CC BY
170
Стр. 1 из 6 Е.Б. Фирсова
СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК И РОССИЙСКАЯ ПРОВИНЦИЯ: КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ ПЕНЗЕНСКОЙ ГУБЕРНИИ НАЧАЛА XX в.
В историографии отечественной культуры в последнее время вновь наблюдается повышенный интерес к истории культурной жизни российской провинции.
Обращение к предложенной теме вызвано потребностью изучения провинциальной культуры в связи с тем, что в конце XX в. в общественном сознании в отношении к провинции наблюдаются определенные изменения.
В России слово «провинция» и производные от него утверждаются на рубеже XVII - XVIII вв., после административной реформы Петра I. В борьбе «новой», европеизированной и «старой», допетровской, традиционная культура оттеснялась на второй план, на периферию культурного развития. Поэтому культурные различия уже на рубеже XVIII - XIX вв. стали восприниматься как «раскол русской культуры».
Провинциальная культура стала символом всего застойного, «старого», инертного, враждебного социальному прогрессу. А.И. Герцен писал о «двух разных Россиях»: императорской, дворянской, получившей внешнее, «иноземное» образование, и «общинной», «черного народа», не способной оценить это «привозное образование».[1] В.О. Ключевский в набросках к лекциям о «Западном влиянии в России после Петра» писал, как о «разрыве между древней и новой Россией», так и о «появлении в результате этого “двух враждебных складов и направлений нашей жизни, обративших общество на борьбу друг с другом”».[2]
В современной научной литературе получила распространение концепция «раскола национальной культуры». Эту проблему в свое время исследовали П.Н. Милюков, Н.П. Анциферов, И.М. Гревс, Н.К. Пиксанов и другие. Проблема «раскола русской культуры» довольно подробно изучена вплоть до XIX в. Но что касается культуры рубежа XIX - XX вв., то в современной отечественной историографии наблюдается стремление объяснить раздвоение культуры расколом самого общества. Наиболее перспективным представляется последовательное рассмотрение русской культуры как системы субкультур. Ведь в пространстве русской культуры провинции находили свое место и традиционная, и «столичная» культура.
Россия всегда была страной больших пространств. Мир культуры провинциальной России не менее сложен, чем мир «столичной» культуры. Поэтому, обращаясь к культуре провинции, следует различать культуру разных территорий в трех ракурсах.
Первый: по степени удаленности от ее административных и культурных центров, то есть Петербурга и Москвы.
Второй: по степени проникновения и воспроизведения культурных столичных форм.
Третий: по развитости историко-культурных местных традиций.
Рассматривать местную специфику следует как результат сложного, опосредованного взаимодействия экономических, политических и идеологических факторов, свойственных каждому отдельно взятому историческому периоду.
Обращение к теме представляется важным еще и потому, что к концу XIX в. произошла значительная эволюция в представлении о провинциальной России. Провинция осознала свою значимость и значительность. Провинциальная культура перестала играть пассивную роль в восприятии «программных», «передовых» импульсов из культурных центров. Порой именно провинция показывала пример в умении творить культуру. Немаловажным является изучение роли провинции, провинциальной культуры, как «хранительницы традиций», имеющей важное значение для развития новой культуры.
Помимо вышесказанного представляется крайне важным изучение деятельности представителей провинциальной культуры «грани веков», которые смыслом своего творчества считали утверждение
приоритета человека со всем богатством его духовности. В связи с этим необходимо отметить две специфические характеристики провинциальной культуры. Во-первых, это универсализм провинциальной интеллигенции. Как правило, одно и то же лицо создавало общества, открывало библиотеки, преподавало в одном из местных учебных заведений. Это и есть тип интеллигента-общественника. Во-вторых, именно интеллигенция находилась в центре местных кружков, салонов, «культурных гнезд». При этом творческий процесс осуществлялся в виде диалога центра и провинций, в которой последняя оставалась не только «хранительницей традиций», но и культурным своеобразным потенциалом, на основе которого и получили развитие любые новации в столицах.
Поэтому представляется немаловажным изучение культурного потенциала провинции, применительно к культуре Серебряного века, потому что «в начале века велась трудная, часто мучительная борьба людей ренессанса против суженности сознания традиционной интеллигенции, - борьба во имя духа».[3]
Наступление нового столетия несло с собой новые политические, социальные, нравственные проблемы. Именно в конце XIX в. жизнь провинции и ее культура стали неотделимы от всей русской жизни и культуры. В связи с этим важным представляется вопрос: если Серебряный век не был завершен как культурная эпоха, то, начавшись в центре, достиг ли он вообще провинции? И какие именно элементы проявились в провинции?
В результате общего культурного развития страны, заметно отразившегося и на провинциальной общественности, провинция к концу XX в. сильно поднялась во мнении столиц. Чтобы правильно оценить роль провинциальной культуры в системе культуры в целом, необходимо обратиться к рассмотрению интеллектуального поля культуры. Оно включает в себя не только систему просвещения и образования, музеи, библиотеки, издательские центры, формы интеллектуального общения, представленные различными объединениями научного, культурного и общественного плана, но и собственно носителей - интеллектуальную элиту провинциального общества.
Показательна в этом отношении Пензенская губерния.
Всероссийская перепись 1897 г. показала, что 123,3 млн. россиян жили в провинции и лишь 2,3 млн. - в столицах. Городского населения в провинциях было 14,5 млн., то есть в 6,3 раза больше, чем в столицах. В Пензенской губернии проживало 1 470 474 человека, из них 139 838 - в губернском центре. Грамотность населения соответственно составляла 36,4 % в городе и 14,7 % в губернии.[4]
В провинции центрами культурной, просветительской и образовательной жизни, как правило, становились гимназии, составлявшие основу образовательной системы. Примечательным является тот факт, что преподавательские кадры для гимназий готовились первоначально в университетах, а позднее в специальных учительских и педагогических институтах. Культурная среда провинции формировалась, следовательно, в системе образования. «Пензенские губернские ведомости» по этому поводу писали: «Самым заметным событием настоящей недели, бесспорно, следует признать открытие у нас в городе Пензе учительской семинарии... Открытие этого заведения наше общество... ждало давно с нетерпением, так как потребность в образовании чувствовалась с каждым годом все сильнее и сильнее, а вместе с нею становятся более и более ощутительнее недостаток в людях, специально приготовленных к отправлению обязанности учителей».[5]
В Пензенской губернии во второй половине XIX в. насчитывалось 102 учебных заведения. В самом губернском центре, помимо Дворянского института, действовали учительская семинария, мужская гимназия, духовная семинария, школа садоводства, два женских училища.
Дворянский институт был открыт 1 января 1844 г. на пожертвования дворян. Это было среднее учебное заведение для детей дворян и чиновников. Он просуществовал до 1863 г. и славился своими педагогами. Учителями словесности работали В. И. Захаров, окончивший Главный педагогический институт в Петербурге, и В.И. Логинов, выпускник Казанского университета, учителем естественных наук - В.А. Ауновский, выпускник Главного педагогического института в Петербурге. Их отличало благожелательное отношение к воспитанникам, забота о нравственном становлении личности, высокая требовательность к себе. Свою работу в институте они, откликаясь на передовые идеи времени, сочетались с активной общественной деятельностью.
В 1859 г. в России стали появляться бесплатные воскресные школы, а затем и земские. Пензенская
губерния не была исключением. В 1864 г. здесь также появляются земские школы, в 1867 г. открылась земская Фельдшерская школа, а 12 сентября 1874 г. открыла двери учительская семинария, готовившая учителей для начальных школ. Как видим, к концу XIX в. в Пензенской губернии был на лицо рост числа учебных заведений. Но культурными и образовательными центрами оставались гимназии. После закрытия Дворянского института здание, в котором он размещался, губернские власти передали мужской гимназии.
Пензенская мужская гимназия - одно из старейших учебных заведений России. Народное училище, послужившее основанием гимназии, было открыто при императрице Екатерине II в 1786 г. Как гимназия это заведение существует с 1804 г.
Успехи Пензенской гимназии и укрепление ее авторитета в учебном округе были бы не возможны без деятельности замечательных учителей. Прославившийся на всю Россию врач П. Ф. Филатов писал: «Нельзя забыть выдающегося развитого человека В.В. Хохрякова, преподававшего нам историю. Этот учитель поразил меня своим методом преподавания, и предмет, ненавистный мне прежде, стал моим любимым».[6] Другой ученик Хохрякова - М., Загибалов, член ишутинского кружка, отмечал: «Он учил нас обращать внимание на сам смысл событий и их влияние на человечество, а не на пустой перечень фактов».[7]
Среди выпускников 70-х гг. XIX в. были такие, которые вошли в отечественную историю: Николай Павлович Загоскин - профессор и ректор Казанского университета, Нил Федорович Филатов, основоположник педиатрии, братья Бекетовы - Андрей - ботаник, почетный член Петербургской академии наук, один из организаторов Высших женских курсов, Николай - физико-химик, академик, Александр Соломонович Размадзе - профессор Московской консерватории, композитор, автор трудов по теории музыки. А Константин Романович Евграфов (окончил в 1877 г.) стал одним из создателей публичных библиотек.
Высокий профессиональный уровень деятелей просвещения в провинции определял ту общественную и социальную роль, которую играли провинциальные гимназии не только в провинции, но и в столице и в России в целом. Многие провинциальные ученые и писатели начинали свою карьеру преподавателями губернских гимназий и училищ.
Так, директор Пензенской гимназии Р. А. Шабре получил ученую степень доктора филологии и занял профессорскую кафедру в Казанском университете, а учитель пензенской гимназии В. Перевощиков также стал профессором Казанского университета. Первый осуществил реформу по преобразованию Пензенской гимназии в гимназию, состоящую из классических и реальных отделений, последний же, будучи преподавателем гимназии, занимался научной деятельностью, за что получил степень магистра. Таким образом, гимназии, являясь центрами провинциальной интеллектуальной элиты, сами готовили кадры для университетских центров, способствуя формированию культурного потенциала как провинции, так и всей России.
Складывание интеллектуальной среды - процесс длительный. Он может как ускоряться, так и замедляться. Это зависит от состояния образовательных культурно-просветительских учреждений и информационных средств.
К началу XX в. Пенза имела статус губернского города. Знаменательными событиями для жителей губернии являлось открытие железнодорожного движения, телеграфной станции, первой типографии во второй половине XIX в. А начало XX в. в Пензе ознаменовалось созданием отделения Императорского русского технического общества (1902 г.), Пензенского общества любителей естествознания (1905 г.) и Естественно-исторического музея.
3 октября 1892 г. «Пензенские губернские ведомости» извещали об открытии общественной библиотеки. Хлопотать о необходимости открытия в губернском центре общественной библиотеки имени М.Ю. Лермонтова группа пензенской интеллигенции начала еще в 1890 г. «Давно ожидаемое открытие Пензенской общественной библиотеки», как сообщали «Пензенские губернские ведомости», состоялось 1 октября 1892 г. «в присутствии губернатора А.А. Горянова, городского головы, некоторых начальников учебных заведений, членов библиотеки и многочисленной публики». По сообщению газеты, открываемая библиотека «имеет цель заполнить существенный пробел в общеобразовательных учреждениях Пензы», которая, «несмотря на многочисленность своего народонаселения, до сих пор не
имела достаточно полной, а главное, отвечающей запросам, по возможности, всего населения, библиотеки». И «потребность в достаточно полном и всеми доступном собрании книг литературного и научного характера чувствовалась давно и единодушно всею довольно многочисленной интеллигентской частью пензенского общества».[8]
В 1897 г. общественная библиотека в Пензе насчитывала 1 028 читателей. В основном это были учащиеся гимназий, реального, ремесленного, технического, железнодорожного и приходских училищ, духовной семинарии, рисовальной школы имени Н.Д. Селиверстова, женских гимназий, фельдшерской и воскресной школ. Ее читателями были также чиновники гражданской службы, лица торгового сословия и свободных профессий, духовного звания, военные.
В состав правления Пензенской общественной библиотеки входили: член окружного суда В. А. Волжин, товарищ председателя окружного суда В.М. Иванов, уездный врач В.М. Мануйлов, преподаватель реального училища и женской гимназии В.В. Маклецов, директор народных училищ Т.Д. Колосовский, купец 2-й гильдии В. Н. Умнов и другие. Почин в учреждении публичной библиотеки взял на себя преподаватель Пензенского реального училища Василий Васильевич Маклецов, а осуществил задуманное - врач Виктор Матвеевич Мануйлов.
Таким образом, создание библиотеки явилось делом исключительно общественной инициативы. При этом выявился характерный признак провинциального интеллектуала: он реализовывался как
универсальная личность, активно участвующая в самых разных сферах и просвещенческой деятельности.
В системе компонентов, определивших общий уровень и отдельные параметры интеллектуальной жизни в провинции, важное место следует отвести также книжному делу - основе просветительства.
Чтобы реконструировать круг чтения и уровень художественных вкусов публики, следует обратиться к перечню периодических изданий, которые имела уже известная нам библиотека. Здесь получали ежедневные газеты: «Гражданин», «Новое время», «Русские ведомости», «Русская жизнь».
«Саратовский листок», Санкт-Петербургские, Харьковские и Пензенские губернские «Ведомости», «Практическая жизнь», «Ремесленная газета», журналы «Вестник Европы» и «Русская мысль», «Северный вестник», «Русское богатство», «Мир Божий», «Записки императорского Технического общества», «Сборник Императорского Русского Исторического общества».[9]
К началу XX в. в Пензе было девять книжных магазинов, торговые дела которых развивались вполне успешно.
Эти обстоятельства культурной жизни ускоряли процесс социализации провинции, повышали интерес к осознанию ею своей значимости в жизни страны. Поляризация общественных сил в начале XX в. привела к переосмыслению духовной жизни в целом, к появлению на культурном поле провинции типа личности, для которой деятельность становится способом личного самовыражения.
Как показывает история культуры конца XIX - начала XX вв., творческие поиски любой рубежной эпохи воспроизводятся в сознании современников в виде диалога нового со старым. При этом следует напомнить, что русская провинция всегда выступала духовным потенциалом русской культуры, так как прикосновение к этой традиции - это прикосновение к «живому наследию», а оно в свою очередь является постоянным источником для любых новейших течений в литературе и искусстве.
В одном из отчетов Пензенской общественной библиотеки имени М.Ю. Лермонтова отмечалось, что «требовательность пензенской публики, избалованной разными известностями и знаменитостями такова, что пригласить их в Пензу весьма и весьма нелегкое дело». Однако, несмотря на такое заявление, члены правления делали все возможное, чтобы в Пензе могли побывать и встретиться с читателями видные русские литераторы, врачи, хористы, общественные деятели, педагоги: профессор Петербургского университета Н.И. Кареев, профессор Московского университета граф Л. А. Комаровский, литературный критик и историк Ю.И. Айхвельд, известный критик и историк П.С. Коган и другие.
Круг тем, с которыми выступали знаменитости, был многообразным. Так, 16 января 1913 г. по приглашению лекционной комиссии драматического кружка имени В.Г. Белинского в Пензе побывал историк Н.Н. Гусев, который был личным секретарем Л.Н. Толстого. А 23 февраля 1914 г. в зале
собрания торгово-промышленных служащих состоялась лекция «Декадентское и модернистское течение русской литературе», с которой выступил приват-доцент Московского университета А.И. Покровский.
Надо заметить, что Пенза рубежа веков намного опережала другие провинциальные города в готовности восприятия нового и была осведомлена о свежих течениях искусства. Пенза входила в программу любого турне артистов, поэтов, музыкантов, поскольку находилась на Великом Сибирском пути.
В начале XX в. особенно большое развитие получает художественное экспериментаторство в разных видах искусства. Это объясняется общностью творческих и даже жизненных интересов художников, поэтов, артистов, музыкантов. Как правило, общение молодых новаторов происходило в неофициальной обстановке: от многочисленных салонов и кафе до религиозно-философских обществ.
Среди модных и скандально известных артистических кафе в Петербурге был подвальчик «Бродячая собака», где собирались люди самых разных профессий и социального положения. Здесь читали свои стихи К. Бальмонт, О. Мандельштам, Ф Соллогуб, В. Иванов. Н. Гумилев, А. Ахматова, М., Кузьмин. Здесь же организовывались концерты, театральные постановки, музыкальные премьеры. В провинции подобных эпатажных заведений было мало, поскольку культурных сил оказывалось недостаточно. Однако в те же 10-е гг. XX в. возникали более тесные профессиональные объединения, которые носили не столь богемный характер. И здесь провинция сказала свое слово.
Одно из них - знаменитое объединение московских художников «Бубновый валет», одним из организаторов которого стал выпускник Пензенского художественного училища А.В. Лентулов. В 1909 г. Лентулов принял участие в выставке художников в Пензе, на которую он представил удивительную работу: «Портрет Л.Г. Цеге».
Лидия Григорьевна Цеге была женой пензенского коммерсанта, покровительствовавшего искусству. Она была одарена музыкально от своей матери, выпускницы Варшавской консерватории, и готовила себя к концертной деятельности. Но знакомство с Константином Карловичем Цеге и замужество изменили ее жизнь. Их объединяла глубокая страсть к новому, хотя и в разных областях (искусство и техника). Эта потребность выразить себя публично стала причиной основания их литературно-музыкального салона, который посещали местные чиновники и интеллигенты, а также молодые художники из Пензенского художественного училища. Время появления салона относится к случайной встрече Л.Г. Цеге с молодым художником А. Лентуловым. Во время сеансов портретирования круг знакомств Лидии Григорьевны расширяется, а вместе с тем расширяется и салон. За 10-летний период его существования здесь побывали: В. Татлин, М., Герасимов, В. Бублюк и другие.
Значение деятельности семьи Цеге для развития местной культурной жизни велико прежде всего тем, что вокруг них сгруппировалась пензенская интеллигенция. Вчерашний провинциал становится значительной личностью, осознает эту значимость и стремится ее продемонстрировать. Именно благодаря таким творческим людям интеллектуальное поле культуры провинции расширяется за счет вовлечения в процесс культурного творчества разных слоев.
В 1914 г. Пенза стала одним из 17-ти городов России, которые посетили во время своего турне молодые футуристы: Вл. Маяковский, Д. Бурлюк, В. Каменский. И не только потому, что тогда в Пензе в местном художественном училище учился младший брат Давида - Владимир Бурлюк. Как уже говорилось, в городе к этому времени вокруг салона семейства Цеге сложился кружок пензенской интеллигенции. А ученики Пензенского художественного училища были буквально «распропагандированы» Владимиром Бурлюком, который также был участником этого турне. Как видим, приезд футуристов в Пензу был прежде всего обусловлен высоким уровнем подготовленности местной публики.
Можно утверждать, что Серебряный век не только достиг провинции, но и состоялся. Этот вывод тем более вероятен, что, по мнению В.Ф. Ходасевича, поддерживаемому современными исследователями, причиной ренессанса Серебряного века была «творческая энергетика интеллигенции». «Русский ренессанс» был «всецело обязан своим существованием поистине героическому интеллектуальнотворческому усилию интеллигенции рубежа веков».[10]
Говоря о провинциальной интеллигенции, мы должны отдать должное ее культурному энтузиазму. Благодаря ее усилиям в губернских городах в конце XIX - начале XX вв. открывались новые музеи, библиотеки, музыкальные классы и художественные училища, функционировали театры, проводились
концерты и выставки, создавались научные общества и литературно-музыкальные салоны, начались празднования литературных и научных юбилеев.
В культуре рубежа веков произошло соединение традиций уходящего «золотого века» и новых художественных направлений, соединение усилий столичной и провинциальной культуры.
Примечания:
[1] Герцен А.И. Избранные литературно-критические статьи и заметки. М.,1984. С.208; Герцен А.И. Избранные философские произведения. Т.2. М.,1948. С.267.
[2] Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М.,1984. С.363.
[3] Бердяев Н.А. Русская идея//Вопросы философии. 1990. № 2. С.135.
[4] Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Вып.XXX. Пензенская губерния. СПб.,1903. С.1.
[5] Пензенские губернские ведомости. 1874. 14 сент.
[6] Зеленский П.П. Исторический очерк Пензенской 1-й гимназии с 1804 по 1871 годы. Пенза,1889.
[7] Там же.
[8] Пензенские губернские ведомости. 1892. 1 окт.
[9] Государственный архив пензенской области. Ф.5. Оп.1. Д.6858. Л.1
[10] Березовая Л.Г. Серебряный век в России: единство без целостности//Россия в новое время: единство и многообразие в историческом развитии. М.,2000. С.83.
