CC BY
27
УДК 327.3
Ратомиу МИЛИКИЧ
СЕРБИЯ И РОССИЯ В ПАРЛАМЕНТСКОЙ АССАМБЛЕЕ СОВЕТА ЕВРОПЫ (ПАСЕ)1
Аннотация. В работе рассматриваются отношения между Югославией и СССР/Россией и Советом Европы. Во время холодной войны югославские и советские отношения с Советом Европы развивались различными путями. Югославия стремилась развивать отношения с Советом Европы, хотя это не входило в её внешнеполитические приоритеты. При этом Совет Европы в своё время был создан как ответ на распространение "народных демократий" за пределы железного занавеса, поэтому для развития сотрудничества с СССР было весьма немного возможностей. Перемены, пришедшие с перестройкой, привели к сближению Москвы и Совета Европы, но одновременно и к ускоренному распаду СССР. Ни СФРЮ, ни СССР никогда не были членами этой организации, членами стали государства-правопреемники. В ходе агрессии НАТО против Югославии Парламентская ассамблея Совета Европы большинством голосов проголосовала за агрессию, несмотря на то, что значительное число депутатов возражало против этого. В этом сопротивлении в соответствии с официальной политикой Кремля в отношении Сербии, а также при поддержке преобладающей части российской общественности особенно выделялись депутаты российской Государственной думы.
Ключевые слова: Югославия; Россия; Сербия; СССР; Совет Европы; кризис в Косово и Метохии; мультилатеральная дипломатия.
1 Статья базируется на источниках из архива Совета Европы (архив Парламентской ассамблеи Совета Европы, далее ПАСЕ, архив председателя ПАСЕ, архив Комитета министров Совета Европы), Дипломатического архива Министерства иностранных дел (Министар-ства сполних послова), архива Югославии (Фонд кабинет президента Республики, Фонд Президиума) и архива Союзной скупщины. В процессе написания работы канд. юрид. наук Константин Косачев, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам и бывший глава делегации Российской Федерации в ПАСЕ и советник премьера Евгения Примакова, любезно предоставил автору пять важных документов для дальнейшего углубления этой темы. Они представляют позиции России в отношении Косово и Метохии 1998-2000 гг. Из них только один документ имеет делопроизводственный номер, но все они из архива МИД (Министерства иностранных дел Российской Федерации). Автор пользуется возможностью поблагодарить Константина Косачева за предоставленные материалы.
© Миликич Ратомир - доктор исторических наук, научный сотрудник Института современной истории. Адрес: 11000, Белград, Трг Николе Пашича 11, Сербия. E-mail: rasamilikic@gmail.com
Совет Европы является разветвлённой региональной панъевропейской организацией, включающей в себя Комитет министров (который составляют министры и их постоянные представители всех государств-членов), Парламентскую ассамблею, Европейский суд по правам человека, и таких узкоспециальных организаций, как Венецианская комиссия или Европейская фармакопея.
Поскольку в соответствии с Уставом Совет Европы категорически исключил из своей сферы вопросы безопасности (на них сосредоточилось НАТО, которое было создано месяцем ранее Совета Европы), эта организация, созданная в начале холодной войны, сфокусировала свою деятельность на правах человека и продвижении демократии. Задуманный как стержень, вокруг которого должна была объединиться Европа, вместе с неосуществленным Европейским оборонительным сообществом (ЕОС), Совет Европы, а в особенности его Парламентская ассамблея со временем превратился в дискуссионный форум высокого уровня. Депутаты стран-членов в ПАСЕ нередко представляли личные и партийные позиции, а не государственные, что, на наш взгляд, является отступлением от строгих дипломатических норм.
Статья охватывает два разных, но связанных тематически периода. Речь в ней пойдёт об отношении СССР и СФРЮ к Совету Европы в конце холодной войны и отношении Российской Федерации в ПАСЕ к кризису в Косово и Метохии.
Так как в январе 1996 г. Россия была принята как полноправный член Совета Европы в ходе внутреннего конфликта в Чечне, напрашивается параллель с во многом схожим конфликтом в Косово и Метохии, из-за которого Сербия (тогда ещё Союзная Республика Югославия) была изолирована и лишена возможности присоединиться к Совету Европы.
Югославские отношения с Советом Европы можно прослеживать ещё с 1948 г., когда в работе Гаагского конгресса от Югославии участвовали представители довоенных партий и правительств, находящихся в тот момент в эмиграции. В своих выступлениях они указали на проблему разделённой Европы и "большевистской" диктатуры на родине. Участие югославских представителей в конгрессе, который послужил подготовкой для создания Совета Европы, долго скрывалось в стране, которой предстояло ещё четыре десятилетия политического монизма. Устранение этого монизма не принесло, однако, того ожидаемого соблюдения основных прав и свобод, о которых на Гаагском конгрессе подробно говорилось. Не удалось даже спасти Югославию от кровавого распада. И самому югославскому распаду, пусть и косвенно , способствовали как раз отдельные члены той же самой эйфорично объединенной Европы.
В середине 50-х гг. были установлены отношения Белграда со Страсбургом. Если представить эти отношения в виде графика, получим извилистую линию, часто с большими амплитудами. Но она оставалась непрерывной вплоть до последнего десятилетия XX века. В Югославии в сравнении с другими странами Центральной и Восточной Европы после падения Берлинской стены наблюдался наибольший прогресс в присоединении к Совету Европы. Гражданская война 90-х на долгие годы оттолкнула её от Страсбурга [The PACE Archives,Yugoslavia - Historic Relations, 1977].
Внешняя политика подразумевает два отдельных процесса: создание внешней политики как политический процесс и дипломатические действия, в рамках которых эта политика реализуется на практике. Эти два процесса не являются незави-
симыми друг от друга, так как инициативу в принятии решений часто на практике имеет и дипломатическая служба, во главе которой стоит министр иностранных дел. В случае Югославии президент Иосип Броз Тито внеинституционально был творцом важнейших направлений внешнеполитического курса страны. Так, например, он лично формировал отношение к СССР и странам восточного блока. Судя по всему, и шаг навстречу США, и получение масштабной и для Югославии существенной помощи в период после разрыва со Сталиным и СССР в 1948 г. были его решением.
Когда речь идёт о европейской политике в отношении Парламентской ассамблеи Совета Европы, она не была ни первичным, ни вторичным приоритетом Югославии. Так как речь шла о периферийном фронте внешней политики Югославии. Тито, по всей видимости, нравилась мысль о том, что Югославия могла бы вначале одержать дипломатическую победу - Балканский пакт, а потом увенчать её и членством в панъевропейской организации [Миликич, 2014].
Хотя, возможно, на первый взгляд сближение с Советом Европы в 70-е гг. было связано в первую очередь с югославской политикой в отношении Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Югославия в то время, судя по всему, видила Совет Европы как политическую визу в Европейское экономическое сообщество [АЮ, Ф 237, Записная книжка, 1977]. Через изучение Совета Европы можно проследить и европейскую политику в отношении Югославии, а также и отношение Югославии к Европе в тот период, с чёткой оговоркой, что речь не идёт о приоритете внешней политики до конца восьмидесятых годов, когда Совет Европы становится в своём роде чистилищем для стран-кандидатов в члены Европейского экономического сообщества, предшественника ЕС.
Активизация сотрудничества наблюдается в последнее десятилетие правления Иосипа Броза Тито (1971-1980), когда Югославия начала присоединяться к конвенциям Совета Европы. Это также было исключение, послужившее образцом, по которому и страны коммунистического блока могли в ближайшие годы присоединиться к конвенциям Совета Европы, подходившим им [Миликич, 2017]. Наивысшей точкой сотрудничества с Югославией Тито стал визит союзного секретаря по иностранным делам и заместителя председателя Союзного исполнительного веча Милоша Минича и его обращение к ПАСЕ в январе 1975 года [The PACE Archives, Officiai Report of Debates, Vol III, Sittings 16 to 26, 1975]. Несколько делегаций Союзной скупщины и Союзного исполнительного веча в 1977, 1978 и 1979 гг. участвовали в дебатах ПАСЕ. Выразительным примером весьма дружественных отношений между Советом Европы и Югославией может служить необычайно теплая и благожелательная телеграмма, выражающая соболезнования югославским должностным лицам в связи с катастрофическим землетрясением в Черногории в 1979 г. [The PACE Archives,Yugoslavia - Historic Relations, 1977].
Югославия в 1977 г. присоединилась к трём образовательным конвенциям Совета Европы и ратифицировала их, а также дополнительный протокол к одной из них. Позже в 1987 она присоединилась к Европейской культурной конвенции, хотя и после нескольких лет ожидания и переговоров с должностными лицами в Совете Европы, став четвертой подписавшей конвенцию страной - нечленом CE [The PACE Archives, La Yugoslavie, 1987].
Вопрос присоединения к конвенциям Совета Европы был важен как для Югославии, так и для Совета Европы, так как ни одна из стран т.н. "социалистического
лагеря" к тому времени не присоединялась ни к одной из конвенций. Отдельные страны, не являвшиеся членами Совета Европы (а некоторые из них не связаны географически с европейским пространством), присоединялись к конвенциям СЕ, но ни одна из них не была социалистической (Израиль, Финляндия, Ватикан, Австралия, Южная Африка, Тунис, Коста-Рика).
На момент падения Берлинской стены Югославию уже разъедал структурный кризис. В 1988 г. в Югославию прибыл Михаил Горбачёв, который объяснял новую политику Советского Союза - "перестройку". Руководство СФРЮ формально поддержало эту политику, но в целом югославские коммунисты не решались на серьезные реформы. Заявку на вступление в СЕ СФРЮ подала в последний полный год своего существования, в 1990 г., а была принята уменьшенная и под другим именем только в 2003.
У СССР был совершенно другой путь к Совету Европы. Будучи главным идеологическим соперником, он и не возлагал больших надежд на отношения с Советом Европы вплоть до начала 80-х, когда можно заметить техническое сотрудничество в некоторых областях, хотя и достаточно скромное по объёму. С приходом Горбачёва меняется внешняя и внутренняя политика СССР, и становится заметным сближение Москвы и Страсбурга. Визит Горбачёва в Совет Европы послужил основой для новых отношений. Тогда, 6 июля 1989 г., в СЕ произошло нечто, что представляло, возможно, наиболее важную веху в истории этой организации: к депутатам ПАСЕ обратился генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза, который обрисовал основы нового курса советской политики и в своей речи представил свою идею общеевропейского дома [The PACE Archives, Official Report of Debates, 8-12 May and 3-7 July. Volume I. Sittings 1 to 9, 1990]. Это было воспринято как предзнаменование конца холодной войны и биполярного мира.
Ни Москва, ни столицы других стран восточного блока больше не были такими, какими они были в начале 1980-х гг. Перестройка и гласность способствовали намного большему и достаточно хаотичному изменению их внешнеполитических ориентаций. Это особенно отразилось на Венгрии, которая начала развивать контакты с Советом Европы, а также и на других странах вроде Румынии, которая в последний год правления Чаушеску, в 1988 г., даже несколько раз приняла должностных лиц СЕ. Изменения очевидно назревали, хотя проходили намного быстрее, чем на то надеялся кто-либо как на Востоке, так и на Западе Европы
В начале года, который теперь историки называют переломным из-за падения Берлинской стены, ничто не предвещало того, что здание "мировой системы социализма" рухнет так быстро и резко и что, соответственно, последует конец холодной войны. Тот год и для Совета Европы был в известной мере историческим, так как он 5 мая 1989 г. праздновал своё 40-летие, приняв по случаю этого в свои ряды ещё одну страну, Финляндию, как своего 23-го члена.
В торжественной атмосфере руководители Парламентской ассамблеи Совета Европы принимают переломное решение: для Югославии, Советского Союза, Польши и Венгрии будет введён статус специального гостя, что было осуществлено 11 мая 1989 года. Речь шла о нововведении, для которого не было формального основания ни в Уставе Совета Европы, ни в Регламенте ПАСЕ. Статус специального гостя в ПАСЕ был первым ответом Совета Европы и Парламентской ассамблеи Совета Европы на события, которые происходили в странах Центральной и Восточной Европы.
Газета "Политика" освещала то первое выступление делегации Союзной скупщины СФРЮ, а также делегаций из остальных коммунистических стран в Парламентской ассамблее Совета Европы 26 сентября 1989 года. В статье своего корреспондента во Франции Дарко Рибникара "Политика" утверждает, что "редко когда... в течение прошедших четырёх десятилетий заседание Парламентской ассамблеи Совета Европы, посвящённое отношениям между Западом и Востоком, проходило в такой приятной атмосфере, полной оптимизма". ["Политика", 1989].
"Первый раз (если не считать торжественного заседания этой ассамблеи в июле, на которой выступил Михаил Горбачёв) в рядах на правах полноправных членов, кроме голосования по предложенным решениям, находятся шесть делегатов Скупщины Югославии, а также представители СССР, Польши и Венгрии, так как эти четыре государства с июня этого года обладают статусом специального гостя".
Эйфория, однако, длилась не долго. Словения 25 июня 1991 г. в одностороннем порядке объявила о своей независимости. Два дня спустя подразделения югославской армии попытались защитить целостность СФРЮ. Произошло столкновение с территориальной обороной Словении и милицией, что привело к человеческим жертвам с обеих сторон. Были выведены из строя средства связи и аэродром в Любляне, гражданские объекты не были подвергнуты разрушению.
Парламентская ассамблея Совета Европы 28 июня 1991 г. единогласно приняла декларацию, в которой осуждалось всякое использование силы в Югославии после объявления независимости Социалистической Республики Словении и Социалистической Республики Хорватии и содержался призыв к мирным переговорам под покровительством Европы и ОБСЕ.
Вскоре после этого ПАСЕ, в сентябре, в Страсбурге организовала круглый стол для представителей союзного правительства и республик, который не принёс желаемых результатов. Полная несогласованность позиций, которая на нём обнаружилась, стала поводом для формальной отмены статуса Югославии как специального гостя в ПАСЕ, чем фактически был дан отрицательный ответ на заявку о вступлении Югославии в полноправные члены Совета Европы. [The PACE Archives, AS/Pol, 1991]. Требование об отмене статуса специального гостя Югославии в ПАСЕ от имени 15 депутатов ПАСЕ выдвинул сэр Рассел Джонстон [The PACE Archives, Sir Russell Johnston letter, 1991].
Так закончилось самое продолжительное сотрудничество Совета Европы с одной из социалистических стран, сотрудничество, которое корнями уходит в середину 50-х гг. XX века. Затем была гражданская война, в то время как Совет Европы нашёл новый смысл своего существования в расширении европейской семьи государств, которые, будь то старые демократии или новые транзитивные демократии, разделяют одни и те же ценности - соблюдение прав человека и основных свобод и усовершенствование демократического порядка. Для "остатка" Югославии места здесь не нашлось.
У Советского Союза был совершенно другой путь к членству в Совете Европы. Он также оказался в весьма незавидной позиции в конце 80-х гг. прошлого века. Ослабленный холодной войной, переживавший болезненные экономические реформы и ощущавший трещины в восточном блоке, он решил начать сотрудничество со старейшей панъевропейской организацией. На этом пути он не был одинок, здесь были и некоторые коммунистические страны Восточной Европы, например, Венгрия, Румыния и другие.
* * *
Когда Россия в январе 1996 г. была принята в Совет Европы, это вызвало разную реакцию в политических кругах ряда стран Европы и в самом Совете Европы. В Центральной и Восточной, а также и в Западной Европе были слышны голоса, утверждавшие, что Россия не готова полностью выполнять обязанности, которые возлагает членство в этой организации, а она, в свою очередь, - к её принятию. Тогдашний заместитель генерального секретаря Совета Европы Петер Лойпрехт, который решительно выступал за то, чтобы для новых кандидатов на вступление были выдвинуты строжайшие критерии, даже подал в отставку.
О том, насколько для самой России было важно вхождение в Совет Европы, свидетельствует и тот факт, что с момента распада Советского Союза до подачи заявки на приём в эту организацию не прошло и полугода: уже 7 мая 1992 г. Россия подала официальную заявку на приём.
Россия, без сомнения, ожидала, что будет принята в Совет Европы, понимая это как протокольное признание того, что она европейское государство [Ушаков, 1996]. Россия с самого начала исходила из положения, что как одно из европейских государств, обладает правом на членство в Совете Европы уже благодаря своей истории, своему участию в "европейском концерте" великих государств, начиная с XVIII века, своему политическому весу и авторитету и тому простому факту, что она выразила желание вступить в ряды организации. Если иметь это в виду, то несложно понять, почему российские политические круги восприняли как унизительную сложную процедуру приёма, связанную с многочисленными условиями. Чем больше проходило времени, тем выше становились требования, особенно к концу, из-за того, что процедура приёма совпала во времени с первой чеченской войной (1994-1996 гг.). Эксперты-юристы, которым было поручено оценить соблюдение прав человека в России, дали заключение о том, что российские реалии состоянием на 1994 г. не отвечают требованиям Устава Совета Европы и определениям Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод [Faurby and Magnusson, 2000].
Москве были заданы дополнительные вопросы. Ответ на них был получен 20 января 1995, как раз во время ожесточенных боев за Грозный. ПАСЕ 2 февраля приостановила дальнейшее рассмотрение заявки России на вступление в Совет Европы. Это приостановление, однако, продлилось только до июня 1995 г., когда ПАСЕ решила вновь возобновить процедуру приёма. Так Россия 28 февраля 1996 г. стала 39-м членом Совета Европы. Однако ПАСЕ наряду с решением о приёме сформировала и специальную комиссию для отслеживания развития событий в Чечне. В любом случае к России с самого начала было особое отношение. Критерии оценки каждого её шага, предпринятого в кризисной ситуации, были более строгими по сравнению с теми, что действовали в отношении старых членов, например, Великобритании во время кризиса в Северной Ирландии.
С другой стороны, с середины 1997 г. вызовом для югославской внешней политики было возвращение к полноправному членству в ООН, где она платила взносы, имела посла, но не имела права голоса из-за того, что настаивала на правопреемстве СФРЮ - одной из стран-основательницей этой организации. Похожая ситуация была и с членством в ОБСЕ, где исключением Югославии в начале 90-х был нарушен Устав этой организации, который требует непременного консенсуса всех стран-членов, а консенсуса по этому вопросу не было. Заявка на членство в Совете
Европы была подана в марте 1998 года. Вскоре после этого в фокусе югославской внешней политики оказалась защита государственной целостности, ситуация, сложившаяся после договора Милошевич-Холбрук в октябре 1998 г. и неуспешных переговорах в Рамбуйе. Стало не до членства в Совете Европы.
В течение лета 1998 г. и с началом осени серьёзно обострился кризис на пространстве Косово и Метохии. С нарастанием кризиса увеличивалось давление на югославское руководство, чтобы оно приняло иностранную помощь и наблюдательную миссию, о чём стороны договорились и что произошло после тяжёлых переговоров 16 октября 1998 г. Этот договор подписали от имени Соединённых Штатов Америки специальный представитель Ричард Холбрук1 и президент СРЮ Слободан Милошевич.
Уже 17 октября 1998 г. под эгидой ОБСЕ американский посол Уильям Уокер был назначен главой наблюдательной миссии, а его заместителем назначен Габриэль Келлер, высокопоставленный французский дипломат. 25 октября 1998 г. миссия получила официальное название "Косовская верификационная миссия" (КВМ), и было решено в кратчайшие решить вопрос о её размещении в соответствии с резолюцией Совета безопасности ООН №1203 [Archives of the PACE President, Non paper, 1998]. Хотя участники КВМ были распределены на места, они могли засвидетельствовать эскалацию конфликта и натиск армии освобождения Косово, активизировавшейся настолько, что занимала отдельные города на территории Косово и Метохии, как, например, Ораховац. На территории Косово и Метохии был введён постоянный мониторинг ситуации на земле и с воздуха, который оставался в силе до второй половины марта следующего, 1999 года.
1999 г. во многом был переломным не только для тогдашней Югославии, но и для международного сообщества. Систематическими воздушными атаками крупнейшей мировой военно-политической организации на суверенное государство, пусть даже находившееся под санкциями ООН при приостановленном членстве в этой организации, был создан опасный прецедент, а концепция "гуманитарной интервенции" оказалась настолько растяжимой, что ею можно было обосновать любую оценку происходящего и прикрыть любые действия. Парламентская ассамблея Совета Европы под новым председательством лорда Рассела Джонстона присоединилась к осуждению СР Югославии из-за событий на территории Косово и Метохии, не пытаясь разобраться в причинах и истории кризиса.
Это был один из самых очевидных примеров, в какой мере личные позиции председателя Парламентской ассамблеи Совета Европы могут влиять на дискуссию в Ассамблее, окрашивая и направляя её: председатель, среди прочего, обладает ключевой ролью в формировании повестки дня. Несогласные с интервенцией голоса, сколь бы убедительными и юридически подкреплёнными они ни были, таким образом, были побеждены.
Уже в самом начале года, 4 января и далее, югославская дипломатия через своё генеральное консульство в Страсбурге начинает дипломатическую кампанию продвижения позиций официального Белграда. Так, генеральное консульство СРЮ в Страсбурге в своей первой телеграмме Совету Европы в 1999 году [Archives of the
1 Американский дипломат (1941-2010), демократ по партийной принадлежности. Был помощником госсекретаря сначала по Азии, потом по Европе. Был и послом США в ООН, и Германии. После ухода из Госдепартамента как частное лицо был посланником президента Клинтона на Балканах.
PACE President, телеграмма Генерального консульства Югославии, 1/1999] представляет югославский взгляд на ситуацию в Косово и Метохии в подробном докладе, который охватывает период всего 1998 г. В нём типологизируются террористические акты, анализируются случаи жертв среди мирного населения всех национальностей, а также представителей армии и полиции, и пограничные инциденты, констатируются нарушения прав человека албанскими террористами и армии освобождения Косово, в том числе в период после подписания договора Милошевич-Холбруко в октябре 1998 года.
Событие, ставшее знаковым в январе 1999 года, произошло 15 января в маленькой деревне Рачак в Косово и Метохии. Тогда подразделения министерства внутренних дел Республики Сербия, пытаясь арестовать террористов, убивших одного полицейского, столкнулись с вооружёнными албанскими террористами. В результате были раненые со стороны полиции, убитые и раненые со стороны участников армии освобождения Косово. Это столкновение - одно из многих, имевших место в Косово и Метохии, лично глава Верификационной миссии Уильям Уокер1 в отсутствие представителей Республики Сербия и следственных органов соответствующего суда в Приштине представил специально собранным с этой целью журналистам как расправу над албанскими мирными жителями. Хотя сербские высшие должностные лица, президент Республики Сербия Милан Милутинович отрицали эти обвинения, миру эти события были представлены как сербские зверства в Косово и Метохии [Archives of the PACE President, телеграмма Генерального консульства Югославии, 29/1999].
Югославские власти 18 января 1999 г. потребовали от Уильяма Уокера покинуть страну, объявив его персоной нон-грата [Archives of the PACE President, письмо министра Ж. Иовановича, 1999]. 21 января союзное правительство временно отменило высылку Уильяма Уокера, и он остался на своём посту вплоть до начала бомбежки 24 марта.
Когда 24 марта вечером она началась, 25 марта десять депутатов из российской делегации потребовали, чтобы в срочном порядке вопрос был поднят на повестке дня заседания Постоянного комитета ПАСЕ, которое должно было пройти 30 марта в PnMe[Archives of the PACE President, FRY Communique, 1999].
Российские депутаты выступали пять раз в ходе апрельской сессии ПАСЕ, которая почти полностью была посвящено косовскому кризису. Заседание проходило под председательством лорда Рассела Джонстона в подчёркнуто антиюгославском тоне. Это было свидетельством того, как личные позиции председателя Парламентской ассамблеи могут влиять на дискуссию, окрашивая её в соответствующие тона и давая ей направление. Голоса несогласных с военной интервенцией, сколь бы ни были они убедительными и юридически обоснованными, не были услышаны. Большая часть ораторов, получивших слово на заседании, одобряли бомбежки Югославии. Тех, кто осуждал такой подход к решению проблемы и указывал на многочисленные жертвы среди мирного населения и масштабное разорение Югославии, было не столь много в списке выступающих, хотя соотношение сил в зале не было столь существенно в пользу сторонников вооружённой интервенции. Среди тех, кто ясно и открыто оспаривали право НАТО на проведение подобной воен-
1 Не скрывавший в заявлениях от апреля 2017 г. своих симпатий идее "Великой Албании"
Современная Европа, 2017, №5
ной операции, первенствовали российские депутаты [The PACE Archives, Official Report of Debates, Vol II, 26-30 April 1999].
Позиция Москвы была категорически негативной по отношению к бомбардировкам и твёрдой, даже острее, чем то объективно позволяло тогда исключительно тяжёлое экономическое положение России, внутриполитическое положение и кавказский кризис. Эта позиция ясно и недвусмысленно отражена во всех анализируемых документах. Россия решительно осудила эту операцию как нарушающую Статут и Устав ООН, подрывающую основы современного международного правового порядка, и потребовала, чтобы военные действия были немедленно прекращены. В заявлении президента России Б.Н. Ельцина операция НАТО охарактеризована как неприкрытая агрессия.
Российские дипломатические представители потребовали созвать экстренное заседание Совета Безопасности ООН. Премьер Е. Примаков уже в полёте отменил свой визит в США [Примаков, 2001], в Москву был отозван главный военный представитель Российской Федерации при НАТО, прервано российское участие в программе "Партнёрство во имя мира", и приостановлена реализация программы партнёрства России и НАТО, а также отложены переговоры об открытии военной миссии НАТО в Москве.
На основании заявления президента от 24 марта и Декларации Государственной думы от 27 марта 1999 г., российская сторона наряду с уже предпринятыми шагами приняла решение прервать работу Центра документации НАТО по вопросам европейской безопасности в Москве [Сообщение пресс-службы президента РФ, 1999].
В конечном итоге Москва через своего представителя Виктора Черномырдина, включилась в переговоры и после многочисленных дискуссий с представителями США и ЕС способствовала принятию резолюции №1244 СБ ООН, которая всё-таки подтверждает автономию края в рамках Югославии. Сегодня, вероятно, нет нужды объяснять важность этой резолюции для Сербии. Совет Европы, хоть и является самой активной дискуссионной парламентской организацией, не сыграл какой-либо заметной роли в окончании войны, хотя российские депутаты использовали её насколько могли, пытаясь повлиять на позиции европейских государств, невзирая на многочисленные проблемы, с которыми Россия в то время сталкивалась и которые ей объективно усложняли международное положение и сужали пространство для маневров.
Вторая чеченская война началась 1 октября 1999 года. На заседании Комитета министров Совета Европы, проходившем 4 ноября 1999 г., речь не шла о ситуации в Чечне, но в тот же день Постоянный комитет Парламентской ассамблеи принял резолюцию, которая призывала немедленно приостановить военные действия и нарушение прав человека. В начале 2000 г. Чечня была главной темой на заседании ПАСЕ (24-28 января). Дискуссия велась на основании доклада, автором которого был председатель Ассамблеи лорд Рассел Джонстон, и на основании оценок председателя Комитета по политическим вопросам, Комитета по правам человека и Комиссии по миграции, беженцам и народонаселению. ПАСЕ осудила российские военные действия как "совершенно неприемлемые", и в этом случае не прилагая необходимых усилий, чтобы разобраться в причинах кризиса. Отмечено было лишь то, что Россия "нарушила обязанности, которые взяла на себя подписанием Европейской конвенции, нормы международного гуманитарного права и условий, при которых принята в Совет Европы" [The PACE Archives, doc. 8697, 2000]. Проходи-
ло и голосование по предложению временно лишить российскую делегацию права голоса, но это предложение не получило достаточного количества голосов, чтобы быть принятым.
* * *
В период холодной войны отношения СССР и СФРЮ с Советом Европы двигались разными путями. Югославия стремилась развивать эти отношения, хотя это и не входило в её внешнеполитические приоритеты. Совет Европы был основан как ответ на распространение "народных демократий" за пределы железного занавеса, так что сотрудничество с СССР было вряд ли возможным. Изменения, которые наступили с перестройкой, привели к сближению Москвы и Совета Европы, но и одновременно к ускоренному распаду СССР. Ни Югославия, ни СССР так и не стали членами этой организации, членами стали их государства-правопреемники.
Схожесть с Югославией представлял тот факт, что более тесные связи с Советом Европы были установлены во время "пробуждения народа" в обоих государствах. Появившимся как многонациональные, часто против воли народов, которые их составляли, обоим государствам история пророчила последние дни существования. Желание через членство в Совете Европы обеспечить репутацию стран, соблюдающих права человека и права меньшинств, сколь бы ни было искренним, запоздало. В ходе агрессии НАТО против Югославии Парламентская Ассамблея Совета Европы в большинстве стала на сторону агрессора, хотя большое число депутатов сопротивлялось этому. В этом сопротивлении в соответствии с официальной политикой Кремля в отношении Сербии, а также при поддержке преобладающей части российской общественности особенно выделялись депутаты российской Государственной думы.
Список литературы
Архив ПАСЕ, Yugoslavia - Historic Relations, 1969-1989.
Архив Югославии, Ф 237, Кабинет президента Републики, I-2/64-4, Записная книжка о Португалии во время поездки Тито 20-22 марта 1976 г.
Гуськова Е.Ю. (2015) Трудное урегулирование: как останавливали бомбежки в Югославии в 1999 году, Новая и новейшая история 2015 г. №5 http://www.modern-current-history.igh.ru/selected/
Ежедневная газета "Политика" (27.09.1989).
Миликич Р. (2014) Заборавдена европска епизода: .Тугославща и Савет Европе 1949-1958, Институт за савремену исторщу, Београд 2014.
Миликич Р. (2017) Измену Европе и несврстаности - .Тугославща и Савет Европе 1960-1980, Институт за савремену исторщу, Београд 2017.
Примаков Е.М. (2001) Восемь месяцев плюс... Москва, 2001. С. 144-169.
Сообщение пресс-службы президента Российской Федерации №1999-03-24-003.
Ушаков Ю. (1996) 39-й член Совета Европы // Международная жизнь. 1996. № 3. С. 33.
Faurby, Ib, Magnusson, Märta-Lisa, "Совет Европы, Россия и война в Чечне", http://www.caucasus.dk/rus/publicationrus1.htm (дата обращения: 22.02.2016)
References
Archives of the PACE President, Diplomatic telegram to Yugoslav authorities F(79) 10, 17.4.79.
Archives of the PACE President, Non paper, Belgrade, 9. November 1998.
Archives of the PACE President, General Consulate of the Federal Republic of Yugoslavia, letter No 1/99, 4 January 1999.
Archives of the PACE President, General Consulate of the Federal Republic of Yugoslavia, letter No 29/99, 17 January 1999 (Les Archives de Président de l'APCE, Consulat General de la Republique Federale le Yougoslavie, lettre No 29/99, le 17 janvier 1999.)
Archives of the PACE President, Letter by Zivadin Jovanovic on 18 January 1999.
Archives of the PACE President, Communique by the Federal Government, 23. March 1999.
Daily Politika (1989).
Faurby, Ib and Magnusson, Marta-Lisa, So vet Evropi, Rossia i voyna v Chechne, http://www.caucasus.dk/rus/publicationrus1.htm (retrieved on 22.02.2016), Russian-language version.
Guskova E.J. (2015) Trudnoe uregulirovanie: kak ostanavlivali bombezhki v Yugoslavii v 1999 godu, Novaya i Noveishaya Istoriya 2015 g. №5 http://www.modern-current-history.igh.ru/selected/
Haller Bruno, An Assembly for Europe - The Council of Europe's Parliamentary Assembly 1949-1989, Strasbourg 2007.
Milikich R. (2014) Zaboravljena evropska epizoda: Jugoslavija i Savet Evrope 1949-1958, Institut za savremenu istoriju, Beograd 2014.
Milikich R. (2017) Izmedju Evrope i nesvrstanosti - Jugoslavija i Savet Evrope 1960-1980, Institut za savremenu istoriju, Beograd 2017.
Primakov E.M. (2001) Vosem mesyacev plus... Moskva 2001, pp. 144-169.
Ushakov Y. (1996) 39-i chlen Soveta Evropy // Mezhdunarodnaya zhizn'. 1996, No. 3, p. 33.
The Archives of Yugoslavia, Fond of the Cabinet of the President of the Republic, F 237, I-2/64-4, Portugal Fact Sheet prepared for the visit of President Tito to Portugal, 20 to 22 March 1976.
The Council of Europe - Parliamentary Assembly. Official Report of Debates. Fourty-first ordinary session. 8-12 May and 3-7 July. Volume I. Sittings 1 to 9. 1990. Strasbourg: Council of Europe. "Speech by Mikhail Gorbachev", pp. 197-205.
The Parliamentary Assembly of the Council of Europe (PACE) Archives - Yugoslavia - Historic Relations, 1969-1989, Memorandum, Points to be Raised with the Yugoslav delegation on 6 and 7 June 1977, 3 June 1977.
The PACE Archives, Official Report of Debates, Vol III, Sittings 16 to 26, Strasbourg, 1975.
The PACE Archives, Sir Russell Johnston letter on 20 September 1991.
The PACE Archives Restricted, AS/Pol (43) 19, 4 November 1991.
The PACE Archives, Conflict in Chechnya-Implementation by Russia of Recommendation 1444 (2000), document 8697, <http://assembly.coe.int>.
The PACE Archives, Official Report of Debates, Vol II, 1999 Ordinary Session (Second part) 26-30 April 1999.
Serbia and Russia in the Parliamentary Assembly of the Council of Europe (PACE)
Author. Milikic R., PhD, Institute for Contemporary History. Belgrade. Address: 11000, Belgrade, Trg Nikole Pashicha 11, Serbia. E-mail: rasamilikic@gmail.com
Abstract. The paper reviews relations between Yugoslavia and the USSR/Russia, on one hand, and the Council of Europe (CoE), on the other. During the Cold War, the ties with the CoE were different in case of Yugoslavia and the USSR. Yugoslavia sought to develop the relationship with CoE, even though it wasn't its foreign policy priority. It is noted that the reason for the creation of the Council was to respond to the spread of "people's democracies" beyond the Iron Curtain, which made cooperation with the USSR impossible. The changes introduced by perestroika brought Moscow and the CoE closer, but at the same tine they led to disintegration of the USSR. Neither Yugoslavia nor the Soviet Russia ever joined the CoE; but their successors states did. During NATO aggression against Yugoslavia, the Parliamentary Assembly of the Council of Europe (PACE) largely supported the aggression, in spite of protests of a considerable number of PACE members. In line with the Kremlin's policy towards Serbia and the prevailing public mood at home, the fervent opposition came from members of the Russian Duma.
Key words: Yugoslavia, Russia, Serbia, USSR, Council of Europe, crisis in Kosovo and Metohija, multilateral diplomacy.
