного плана корениза-ции педагогического состава вуза и плана конкретной реализации башкирского языка в преподавании (какие курсы, группы и по каким дисциплинам должны были быть переведены на преподавание на башкирском языке). Считая «назначением педвуза подготовку исключительно башкирских педагогических кадров», обком партии обязал директора БГПИ профессора Ш. С. Абзанова в месячный срок представить подробный план коренизации вуза и перехода в отдельных курсах и группах на преподавание на башкирском языке. О том, к каким последствиям привела реализация этого плана коренезации БГПИ и чем он закончился для Ш. С. Абзанова лично как директора института, расскажем ниже, а сначала коротко рассмотрим динамику развития пединститута за те три с половиной года, когда он стоял у руля флагмана вузов Башкирии.
Постепенно в БГПИ начал складываться коллектив из достаточно квалифицированных специалистов. Уже в 1933 году в штате института появились первые доценты: К. П. Краузе (физика), Н. Д. Чижов (педагогика и педология), П. С. Бело-руссов (география), Н. З. Андреев (химия), С. А. Баранов (биология), А. А. Кийков (история). Еще через полгода этот список расширился за счет Д. Г. Ожи-ганова (геология), В. П. Кипарисова (русский язык), И. Х. Ишмухаметова (химия), М. Я. Соколова (зоология) и Н. И. Лузина (математика). К этому времени в БГПИ было уже 5 отделений: физико-математическое (заведующий Д. Т. Емасов), химико-биологическое (И. Х. Ишмухаметов), языка и литературы (И. И. Ракипов, затем Н. Д. Чижов), историческое (А. Н. Макаров, затем Б. Г. Султанаев) и дошкольно-школьное (И. К. Подловченко).
На 1 января 1934 года в составе БГПИ функционировали: дневной институт (296 студентов), вечерний институт (174 человека, в большинстве случаев учителя города Уфы и пригородов, получившие возможность повысить свою квалификацию без отрыва от производства), заочный сектор (402 человека, в основном учителя, не имевшие высшего педагогического образования), педагогический рабфак имени Багау Нуриманова (функционировавший еще с 1921 года при Уфимском политехникуме и ставший с 1931 года чисто педагогическим, предназначенным для подготовки к поступлению только в БГПИ). Кроме этого для удовлетворения все возраставшей потребности в педагогах для школ-семилеток при БГПИ был открыт Учительский институт с 2-годичной подготовкой выпускников. Правительство Башкирии уделяло подготовке таких учителей столь большое внимание, что выделило для размещения Учительского института при БГПИ отдельное здание бывшего Уфимского духовного мужского училища по ул. Гоголя, 11.
В августе 1934 года БГПИ перешел на новый принцип структурной организации, когда вместо отделений были созданы факультеты: физико-
математический (декан Е. Н. Грибанов), естествознания (И. Х. Ишмухаметов), географический (Н. Д. Чижов), языка и литературы (Х. Х. Зайни) и исторический (Б. Г. Султанаев).
При директорстве Ш. С. Абзанова большой импульс в своем развитии получила фундаментальная библиотека БГПИ. Еще в 1929-1930 годах, в период реорганизации Уфимского института народного образования в педвуз, библиотека расширилась за счет площадей в 2-этажном здании по улице Пушкинской, 104, выделенном Башсовнар-комом для размещения социально-экономического отделения БГПИ. К сожалению, тогда она оказалась разделенной на две части. К тому же была сделана попытка создания из одной фундаментальной библиотеки небольших отдельных библиотек при кабинетах вуза (их число в тот момент составляло 22), якобы для повышения эффективности использования литературы. При этом роль самой фундаментальной библиотеки свелась лишь к первоначальной обработке вновь приобретаемых книг и их распределению по «кабинетным» библиотекам. На практике это привело к разбазариванию книг, их пропаже и даже хищениям.
Ш. С. Абзанов настоял на том, чтобы фундаментальная библиотека БГПИ снова стала единой: при кабинетах была оставлена лишь самая необходимая для их повседневной работы литература. Значительно расширился круг читателей, обслуживаемых библиотекой БГПИ: это были не только студенты дневной, вечерней и заочной форм обучения, но и обучавшиеся на рабфаке и различных краткосрочных курсах повышения квалификации. На 1 января 1934 года в фундаментальной библиотеке БГПИ числилось 100 704 книги, из них в национальном (татаро-башкирском) отделе - 12 991 книга. Еще в августе 1932 года библиотека БГПИ получила у Наркомпроса РСФСР право на получение обязательного экземпляра книг, и стала возможной закупка книг из бибколлектора научных библиотек города Москвы. Ежегодно выделялись значительные денежные средства на приобретение периодической литературы, о чем свидетельствовало число наименований периодических изданий, получаемых библиотекой БГПИ по годам: 1929 год - 69 изданий, 1930 год - 130, 1932 год - 295, 1933 год - 214.
Профессорско-преподавательский состав БГПИ постепенно начал втягиваться в проведение научно-исследовательских работ, причем пример подал сам директор института профессор Ш. С. Абзанов. Предпринятый нами de у1бу просмотр «Книжной летописи», издаваемой с 1920-х годов Всесоюзной книжной палатой, осуществлявшей на своих страницах первичную библиографию всех книг, выходивших на языках народов СССР, позволил установить, что в Башкирском книжном издательстве на башкирском языке в начале 1930-х годов вышли три больших экономико-географических обзора Ш. С. Абзанова (каждый объемом около 3 печатных
листов): «Франция» (1933), «Северо-Американские Соединенные Штаты» (1933) и «Современная Германия» (1934). Лишь последний из них вошел в «Книжную летопись Башкирии», издаваемую с 1934 года, а первые два обзора до последнего времени отсутствовали даже в фондах Национальной библиотеки РБ: лишь в 1978 году в порядке книгообмена они были получены из Харьковской Державной библиотеки им. Вл. Г. Короленко. Естественно, что содержание этих обзоров оставалось неизвестным даже местным эконом-географам, и поэтому они ими никогда даже не цитировались. В 1934-1935 годах на русском языке вышли 1-е и 2-е издания исследования Ш. С. Абзанова по истории народного образования в Башкирии [4].
Научная работа преподавателей и сотрудников БГПИ в 1931-1935 годах была в основном сконцентрирована в области разработки различных учебных программ, написания учебников и учебных пособий, используемых как для самого вуза, так и для средних школ и техникумов республики. В 2004 году в ЦА ОО РБ были обнаружены материалы о БГПИ, составленные для «Справочника АН СССР» 1937 года [13-14]. В качестве Приложения они вошли в монографию о предыстории Башкирского государственного университета [8, с. 270-282]. Список основных публикаций сотрудников и преподавателей института, приведенный в этом документе, дает представление об их исследовательской работе, проведенной в середине 1930-х годов.
По заданию Госплана Башкирской АССР преподавателями БГПИ были написаны два больших экономических обзора: П. С. Белоруссовым -«Экономика БАССР» и Д. Г. Ожигановым «Полезные ископаемые Башкирии». Последний с большим Предисловием, написанным Ш. С. Абзановым, вышел в Башгизе в 1934 году отдельной книгой. В 1934 году БГПИ под названием «Башкирский пединститут им. К. А. Тимирязева к ХУ-летию Советской Башкирии» [15] выпустил первый сборник своих трудов. Он открывался большой вступительной статьей Ш. С. Абзанова о деятельности института за первые 5 лет его существования.
Следуя традициям того времени, Ш. С. Абза-нов предпринял попытку организации научной и методической работы в возглавляемом им вузе по «бригадному принципу». Сначала были созданы 3 первые бригады по составлению учебников башкирского языка для школ 1 и 2 ступеней и техникумов. Первая из них возглавлялась У. Х. Хуснут-диновым (в ее состав вошли З. Н. Аюханов и А. Мустафин), вторую - Г. Я. Давлетшин (члены бригады З. Ш. Шакиров и Л. Мансуров), а третью - С. Хамзин (члены бригады Г. С. Сагадиев, Х. Хабиров, З. Ш. Шакиров). В 1933 году под руководством Г. Я. Давлетшина была создана особая «образцовая» группа для разработки орфографии башкирского языка. Сам Г. Я. Давлетшин написал и издал в Башгизе «Орфографический словарь башкирского языка», содержавший около 11 тысячи слов. Под руководством З. Ш. Шакирова работала группа исследователей, занимавшихся «разработкой письменных знаков башкирского языка». В 1932 году «бригада» в составе З. Ш. Шакирова, Г. Я. Давлетшина и А. Н. Воробьева начала составлять лингвистическую карту Башкирской АССР. В работе этой группы использовались материалы экспедиций в разные районы республики, в работе которых приняли участие и студенты БГПИ.
К работе лингвистов были привлечены и преподаватели естественных факультетов. Так, З. Ш. Ша-киров вместе с заведующим кафедрой ботаники С. А. Барановым опубликовал в 1932 году в Башги-зе «Названия растений на латинском, русском и башкирском языках». Ассистент цикла астрономии и геодезии Ф. З. Асадуллин составил «Терминологические термины по астрономии на башкирском языке», а вместе с ассистентом кафедры математики С. Г. Качкаевым разработал на башкирском языке учебник математики для 7-го класса. Доцент той же кафедры Н. Н. Лузин стал автором учебника по астрономии для школ рабочей молодежи и ФЗО, а доцент И. Х. Ишмухаметов - автором учебника по химии для 6-го и 7-го классов башкирских школ. В 1934 году в Башгизе вышел «Латино-русско-башкирский словарь химических элементов» И. Х. Ишмухаметова.
р о ь1т 1 х м I к мэктэркетэрхянАнь Л' г» Л, 5 О « О А Л" в Г г. .V Л .V И «А
РгоГи». § АВгдМОР рго/ьлог я. англы о г
тегида АМ1ИКЯ СШ§МА Р Р> А N 3 Е.! Э X Е К • 1 К С Е Й М А N / А
ш
впзоонт.озтлн о г» V 1. а т ми^ере^те еге-»^ ©ре—1933
Ш. АБ1ДНЗВ Проф. Ш. ДБМН0В.
К ВОПРОСУ К ВОПРОСУ
01 ИСТОРИЙ ШИШ ОБРАЗОВАНИЯ О НАРОДНОМ ОБРАЗОВАНИИ
В БАШКИРИИ. В БАШКИРИИ ЯШВ ■ ДОПОЯИ1мио» —
——• ■ иш. «мкогв нш оттого ___ * * «МП»Т«1\ 1М4 ИЗДАНИЕ г.ашк'лргкок! (и лмоп1Ч1.с:кого 717» II ЧС 1 II 1 1 л
Научные исследования преподавателей и сотрудников БГПИ не ограничивались только написанием учебников и учебных пособий. Так, на кафедре физики под руководством профессора Е. Н. Грибанова успешно проводились исследования в области электроники и ее применения в различных областях. Е. Н. Грибанов предложил новый способ определения работы выхода электронов с поверхности металлического катода, основанный на его охлаждении при электрической эмиссии. Ему же принадлежал оригинальный метод измерения вакуума в электронных лампах по величине их тока накала, а также оригинальный способ модуляции на сетку электронной лампы и метод восстановления электронных ламп с активированным катодом с целью продления срока их службы. Е. Н. Грибанов первым в Башкирии начал изучать радиоактивность вод, почв и воздуха. Совместно с профессором Е. М. Губановым (Уфимский физический институт) он исследовал действие коротковолновых излучений на процессы окисления парафинов в башкирских нефтях только что открытого Туймазинского месторождения. В 1934 году Е. Н. Грибанов издал в Башгизе «Основы радиоэлектроники» на башкирском языке, что сыграло большую роль для развития радио в отдаленных районах Башкирии.
А теперь вернемся к проблеме «коренизации» БГПИ: подготовка им национальных кадров стала в середине и конце 1930-х годов поистине болью для Башкирского обкома ВКП (б): она поломала жизненные судьбы многих участников этого процесса, в числе которых оказался и директор института Ш. С. Абзанов.
В 1929-1930 годах в составе преподавателей БГПИ был только один башкир - преподаватель башкирского языка З. Ш. Шакиров. Начиная 1932 года число преподавателей из лиц коренной национальности начало возрастать и быстро достигло 17% для башкир и 15% для татар (против 2% башкир и 2% татар в 1929/30 учебном году). В 1934/35 учебном году, в конце которого Ш. С. Абзанов оставил должность директора БГПИ, преподаватели-башкиры составляли уже 21%, а татары - 28%: вместе они стали половиной педагогического состава преподавателей института, что полностью
обеспечивало в башкирских группах преподавание на родном языке.
Вместе с быстрым ростом общего количества студентов в институте значительно увеличилась прослойка студентов из башкир и татар, о чем свидетельствовали следующие цифры. При общем количестве студентов в 1929/30 учебном году 475 человек, а в 1934/35 учебном году 1220 человек (без студентов-заочников) в первом случае количество студентов-башкир составляло 7%, татар -20%, русских - 66% от общего числа студентов, во втором случае студентов-башкир было уже 60%, татар - 26%, а русских - 10%.
В пояснительном тексте к статистическим данным Отчета о работе БГПИ в 1933/34 учебном году прямо говорилось: «С набором в 1934/35 учебном году 240 человек, среди которых башкирам будет представлено 75% всех мест, и с выпуском в 1934/35 учебном году смешанных татаро-башкирских групп Пединститут превратится в чисто национальный ВУЗ. По заочному сектору количество заочников-башкир с 10% в 1930/31 учебном году поднимается до 15% в 1933/34 учебном году, а соответствующие цифры для студентов-татар составят 11% и 24%» [8, с. 177].
Таких «успехов» в области коренизации состава студентов институт смог достичь за счет широкого привлечения башкир с педрабфака, с 1935 года ставшего полностью отдельным подразделением БГПИ, и специальных подготовительных курсов, на которых, например, в 1934 году за исключением 3 человек обучались только башкиры.
Естественно, что при такой форсированной подготовке национальных кадров дирекция допустила ряд «перегибов», основным из которых стало значительное снижение требований к поступающим лицам башкирской национальности: в институте в большом количестве оказались студенты, фактически не подготовленные к освоению вузовских программ. Оборотная сторона «коренизации» не заставила себя долго ждать: сильно снизился культурный уровень подготовки национальных кадров и уже во второй половине 1930-х годов институт отказался от практики приема студентов только по четко выраженному национальному при-
знаку: в 1936 году из 287 выпускников было выпущено башкир - 86, татар - 84, в 1939 году из 319 выпускников было башкир - 60, татар - 70, в 1940 году из 401 выпускника было башкир - 76, татар -105, а в 1941 году из 226 выпускников число башкир стало равным только 20, а татар - 46 человек.
23 мая 1935 года приказом по Наркомиросу РСФСР Ш. С. Абзанов был освобожден от должности директора БГПИ по болезни [16]. Тем же приказом новым директором института был назначен Г. К. Давлетшин, уже в октябре того же года занявший должность наркома просвещения БАССР. После выхода из больницы Ш. С. Абзанов был назначен директором Башкирского НИИ земледелия и животноводства. Практически не сохранились сведения о его деятельности в этом институте: удалось обнаружить лишь небольшую брошюру [17], выпущенную этим институтом с 2-страничным предисловием, написанным Ш. С. Абзановым.
Сталинский тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму, прозвучавший на февральско-мартовском 1937 года Пленуме ЦК ВКП (б), открывший простор для произвола и беззакония, в национальных республиках прежде всего обернулся репрессиями против носителей «местного буржуазного национализма». Так было и в Башкирской АССР: хотя репрессивная политика проявлялась здесь и раньше, но никогда она не носила столь массового характера, как в 1937-1938 годах.
В 1937 году 3-м отделом Управления Государственной Безопасности НАВД БАССР была вскрыта «контрреволюционная буржуазно-националистическая повстанческая террористическая организация, связанная с пантюркистским контрреволюционным центром и троцкистско-зиновьевской организацией». Неудивительно, что экономист-географ профессор Ш. С. Абзанов, оказался активным участником этой организации, проводившей
якобы «шпионскую деятельность по сбору и передаче сведений о военно-экономическом состоянии страны для японской и германской разведок»: 27 июля 1937 года он был арестован. Выдержки из 3-томного следственного дела Ш. С. Абзанова достаточно подробно были приведены в [2]. Поэтому вниманию читателя предложим лишь один новый документ [18], фактически предрешивший расстрел Ш. С. Абзанова уже за полгода до формального закрытия его следственного дела.
В 2002 году были рассекречены и стали доступными для исследователей так называемые «Сталинские расстрельные списки». Это документы из Архива Президента Российской Федерации, содержащие досудебные списки лиц, подлежавших осуждению Военной Коллегии Верховного суда СССР к разным мерам наказания (преимущественно к расстрелу), утвержденных лично вождем и его ближайшими соратниками по Политбюро ВКП (б).
Фамилия Ш. С. Абзанова в «Расстрельном списке по Башкирской АССР», завизированном Сталиным, Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым еще 3 января 1938 года, находилась под №2 среди других 135 лиц, заранее обреченных к осуждению «по 1-ой категории» (что означало - «расстрел»). В этом же списке, кстати, находились фамилии нескольких, к тому времени уже бывших, наркомов просвещения БАССР: Ф. А. Ахмадуллина (№14), А. Т. Гисматуллина (№31), Г. К Давлетшина (№36) и А. Р. Исанчурина (№55).
Таким образом, участь Ш. С. Абзанова была фактически предрешена уже за полгода до того, как Выездная сессия Верховного суда СССР, состоявшаяся в Уфе 10 июля 1938 года, предъявила ему обвинение в преступлениях, предусмотренных статьями 58-8 (совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти) и 58-11 (всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению
С П I с о н ■т.-: -"'":^.!:1: г/ту Э1ИЮ.1: эддлыя
суп юд^ СЗР
I 1/к
[г * \
х) \\. / Л
1-я категория
1. АБДРЕЕВ Асылян Абдульманович
2. АБЗАНОВ Шамси Садриевич
3. АБУКОВ Батырбек Локманович
4. АЗАМАТОВ Муфаесал Азаматович
5. АЗНАБАЕВ Рамазан
6. АЙМУРЗИН Ямидан Аймурзич
7. АЙСУВАКОВ Шагивалей Шаймухаметович
8. АКУЗИН Аймурза Акузич
9. АЛЕКСЕЕВ Петр Васильевич
10. АПТРАШИН Ванюш Аптрашинович
11. АСПИЗ Афроим Маркович
12. АТНАБАЕВ Ишберда Давлетович
13. АФАНАСЬЕВ Александр Иванович
14. АХМАДУЛЛИН Фатхий Ахметович
15. БАИМОВ Муктар Азеевич
16. БЕКЕ Иосиф Александрович
17. БИКБОВ Гайнулла Латыпович
18. БИСЯРИН Николай Пахомович
19. БОГАТЫРЕВ Иван Иванович
20. БОРОДУЛЯ Прохор Афанасьевич
21. БУЛАШЕВ Зинатулла Гизатович
22. БУЛЛЕ Мильда Оттовна
23. БУРАНГУЛОВ Гиниат Газизович
24. БЫЧКОВ Евграф Яковлевич
25. ВАВИЛОВ-МАНАР Петр Иванович
26. ВАСИЛЬЕВ Шуматбай Васильевич
27. ГАЙСИН Фарих Галлямович
28. ГАЛИН гумер Халилович
29. ГАЛИН Нуриман Махмутович
30. ГАНИБЕСОВ Виктор Иванович
31. ГИСМАТУЛЛИН Абдулла Тухватуллич
32. ГОЛУБИНСКИЙ Петр Евгеньевич
33. ГОЛУМБЕВСКИЙ Вячеслав Адольфович
34. ГРИШКАН Михаил Савельевич
35. ГУТНИК Иосиф Борисович
36. ДАВЛЕТШИН Губайдулла Киреевич
37. ДАВЛЕТГАЛИН Араслангарей Давлетгалич
38. ДОБРЯКОВ Анатолий Михайлович
39. ДОБРЯКОВА-КУЛИКОВА Александра Алексеевна
40. ДУБЕНСКИЙ Яков Наумович
террористических актов) Уголовного кодекса СССР. 3. Свидетели вызваны не были, после оглашения сек- 4. ретарем суда обвинительного заключения и вопроса 5. председательствующего о том, приезнает ли Ш. С. Абзанов себя виновным, подсудимый виновным 6. себя не признал. После оглашения выдержек из показаний на него «свидетелей» Ш. С. Абзанов заявил, 7. что всех перечисленных лиц он знает, ни с кем из 8. них никогда во враждебных отношениях не состоял и, тем не менее, все их показания, как и на предварительном следствии, полностью отвергает. О своей 91.0 неповинности подсудимый заявил и в последнем 11. представленном ему слове.
Все заседание по делу Ш. С. Абзанова продолжалось 15 минут: 10 июля 1938 года в 13 часов 55 минут приговор «к высшей мере наказания» был 13. объявлен и в тот же день приведен к исполнению. В свидетельстве о смерти Ш. С. Абзанова, выданном 1 марта 1957 года после реабилитации его дочери Файзуллиной Асаду Шамсиевне, хорошо 15. помнившей арест отца (тогда ей было 14 лет), значилось, что он якобы умер 5 апреля 1942 года, а в графе «причина смерти» стоял прочерк.
ЛИТЕРАТУРА
1. Книга памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан. В 5 т. Уфа: Китап, 1997. Т. 1. С. 28.
2. Ергин Ю. В. Ш. С. Абзанов - жертва тоталитарного сталинского режима // Педагогический журнал Башкортостана. 2007. №4(11). С. 75-90.
ЦА ОО РБ. Ф. 122. Оп. 17. Д. 485. Л. 33-34. Абзанов Ш. С. К вопросу о народном образовании в Башкирии. Уфа: изд-во БГПИ, 1934; 2 изд. 1935. 68 с. Абзанов Ш. С. Башкирский педагогический институт // Просвещение национальностей. 1934. №3. С. 24-26. Ергин Ю. В. Ш. С. Абзанов - директор Башгоспединсти-тута в 1931-1935 годах // Портреты: деятели народного образования Башкирии. Уфа: Гилем, 2008. С. 109-123. ЦИА РБ. Ф. Р-802. Оп. 9. Д. 53. Л. 10-45. Ергин Ю. В. У истоков университетского образования: Очерки о предыстории Башкирского государственного университета. 2 изд., доп. Уфа, 2009. 349 с. ЦИА РБ. Ф. Р-802. Оп. 1. Д. 30. Л.86. ЦА ОО РБ. Ф. 122. Оп. 11. Д. 47. Л. 69-71. Абзанов Ш. С. На пути подготовки высококвалифицированных педагогов в Башкортостане // Культурная революция. 1932. №6-7. С. 4-6 (на баш. яз.). Абзанов Ш. С. На фронте экономической географии // Культурная революция. 1933. №6-7. С. 8-12 (на баш. яз.). ЦА ОО РБ. Ф. 10243. Оп. I. Д. 13. Л. 32-37. Ергин Ю. В., Мухутдинова Р. З. Башкирский государственный педагогический институт им. К. А. Тимирязева для «Справочника Академии наук» 1937 года // Вестник Башкирского университета. 2004. №4. С. 123-130. Башкирский педагогический институт им. К. А. Тимирязева к ХУ годовщине Башкирской АССР: Сб. 1 / под ред. Ш. С. Абзанова. Уфа: изд-во БГПИ, 1934. 65 с. ЦИА РБ. Ф. Р-802. Оп. 3. Д. 123. Л. 106, 237, 353. Буслаев П. Д. В помощь хатам-лабораториям: как провести опыты с крупным рогатым скотом/предисл. Ш. С. Аб-занов. Уфа: БашНИИ земледелия и животноводства; Баш-госиздат, 1937. 32 с.
Архив Президента РФ. Оп. 24. Д. 414. Л. 297-299.
Поступила в редакцию 05.11.2014 г.
